Потный и взволнованный Коржов трясся рядом с водителем в кабине крытого грузовичка, который скрепя всеми железными причиндалами, ехал к его дому. В кузове сидели трое хмурых мужиков, составляющих с водителем бригаду грузчиков. Коржов их нашел по объявлению в бесплатной газете, купившись словами «недорого» и «качество гарантируем».
Проблемы начались сразу после оформления заказа. Коржов планировал начать переезд после полудня. Он работал продавцом хлебного отдела в магазине и, приняв как всегда рано утром булки от городских пекарен, собирался отпроситься с работы после обеда. На всякий случай он оставил грузчикам свой рабочий телефон, чтобы те позвонили, если их планы изменятся.
Грузчики позвонили в 8 утра. Сообщение было коротким, но информативным. Коржова поставили перед выбором. Или переезд откладывается на следующую неделю, или грузчики заезжают прямо сейчас к нему на работу, получают аванс, а дальше уже вместе направляются к нему на квартиру таскать мебель.
Торг был неуместен, и Коржов, как всегда захватив несколько свежих булок, в назначенный час сел в машину на почетное место рядом с водителем. Жилистый громила с наголо бритой головой, безбровый, лобастый, с нечистой кожей, впалыми щеками и губами, узкими, как щель почтового ящика, вызывал у Коржова невольный ужас. По дороге тот хмуро и без лишних сантиментов сообщил, что сегодня утром, в связи с падением немецкого индекса DAX, расценки на переезд выросли на 30 процентов.
Водитель, он же бригадир грузчиков, конечно, понимал, какое тяжелое известие он сообщает своему заказчику, поэтому, исключительно из добрых чувств к нему, и в благодарность за принесенные булки, был готов ограничиться двадцатью пятью процентами. Если же заказчик не согласен, то аванс как раз пойдет в уплату неустойки. Коржов понятия не имел про индекс DAKS и, тем более, не понимал, зачем ему падать. Кроме того, булки были предназначены совсем не грузчикам, но деваться ему было некуда.
Ведя такие интересные разговоры, они и не заметили, как подъехали к дому. Коржов заспешил к лифту. Грузчики, нехотя покинув машину и, собравшись в кружок, закурили, подтверждая тем самым исконно русскую привычку начинать любую работу с большого перекура. Коржов, поднявшись на обшарпанном лифте на седьмой этаж, оказался перед огромной железной дверью и нажал на кнопку звонка своей квартиры.
Галина взглянула на часы. Она не ждала мужа так рано. Услышав звонок и, мгновенно догадавшись о происходящем, она ловко высвободилась из объятий блаженно спящего Михаила и, успев сильно толкнуть его в бок, открыла дверцу шкафа. К счастью, он был пуст. Галина уже была в похожей ситуации, и тогда шкаф выручил ее. Сейчас обстановка была драматичнее. События развивалась на фоне переезда. Пока Михаил спросонья непонимающе пялил глаза, она успела зашвырнуть в шкаф его зонтик, одежду и туфли. «Вставай, – громким шепотом сказала она, - муж вернулся, полезай в шкаф».
Коржов, не дождавшись пока ему откроют, вставил ключ в замочную скважину. Этажи в этом доме улучшенной планировки советских времен, отдаленно напоминали подводные лодки. Три железные двери, одна за другой, образуя что-то вроде отсеков, отделяли лестничную площадку от квартиры. Человек, попадая на этаж, с лязгом захлопывая за собой дверь и видя перед собой другую, чувствует себя неуютно в чреве этой огромной и давно неремонтированной субмарины. Двери преграждали дорогу потенциальным взломщикам, соберись они залезть в квартиры. Эти же двери становились труднопроходимыми препятствиями для забывчивых жильцов.
Ловко управляясь с большой связкой ключей, Коржов постепенно приближался к квартире, методично преодолевая препятствия одно за другим. Перед своей дверью он на мгновение остановился. Мелькнула мысль снять ее с петель и утащить на новую квартиру. Он не сомневался, что из-за этого обмен не сорвется. Однако ввиду недостатка времени от этой идеи пришлось отказаться. Досадуя на себя, что такая простая мысль пришла ему слишком поздно, он ограничился тем, что вывернул лампочку в коридоре и сунул в карман. Какая-никакая прибыль, а в хозяйстве всегда пригодится. Наконец, он принялся за последнее железное препятствие с тремя замками, отделяющее его от законной жены. Два замка были открыты сразу. Третий, основной, которым Галина никогда не пользовалась, не поддавался. Это было уже что-то новое, и Коржов решительно забарабанил в дверь. Никакой реакции. Он прислушался, в квартире было тихо. Пришлось возвращаться к лифту и снова настойчиво звонить. Коржов начал нервничать.
