« Михалыч помер…» - грустная новость быстро облетела всю деревню. У магазина стояли бабы и обсуждали, - «как теперь одной Катерине жить трудно будет». К магазину, торопливой походкой почти бежал Генка по кличке «Шпендель». Молодой мужик, лет сорока пяти, шустрый и отчаянный пьяница, - помощник всех одиноких пенсионерок. Он нигде не работал и предпочитал независимый от колхоза образ жизни. Всегда, за небольшие деньги нанимался расколоть дрова, закидать уголь в углярку или ещё чего помочь по хозяйству. У деревенских бабок даже очередь была на его услуги.
- Привет бабоньки! – как всегда бойко поздоровался Шпендель, предполагая прием очередных заявок. Но разговор пошел совсем о другом.
- Слышал, Гена? Михалыч, доктор наш старый преставился - начала разговор Фроловна, у которой Шпендель не достроил забор, и уже приготовился пообещать ей, что доделает завтра. Но такая новость, как треснувшее стекло, вдруг рассыпалось, насовсем , непоправимо… И мысли сразу же побежали в другую сторону. Шпендель вспомнил, как хоронил своего отца. Такое же горестное и тошное чувство вдруг зашевелилось в груди и стало мешать всем другим мыслям и заслонило всё окончательно.
Отец был пьяница, но его золотые руки знал весь колхоз. Любая уборочная не обходилась без него. И даже на пенсии, он ремонтировал мужикам мотоциклы, лодочные моторы и всякую рухлядь, которую несли люди со всех концов деревни. Последний год он сильно кашлял и задыхался, особенно по ночам. И Генка несколько раз бегал за доктором, когда отцу было особенно плохо. Он вспомнил и удивлялся, как терпеливо и безропотно собирался доктор Михалыч на очередной ночной вызов, хотя тоже был давно на пенсии.
Доктор внимательно осматривал больного, слушал, делал какой-то очень нужный укол, за тем подолгу просиживал около больного отца, беседовал с ним обо всём. И отцу обязательно становилось лучше. Отец всегда стеснялся, что из-за него беспокоят доктора по ночам. Но Михалыч всегда отшучивался, и всем становилось приятно и хорошо на душе. Все деревенские знали, что доктор в любом случае найдет самые правильные лекарства и нужные и единственно верные слова. Доктора всегда выслушивали с уважением и относились к нему с почитанием.
Старики, коренные жители деревни, помнили, что Василий Михайлович был приезжий. Но он прожил в поселке больше пятидесяти лет и давно стал своим. Да не просто, а самым уважаемым из самых выдающихся жителей.
Приехал он в село молодым парнем, по распределению работать фельдшером, да так и остался на всю жизнь. И детей вырастил, - докторами работают в Новосибирске. И дом его был прост и удобен, и отличался от всех какой то рациональной красотой. И рыбачил и охотничал, корову держал, с пчелами занимался. Самый, что ни на есть, простой труженик. Ни кто не мог припомнить, чтобы он чего-нибудь пожалел или позавидовал кому. Добрейшей души человек. Много знал, читал очень много, и часто объяснял в разговорах непонятные темы и не только в медицине. За это его уважали от мала до велика, и любили.
Обстоятельства круто менялись. Шпендель тут – же занял денег у Фроловны, молча взял бутылку на поминки и направился к полковнику.
Полковник жил на краю деревни у самой реки. Он был настоящим полковником. Служил в Германии, потом, когда Горбачев с Ельциным разрушили СССР, стал военкомом в районе. Новые власти разогнали военкомов и его отправили на пенсию. Так и осел в своем родовом селе. Что- то сломалось в душе вместе с падением великой страны. Полковник, то - ли с горя, то – ли от обиды на правителей и на все обстоятельства, иногда напивался вдребезги. Жена его бросила, и он запил ещё круче. А тут ещё местные алкаши повадились ходить. Все чаще в день получения пенсии подгадывали. Так и появился кабачок у речки с настоящим полковником.
