Она почти проснулась и, не двигаясь, лежала с закрытыми глазами. Чувствовала, что уже утро, светает, ощущала время, но не давала себе проснуться окончательно. Было удобно и уютно вот так лежать в тепле постели и мужчины, который спал рядом. Он, одной рукой обнимая ее за шею, невольно прижимал к своей груди.
В квартире было тихо. С приглушенным, сквозь закрытые окна, звуком до нее доносилась жизнь улицы: движение машин, автобусов, поскрипывание сухого снега под ногами, спешащих на работу и по своим делам, людей.
Накатывались и снова уплывали мысли, еще не ясные, нечетких форм воспоминания об увиденном или прочитанном, расплывчатые лица в легком беззаботном полусонном облачке.
Облачко… Может быть, розового цвета… светло-зеленого… голубого… еще светлее… воздушно-белого… Ей приятно было наблюдать эти перемены, слегка «опуская глаза».
Затем её взгляд как будто заскользил назад – снизу вверх, перебирая нежные цвета красок с их неуловимыми переходами. Они напомнили увиденные однажды на выставке голландские акварели, как бы размытые весенним дождем волшебные пейзажи.
Взгляд, кажется, делал путь все выше и выше: пастельные тона менялись, постепенно приобретая глубину. С удивлением женщина наблюдала за этими цветовыми превращениями, как за сказочным видением, перемещающимся в пространстве перед ней и неожиданно, но неуклонно темнея.
Да, вот оно уже значительно посерело, затем, медленно сгущаясь, неотвратимо превращаясь в черное… в густо-черное. Дальше ничего не просматривалось, будто кончался кадр.
Она еще не успела понять эти перемены, как вдруг черная краска ожила, стала почему-то вязко-жидкой и слегка потекла, образуя короткие дорожки, как бы имея под собой основу, плоскость. И тут женщина обнаружила, окинув взглядом все воздушное разноцветье, что за ним кроется твердая стена. Сложенная из одинаково узких, неплотно подогнанных друг к другу дощечек, она создавала, кажется, бесконечную преграду.
Взгляд женщины заскользил по этому сооружению, пытаясь отыскать его края, но они, словно, терялись в пространстве. Да, их попросту не было.
«Разве такое возможно? – подумала она, все больше беспокоясь и пытаясь осмыслить увиденное. – Ведь я же не сплю как будто, а это кажется таким сказочным и вполне реальным одновременно».
Эти мысли и тревожные ощущения окончательно разбудили.
Поднявшись и занимаясь потом различными делами, она никак не могла забыть своего видения, свой полусон-полуявь. Все раздумывала, что бы это могло означать.
Женщина будто продолжала мысленно рассматривать «стену», задавая себе вполне логичный вопрос: «Почему увиденная «стена» была перевернутой, расположенной «основанием» вверх?» – Ведь это самое «основание», которое приобрело сначала темную, а позже – угольно-черную окраску, по ее непреложным понятиям было «землей», оказалось вверху, а воздушно-легкая часть стены – внизу. И, как бы являясь самым тяжелым компонентом в палитре, эта жидкая «грязь» вполне естественно двигалась вниз и оставила свои следы – пусть короткие, но отвратительные подтеки, на чистом и беззащитном мире красоты и гармонии цвета и света. «Если она перевернута, то почему?»
Потом женщина начинала себя убеждать, что все это настолько несерьезно (подумаешь, сон приснился), что надо немедленно выбросить его из головы. Забот и без этого хватает, жизнь преподносит достаточно проблем, вопросов. И надежды на их сокращение пока не видно. А с недавних пор неприятностей стало больше, радости все меньше. Это факт неоспоримый.
Неожиданно, женщина остановилась на мысли, что привидевшаяся фантастика не уходит от нее неразгаданной, потому что вызывает какие-то ассоциации. Словно в ней закодирован определенный смысл и, возможно, иносказательные ответы на многие вопросы ее бытия. «Нужно непременно додумать все до конца и разобраться в этом, – решила она. – Возможно, мой мозг таким образом выдает какую-то важную спрессованную информацию, в которой объяснение многих вещей. Ведь совсем недавно столько всего произошло, многое еще не осознанно или не найден выход».
