ПШИК

               

     Данную историю я решил рассказать вам, дорогие мои читатели, с присутствием в ней самого себя, хотя обычно стараюсь этого не делать, поскольку ни в коем случае не стремлюсь рисоваться и зарабатывать популярность путем самовосхваления. Давно убедился: выпячивание себя, любимого, втискивание «меня» в любую публикацию приводит к обратному результату и заканчивается пшиком.
     Вот о нем – пшике – я и хочу сегодня поговорить. Итак, пшик первый. Сижу я как-то в дежурной части районного отдела милиции, жду задержавшегося на выезде оперативника, обещавшего рассказать мне поучительную, с его точки зрения, историю. На улице уже стемнело, народ служилый давно разошелся по домам, а те, кому положено по разнарядке, заняли боевые посты на подконтрольной городской территории. В райотделе тишина и благолепие, если не обращать внимания на въевшийся запах мокрого табака вперемешку с гуталином и едва уловимую на уровне подсознания тревожную ауру человеческих бед и несчастий.
     Прихлебывая жидкий чаек, заваренный одноразовыми пакетиками с каким-то пылеобразным мусором, громко именуемым «Липтоном», расслабленно перекидываемся словами с дежурным, майором Николаем Николаевичем. У него уже неделю болит поясница, но он скрывает сей факт от вышестоящего начальства и ведомственных медиков. А ну как комиссуют раньше сорока, не дав дотянуть до полной выслуги лет и соответствующей пенсии? В милицейской поликлинике с этим строго: каждое твое обращение по любому, пусть даже пустяшному, поводу скрупулезно фиксируется и докладывается по кадрам, а кадры уже решают, не пора ли тебе, болезному, на покой…
     За дверью дежурки у подъезда слышится лихой писк тормозных колодок. Ну, думаю, наконец-то мой оперативник, назначивший мне встречу, вернулся. Ан нет! Распахивается на две половинки входная дверь, и молодые камуфлированные ребятки буквально вносят под мышки всклокоченного старика в сбившейся на затылок пыжиковой шапке, являвшейся когда-то непременным атрибутом солидных номенклатурных работников. Полупальто с каракулевым воротником на дедушке распахнуто, галстук-«селедка» сбит набок, а сам дедушка зол до безобразия.
     -Какие трудности? – задает неуставный вопрос  Николай Николаевич старшему механизированного милицейского патруля, вошедшему вслед за стариком и его сопровождающими.
     Сержант не принимает тона дежурного и докладывает сухо и официально-деловито:
     -Гражданин устроил дебош в городском общественном транспорте. Ударил в область головы сидевшего на месте для инвалидов и престарелых    пассажира предположительно двадцатипятилетнего возраста. Пассажир доставлен посредством вызванной нами машины «Скорой помощи» в травматологическое отделение городской больницы скорой помощи имени Семашко. Вещественное доказательство нанесенной травмы у гражданина изъято! – сержант кладет на стол-пульт дежурного целлофановый пакет с большим механическим будильником отечественного производства середины ушедшего века внутри (по 4руб.50 коп. хрущевскими «фантиками» за штуку). – Гражданин задержан нарядом для выяснения личности и дачи показаний по факту происшествия! – заканчивает бравый сержант.
     Я смотрю на старика. Лично мне его «личность» выяснять не требуется, ибо мне она хорошо знакома. Как-то на заре перестройки, ускорения и гласности (не помню уже, в какой именно последовательности, да и не суть важно, понеже и одно, и другое, и третье вкупе накрылось медным тазом) нас, отобранных руководством по разнарядке обкома партии журналистов и других молодых специалистов (и не очень молодых) народного хозяйства, огулом согнали на недельные курсы помощников начальников штабов ГРОБ (то бишь гражданской обороны) по пропаганде. Поясняю: в тот исторический момент советская власть, по самую макушку погрязшая в эпохе застоя, запоя, политического, а паче того, экономического коллапса и донельзя извращенная этой самой эпохой, принялась гнать ляп за  ляпом. Одним из таких ляпов органично стали и наши курсы, на которых я, в частности,  и поимел несчастье познакомиться с задержанным «для выяснения личности» стариком. Правда, тогда еще, конечно,  он был не стариком, а импозантным, бронзовым от собственной значимости и значительности, солидным чиновником очень серьезного государственного учреждения. В нашу компанию он затесался, можно сказать, по той же самой причине – благодаря растерянности и хроническому раздрыгу «родной» советской власти.
     Как нас «учили» на курсах, я рассказывать не буду. Тоска, понимаете ли, и полный маразм…Едва высидев положенные шесть «пар» в первый учебный день, мы принялись перебирать различные известные нам варианты на предмет «откосить». С двумя девчонками-выпускницами Калининского сельхозинститута мы устроили заговор в углу у гардеробной и порешили назавтра «организовать» себе ужасную зубную боль. Ума, блин, палата на всех троих: ничего более оригинального придумать не смогли. Бронзового нашего «однокурсника» мы как-то, в пылу тайного заговора, не приметили, а он, оказалось, подслушивал нас, прячась за колонной.
