Однажды, было дело, навернулся я с велосипеда: гнал по шоссе на нем под горочку не менее 40 км в час, как вдруг узрел на своем пути камешек... Повернув руль чуть левее, я неизбежно попал бы под колеса проносившихся мимо авто. Вывернул бы я его чуть правее, слетел бы с седла на устилавший обочину щебень.
В итоге, переднее колесо велика напоролось-таки на злосчастный камень и я, как было сказано выше, «навернулся» с велосипеда, перелетев через его руль: ни влево, ни вправо, а... прямо!
Возможно, в памяти многих присутствуют столь печальные опыты. Но речь не о правилах вождения велосипеда. В результате того падения я получил ссадину на руке. Вроде бы – пустяк. Но, спустя некоторое время, рука подозрительно опухла. Я побежал в поликлинику.
Участковый терапевт дала «добро» на мою госпитализацию.
Приехал я в больничку. На операцию. В приемной, помимо меня, несколько человек сидели в очереди, ожидая распределения на больничную койку...
У одного из молодых претендентов на последнюю мышца грудной железы опухла до такой степени, что стала напоминать женскую грудь. Причем, тот демонстрировал эту опухоль всем желающим с явным удовольствием, словно гид «кунсткамеры».
Главврач лично спустился в приемное, сжимая в руках направление от участкового терапевта этого мальчишки; мельком осмотрел бедолагу, после чего, читая направление терапевта, явно не веря глазам своим, процитировал вердикт того: «Опухоль молочной железы...»
И гомерически захохотал.
Ну... вот нет у мужчин «молочной железы»! Просто физиологически ее не может быть!
Просвещенность главврача придала мне уверенности в благополучном исходе грядущей операции. Ну а я чуть позже своей серьезностью и выдержкой вселил в последнего уверенность в то, что проведение операции по моей руке возможно без общего наркоза, достаточно будет и «местного».
Напрасно завидовал мне один юный наркоман из нашей палаты № 6:
- Это же такой кайф, наркоз! – говорил он. – Сделали тебе укол, и ты устремляешься к звездам...
В итоге, да, «местный» наркоз. Мясо моей руки во время операции, действительно, ничего не ощущало, но вот когда «шпатель» хирурга, вычищавший «гнойник», вонзался в кость, боль пронзала все мое тело. Единственным желанием было – бежать с операционного стола.
Однако на этот случай у мудрых медиков был предусмотрен еще один, дополнительный вариант «местного» наркоза... Огромных размеров женщина-санитарша, навалившись своей многокилограммовой грудью на мои ноги, элементарно, физически не давала тем коснуться пола.
Я матерился, извиваясь в конвульсиях, но избежать продолжения операции, под гнетом килограммов санитарши, не удалось. Операция прошла успешно.
Позже врач сказал мне:
- Вы достойно выдержали операцию! Сверхмужественно!
Припомнив свои матюги и конвульсии на операционном столе, я лишь подумал: «Что же такое – «не мужественно?», если на фоне того моего поведения врач разразился комплиментом в мой адрес: «Сверхмужественно!»?
Какие пытки на этом столе устраивает он другим пациентам? Не мужественным...
Рука потом болела. Терпимо.
А вот валяться сутками на больничной койке – выше всяких сил! Скучно! (интернета тогда не было, мобильных – тоже)
Как-то ночью, часа в два, я, держа на перевязи перебинтованную руку, вышел в коридор больницы: просто размять ноги. За столом дежурной медсестры в лучах настольной лампы проявлялось личико симпатичной девушки.
- Доброй ночи! – поприветствовал я ее.
- Доброй... – настороженно скользнув по мне взглядом, ответила она.
И такие у нее были глубокие, волшебные глаза... Я даже отважился на шутку, вымолвив, образно говоря:
- Боже, какая же скукотища у вас в больнице! Просто хочу повеситься!
В общем, намек на легкий флирт.
И самым настоящим шоком явилась для меня последующая реакция медсестры. Та, буквально сорвав трубку телефона, выдохнула в нее, кому-то мне неведомому:
- Срочно! Пациент из палаты № 6 хочет повеситься!..
С невероятным трудом мне удалось «разрулить» ситуацию (за плечами ведь уже имелся печальный опыт велосипедного руля!)
А утром ко мне приехала родня. В палату их не пустили, поэтому они просто кричали с улицы: «Паша, Паша!» Правда, незнаючи, кричали они в окно палаты № 5. В том сей же миг возник силуэт какого-то мужика:
- Каво надоть? – в ответ прокричал он.
- Пашу, Пашу...
- Но он не может встать, - констатировал силуэт мужика в окне, горестно разведя руками.
Понимай, как хочешь!
Типа, пришел я в больницу с болячкой на руке, а теперь... полная реанимация?!
– Поднести Пашу вам к окну? – тем временем осведомился мужик из "пятой" палаты у моей родни.
И поднесли ведь несчастного Пашу сердобольные его однопалатники к окну...
- Вот вам Паша!
Правда, вместо меня, двадцатилетнего юнца, пациенты палаты № 5 доставили пред очи моей родни какого-то бородатого великовозрастного дядечку со взъерошенными волосами.
М-да... Больница меняет людей до неузнаваемости! Но дабы так?..
Челюсти родственников «упали» в траву.
Благо, в своей "шестой" палате я услышал их голоса и успел высунуться в окно, продемонстрировав тем свою руку в бинтах:
- Шел, упал. Очнулся - гипс!..