Она попыталась спокойно вспомнить свои больные проблемы: не простые отношения с мужем, не совсем удачно складывающуюся жизнь уже совершеннолетних детей, потерю работы и, конечно, недостаточный семейный бюджет. Все это ей дается нелегко.
Она понимала, что менялось не только все вокруг, но изменялась и она сама со сложившимся внутренним миром, душевным покоем, характером и привычками. Поймала себя на том, что за последний год стала слабее и беззащитнее, будто кто-то постепенно завладевал ее волей. Куда-то уходила инициативность, решительность и уверенность – три основные «столпа», которые всегда были ее движущей силой в жизни. А ведь движение вперед – это жизнь. И она не повторяется.
Как теперь кажется женщине, эти утверждения были её неосознанным внутренним стержнем, жизненным кредо до недавнего времени. Но что же случилось? Отчего эта грусть и потерянность? И главное – зачем ей такое ее превращение?
«Разлюбил он? Ну, разве же это так? Конечно, потери моральные, материальные – неизбежны на дороге длиною в жизнь. Подумаешь, иногда слишком поздно возвращается домой. Нет, не думай – это не предательство. Ведь мы оба знаем, что наша любовь с годами переросла во что-то значительно большее, наверное, у нас и группа крови стала одинаковой.
Так что, сердце мое, молчи, не плачь, не сжимайся от страха и не жди несчастья. Верь. Верь в свою счастливую звезду. И только так. Эта вера спасет не только меня, она поможет и моим детям, за которых болит душа. Я должна быть на высоте, не поддаваться трудностям. Должна быть стойкой, не гнуться и не падать на колени перед злом.
Нужно возродить в себе уверенность, уважать свое прошлое и саму себя, находить радость в жизни. И пытаться быть счастливой. Надо делать себя счастливой! И все это должно быть у меня в душе… надо сломать «стену» трудностей и проблем».
Теперь женщина почти окончательно поняла смысл сна-яви, так четко впечатанного в ее сознание. Он был неоднозначен, невольно возникали как бы два «варианта» разгадок.
Самый неприятный из них содержал, похоже, тему судьбы и ее предположение, что «стена» олицетворяла собой всю палитру красок ее жизненного пути. Он начинался с прозрачно-наивных, радужных и туманных помыслов, надежд, добрых дел и достижений, затем включал сероватые тона, представляющие собой неприятные события, избежать которых в жизни, практически, невозможно никому. Можно было истолковать это, как этап, который она переживала сейчас… Позже «на стене» появились цвета глубокой печали. Возникшие неожиданно и вероломно, они, пугая своей чернотой, навсегда испортили трепетный «холст» сложившихся жизненных устоев – светлых красок, нарушив его целостность и одухотворенность. А своим грубым вторжением все существующее поставили «с ног на голову».
Женщина интуитивно отторгла пришедший к ней подобный смысл, не желая осознать его до конца.
Сейчас ей был ближе другой «вариант» разгадки.
И она мысленно допустила, что «стена» сквозь радужный туман, олицетворявший всю радость чувств, сохраняла свойства некой основательной преграды от разрушений извне: ее дома, семьи и всего дорогого сердцу, что она имела. В темных цветах палитры женщина увидела предупреждение в возможном возникновении далеких неприятностей, которым она сама будет способствовать, если оставит или допустит течение событий жизни идти самотеком.
Женщина выбрала, приняла сердцем эту «разгадку». Ведь она была еще молода и красива, имела планы, не запрещала себе мечтать. И в ней жила любовь – она была рядом, в ее семье.
Возможно, она имела право на второй «вариант». Женщина рассчитывала на свой характер, который позволит ей жить достойно, не теряя уверенности, силы, желания и веры в правильность сделанного выбора.
Она знала, что выход из всех ситуаций есть. Должен быть, нужно надеяться на это. Главное не строить иллюзий, не обманывать себя, а найти мужество признать и оценить реальность. Ответы на вопросы искать, и решения придут, радоваться каждому прожитому дню.
Женщина поверила в это.