За столом сидел полковник, и деревенский печник – худосочный Саня Кудряшкин. Когда - то, за драку, посадили Саню на полтора года; и этого хватило, чтобы подцепить туберкулез. Вся жизнь смешалась и противная болезнь ни как не давала выпрямиться. Саня был тихий и спокойный, печки делал хорошие, но долго, и часто уходил в загулы.
- Михалыч преставился,- не здороваясь, вдруг сказал Шпендель и поставил на стол бутылку. – Помянуть бы надо.
- Да ты что… - Огорошенные такой неожиданностью выдохнули мужики.
- Сердце, говорят, не выдержало. Шибко за всех переживал.
Мужики налили по пол стакана. Полковник встал, - помолчал от неожиданности, но, как будто спохватившись, непривычно тихо произнес:
-Ну помянем доброго человека. – Мужики поднялись и молча выпили не закусывая. Каждый вспоминал свое.
Генка вспомнил, когда корова поддела на рога его соседку – Нюську и вывихнула ей руку; как он помогал Михалычу, держать Нюську полотенцем, и как ловко тот вправил напуганной бабе руку на место. Обычно с такими травмами людей увозили в районную больницу и они там подолгу лечились. Михалыч всегда говорил, что фельдшер это маленький врач. Но все в деревне его звали не иначе, как доктором и он с удовольствием принимал это.
Много лет, дни и ночи со всеми бедами шли люди к Михалычу, и всегда он находил нужные слова и делал так, что всем становилось легче. Даже голос у него был спокойный, уверенный, и какой - то по - отцовски добрый.
- Да, полковник, спас он тебя в позапрошлом году, - вспомнил Саня.
Тогда после длительного запоя, полковник вдруг стал задыхаться и дня три не мог встать на ноги. Водка не помогала, от неё становилось только хуже. Тогда мужики сбегали за Михалычем. Хоть и на пенсии, а приехал на своем стареньком жигуленке, и долго добродушно отчитывал всю их компанию за безобразия и пьянку. Потом осмотрел полковника, послушал сердце и очень серьёзно сказал, что ещё бы пару дней, и лечить бы некого было. Он привез лекарства, заставил мужиков сделать приборку в доме и тут-же, на ободранном диване поставил капельницу полковнику. Целую неделю он лечил его дома… Все знали упрямый характер полковника, - «Лучше помру дома, а в больницу не поеду». Он и на самом деле, никогда не ходил в больницу.
После лечения полковник вдруг поменялся. Он стал реже и меньше пить и занялся хозяйством. Мужики удивлялись: « что это тебе накапал Михалыч, что ты таким деловым стал?»
Когда был в Армии, – было всё просто. Он знал свою профессию, знал и любил своих бойцов и был нужен стране. А когда вдруг страна потеряла управление и из всех щелей полезли спекулянты – полковник никак не мог определить своё место. А самое страшное, он не мог понять, почему в Москве стали стрелять по Белому дому. По знакомым генералам. Чего делить – то, ведь все мирные люди?!
Да, политики, это подлая профессия. Полковник знал замечательных политиков, таких как Евгений Примаков, да их раз, два и обчёлся. Да только вдруг не нужный стал полковник стране своей. И обида такая на всё точила и точила душу каждый день. А Михалыч ведь нашел слова, и до сих пор полковник помнил их длинные беседы, когда он лежал под капельницей. И ему совсем не жалко было свою жизнь. Жену свою он схоронил давно. Дети выросли и разлетелись. А с новой женой наверное поторопился, не мог забыть свою Лену. Так и не прижились. Сбежала… И здорово поддержал его в тот период деревенский доктор.
«Каждый на своём месте должен делать всё, чтобы не стыдно было за детей и деревню свою. А что Россия больна, так переболеет она. Ведь и так видно где здравый смысл. И Запад никогда не помогал и не поможет. Наоборот попытается обокрасть и обмануть. А если не поймешь чего, посмотри назад, в историю отечества. И при Иване Грозном и при Петре Первом страну нашу все пытались раскачать, да только характер русский терпелив и усерден».