Михаил был в таком положении первый раз. Имея богатый опыт любовных приключений, он искренне верил, что подобные истории могут случиться с кем угодно, но только не с ним. Внутренне содрогнувшись, он залез в шкаф. «Сиди тихо и не трусь, - приободрила плутовка своего незадачливого любовника. – Я закрою тебя на ключ. А мужа сейчас куда- нибудь отправлю».
Звонок уже надрывался, выводя соловьиные трели. К появлению Коржова в квартире все следы преступления были заметены: постель собрана в большой тюк и обвязана веревкой.
-Ты чего это так закрылась? – подозрительно спросил он.
- Сам же просил - для безопасности. Тебя что, Михаил Семенович пораньше отпустил?
- Как же, отпустит он. Дрыхнет еще с бабой какой-нибудь.
Разговор о директоре магазина всегда выводил Коржова из себя. Он зацикливался на этом и не мог говорить ни о чем другом. Коржов хронически не высыпался, ежедневно вставая в пять утра на работу. Он отчаянно завидовал директору, жене, и всему белому свету за их спокойный и долгий сон. Кроме того, ему мало платили. «Еще мои булки считать будет», - эта мысль доводила Коржова до белого каления. Галина знала это и умело использовала, когда хотела изменить тему разговора.
Тем временем, затаившийся в шкафу, Михаил привыкал к темноте. Шкаф был старинный и к Галине попал по наследству. По семейным преданиям в нем прятался какой-то живший во времена Гоголя комедиограф, сейчас прочно забытый. Этот шкаф был предметом постоянных шуток Коржова в отношении генеалогических корней своей супруги. Он даже предположить не мог, что его супруга ничуть не уступает своим веселым предкам. И хотя Галина утверждала, что комедиограф прятался в шкафу от полиции, она, похоже, и сама в это не верила.
Шкаф действительно был сделан на совесть. Михаил разместился там даже с некоторым комфортом. Однако остро не хватало одежды. Боясь лишний раз пошевелиться, он напряженно думал, как достать очки. Без них он чувствовал себя неловко.
Черт бы побрал эту Галину! Мало того, что он притащился сюда в семь утра, так он целый час помогал ей собираться. Складывал какие-то тряпки, и, надавливая коленом на коробку, пытался обвязать их постоянно рвущимися веревками. Потом короткое и суетливое соитие, и, как награда, сидение в этом шкафу. «Нет, с ней пора заканчивать», – рассуждал он.
Галина также решила с переездом начать новую жизнь. Трехлетний роман с Михаилом Семеновичем поднадоел. Чем длиннее был их роман, тем меньше подарков она получала от любовника. Михаил был скуповат. То ли дело его брат Игорь. Ее подруга Ляля рассказала, как щедр был он, когда они крутили роман. Даже на юг возил, в Коктебель. На поезде, правда, не на машине, но тоже сойдет. Разве от Михаила такого дождешься?
На сегодняшнее утро было спланировано последнее свидание с ним. Однако из-за неурочного прибытия мужа разговор не состоялся, и теперь надо срочно освобождать его из шкафа.
Галина была уверена в своих женских чарах. Она познакомилась с Игорьком на свадьбе Ляли, и помнила, как тот пялился на нее. Тогда Ляля Кацман стала Лялей Сидоровой. Ей было важно взять русскую фамилию мужа, чтобы устроиться в НИИ. Побыв Сидоровой несколько месяцев, Ляля развелась, когда появилась возможность уехать в США, и она снова стала Кацман.
«Интересно, как ей это удалось?» - поставила себе «зарубку на память» Галина. Но сейчас важно было то, что Игорек свободен, вот только Михаила надо из плена освободить.
