Элли двадцать. Прошло почти три года с тех пор, как ее впервые забрали в полицию из-за наркоты. Она все чаще вспоминает Джоэла и его вечное «это все говно, подруга». Элли согласна, но открывшаяся в момент лазейка, через которую можно зашибить приличную сумму, не отпускает никого.
Элли до сих пор помнит, какими красивыми ей показались белых буквы на холмах, как только она впервые их увидела. Время шло, и буквы остаются все так же вдалеке, а количество незаконного материала, рассованного по карманам, становится все больше.
Элли идет к своей мечте – стать знаменитой певицей и покорить американскую сцену. Своя группа сколотилась почти сразу – пара-тройка таких же бродяжек с искрами вдохновения в голодных глазах. Они-то и стали поначалу самыми близкими друзьями Элли, практически семьей. Довольно скоро она стала фронтменом, а группа стала называться «Thunder Elly» - в честь всего того, что осталось далеко за пределами Эл-Эй.
Элли упряма. Она по-прежнему выглядит как тинейджер – крашеные в угольный цвет длинные волосы, черная мешковатая одежда, неизменные тяжелые ботинки. К сережке в нижней губе добавился другой пирсинг – Элли делает по проколу каждый раз, когда ей отказывает очередное агентство.
Элли уже не ребенок, но живет в убежище для трудных подростков. Документы ее тут никто не спрашивал, а бунтарский вид помогает скрывать истинный возраст.
Единственное неудобство – комендантский час после полуночи. Убежище «Pumpkin» не позволяет приходить и уходить, когда заблагорассудится, и Элли уже много раз была вынуждена ночевать на улице.
Казалось, что этот день именно из таких, дерьмовых. Концерт окончился поздно – нетрезвые посетители кафе, где Элли была по совместительству и официанткой, и певицей, и уборщицей в особо загруженные дни, ревели и бесновались, раз за разом вызывая исполнителей на бис.
Уже около двух пополуночи и Элли, загримированная под солдата ядерной войны, раздраженно курит вторую сигарету, давясь горьким дымом. Нельзя – связки портятся, но никак не удержаться. Завтра выходить в утреннюю смену, открывать кафе.
- Хэй, sis, - тихий шепот откуда-то сверху. – Кончай курить, воняет аж сюда.
Кэсси, вот умница! Кэсси – одна из беспризорников, мышат, как их называет Элли по праву старшей. Мышата – потому что от приютской еды и не сильно веселой жизни лица ребят нездорово бледные. Элли завоевала любовь ребят по большей части тем, что таскала им еду из кафешки, где работала и иногда отсыпала травки.
В кусты падает кончик казенной простыни.
- Пс! Лезь быстрей, заждались уже!
Элли радостно кивает и неуклюже – она никогда не отличалась особо спортивной формой, так, кости на ножках – взбирается наверх. Залезть в окно ей помогают Кэсси и ее приятель Том, беззлобно отпуская шутки по поводу одного мешка с дерьмом, который не умеет подтягиваться.
В комнате, откуда Кэсси скинула связанные простыни, сидит около десятка мышат. Смотря в их голодные глаза, Элли виновато улыбается:
- Сегодня ничего. Пока аппаратуру убирали, все растащили.
Ребята грустнеют, но не обижаются – знают, что если бы могла, Элли бы наизнанку вывернулась, а кусок принесла. Кэсси подмигивает подруге и еле заметно указывает головой на дверь.
Элли быстро укладывает мышат спать – это уже стало своеобразной привычкой, погладить по голове, подвернуть старенькое одеяло – ребятам без семьи все в новинку. Потом гасит свет, тихим «Тш-ш!» усмиряет особо активных и тихо прикрывает за собой дверь.
- Чего хотела?
Кэсси засовывает руки в карманы мешковатых джинсов:
- Тут тебя один чувак искал. Я сначала отпиралась, мол, не знаю никакой Элли, но потом он сказал, что от Джоэла, и я вспомнила, как ты мне о своем другане рассказывала, что он еще тебе помог сюда переехать.
Элли хмурится.
