Жил-был Матьё.
С детства хотел он стать храбрым первооткрывателем далёких и неизведанных уголков Земли. На благо всему человечеству.
Но пока он рос, человечество всё уже пооткрывало, и ничем его было не удивить.
Даже если Матьё открывал что-нибудь новенькое, человечество лишь недружелюбно пожимало плечами.
И вот, после долгих размышлений, Матьё не без сожаления решил покинуть Землю и отправиться в удалённые части Вселенной с целью новых открытий.
Человечество с удовольствием согласилось с таким решением. Нет, не для того, чтобы узнать о жизни на других планетах. Просто достал уже всех Матьё своей неуёмной тягой к познанию. Шёл 2705-ый год, и если говорить об открытиях, то человечество к этому моменту было разделено на две половины: на тех, которые жили на небольшом участке Земли с остатками питьевой воды и регулярно открывали для себя всё новых креативных модельеров по наклейке пятикаратных бриллиантов на трусы и на тех, которые регулярно открывали всё новые способы не загнуться в той половине Земли, где ни воды, ни чистого воздуха уже больше не было. Вторые всю жизнь работали на первых, за что первые позволяли им пользоваться частью остатков питьевой воды, и иногда – дышать.
Космических кораблей за предыдущие столетия было построено много, а дураков, желавших посвятить жизнь науке и бесцельно болтаться по Космосу вместо того, чтобы считать брюлики на трусах либо думать, как выживать, – не было вовсе.
Поэтому, когда Матьё изъявил такое желание, то его с радостью запихнули в заржавевший уже от простоя космолёт – и отправили на орбиту.
Глядя в иллюминатор на удаляющуюся Землю, Матьё неуклюже летал по кораблю и плакал крупными невесомыми шариками.
Да, Матьё был последним романтиком.
Предпоследнего, учёного-энтомолога, загрыз в 2623-ем году одичавший от мяса генмодифицированных газелей африканский тигр.
* * * *
Первая планета, которую он посетил, походила на Землю, только вместо зелёных ёлок и берёз тут и там красовались гигантские розовые веники и красные гитарообразные кувалды. Осмотрев их поближе, Матьё пришёл к выводу, что кувалды были чем-то вроде насекомоядных растений.
Планету населяли дикари.
Редкие туземцы, которых Матьё встречал, были одеты в подобие звериных шкур и общались друг с другом при помощи ограниченного количества междометий, из которых наш бравый исследователь больше всех запомнил: «у-ха-ха», «э-хи-хи» и «йо-йо-йоу».
Если у туземцев возникал спор из-за какой-нибудь вещи, то в ход пускались дубинки из мясистых волокон тех самых красных кувалд. Хорошенько долбанув по башке менее быстрого и менее удачливого обладателя вещи, победитель поднимал её над головой, радостно ухая все междометия подряд, чтобы не забыть от восторга родную речь: «У-ху-ху! Э-хи-хи! Йо-йо-йоу!!»
«Ничего нового, – грустно заключил Матьё. – Как будто и не покидал родную Землю!»
И, вернувшись на корабль, отправился дальше.
* * * * *
Вторая планета его приятно удивила.
Местная цивилизация достигла такого уровня развития, что жители планеты умели говорить не только на любом из десяти тысяч здешних языков, но и на любом инопланетном языке. Им достаточно было несколько секунд сосредоточенно поглядеть пришельцу меж глаз – и вот они уже могли свободно изъясняться с инопланетянином.
Ни животных, ни растения местные жители не кушали. Как только туземец начинал испытывать лёгкое чувство голода, откуда ни возьмись из-под земли появлялся небольшой гриб на очень длинной и очень тонкой ножке, который можно было немедленно проглотить, даже не жуя. Гриб сам разжёвывался и переваривался в желудке. Несмотря на свои скромные размеры, чудесный гриб мог обеспечить съевшего его энергией на целую неделю.
И многие ещё чудеса повидал здесь Матьё. Его с радостью и уважением приняли, и обращались с ним, как с дорогим гостем. Матьё доставляло наслаждение часами, днями, неделями наблюдать за тем, что происходить вокруг и делать поистине невероятные открытия.
