Все герои - не вымышлены, все совпадения случайны
- Таня, ну, иди сюда, не бойся. Смотри, это твоя тётя Катя, а это ее дочка. Иди же, чего ты там стоишь? - голос воспитательницы колебался в диапазоне от родственной теплой заботы до педагогической дисциплинирующей стали. - Иди же. Мы ждём тебя.
Девочка не двигалась. Застыла у входа в комнату, опустила голову, молчала.
- Танюшка, правда, иди сюда, - тётя Катя старалась говорить спокойно, но слезы и волнение, смешанное с надеждой, мешали. - Я твоей мамы сестра. Двоюродная сестра. Смотри!
Тётя Катя достала из сумки шуршащий прозрачный пакет с фотографиями, стала раскладывать их. На коленях, на соседних стульях, вкладывая их в руки дочери и воспитательнице. Девочка недоверчиво подняла глаза, потом сделала несколько осторожных шагов и вдруг сказала:
- Такая у мамы тоже была.
На фото -улыбающаяся молодая зефирка -невеста с букетом роз, темно-красных, как венозная кровь.
- Да, Танюшка, была. Это же твоей мамы свадьба.
- Да, - тихий голос ребёнка звучал как-то безучастно, даже бесчувственно.
За окном падал снег. Густыми, щедрыми хлопьями сыпался с неба, невзирая на и без того высокие сугробы. Зима. Снег. Завтра Рождество.
Почти год назад раздался тревожный заливистый звонок в дверь. Они как раз ужинали на кухне, и Таня, предчувствуя неладное, застыла с ложкой гречки у рта, тревожно посмотрела на мать. Та отвела взгляд, побледнела, нерешительно встала и выключила свет.
- Тихо! - шёпотом сказала она дочери.
А девочка и не собиралась шуметь, наверное, она не смогла бы сказать ни слова сейчас.
В дверь застучали, громко, настойчиво, страшно. Потом дверь, старая, обитая допотопным дерматином, затрещала. Мать схватила девочку за руку, потащила в комнату, прошептала: «Прячься».
Танюшка, почти не дыша, залезла под письменный стол.
Снова развались звонки и стук в дверь. Женщина вышла из комнаты, бесшумно закрыла за собой дверь, включила свет в коридоре, сняла цепочку и отодвинула мощную щеколду.
Громкие мужские голоса, грубые слова, мамин слабый голос. Все это Таня слушала как бы сквозь вату. Сидела в своём укрытии, сжимаясь в комок, дрожа, закрывая руками уши. «Господи, господи, сделай, чтоб все было хорошо», - повторяла она без конца. Пока не заснула.
По ногам побежали мураши, смешно и противно одновременно. Девочка выбралась из-под стола, прислушалась. Было тихо. Тут же вернулся ужас. Ноги будто исчезли, никак не получалась встать. Тогда она поползла к выходу, дотянулась до ручки, ухватилась за неё и встала на ватные ноги. Открыла дверь в коридор.
Тумбочка с обувью опрокинута, зелёная ковровая дорожка, лежащая тут всегда, сбита в кучу, дверь в подъезд открыта. А мама? Где ты, мама? Мамы нет. Нигде.
Соседка тётя Вера вдруг возникла на пороге:
- Что это у вас дверь открыта, девки? Ночь почти, а вы, что, гостей ждёте?
Громкий ее голос вывел Таню из оцепенения, и она заревела во весь голос:
- Тётя Вера! Мамы нет нигде! Дядьки какие-то приходили, я спряталась, а мамы теперь нет!
- Какие дядьки, что ты говоришь? - встревоженно спросила соседка. - Ясно. Ничего не понимаю. А ну-ка, пошли к нам. Пока мама не вернётся.
Сильные руки взрослой женщины подняли ее за подмышки, потом приобняли за плечики:
- Идём-идем. Потом вернусь, дверь запру. У меня ключи-то ваши есть.