- Ты не обижаешься? – аккуратно спрашивает Кэсси. Ей пятнадцать, выглядит она на десять, а людей чувствует, как психолог с тридцатилетним стажем работы.
- Нет, ты что. Сейчас разберемся. Если что, то мне грозит максимум выселение.
- И что ты будешь делать?
- Разберусь. Ребята из группы арендовали гараж, могу там ночевать.
В маленькой комнатушке, которую и комнатой-то назвать нельзя – так, ниша у стены, видимо, раньше была ванная, потом саму ванну убрали и кинули матрас – спала Кэсси, там же обустроилась Элли, подальше от глаз коменданта. Иногда Элли думала, что сам комендант понятия не имеет о существовании этой комнаты – все остальные ребята спали по пятеро-шестеро. Сейчас на сером матрасе сидел молодой парень с коротким ежиком волос, весь покрытый татуировками. В чертах лица Элли видит что-то латиноамериканское.
- Ну здравствуй, Громовая Элли, - он радостно улыбается, но глаза остаются серьезными.
Элли жалеет, что в кармане нет ножа. От таких ребят ничего хорошего ожидать не приходится.
- Я Мигель, - он протягивает руку. Элли автоматически отвечает на рукопожатие и цепляется взглядом за татуировку-корону на предплечье.
«Замечательно», - думает она и чувствует, как неприятно дрожат колени. Чертовы «латиноамериканские короли», сама опасная преступная группировка во всех штатах. Если им переходят дорогу, то переходят на тот свет. Еще и Кэсси тут, и мышата…
- Что тебе здесь надо? – хмуро спрашивает она.
- Сущие пустяки, - продолжает лыбиться он. – Привет из родного Фэйрмонта. Знаешь кого по имени Джоэл?
Элли кивает.
- Занятный паренек этот твой Джоэл, - Мигель обхватывает руками колени, подтягивая их к подбородку. Ни дать ни взять, простой домашний парень. Картинка.
– Дружил я с этим твоим Джоэлом.
Элли холодеет. Почему он говорит в прошедшем времени?..
- Нет, не бойся, он жив. По крайней мере, пока мы не знаем, где он. Ну так в чем суть-то. Я ему, как другу, доверял, а он мне помогал. По дружбе, разумеется.
Толкал товар, переводил деньги… а потом случилась неприятнейшая история. Джоэл должен был подержать у себя партеечку, пока тут копы шныряли. Мы тогда на дно залегли и товар отвезли подальше, наши проверенным друзьям. А когда все улеглось, попросили обратно. Вежливо так, даже заплатили. И что ты думаешь? Джоэл не приехал, более того – отправил вместо себя какую-то соплячку, которая о бизнесе вроде бы ни слуху ни духу. А товар оказался разбавленный. Сечешь?
Колени Элли уже не дрожат, они выписывают чечетку где-то вдали от тела.
- Какой-то химик поработал, знатно, так, что с первого взгляда не отличишь. Ну да его отыщем, такие таланты не в каждом штате сыщутся. Джоэла тоже, с твоей помощью. Да ты расслабься, мы знаем, что ты не в курсе была, что тогда привезла. Не в курсе же? – настойчиво спрашивает Мигель.
Элли, сцепив зубы, качает головой.
- А вот где зашкирился этот твой друган, знать должна.
- Я.. н-не знаю, - блеет Элли.
Мигель неодобрительно качает головой.
- А вот так не надо. Врать не надо. Ты прекрасно знаешь, кто я такой, видал я, как ты на руку уставилась. Прекрасно знаешь ты и то, что я тут не один. Поэтому, - парень встает, возвысившись над Элли примерно на голову, - ты сейчас едешь со мной. И без глупостей. Ты же хочешь, чтобы твои амигос завтра проснулись.
Элли обреченно смотрит на Мигеля и на зеленую от ужаса Кэсси, которая все слышала.
- Не бойся, - одними губами шепчет Элли подруге. – Я все разрулю.
- Разрулишь, конечно разрулишь, - улыбается Мигель и Элли замечает несколько железных зубов у него во рту. – Я в тебе не сомневаюсь. Ты же у нас боевая, - кивает ублюдок на солдатскую концертную форму Элли.