Кажется, и не сильно изменилась деревня с тех пор, как Илья заболел. Хотя, трудно сказать как, ведь мальцом в последний раз ее видел, да и знал он ее на столько, сколько ему было нужно. К примеру, где друзья живут, у кого бык-буян, у кого гуси-забияки, у кого собака злая. А что еще было нужно мальцу, когда со школы прибежит, портфель закинет за диван, а сам быстрее, чтобы мать не успела его чем-нибудь занять, бежит к друзьям. И действительно, а кто лучший гол забьет в футбольном матче – Илья, кто капитаном на корабле-плоту должен быть – Илья, кто с самого крутого берега не побоится в речку прыгнуть – Илья…
Во всем он для своих друзей был примером, и в школе - тоже. А как гордился Илья своим отцом. О-о-о! Да это был самый лучший в их совхозе плотник. Каждое дерево в лесу знал, какое можно рубить, какое нет, из какого лучше половую доску делать, из какого – вагонку гнать для бани, из какого - сувениры вырезать.
Да что и говорить, осина вроде как осина, а вот как она растет, на каком грунте, в какой год она тяжелая, в какой – легкая. А березу для чего лучше использовать, сосну… В древесных делах отец был профессором.
…Идет Илья по улице, душа радуется. Здесь Колька Милантьин жил, а может и живет. Кто знает, лет пятнадцать, а может и больше, не виделись. Говорят, после армии институт закончил, потом важным человеком стал – энергетиком на заводе каком-то работает. Больше мать о нем и не рассказывала.
А вот в том переулке Мишка Сафронов жил. Великим человеком стал, художником, тоже в каком-то большом городе живет. А там, Иры Козаковой дом, вон ее мать стоит, оперлась на забор.
- Здравствуйте, тетя Нюра, - издали, как в детстве, кричит Илья.
А та, признав его, хлопает руками по забору:
- Ой, Илюшенька, с выздоровлением тебя! Заходи, твоим любимым квасом напою.
- Спасибо, теть Нюра, мама в магазин послала, тороплюсь, потом обязательно зайду.
А вот здесь, что-то екнуло на душе Ильи, увидев у большого куста малины сухую старую женщину в черном платке и в темном платье, наблюдающую за ним. Неужели это моя бабушка, отца мать. Присмотрелся, вроде она, подошел поближе:
- Бабушка, - только и смог сказать он.
А та в ответ перекрестилась, прищурилась, и пошла навстречу Илье:
- Ой ты, правду говорят, Бог смилостивился, вернул тебе здоровье, - и обняла внука. – А я-то думала, так и буду до смерти нести горе это. Ведь твой отец ни в чем не был виноват.
- Знаю, - смахнул слезу со щеки Илья, и прижал к себе бабушку. – Вы простите мать.
- Да я на нее зла и не держу, сама бы на ее месте так, а может и хуже поступила бы, - вытирая слезы с лица шепчет бабушка.
- Баб, так хочется воды студеной из твоего колодца.
- Да усох он, милый, как с тобой беда случилась, и вода в нем иссякла. Закрыл его твой дед, заболел, а перед смертью сказал, вода там появится, когда внук на ноги встанет.
Присел Илья на скамейку, осмотрел дом, двор. Все здесь по-старому. Стол стоит под навесом, только рассохся, чуть в стороне – летняя печь, будка собачья у забора…
- Шарик умер от старости, а новую собаку боюсь заводить, - сказала бабушка, - не по силам мне.
- К отцу с дедом хочу сходить, - приобняв бабушку сказал Илья. – Маме много раз пытался рассказать, как было тогда у болота. Не знаю, поверила или нет, нужно, чтобы вы дружили.
- Спасибо тебе, милый, - краем платка утирает слезу бабушка.
- Очень виноват я в том, что мама отцу не поверила, и ничего не мог сделать, хотел матери сказать – да говорить не мог, и руки, словно, изнутри кто-то держал, писать мешал. А когда начал говорить, так она все мои рассказы понимала, ну, наверное, и не верила. А если верила…
- Да не кляни ты себя, Илюшенька. А маму не осуждай, не заслужила она этого.
Поднялся Илья, подошел к старому колодцу, поднял крышку из досок, и заглянул вниз:
- Ой, бабушка Оля, да ты посмотри какая там вода и не тухлая, свежестью пахнет, - и, сняв с гвоздя ведро, выдув из него мусор, прицепил к крюку и опустил его в колодец. Воды набрал, приподнял, а она мутная.