     Короче, мы откосили, как и намеревались, весь следующий день. Отговорку на всякий случай застолбили следующую: побежали, мол, ни свет  ни заря в стоматологическую поликлинику, да от дикой боли забыли все документы. Пришлось возвращаться за ними. Мне – домой, девчонкам – в общежитие(гостиницу) обкома партии, куда их, иногородних, заселили на время командировки. Потом побежали занимать по новой очередь. Потом у стоматолога первой смены закончился прием, а послеобеденный доктор сам подхватил себе воспаление надкостницы, ну и т.д. Полная туфта, конечно, но нам-то сия легенда показалась зело правдоподобной. Мы были уверены, что в случае чего нам посочувствуют. Зубы-то и у начальства могут заболеть…
     На третий день перед занятиями нас дернули на ковер к начальнику курсов, отставному полковнику. Дядька он был, в общем-то, неплохой, с изрядной долей юмора относившийся к порученному ему «архиважному» делу. И он, и мы (не детский же сад, право) отлично понимали: научить нас чему-нибудь всерьез за неделю абсолютно нереально, и мы однозначно останемся дилетантами, несмотря на полученные «корочки». Анекдоты по поводу простыней, в которые надо заворачиваться при объявлении воздушной тревоги и почему необходимо ложиться навзничь ногами к эпицентру ядерного взрыва, мы, как и весь советский народ, знали безо всяких там курсов, а остальные общедоступные сведения при желании могли почерпнуть из засиженных мухами, выгоревших плакатов и пр. Так на хрена, спрашивается, козе баян?
     В кабинете начальника курсов фиксируем такую картину. Полковник притулился на краешке одного из стульев, поставленных в ряд у глухой стены, а наш бронзовый сокурсник восседает в кресле за двухтумбовым столом хозяина и грозно хмурит брови. Ясный лапоть, заложил с потрохами, впрудил по полной программе!
     И…понеслась, скажем так, душа в рай! Все трое скопом мы оказались прогульщиками (сами знаем), разгильдяями(можно признать с большой натяжкой), саботажниками(ого!, это уже, блин, припахивает тридцать седьмым годом), отщепенцами и подрывными элементами.
     Я начинаю заводиться. Так, думаю, шьете «десять лет без права переписки», дорогие товарищи. А вот хрен вам в уши! В виде коротенького отступления надо отметить: человек я по жизни почти бесконфликтный и почти интеллигентный, но уж коли из меня кто-то пытается слепить дурака, паче того, подмять под себя, тут я иду вразнос и принимаюсь шпарить таким слогом, что потом сам дивлюсь: откуда сие во мне народилось?..
     В общем, полковника я проигнорировал, хотя именно он обличал нас во всех смертных грехах, тогда как бронзовый дядя продолжал восседать монолитно, не снисходя даже к какому-либо мудрому начальственному похмыкиванию или прожиганию нас праведно-пламенным взором, вооруженным «единственно верным» учением классиков марксизма-ленинизма. Я обратился прямо к означенному монументу:
     -Ты кого на понт берешь, сявка! Кто ты такой вообще есть, ты, бледная тень «вождя народов»? Вот уйдешь, пупок, на пенсию, либо сдует тебя ветер перемен досрочно, кому ты тогда, на хрен, нужен будешь? Не то что лебезить перед тобой, шапку ломать, любой подзаборной собаке гавкнуть на тебя будет западло! Попомни мои слова, пень на пьедестале! – я подхватил своих подельниц, которые со страху начали уже медленно стекать на пол, и пулей  выскочил с ними в приемную.
     В подобные моменты, а их было не счесть, я никогда не задумывался о последствиях. Возможно, это и есть мой главный недостаток среди прочих других. А может, и наоборот… В тот раз я тоже не испугался за себя. Фигня, больше года не дадут, дальше Кушки не сошлют! Мне вдруг стало страшноватенько за девчонок. Соплюшки ведь еще совсем, только жить начинают. А ну как бронзовый стукачок подгадит?..
     Обошлось. Нас перевели в параллельную группу, подальше от стукача-дознатчика, мы успешно сдали зачеты и получили картонные корочки помощников начальников территориальных штабов ГО по пропаганде, которые ни разу в дальнейшем никому из нас не пригодились. Наше с девчонками «преступление» так и осталось, прямо сказать, нераскрытым, а по сему и не получило общественно-политического резонанса. Видимо, пресловутый ветер перемен – этот безобразно въедливый газетный штамп эпохи «развитого и победившего социализма» - коснулся и нашего стукача и заставил его маленько притихнуть. О полковнике я не говорю: тому вообще по фигу были и сами курсы, и разные заморочки вокруг них. Он ведь тогда уже, как я упомянул выше, был отставником и, скорее всего, внял моей отповеди, поскольку сам начал испытывать на себе постначальственный феномен пустоты.
     А вот дедушка, доставленный в РОВД, не внял моему «пророчеству». У него произошел рецидив небожителя согласно штатному расписанию двадцатилетней давности. Или уже не знаю: возможно, он настолько привык в той, прошлой, жизни вершить судьбы людей, требовать с них падать ниц пред его хреновым величеством, что напрочь, то бишь, пожизненно выпал из реальности. Он и Николая Николаевича пытался пугнуть своими орденами, званиями с почетными грамотами и связями с губернаторским окружением, да тут вышел пшик.
     Суть же такова. Старик зашел в троллейбус и с полпинка, как показали свидетели (последних в салоне было с избытком), прицепился к молодому человеку на переднем сиденье и принялся громогласно обличать его в неуважении к старшим, в хамстве и, обратите внимание, в развале великой державы. Дескать, вот такие-то вот молодые и беспринципные за жвачку и джинсы продали страну империалистам, олигархам и вообще хрен знает кому. В ответ на попытку оправдания молодого человека в том, что он инвалид и поэтому не может уступить старику место (в ходе дознания выяснилось: что парень воевал в Чечне, потерял ногу), дедушка грохнул его по голове пакетом с будильником. Такие дела…