- ... и не забудь написать: я посылаю тебе поганую голову Джересса в знак того, что я возмущена твоим отказом сочетаться законным браком с моей сестрой Даной, которая в бремени. Ты, как последняя свинья, растоптал её чувства, опозорил наш царский венец рода Кленсгардов, и теперь, пусть этот обрубок всегда напоминает тебе силу нашего гнева.
Сиввила, королева Кремса, гордо подняла голову и затушила одну из свечей, самую толстую. Королева была скупа и всякий раз экономила на предметах обихода, но она не экономила на своих чувствах. Она была как львица, раздирающая всякого, кто посягнёт на её достоинство.
В 22 года она поняла, что мало знает что такое быть свободной. Она рано пробуждалась, весь день работала с послами и бумагами, ложилась затемно - день горел как сухие сучья. И вот она глядит теперь на обгоревший фитиль, думает о мёртвых глазах Джересса, который ласкает её своим убедительным взглядом, и вся жизнь замерла в этих ужасно мёртвых глазницах.
Сивилла накрыла голову убитого тонким красным покрывалом, глубоко захлопала ресницами, словно отгоняла от себя все дурные мысли. Она взяла ковш, зачерпнула воды и большими тремя глотками доставила себе лёгкое удовольствие. Писарь посмотрел в её сторону кротким взглядом, вытряхнул песок с чернильной рукописи и ушёл, взяв под мышки документы.
Было раннее утро и пели петухи. Овальные окна ещё пропускали мало света, но от свечей уже было мало толка. Королева быстро разделась, легла и также быстро уснула.
И снились ей тягомотные, рваные сны. Гонец в тринадцати обличьях мчался сквозь тростник и поле с маками, раздирая руку от поводьев, едва не усыная от безмерной усталости. Шепча молитву богу Ваалу, он вспомнил хлыст королевы Сибиллы, и усмехнулся. Теперь, во сне, мозг властительницы в очередной раз пробегал этот промежуток времени, анализировал все минусы и плюсы, чтобы на потом было принято правильное решение. Возможно, тогда Сибилла решит: а что если она поспешила, с нетерпением лишив головы своего любовника? Но утро на то и утро, чтобы ничего не менять. Ведь жизнь мудра, и власть твоя зависит от крепости твоей руки. В этом королева была абсолютно уверенна.
Сон как пелена сошёл с лица Сибиллы. Она сладко зевнула, вытянула руки.
- Что там известно про гонца? - спросила она у служанки. та обтирала лицо королевы мокрой тряпицей.
- Он мёртв, ваше величество. И смею также сказать, что...
- Говори, говори, не томи...
- К мосту пришла также лошадь с мёртвым Паредом... - служанка глубоко закатила глаза.
Сибилла едва не рухнула в обморок. Любимый её мёртв. Пусть он отверг её любовь и сестры Даны, но ведь она его любила. Она любила его безумно красивые голубые глаза, белые холёные руки, взгляд эстета и богохульца. Боги дали ему мало пожить. Увы, боги бессердечны!
В тот же день королева объявила войну восставшим против короля Пареда. Огромные орды хорошо вооружённых людей двинулись в Северный Экскерт, дабы сокрушить зло. Мир содрогнулся и небо стало серо как мышь.
Грозная армия несла смерть. И смерть восторжествовала: пятнадцать главарей мятежников поплатились своими жизнями в страшных мучениях. Сибилла собственноручно выкалывала глаза, резала уши, портила половые органы. Она была жестока и прекрасна. Паред бы отомщён, хотя она ещё была зла на него за поруганную честь сестры. Она забыла про мёртвые глаза посланника Джересса, в её памяти появился изъян. Она хотела вновь влюбиться. вновь жить полной жизнью, дабы её королевство оставалось самым щедрым на свободу и достоинства. Время должно было это управить.
- Я завещаю своему суженому Альфонсу Лигери своё сердце. Ему принадлежит моя душа. Слушайте его!