Сестры-погодки Любка и Валька сидели во дворе под крышей навеса и играли в свои девчоночьи игры. Любка была старшей и заводилой, она всегда находила, чем заняться и с ней никогда не было скучно. Валька всегда слушала сестру, открыв рот, и бегала за ней как привязанная. Любке часто перепадало от деда за её шкоды, а заодно и Вальке. Так вот, сестры сидели и играли под навесом, потому что в небе нещадно жарило солнце, а сбегать на речку и искупаться не могли - были наказаны. Любка считала, а, значит, и её сестра, что наказание они терпят незаслуженно за свою доброту, за то, что помогли хорошему человеку, правда, видели его первый раз.
Толян только что вышел из ворот зоны, где отбывал наказание за мелкое воровство. По жизни он нигде толком не работал, самое большее мог отработать пару месяцев, пока не попадался на мелком воровстве. Толяну фатально не везло, если другие несуны с производства тащили всё, что плохо лежало и не попадались, то он обязательно попадался в лапы охраны. В лучшем случае, а это было часто, его просто увольняли с работы, но бывало, что попадал за решётку. Много ему не давали, потому как много он и не брал. Всё, что ему удавалось стырить, он старался тут же продать какому-нибудь барыге или обменять на водку. Толян вышел из ворот, посмотрел по сторонам и, цыкнув слюной сквозь зубы, пошёл в сторону посёлка. Жил Толян в городе, но там его никто не ждал и он решил наведаться к старому корешу, который жил в деревне у вдовы. Она жаждала любовных утех и приютила кореша с радостью. В село Толян зашел с противоположного конца, где жили вдова с корешем. Улица была пустынна, видимо, жаркое солнце загнало всех в тень, даже кур не было видно. У крайнего дома к забору был прислонён велосипед. Кто его так неосмотрительно оставил на улице, было непонятно.
- Видать в селе не боятся воров, раз машину оставили,- подумал про себя Толян, - мне как раз нужна такая, чтобы ноги не бить. Он взял велосипед и спокойно поехал дальше. Пот застилал глаза. „Попить бы не мешало, чего-нибудь холодненького“, - подумал он, вытирая пот рукавом. Тут-то он увидел открытую калитку и девчонок, сидящих на скамейке у ворот, щелкающих семечки. Это были сестры-погодки. Толян остановился и спросил:
- Сёстры, что ли?
- Ага, сёстры, Я Любка, а это Валька, она младше на год, - обрадовано затараторила Любка.
- Дома-то есть кто ещё?
- Нету никого, одни мы на хозяйстве, - важно ответила Любка.
- Все на работе, - добавила Валька.
- Жарко, пить хочется, может у вас есть что-нибудь холодненькое? - спросил Толян у сестер.
- Есть-есть, квас у нас есть, в погребе стоит, холодный, аж зубы ломит,- опять зачастила Любка.
- Так может нальёте кружечку? В глотке все пересохло...
- Как же, конечно нальем! Почему не налить хорошему человеку? Пойдёмте в дом.
Любку распирало от гордости, что помогают хорошему человеку, захотевшему пить. Они кинулись в дом. Толян, прислонив велосипед, пошёл следом за сёстрами. Дом был большой, деревянный пятистенник, такие рубили давно, и стояли такие дома больше сотни лет.
- Вы тут посидите, а мы сейчас с Валькой мигом слазим в погреб и нальем там квасу, - и, схватив глиняную кринку, кинулись в погреб. Толян огляделся и увидел шкаф. Открыл дверцы, там висел костюм и полупальто, с каракулевым воротником, на полке лежали рубахи. Толян быстро одел рубаху, сдернул с вешалки пиджак и тоже надел на себя. „Великоват, да ладно, барыге сплавлю, - подумал он и снял полупальто, подержал его в руке, - жарковато будет, ну да ладно, жар костей не ломит, потерплю“. Тут из погреба вылезли сестры, и Любка, улыбаясь, подала крынку с холодным квасом, радостно приговаривая:
- Пейте, дядечка, квас у нас ядреный, дедушка делает сам.
Тут она увидела на Толяне дедово полупальто и удивленно спросила:
- Что это вы, дядечка, дедово пальто одели в такую жару?
- ... и пинжак тоже? - добавила Валька.
- Да простыл я, что–то морозит меня, вишь пот льет, согреться не могу, я обратно поеду, завезу вам, не беспокойтесь.
- Ладно-ладно, раз такое дело, бери, не насовсем же, - согласно закивали сёстры головами.
- Ну, спасибо вам большое за всё, хорошими людьми вырастите, а вещи я завезу, как выздоровею, - весело сказал Толян и, выйдя из дома, сел на велосипед и поехал своей дорогой.
Не успел Толян скрыться из виду, как домой вернулся дед. Любка с радостью рассказала деду, как они с Валькой помогли хорошему дядечке: напоили его квасом и дали на время его пиджак с полупальто, потому что тот заболел. Они сами видели, какой у него был мокрый лоб. Дед опешил от такого хлебосольства внучек и минуту ничего не мог сказать. Тут к воротам подъехала подвода и знакомый мужик спросил:
- К вам заходил кто? У меня велосипед украли. Говорят к вам заехал?
- Заходил зараза, меня дома не было, а эти прохиндейки напоили и одели его, надо догонять его, далеко не уедет.
Толяна поймали в соседней деревне, намяли бока, посадили на телегу, а велосипед рамой одели прямо на него, чтобы не сбежал дорогой.
Сёстры сидели под навесом и играли в свои девичьи игры, они отбывали наказание.
Толян вышел из ворот зоны и, не отгуляв всего один день на воле, опять попал туда - ему фатально не везло
- Надо завязывать, - подумал он, стараясь стряхнуть пот со лба.
Солнце в небе продолжало нещадно жарить.