- Да, нужно прочистить колодец. Поправлюсь, обязательно вычерпаю всю грязь. – Отпил воды из кружки, принесенной бабушкой из кухни, обтер губы рукавом и положив руку на сердце. – Спасибо, бабушка Оля, только не торопись к отцу с дедом уходить. Нам еще жить и жить. Маме все расскажу сегодня, будете вместе моих детей воспитывать, хорошо? - и еще раз обняв бабашку, пошел со двора. – Баб, может тебе купить чего-то?
- Да сама схожу, Илюшенька, ты только меня не забывай, заходи чаще.
- Баб, - улыбнулся Илья, - так давно не пил твоего компота из яблок.
- Ой, Илюшенька, сейчас поставлю. Такая радость…
- Только холодного, бабушка, - и помахав ей рукою, пошел на улицу.
-2-
А дома, словно, к празднику готовятся. Из кастрюли тесто лезет, гора картошки начищенной в чашке лежит, с морковью, луком, чесноком, свеклой. Марфа развесила по всему двору на веревках одеяла, коврики, стираное белье. Лена надела косынку и Марфе помогает: промела весь двор, моет окна, а Илья, строгая рейки для забора, поглядывает за своей любимой. Та стоит на скамейке босая, в халате мамином, намылила окно, повернулась и смотрит на Илюшку, улыбается.
- Будь осторожен, не поранься.
Встал Илья, подошел к любимой, приобнял ее и поднял на руках.
- Ой, - махнув на лицо Ильи мылом с руки, пуще хохочет, - только не урони!
А мама тут как тут, запричитала:
- Ой, Илюшенька, будь осторожен, разве можно так, надорвешься.
Илья аккуратненько опустил Лену на скамейку:
- Мамуль, слушаюсь, а обед-то когда будет?
- Ой, - всплеснула руками Марфа, - мясо готово, пора борщ варить, - и побежала к печи.
Илья за ней пошел, подбросил в печь дров, и приобняв мать, сказал?
- Мам, у бабушки Оли был.
- Как она? - Марфа прижала полотенце к груди и смотрит на сына. – Сейчас пирог рыбный приготовлю, отнесешь ей?
- Нет, - помахал головой Илья, - только с тобой пойду к ней.
- Да как-то неудобно, - Марфа села на скамейку. – Не знаю даже?
- Я сам приглашу ее сюда.
- А пойдет? Илюшенька, зови. Сходи к ней с Леной, поклонись от меня, скоро и борщ будет готов, и картошки наварю, потолку ее, пюре сделаю. Пирог будет. Позови!
Обнял Марфу сын, поцеловал в щечку и пошел на улицу.
- Девочки, - крикнул он, - тогда заканчивайте убираться, я бабушку сейчас приведу. Без нее не приду…
- Ой, тетя Марфа, может я потом к вам приду? - смыв пену со стекла спросила Лена.
- Леночка, все у нас будет по-семейному, оставайся. Я без тебя и не управлюсь тут, милая, да и легче будет с бабушкой Ильи помириться. Как Илью параличом разбило, речь потерял, я думала, во всем Михаил был виноват, отец его, и выгнала его из дому. И ни копейки от них не брала, прокляла всех. Даже на похороны Мишины не пошла. Голову от горя потеряла, что и говорить.
Лена подошла к Марфе, взяла ее руки в свои ладони и присела рядом.
- Ой, тетя Марфа, сколько об этом разговоров в деревне было, и никто не осуждал вас за это.
- Спасибо, Леночка, - погладила по голове Лену Марфа. – Нужно простить всех, зря я тогда так поступила, и Мишка бы, отец Ильи, жив был сейчас, и увидел бы выздоровление сына, - и, обтерев платком слезу, прижала к себе Лену. – Так что не оставляй меня одну. Дай мне сил, Боже!
- Хорошо, тетя Марфа, дайте мне ваш халат, косынку, пойду вашу Зорьку доить, - улыбается Лена.
- Спасибо тебе. Но не поддастся она, ведь ты пока для нее чужая, - смущенно прошептала Марфа, - я сама подою ее, а ты за пирогом смотри…
-3-
Бабушка с Марфой так и сидели, обнявшись за столом. О чем-то тихо разговаривали, вытирая слезы. Разрезанный пирог остыл, как и чай. Но Илье тоже было не до чаю.