В квартиру меж тем ввалились грузчики. Искоса взглянув на растрепанную женщину, бригадир указал на шкаф, и двое молодцов, подхватив шкаф на веревки, пыхтя и отдуваясь, дотащили его до лифта и спустили вниз. Альпинисты знают, что спуск с горы опаснее подъема. Протискивая громоздкий немодный шкаф между узкими дверями в проходах, грузчики кантовали, крутили и вертели шкаф во всех немысленных плоскостях, обстукивая краями все углы и уступы этажного коридора, заставляя незадачливого любовника буквально кувыркаться и страдать в этом тесном ящике. Вцепившись в дверцу шкафа, которая все время норовилась открыться, постоянно получая ушибы и тычки, Михаил проклял все: грузчиков, Галину, Коржова, любопытных соседей и даже себя. К концу пути его грешное тело так болело и саднило, как будто по нему переехала целая банда мотоциклистов.
Галина сопровождала шкаф под предлогом контроля за нерадивыми грузчиками. Ее соседи высыпали на улицу и придирчиво рассматривали мебель отъезжающих, их личные вещи, кухонную утварь – все то, что невольно выставляется на публичное рассмотрение при переездах, но обычно скрыто от посторонних любопытных глаз. Выпустить Михаила из плена было нельзя: понятно, что появление голого мужика из шкафа не пройдет незаметно.
Переезд был двухступенчатым. Сначала полагалось отвезти большую часть мебели на новую квартиру, а затем шкаф планировалось доставить на дачу. Страдая от докучливых и ненужных разговоров, Галина после короткой перебранки с грузчиками добилась того, чтобы те поставили шкаф так, чтобы Михаил, при известной ловкости, смог из него выбраться. Пока выносили и устанавливали в машине другую мебель, Михаил нашел очки, успел одеться и даже причесаться. Открыв щелочку двери, он даже успел подышать наполненным бензиновыми парами воздухом кузова. После нафталиновой и спёртой атмосферы исторического шкафа, этот воздух показался Михаилу лесной амброзией.
Удовлетворенная собой, дав напоследок парочку ценных указаний, Галина удалилась с места действия, а заодно и из этого правдивого рассказа.
Когда хлопоты по разгрузке закончились, Коржов распрощавшись с грузчиками, отправился дальше навстречу судьбе. Усевшись на почетное место рядом с водителем, они поехали на дачу. Михаил между тем опять ехал в машине, но уже не шкафу, а на каком- то старом колесе, заменяющем грузчикам стул. Мерное покачивание машины, выбравшейся из городских пробок на пригородный простор, вскоре укачало невыспавшегося Михаила, и он даже задремал.
Мотор грузовика вдруг зачихал и заглох. Машина, проехав несколько метров по инерции, остановилась. Водитель, бормоча что-то себе под нос, снова завел мотор и совсем было собрался тронуться с места, когда дверца со стороны пассажира с треском распахнулось. Прямо в лицо бедного Коржова смотрело дуло автомата. Он почувствовал, что сильная рука схватила его за шиворот и выбросила из кабины. Все случилось так быстро, что бедолага увидел лишь маску, скрывающую лицо затянутого в камуфляж налетчика.
Тот, запрыгнув на место пассажира, навел автомат уже на водителя.
«Заводи», _ прохрипел он. Машина рванула с места, свернула на перекрестке и скрылась с глаз приходящего в себя Коржова. Медленно приходя в себя, он ощупал себя с головы до ног, убеждаясь, что серьезных травм не получил. Ощутив в кармане бумажник и документы, он стал понимать, что еще легко отделался в этой передряге. Встав, потоптавшись на месте, и почувствовав, как он одинок на этом пустом шоссе, Коржов поплелся по направлению к городу. По дороге он удивлялся тупости налетчиков, не проверивших его карманы. Уж он бы на их месте не растерялся.
Машина между тем, свернув на ближайшую проселочную дорогу, остановилась. Налетчик, на ходу стащив маску и мешковатый камуфляжный костюм, оказался румяным улыбчивым парнем в стильном дорогом костюме и при галстуке. «Хорошая работа, Крендель», похвалил его шофер, когда машина, наконец, остановилась. Он также переоделся, засунув свою рабочую одежду в большую дорожную сумку. «Погоди радоваться, Рыба, еще не вечер».
Крендель также засунул свой бандитский наряд в эту огромную клетчатую котомку, добавив туда же купленную в Финляндии модель автомата, как две капли похожую на настоящее оружие. С трудом застегнув молнию на разбухшей сумке, напарники, не откладывая, принялись за следующий этап операции.
- Ну и рожа, настоящая рыба, - процедил Крендель, рассматривая лицо подельника,
- Чего дразнишься, - обиделся Рыба.