Отец, вернувшийся с рейса, вылил остатки виски в стакан. Его старая мать, почти на ощупь управляясь со своей привычной утварью, покачала головой:
- Горе-горе... Что делать будешь теперь? Что с девчонкой решил?
- Да что решать тут? - злым гундосым от алкоголя голосом ответил мужчина. Когда-то - настоящий красавец, статный, крепкий, спортивный. Сейчас - вялый и краснолицый. - Дочка она мне, и все. С нами жить будет.
- А ты в море уйдёшь, и что тогда? - нервно спросила старуха.
- Я уйду, а ты останешься, и точка, - он опрокинул стакан, в три глотка осушил его. - Завтра в школу нашу переведу. А там видно будет.
- Тебе легко говорить. Я останусь. Старая я уже, чтоб восьмилетних детей растить. Глаза вот уж ничего, считай, не видят, ноги мои какие сейчас? Сам посуди, сколько мне лет-то? - привычно плаксиво начала мать.
- Кончай! Решено. Будет с нами, - мужчина тяжело встал, медленно прошёл в комнату, подошёл к девочке.
Она, маленькая и хилая, сидела на просиженном стуле от старого мебельного гарнитура, делала уроки на краю полированного стола, украшенного по центру пыльной хрустальной вазой. Ноги ее, тонкие с слабые, как тряпичные, раскачивались, не доставая пола.
- Ну, доча, как тут математика твоя?
- Решаю, - тихо ответила девочка.
- И как, решается? - мужчина нагнулся и заглянул в тетрадь.
- Решается, - девочка отшатнулась, закрывая тетрадку.
- Ну, и ладно. Если что, говори, помогу, - с облегчением в голосе проговорил мужчина.
- Ага, - почти с мольбой ответила Таня.
Мужчина погладил девочку по голове, отошёл к дивану, сел и включил телевизор.
Звонок застал Катерину на работе. Сестра звонила редко. Потому, ещё не успев ответить, Катя затревожилась.
- Катя, привет, - Зоя говорила сквозь слезы. - Можешь говорить?
- Могу, конечно, что случилось? Говори, не томи! - в животе Кати что-то сжалось и стало холодным.
- Олег умер. Сердечный приступ.
- Да ты что? Как? Когда?- Катя, вышедшая из кабинета в коридор, прислонилась к серой крашеной стене.
- Не знаю, как. Сердце - и все. Он в последний год, как Кира-то погибла, пил сильно, говорят. Пришёл с рейса только вот недавно. И приступ. Три недели уж прошло.
- А что с Танюшкой? Как она теперь? Где? Господи, сначала мать, теперь отец, и все за один год...
- И не говори! - Зоя высморкалась. Продолжила:
- Танюша в реабилитационном центре. Забрали. Бабка-то совсем старая..
- И что ты думаешь? Что делать-то?
- А что я могу? Своих двое одна тяну, куда мне?
- Ясно. Ладно, Зой, звони. Пошла я..
- Ага. Ладно.
Своих двое. Но муж есть. Родной и добрый. Расскажу, а там - как будет.
Спалось плохо. В ушах не переставал звучать какой-то вой. Промучившись, вытерев слезы, Катя посмотрела на будильник. Ещё спать и спать. Закрыла глаза и в полудреме услышала свой же голос: «Пригрей сироту». Потом снова и снова - то же..
За окном падал снег. Густыми, щедрыми хлопьями сыпался с неба, невзирая на и без того высокие сугробы. Зима. Снег. Завтра Рождество. Темноволосая хрупкая девушка оторвала взгляд от учебника по анатомии. Повергнула голову влево, вправо. Задержала взгляд на фотографиях. Обе стояли перед книгами на полке рядом. На одной - зефирка-невеста. На другой- мама-Катя, папа-Вася, сестра Оля, брат Серёжа и она, Танюшка, выпускница-девятиклассница. Давно же это было! Целый год прошёл...