- Мам, давайте я вам расскажу, как все было тогда?
Марфа посмотрела на Илью.
- Не виноват был ни отец, ни дед, случившемуся со мною.
- Илья, а зачем сейчас ворошить старое, да и маленьким ты тогда был, все ли помнишь?
- Помню, - понурив голову, сказал Илья. – Дед с отцом легли в шалаше спать, а я у костра остался. Ворошу его, картошку засунул в угли. Смотрю, птица огромная, белая на ветке сидит. Палку в нее бросил, она улетела.
Отец проснулся и говорит, чтобы я спать ложился, мол, завтра работы много, нужно сил набраться. Они тогда с дедом бревна в лесу для бани готовили. Я попросил у отца еще немножко посидеть, мол, картошку жду, когда спечется.
Потом смотрю, словно кто-то за кустом стоит. Вроде человек. Присмотрелся, Колька с соседнего двора, что умер, почему не помню, кажется… Да ладно, он мне машет рукою, зовет. Я к нему, а его за кустом уже нет, он уже дальше стоит и снова рукою мне машет. А луна тогда большая была, светит хорошо. Я к нему, а он убегает. Ну, думаю, сейчас догоню, да по шее ему надаю. А догнать его не могу.
Догнал его у самого болота, а это не он вовсе, а страшило какое-то: вместо рук, ветки гнутые, вместо головы – пень, как поднимется оно из болота, я с испугу и речь потерял, а вылезти из болота не могу, сил не хватает, а оно все затягивает меня и затягивает. А потом пришел в себя, в больнице лежу и двинуться не могу.
- То приснилось тебе такое, Илюшенька, - говорит бабушка. – Миша с дедом нашли тебя в болоте, ты лежал на ветках, от холода дрожал и весь синий был, сильно замерз, от этого и паралич твое тело разбил, врачи нам так сказали. А то, что повело тебя за Колькой, так может сон такой был…
- Да нет, бабушка, все так и было, как я сказал. Мне много раз эти воспоминания в голову приходили, я только не мог вам внятно объяснить, что отец с дедом не виноваты были в моей болезни. Сам же я побежал за Колькой.
- То тебе что-то во сне привиделось, внучек, - начала успокаивать Илью бабушка.
– Не говорят об усопших плохо, не хочу об этом сегодня вспоминать, но они же взрослые, как они за тобой тогда не доглядели-то? - заплакала мать. – Простите меня, мама, за все, что тогда так повела себя, вместо того, чтобы к вашей помощи обратиться, выгнала всех.
- Да ничего, мое золотце, - прошептала бабушка, - хватит себя казнить. Видно судьба у нас такая.
Встал Илья:
- Бабушка, а где отец с дедом похоронены?
- Да поздно уже на кладбище идти, вечереет.
- Так скажи, где?
- Да завтра все вместе и пойдем к ним, - смотрит на сына мать.
- Хорошо, - согласился Илья. – Ну а все-таки, где, бабушка?
- Да рядом с забором, от калитки направо десятая могилка будет, рядом с дедом Мишу положили, - и заплакала.
Ничего не сказав, вышел из-за стола Илья, и пошел с Леной в сторону огорода. Вышли через калитку, и отправились по дорожке в сторону леса, к кладбищу.
Лена накинув на себя платок, еле поспевала за Ильей, но попросить его, чтобы не шел так быстро, не решалась. Понимала, сейчас его тревожат другие мысли – встреча с отцом и дедом, которых он с того дня как заболел, больше и не видел.
-4-
Могилка заросла. Илья присел на скамеечку и смотрел на выцветшие от солнца фотографии. Потянулся к траве, сорвал ее стебельки. Лена протянула ему букет ромашек, Илья положил его у перекосившегося деревянного креста на могилке отца.
- Прости меня, батя, что тогда я тебя не послушался. Прости меня, дед. Простите меня! – и зарыдал Илья. – Как я мог тогда уйти от вас, зачем я это сделал?
Лена вышла за оградку и оставила Илью одного.
Время шло, солнце вот-вот спрячется за лесом. Илья приобняв Лену, вышел с кладбища, и лица его не узнать, буд-то постарело, осунулось. Лена обняла своими ладонями его лицо, потянула к себе, и начала целовать своего любимого, не давая ему оторваться от себя.