Однажды Матьё сказал сам себе, что больше не может оставаться на этой планете. Здесь было так хорошо, что он мог бы остаться навсегда – но тогда бравый искатель приключений изменил бы самому себе и своей благородной и романтической цели – рассказать человечеству о том, что он видел во Вселенной.
В этот день Матьё, скрепя сердце, попрощался с радушными обитателями второй планеты и, запрыгнув в свой космолёт, продолжил своё безумное, нескончаемое путешествие.
* * * * *
Много времени понадобилось ему, чтобы найти ещё одну обитаемую планету.
Подлетая, Матьё обратил внимание, что планета вся в огне. Ему даже было сложно припарковаться – ровного места, не занятого обломками и не пробуравленного воронками, долго нигде не находилось. К тому же, то и дело кругом взрывались то обычные, то ядерные бомбы. Поганые белые грибы ядерных взрывов вздымались то слева, то справа, сотрясая почву и воздух.
Матьё уже подумывал повернуть назад, когда всё же заметил небольшой ровный пятачок меж двух радиоактивных свалок.
Нахлобучив огнеупорный радиопротекторный скафандр, упрямый Матьё ступил на неприветливую землю демонической третьей планеты.
Подскакивая от каждой ударной волны, Матьё шёл через руины бывшего города. По пути ему встретилось несколько почти нетронутых домов и Матьё от души подивился их абсурдной архитектуре. Этажи зданий были совершенно разных размеров, то нависая друг над другом, то, наоборот, теряясь где-то, как маслина в бутерброде, между соседними этажами. Входные двери в здания располагались между первым и вторым этажами. Но что самое интересное, так это то, фундаментов у зданий не было, а держались они все – на своеобразных тележках с колёсами.
В одном из зданий кто-то был.
С трудом, кряхтя в своём огнеупорном скафандре, Матьё взобрался на крыльцо и зашёл внутрь.
Очень быстро он догадался, что находится в школе.
В каждом помещении было помногу инопланетян. На людей они походили мало, скорее на скорпионов. Скорпионы были большими, голубыми, и у каждого обнаруживалось от трёх до пяти пар рук.
Несмотря на ядерную войну, маленькие голубые дети всё-таки пришли в классы. Наверное, привыкли.
Один из больших скорпионов, дружелюбный, но невероятно волосатый, подобрался вплотную к Матьё и на чистом человеческом языке заговорил:
– Здравствуй, о таинственный пришелец! Мы ждали тебя! Проходи же за учительскую парту и проведи урок правильной жизни для моих учеников!
Судя по последним словам, волосатый был местным учителем.
Удивлённый, Матьё воскликнул:
– Как же так! Разве пришелец может чему-нибудь научить ваших скорпионят? Вы бы лучше сами, что ли...
– Ох, да я и сам знаю, что лучше... – устало вздохнул голубой учитель. – Только ведь все пришельцы, прибывающие на нашу планету, так делают. Учат нас, как жить.
– Это невероятно! – выдохнул, в свою очередь, Матьё. – Вам надо с этим кончать, вы что! Вы поэтому так и живёте хреново. Один сплошной катаклизм, вот что у вас тут!
Сердобольный Матьё задержался на катаклизменной планете какое-то время. Пока не обучил многоруких монстров правильно строить дома и разговаривать друг с другом, вместо того, чтобы швыряться ядерными ракетами по наущению пришельцев.
Потом он улетел, взяв с самого главного и самого волосатого голубого скорпиона обещание, что больше они уже не будут слушать никаких пришельцев.
Улетал он с тяжёлым сердцем, ведь что-то подсказывало ему, что вскоре всё вернётся на свои кошмарные круги – на этой планете, где все слушают чужаков. Но решение было принято, да и потом – не оставаться же всю жизнь в компании волосатых скорпионов?
В этот раз Матьё решил покончить с карьерой первооткрывателя далёких планет, и навсегда вернуться на родную Землю.
«А то шут его знает, пока я тут чужих монстров научаю уму-разуму, кто-нибудь за моих землян там примется?» – думал Матьё с содроганием и вглядывался в иллюминатор.
Вдали тускло мерцала остатками океанов Земля.
Сердце Матьё переполнилось нежностью.
«Родная моя планета!»
Маша Шаммас, декабрь 2015
Перевод с французкого - декабрь 2017