- Так, хватит, теперь серьезно, время не ждет. Повтори: кто я и кто ты.
- А чего повторять, я все помню, - по-прежнему обиженно продолжил Рыба. Ты Игорь Семенович – нотариус, а я Лордкипанидзе – хозяин автомобиля.
- Ну так вот, будем из тебя Рыба Лордкипанидзе делать, – сказал Крендель, достал заранее припасенный чемоданчик и принялся за работу.
В его биографии, богатой на повороты и сюрпризы, был эпизод, когда он полгода трудился театральным гримером. И сейчас предстояло обновить свое мастерство. Налепив на лысую голову напарника лохматый парик и посадив туда обязательную кепку – аэродром, Крендель наклеил ему густые мохнатые брови, сросшиеся на переносице. Далее следовали усы и модная короткая бородка. Труднее было заставить Рыбу засунуть за обе щеки поролоновые шарики, отчего щеки Рыбы немного раздались, и лицо перестало походить на рыбью морду. Завершило дело пару укольчиков в губы, после чего они увеличились раза в три. Густо напудрив рожу подельника, Игорек придирчиво осмотрел его. «Еще чуток подожди, сейчас вот», - и он ловко насадил на передний зуб приятеля фиксу, сделанную под золото. Завершили наряд очки с обычными стеклами, дорогая тонкая оправа, которая вполне сочеталась с новым обликом Рыбы. Через полчаса упорной работы напарник преобразился. Маскировка получилась отличная. Теперь трудно было поверить, что вновь появившийся Лордкипанидзе еще час назад был Рыбой.
Крендель удовлетворенно хмыкнул: „ Да, мастерство не пропьешь. Не унывай, пару часиков походишь, – утешил он взгрустнувшего Рыбу. – Губы спадут, а фиксу, парик и очки вернешь мне. Кепку оставь себе. Это тебе бонус“. Выбросив сумку в ближайшее болото и убедившись, что она затонула, подельники отправились в город. Дел у них было еще много.
В это время Михаил, сидя в своем плену, видел спланированный налет через щелку в плохо отремонтированной стенке кузова. Грузовичок недавно побывал в аварии, к счастью, несерьезной; чинили его прямо в гараже, как водится, кувалдой. Пленник видел, что на Коржова напал какой-то грабитель с автоматом и выкинул беднягу из кабины. Потом, как полагал Михаил, бандит угнал машину.
Пора было просить помощь. Лучше, чем брат Игорёша, для этой цели не подходил никто. Ментам Михаил не доверял после одного инцидента, когда его схватили на улице просто так, для выполнения их плана. Его держали в обезьяннике больше суток, пока Игорек не занес тем ментам баксов. Нет, менты точно не помощники. Михаил достал мобильник и позвонил брату. У того телефон оказался выключенным. Михаил решил не оставлять голосовое сообщение – могли услышать. Он послал брату СМС с просьбой перезвонить. Оставалось только ждать.
Своими проблемами был озабочен и выброшенный из машины Коржов. Он уже ехал в рейсовом автобусе и обдумывал, стоит ли ему обратиться в полицию или ехать сразу на работу. У него уже были заморочки с ментами из-за этих проклятых булок, и в очередной раз соваться туда Коржов решительно не хотел.
В конце концов, он ведь не так уж и пострадал. Грузовичок был не его, да и пропажа шкафа его не расстроила. В квартиру Коржовых шкаф попал по указаниям тещи – дорог он ей, видишь ли. Наверно, любовников своих там прятала. Ну, его – шкаф этот, от греха подальше. Если теще и жене этот шкаф нужен, то пусть они его и ищут, а ему на работу надо. Может все и обойдется Автобус идет прямо в Питер – через час он будет на работе, а директор Михаил Семенович может еще до работы и не добрался.
Машина с налетчиками и плененным Михаилом остановилась у сквера на Малой Охте . Поджидающий их покупатель Сидоров подсел третьим в кабину. Подозрительно поглядывая на шикарного грузина за рулем, он внимательно изучал техпаспорт на машину.
- Не понимаю, - наконец сказал он водителю, - почему Вы машину так дешево продаете?
- Вай, генацвале, - доверительно заговорил Рыба гортанным голосом с сильным кавказским акцентом, - холодно у Вас тут, а я в Тифлис еду: тепло там, шашлык – башлык, аджепсандал буду кушать, хванчкара пить. «Ты вот хванчкара пил?» – обратился он к Сидорову.
