- Молодой человек, неужели вы не чувствовали? – догоняя, чуть ли не падая на движущемся вверх эскалаторе, запыхавшись, выдохнул мужчина.
- Простите, что?
Молодой парень, студент, вынул наушники из ушей, поставил песню на паузу. Его преследователь был таким настойчивым и назойливым, что не постеснялся ткнуть в спину студента.
- Неужели вы не почувствовали, что к вам в сумку залез воришка?
- Какой воришка? – слишком уж резким было возвращение из мира музыки. Парень не то, что бы не понимал, чего от него хочет этот непонятный мужчина, но даже толком бы не смог сказать, где он находился в данную минуту.
- Самый обыкновенный. Карманник. Пока вы слушали музыку и глазели по сторонам, он аккуратненько приоткрыл молнию и залез во внутренности сумки.
-Да?! – опешил студент и принялся тут же лихорадочно обыскивать свою ношу.
- Не переживайте! Он ничего у вас не стянул. Я вовремя его заметил. Толкнул его.
- Убежал?
- Убежал. Да, я бы и поймать его не смог. Он был, наверное, даже помоложе, чем вы. А я тот ещё спортсмен…
- Да, уж… бывает же такое…
- Аккуратнее, в следующий раз, молодой человек!
- Спасибо, - студент снова засуетился.
Совесть, да и определённый жизненный опыт подсказывали ему, что этого сознательного незнакомца следует отблагодарить. Одних слов будет мало, тем более, каких-то пять минут назад он мог потерять деньги, стипендиальную карту, наушники, притом весьма дорогие. Нет, мужчину надо отблагодарить. В конце концов, разве обязан он был помогать ему? Он мог просто отвернуться, просто пройти мимо, но нет же. Мир всё-таки добрыми людьми не обделён.
- Вот, - парень протянул своему спасителю пятисотрублёвую купюру.
- Что это?
- Ну, я очень благодарен, что вы проявили бдительность, - необходимые слова подбирались очень трудно. Тут бы не справился даже опытный лингвист, филолог и языковед. Наверняка бы, этот многоопытный и довольно-таки языкастый человек вылил на сознательного гражданина много-много ненужных и высокопарных речевых оборотов, к реальной жизни и к настоящему доброму делу отношения не имеющих.
- Да, как-то неловко…
- Если бы не вы, то я бы сейчас не имел даже этих денег. Берите! Я настаиваю!
- Ну, ладно… но всё же не стоило…
- Спасибо вам ещё раз! Хотите, я позвоню другу, и он довезёт вас в любую точку города. А то сейчас такая мерзкая погода, - доброта только что спасённого студента не знала границ и меры.
- Нет, что вы! Это уже лишнее! Да, и мне всё равно нужно здесь встретиться со своим товарищем! Спасибо за предложение!
- В таком случае до свидания!
- До свидания!
Убедившись, что студент отошёл на почтительное расстояние, а потом и вовсе пропал из поля зрения, наш сознательный гражданин достал мобильный телефон и сказал всего-навсего одну фразу:
- Знаешь, мне это уже надоело! Четвёртый раз! Неужели нельзя всё делать аккуратно? Ещё один такой косяк и нас обязательно заметут!
Мы, к сожалению, не смогли услышать, как оправдывался, да и оправдывался ли вообще собеседник нашего сознательного гражданина, но мне почему-то кажется, что он всё понял предельно ясно. Быть может, он даже не вымолвил ни слова, а лишь молчаливо выслушивал упрёки.
Разговор был окончен, спаситель убрал телефон в карман и двинулся в противоположную от места предполагаемой встречи со старым товарищем сторону.
* * *
- Знаешь, я уже целую неделю думаю над сюжетом новой картины!
- И как? Удачно? – пресно поинтересовался следователь.
- Да! – загорелся и оживился молодой шофёр, - Я решил назвать это полотно «Растоптанное чувство»
- О, как… Романтика…
- Немного! – слова и мысли рождались и вырывались наружу так быстро, что шофёр запинался, проглатывал слова и мешал предложения в какую-то невообразимую и неудобоваримую кашу. Понять его мог только хорошо знакомый с ним человек. Следователь как раз относился к этой категории людей.
- Ну, рассказывай.
- Это надо показывать! Но с этим пока сложно…. Поэтому закрой глаза, отключись от всех своих проблем и попытайся представить. Представь, что ты оказался один в маленьком кинотеатре…
- А кинотеатр здесь причём? – перебил шофёра-художника следователь, имеющий к миру творчества весьма отдалённое отношение.
- Не надо вопросов! Просто делай так, как я говорю!
- Ну, хорошо…
В конце концов, подчинение это самый лучший способ, чтобы избавиться от человека, который тебе порядком надоел и от которого хочется отделаться в самые кротчайшие сроки.
- Так вот, представь, что ты в кинотеатре. Никого нет. Только ты, экран и короткометражное кино. Представил?
- Ну, представил.
- Вот. Картина! На берегу холодной и мутной октябрьской лужи лежат истоптанные, покрытые грязью и пылью, измочаленные сотнями, а, может, даже тысячами ног многоголосой и абсолютно безучастной ко всему на свете толпы, алые розы…. Льёт дождь. Пасмурно. Темно. Вернее даже так, ещё не вечер, но темнота уже подступает, поэтому на улице хочется проводить как можно меньше времени. Хочется домой, под плед. И так сделает каждый в эту пору. Но эти чувства, эти несчастные алые розы будут преследовать тебя всю оставшуюся жизнь… . Как тебе?