Вышли из кладбища, Илья остановился, вздохнул и медленно пошел с Леной в сторону деревни. Шли не торопясь, Илья молчал, о чем-то задумавшись, Лена - тоже.
- И знаешь, - вдруг нарушил он тишину, - лицо отца плохо помню, как-то размыто оно. Все пытаюсь и пытаюсь его как-то лучше представить, а не получается.
- Может фотографии помогут, посмотри их.
- Нет, Леночка, мать тогда их все порвала и сожгла, так сильно обиделась на отца. До сих пор его считала виновником в моей болезни, что отпустил на болото, где я попал в трясину, а там тело мое переохладилось. Но все было совсем по-другому, это произошло от видения какого-то. Показалось, что Колька Сомов прячется, я к нему, хочу спросить, как он так живой, ведь его похоронили. А он, улыбается, ждет меня, а потом в прятки начинает играть, вот и завел меня в болото.
А тогда, еще до этого, мне часто что-то непонятное казаться стало. То деда какого-то увижу, то – быка, то – медведя, то – сокола, то – змею. Смотришь на них, а это вроде не медведь или сокол, а человек. Представляешь? И одежда у них какая-то необычная, и мне что-то сказать хотят, а я не слушал их, все бегу от них и бегу.
А, перед тем самым, как в болото попал, старуха приходила ко мне. Мать с отцом была на работе, а я вроде бы дерево обкапывал, да-да, деревья обкапывал. Она к калитке подошла и кличет меня, такая дряхлая, руки у нее трясутся, волосы седые, а глаза какие-то пронзительные, что ли, смотрит, как, ну, как будто колдуют что ли. До сих пор, как вспомню ее, так мурашки по телу бегут. Дала она мне какую-то костяшку и говорит, не потеряй, а то накажет он тебя, и ушла.
Кто он, за что накажет. Ну, смотрю на эту костяшку, а она наковальню маленькую такую, меньше спичечного коробка напоминает. Спрятал ее, а она покою не дает мне, все хочется рассмотреть ее лучше. И как только начинаешь ее разглядывать, виски начинают покалывать, да видения разные в глаза лезут. То, кажется, что это и не наковальня вовсе, а, да ладно.
- Так что? – остановилась Лена и смотрит на Илью.
- Да глупости разные, то будто вода какая-то огненная течет, а я ее клещами беру и на эту наковальню кладу и, делаю из нее что-то, буд-то меч. Представляешь, из воды меч?
- Так это железо, отец, бывает, растапливает его до такой степени, что оно как пластилин мягким становится, как глина, только цвета красного или желтого.
- Леночка, а это вода, самая настоящая, вроде как бы и прозрачная, но в то же время – огненная, из нее не искры, а молнии во все стороны идут, а кто ее хочет взять, так сразу в пепел превращается. А я ее клещами, эту самую воду беру, представляешь, и молотом по ней бью, а она вовсе и не вода, а железо прямо. Просыпаюсь, сон это оказывается, а в руках наковальня та, бабкина, аж жжет руку. И самое, что интересное, я мог уснуть с нею, это костяшкой, где угодно! Один раз даже на уроке, и там все одно и то же снится, и главное, что я верю в это во сне, буд-то все это наяву, и только мне одному известен этот секрет, как из воды меч выковать. Вот.
Когда учительница меня разбудила, стыдно стало, побежал в туалет, кран открыл, вода течет из него, и беру ее руками, представляешь, и ложу на наковальню. А она плещется и повинуется мне, открываю глаза, а с меня пацаны смеются, на переменке в туалет пришли, а я там под мойкой сплю. Обидно стало, выкинул я эту костяшку в окно, и все эти сны непонятные тут же прекратились.
А потом, в лесу Колька появился, приведение его…
- Колька, я что-то и не помню этого мальчика, - сдавливает Илье руку Лена.
- Еще в детстве от малокровия он умер, его семья соседями нашими была, потом они уехала из деревни.
- Вот как?
- Представляешь, а он тогда в лесу живым передо мной предстал. Удивился этому, пошел к нему спросить, как, мол, так, ведь его уже нет на свете, а он… как приведение. Я за ним.
- Илюш, давай не будем об этом вспоминать? - просит Лена.
- Да, да, Леночка, - согласился он.