Сидоров всем напиткам предпочитала водку, и про эту самую хванчкара даже не слышал. Уверенная речь грузина и его интеллигентная внешность рассеяла сомнения покупателя. Крендель - нотариус достал из дорогого портфеля все необходимые нотариальные причиндалы: печати, журнал, заранее заполненные бланки документов. Не спеша, со вкусом Сидоров рассматривал каждую бумажку. Сделка затягивалась, и Игорек уже стал поглядывать на часы. Наконец Сидоров отвлекся от бумаг, и в сопровождении с представительным Лордкипанидзе отправился осматривать кузов. Михаил счел за благо вновь залезть в шкаф. Похолодев от мысли, что именно сейчас ему будет перезванивать брат, он торопливо выключил мобильник. «Тут еще шкаф и зонтик в придачу. Берите в качестве бесплатного приложения», - раздобрился нотариус Лордкипанидзе, он же Рыба.
Сидоров лишь пожал плечами, но предложение ему понравилось. Расчувствовавшись от неожиданного подарка, он посчитал излишним проверять содержимое шкафа. Ведь известно: дареному коню в зубы не смотрят. Договаривающие стороны «ударили по рукам», Сидоров еще раз пересчитал пачку баксов и передал деньги Рыбе. Крендель, выразительно глянув на своего приятеля, достал портативный детектор валюты и проверил полученные купюры. Все было в порядке. Крендель кивнул подельнику, тот подписал бумаги, и «нотариус» шлепнул необходимые печати.
Счастливый Сидоров, ставший владельцем автомобиля, устроился за рулем, любезно предложив партнерам по сделке подбросить их. Те вежливо отказались. Новый владелец умчался на грузовичке в ГИБДД, где его ожидал хороший знакомый, обещавший за малую мзду поставить машину на учет.
Зайдя за угол, «нотариус» и «Лордкипанидзе» сели в заранее оставленную Мазду. Игорь сел за руль. Все из того же портфеля он достал губку, снял грим и всю волосатость с лица подельника. Сняв его очки и вытащив фиксу, он великодушно оставил поролоновые шарики и кепку Рыбе. Велев еще пару дней массировать губы и не есть сладкого. Игорек очередной раз оглядел напарника.
- Ну что, последний штрих? – весело спросил он. Рыба лишь обреченно вздохнул.
- Неудобно тут, - посетовал Игорь, но изловчившись, все же двинул кулаком в глаз приятеля. Тот только охнул.
Еще раз обсудив дальнейший план действий, Рыба вылез из машины. Путь его лежал в полицию, где он должен был написать заявление о налете. Туда не следовало приходить с деньгами, а тем более с долларами. Поэтому деньги должны остаться до вечера у Кренделя. А вот вечером они снова встретятся, и деньги будут поделены, по справедливости.
Освободившись от напарника, Игорь очередной раз взглянул на часы, удовлетворенно хмыкнул. Он ехал в аэропорт, как-то по особенно разглядывая родной город, в который если он теперь и вернется, то не скоро.
Оставалось последнее маленькое, но важное дело. Он достал мобильник и увидел пропущенный звонок от брата. Прочитав сообщение, он перезвонил ему. Мобильник у брата был выключен.
- Позвоню попозже, - решил он, - порадую его, что соскакиваю, заодно скажу, чтобы он машину со стоянки забрал. Путь его лежал в Нью–Йорк, где его ждала верная Ляля.
Сидоров быстро завершил свои дела в ГИБДД. Знакомый инспектор, приняв мзду, быстро оформил его документы. На радостях Сидоров отобедал, чуть сожалея, что нельзя принять грамульку в честь удачной сделки. Отобедав, он отправился устраиваться на работу. Машина, лихо промчавшись пару кварталов, тормознула у служебного входа магазина. По невероятному стечению обстоятельств это был магазин, где работал Коржов.
- Я к директору, по объявлению, - заявил он, открывшему на его требовательный звонок слегка помятому и хмурому Коржову. – Вам требуется водитель с грузовиком?
- Директора нет на месте.
Звонок из кузова грузовика прервал диалог. Это звонил Игорь. Водитель раскрыл дверцы кузова. Там с зонтом под мышкой стоял Михаил Семенович.