Кадада.
В детстве я очень не любила есть. Я просто не понимала, зачем надо есть этот невкусный суп. Как сейчас помню куриный бульон, пшённая каша…Чувство голода было мне незнакомо. И поэтому мама традиционно кормила меня с приговорами «за маму, за папу». Процесс был вялый. Пока над кухонным столом не появилась политическая карта мира. И как то мама сказала: «За море Лаптевых!». О! Как я хохотала и с удовольствием, желая угодить маме, за то, что она так меня рассмешила, зачерпывала ложку за ложкой!
- За море Лаптевых! (Хаха-ха! Море назвали Лаптевым, Лаптем щи хлебать, это же море, его не выхлебать!)
- За пристань Тетюха (детская игра Тю-Тю! И еще веселое Ха! и что то растрепанное - тюха-матюха!)
- Кушка (это же кукушка!)…
И вот не помню, чтобы она говорила Кадада. Я бы тоже смеялась. Очень смешное название. Как будто шутка : Ка –да-да!
Хочу рассказать вам необычную историю из жизни мамы и папы.
Михайловичев Иван Сергеевич, мой дед, работал в парткоме сельского совета г. Энгельса. Сын его Юрий (мой папа) заканчивал Саратовский Медицинский Институт. Несколько раз Иван Сергеевич ходил вместе с сыном в столовую партактива в Саратове. Юрий примелькался работникам столовой, и они уже пускали его и одного, как старого знакомого. Столовая партактива отличалась от обычных советских столовых: на столах были белые скатерти, блюда разнообразнее и вкуснее, чем в предприятиях общепита. То есть, приглашение в эту столовую было равносильно приглашению в ресторан. Папе очень хотелось произвести на маму впечатление, сделать ей что-то приятное. Он увёз ее из села Питерка Саратовской области, куда мама попала по распределению, уговорив председателя совхоза отпустить ее. У папы уже тогда были необычайные способности находить общий язык с людьми. Побег из Питерки печально отразился на мамином настроении. Она еще долго боялась, что подадут во всесоюзный розыск. Шуточное ли дело самовольно отказаться от отработки по направлению в те времена.
И вот папа с мамой пришли в эту столовую. Выбрали блюда, принесли и поставили тарелки на стол, сели обедать. И папа неожиданно говорит: Лена, я сейчас приду, только мужчине помогу. Он заметил, что мужчине лет сорока неудобно ставить тарелки на разнос, у него работает только одна рука. И он ему помог и принёс его разнос и пригласил незнакомца за их с мамой столик. Начали обедать.
- Что-то жена у Вас такая грустная - обратился незнакомец к папе.
- Я не жена, - призналась мама.
- Ну, значит, будете ей.
Эта фраза оказалась пророческой. Мама вспоминала: «Сказал, как благословил».
- Да как ей быть не грустной, - отвечает папа, - не может найти работу, хотя закончила Сельскохозяйственный институт с отличием.
И они рассказал ему всю историю. Как мама получила назначение в село Питерка. Отработала только 10 дней, приехал жених и уговорил ее сбежать, так нам показалось, что там очень плохо. Незнакомец поинтересовался:
- Чем же так плохо?
-Да степь кругом, а я так люблю лес!
Он заулыбался …
Мама не стала рассказывать все впечатления о Питерке, они были очень грустные: степь и ни одного деревца в самой деревне, бедные хижинки, крытые многие соломой. Поместили ее к женщине в такую хижинку, кровать даже некуда поставить, спала на сундуке за печкой , «Россия, нищая Россия».
-А я возьму Вас на работу,- сказал незнакомец. И представился : директор Кададинского Лесного хозяйства Болдырев Петр Григорьевич.
Он догадался, что денег у мамы на дорогу нет.
-Завтра идёт машина с яблоками и Вас заберёт.
И вот на следующий день поехала мама в Кададу. Я нашла ее воспоминание в письме к подруге об этой поездке:
«Итак 11 сентября 1959 года на машине полуторке, груженной яблоками навалом до краёв, в кабине с шофёром тронулась я в путь до Кадады. Ехали очень долго, остановились на ночлег в каком то селе, где жила тёща Петра Григорьевича. Нас накормили сытным ужином, уложили спать на полу, чувствовалось, что нежданные гости были привычны в их доме и места на полу всем хватит, Шофёр выгрузил часть яблок и мы утром поехали дальше. Дорога петляла между деревьями, красота необыкновенная, сосны очень высокие, прямые! Я обратила внимание, что у них очень крупные шишки. Быстро доехали, прямо на краю леса показались добротные дома. У самого крайнего шофёр остановил машину, сказал, что это дом Верещагина ( ничего общего с художником не имеет), а селение Кадада. Вот где предстоит мне жить! Дом большой с двумя входами: парадный и выход во двор через кухню. Во дворе тоже сосны, прямо у крыльца на сосне прыгает белочка, почти ручная! У парадного входа колодец, прямо не сходя со ступенек, можно накачать ведро воды необыкновенно холодной, утоляющей жажду, нигде такой воды, кроме Карабулака (родной посёлок) я больше не пила ! В доме три большие комнаты и очень большая кухня с русской печкой. т.е. с лежанкой. Я выбрала самую маленькую комнату, в ней стояли две кровати, застеленные чистым бельём. На столе телефон, услужливо написаны номера завхоза, врача и др. Я позвонила завхозу, он приветливо поздравил с приездом. В доме добротные запоры и я спокойно легла отсыпаться. Проснулось утром, воскресенье 13 сентября 1959 года»
13 сентября – День рождения папы!
Конечно, после такой сказочной истории, мама уже не могла не выйти замуж за папу.
Они прожили вместе очень интересную жизнь.
Болдырев Петр Григорьевич занял в дальнейшем пост Министра лесного хозяйства РСФСР.
P.S. Уже не было мамы, на свой День рождения, я пришла к папе в гости , какая то расстроенная. Он посмотрел на меня, помолчал и потом как будто не мне, а кому то сказал:
-Ну это вообще Тетюха какая то.
Я ушам своим не поверила, не думала, что он помнит! И я засмеялась, сперва от удивления, что мне опять смешно как когда то в детстве, а потом от радости, что мы вместе.