- Звучит весьма неплохо…. Продашь потом картину?
- Что опять со своей поцапался?
- Типа того…
- Да, ладно тебе! Не впервой ведь…. Бабы они такие…
- Может быть…. Но мне это уже надоело. Если будут проблемы с алыми розами, то зови, буду позировать и создавать тебе необходимую атмосферу.
- Эх…
- Ещё и Саныч с этими карманниками насел. И отказаться нельзя никак. У какого-то там генерала кошелёк свистнули около метро.
- И много взяли?
- Сорок тысяч. На рынок решил сходить. Зелени купить.
- Да, уж! Богато нынче генералы живут, раз за зеленью с такими деньжищами ходят.
- Богатые или нет не так уж и важно! Никто бы мне и слова не сказал, если б к тебе в сумку залезли, а раз генерал, то нужно этого карманника в первую очередь изловить. Тем более, в последнее время у меня этими заявлениями, целый сейф забит.
- Есть какие-нибудь мысли?
- Мне не даёт покоя… не знаю даже как сказать… доброжелатель что ли…
- Это как?
- Уже по четырём эпизодам люди говорят о мужчине, который чуть было не поймал карманника за руку. И, что характерно, описания практически идентичны.
- Так что плохого в этом доброжелателе?
- Не знаю… казалось бы он не совершает никаких преступлений. Можно даже сказать наоборот, пытается помочь, но…
- Что но?
- Я вот думаю, а, может, он и не доброжелатель вовсе, а соучастник.
- Это как?
- Ну, представь ситуацию. Теперь я уже кино показывать буду! Ты карманник, начинающий и неопытный, может, даже и несовершеннолетний. А я доброжелатель. Как там его описывают… высокий, слегка полноватый мужчина в коричневой куртке и с чёрными, как смоль, волосами. Глаз у меня намётанный, может, я даже сам когда-то этим промышлял. А ты теперь мой ученик. И если я вижу, что дело пахнет керосином, что тебя могут поймать, то мне надо тут же выходить на первый план. Отталкиваю, даю тебе время, чтобы скрыться, а сам вступаю в диалог с жертвой. Так, мол, и так, но вас хотели обокрасть, но я окликнул карманника, и он тут же ретировался. Жертва счастлива, обнимает, целует, благодарит, а иногда даже деньги даёт нашему сознательному гражданину. И только уже дома, иногда даже на следующий день жертва узнаёт, что деньги всё-таки пропали, а ни карманника, ни даже доброжелателя толком и не помнит. Три последних эпизода развивались как раз по такому сценарию.
- Что ж! Весьма правдоподобное кино! – подняв большой палец вверх, отметил шофёр.
- Может, и правдоподобно… а, может, я просто-напросто хочу хоть как-то подвести все эти совпадения под удобную версию. Может, у нас в районе просто появился хороший человек, а я его в преступники записываю…
- Может…. Ладно, я побегу по делам! Мне товарищ свечи подогнал, надо к нему заехать. Успехов тебе с карманником и доброжелателем!
- Ну, а тебе с картиной!
* * *
- Молодой человек, можно вас на минутку задержать?
- Что такое? Я спешу! – помимо свечей, наш шофёр собирался заскочить в магазин для художников. И, если со свечами перед начальством ещё как-то можно оправдаться, то краски, кисти, а, само главное, мольберт вистов ему не прибавят.
- Да, я хотел вас обрадовать!
- Чем же?
- Неужели вы не почувствовали, как у вас в сумке копошились?
- Копошились? Кто?
- Не знаю… По-видимому карманник…
- Да?!
- Да, вы не переживайте! Я его вовремя заметил, толкнул, ну, он и убежал. Ничего у вас не взял, успел только руку в сумку засунуть.
Шофёр осмотрелся. Задумался. Снова осмотрелся. В подземном переходе никого не было. За такую же пустоту, которая царила здесь три минуты назад, он мог поручиться перед кем угодно. Да, и после той истории… Надо действовать!
- Как хорошо! Как же хорошо, что в наше время так много хороших, по-настоящему честных людей! Позвольте вас отблагодарить!
- Да, ладно… - замялся гражданин, - Не стоит!
- Нет, всё-таки стоит! – шофёр тут же, с ноги, нанёс удар под дых. Добряк, не ожидая такой «благодарности», растянулся на грязном, затоптанном тысячами ног кафеле.
Шофёр в те секунды толком и не думал о совершаемых им поступках. Его можно было сравнить с главным героем фильма «Красная жара». Вспомните тот самый момент, когда Арнольд Шварцнеггер эпично швыряет одноногого негодяя через половину кабака, отрывает протез, выдёргивает пробку, высыпает белый порошок на пол и с чувством так говорит: «Кокаинум!». А ведь Арнольд мог запросто перепутать ногу и оторвать вполне здоровую и невинную, и, самое главное, без кокаинума внутри.
Кошелёк, который карманник якобы не тронул, неожиданно оказался в сумке у добряка, который потихоньку приходил в себя.
- Так ты говоришь, что карманник ничего не взял? Ну, да ты прав! Потому что карманника никакого и не было, потому что мы в этом переходе одни! Хитро! Но не на того ты напал!
Сознательный гражданин, понимая, что засыпался, попытался перейти в наступление, но отрезвляющий удар в печень прервал всякого рода поползновения. Для пущей верности шофёр сел на поверженного соперника и позвонил нашему знакомому следователю, который на месте преступления оказался через полчаса.
Так район лишился малолетнего преступника и «сознательного гражданина».