«Да злить нас не надо. Всегда получали по зубам все желающие: татары, поляки, французы, и Гитлер, и «америкосы» допросят». Думал про себя полковник, вспоминая мудрого доктора. Много бесед провели они на эту тему, и как-то спокойнее стало на душе полковника, когда услышал родственные мысли из уст доктора Михалыча.
«Жизнь- то она шибко короткая, чтобы её вот так, каждый день бесполезно прожигать. Бог ведь дал нам каждому время, чтобы мы исполнили свою миссию, а потом дети наши, а потом - внуки. Так и идет развитие, цивилизация развивается. А жадность да зависть это самые – самые порочные стороны человеческой сущности. Алчность - она только человеку присуща. Ни один лев не будет нанимать леопардов, чтобы те заготовили ему мяса впрок. Только олигархи охреневшие так делают. Без чести да совести жизнь невозможна. Это противоречит законам биологии. А он един для всего живого на планете, и для травы и для человека. Трава растет там, где ей света хватает, и тепла. Вот и нам не надо овечьему стаду уподобляться. Не ленись, думай и поступай правильно, как лучше для близких и дорогих и для чужих тоже...» - Вспоминал слова своего доктора - Михалыча полковник.
Генка задумчиво передвинул свою стопку и вдруг неожиданно громко выдохнул:
- Эх! И пошто бог в первую очередь хороших людей забирает? Взял бы меня, пьяницу горемычного, так никто бы и не заметил. Чего я видел за свою жизнь? Как отец с матерью всю жизнь тянулись от копейки к копейке. Как в детстве чужие обноски донашивал, по тому что одежды не было, да и купить то не на что было. Да вроде и не обидно это. Все так ходили. А когда отец мотоцикл купил первый, так казалось, что зажили хорошо. А уж «иж с люлькой» как появился, так совсем богаты стали. – продолжал Геннадий.
- Хоть по очереди продавали, но вся деревня ожила, особенно в начале семидесятых. Машины легковые появились. – поддержал его Саня.
- Да – да, всё было по очереди, и квартиры давали, продолжал Геннадий, хоть пять – десять лет надо было ждать , но многие деревенские тогда в город уехали на химкомбинат работать и квартиры заработали.
-За то сейчас молодым ни за что свой угол не купить. Четыре года тянемся с матерью и молодые стараются, да жилье только дороже год от года. А в моей избушшонке - две семьи - как в вагоне, тесно. - грустно заметил Саня.
- Всё есть в магазинах, что хочешь, а жильё, правда, не укупишь. С ума посходили, халупа и та под миллион.
- Да им то что, власть и всё тут, у них одна задача, хапнуть побольше. А народ-это чернозем, на нем всё вырастет, добра на целую страну хватит… -зло отметил задумчивый полковник, - Но не дождутся они там наверху, пока мы передохнем! Устали все от вранья, показуха ещё хлеще, чем при коммунистах. Совесть потеряли. Собаки! – жестко закончил полковник и подхватил стопку.
-За честь и за совесть! За таких мужиков, как наш доктор был…
За окном потемнело. Мужики вышли на крылечко. Над рекой ползли серые тучи, накрапывал дождик.
-Погода загрустила, как будто беда общая, - тихо сказал Саня.
- Всё я могу пережить, и нищету, и горе. Да только болит душа не от этого. За державу обидно … - глухо выдохнул полковник. - Неужто там путних мужиков нету?..
Над рекой потянул ветерок, - признак перемены погоды. Мимо на велосипедах проехали с реки пацаны с удочками. Сшевелил дождик ребятишек. Заботливая квочка устроилась под навесом у крылечка, подобрав маленьких цыпушек под свои теплые большие крылья. Где-то жизнь начиналась, где – заканчивалась.
А планета наша всё неслась по своей, известной только ей дороге. И ничто не могло остановить время.
2015год.