Собака и добрая женщина

Серафима Лаптева
Осенний дождливый вечер. На площадке возле станции метро десять подмерзших пассажиров ждут последнюю маршрутку, которая развезет их по теплым спальням городской окраины.  Большая тощая собака держится неподалеку, не решаясь подойти к людям поближе. Была она очень голодна и не в силах тронуться с места, она стояла в плену головокружительных ароматов: копченая колбаса, нарезанная тонкими кружочками, связка свежих сарделек, густой  рыбный холодец, жареная курица, сливочное масло с гречневой кашей,  хлеб – всё, недоступное на вкус, невидимое  для глаза, всё, что лежало в сумках, свертках, карманах, не было секретом для мокрого, чуть дрожащего, такого замечательного носа!
Медленно помахивая хвостом, собака вспоминала то приятное время, когда она преданно служила людям, выполняла их желания и команды, бегала за мячом, приносила газеты… Её хорошо кормили, а дети любили прятать за спину что-нибудь вкусное и предлагали собаке «найти вора».    С громким веселым лаем она бросалась в игру и мгновенно добывала себе бутерброд с колбасой, кусочек сыра, половинку пирожного. Потом дети выросли и все разом покинули ставшую ненужной дачу... Но даже после     ужасной обиды, после чужих камней и палок, собака не подалась в стаю одичавших сородичей. Она и сейчас была готова служить тому, кто позовет, погладит… Голод сегодня был невыносим, впалые бока просто слипались.
И вдруг одна добрая женщина - она держалась крайней в очереди - расстегнула молнию на черной хозяйственной сумке, запустила вглубь руку, достала блеснувший в свете фонаря кусок свежего мяса и, занеся руку над головой, бросила его в сторону, как можно дальше. Ещё изначально по поднятой руке рассчитав траекторию, собака приземлилась одновременно с мясом – цель была накрыта!
Но также вдруг четыре собачьи лапы, не остыв еще от рывка вперед, дали реверс. Когти заскребли по мокрому асфальту. Шерсть на загривке встала дыбом. Показались большие клыки, и раздалось злобное, дикое рычание – таким бесчеловечным, таким отвратительным, непереносимым было оскорбление.
 Девять замерзших пассажиров, слегка подглядывая, тупо смотрели в разные стороны.
А добрая женщина поторопилась поднять кусок свежего мяса и, застегивая тугую молнию на сумке, слегка поморщилась: зря она старалась. Впрочем, тут же и утешилась. Она знала, что на высоком этаже большого дома тускло светится окно их кухни, что  тучный мужчина (не такой придирчивый, как эта собака!), поглядывая на часы, поджидает жену и в предвкушении близкого ужина уже заправляет старую мясорубку.
Подошла последняя маршрутка. Все уехали.
А она, нищая, бездомная псина, поджав мокрый хвост, стояла как побитая, чувствуя себя глубоко виноватой. Как она могла - пусть даже в голодном азарте - не учуять беды в черной сумке? Как она могла нарушить древнее табу!?
 Слеза скатилась c собачьих глаз.