Назад, к части третьей: http://www.proza.ru/2017/12/12/1185
ГЛАВА 4
В тот день я напился! Ирина ничего понять не может.
Я не считал, что всю жизнь обманывал Ирину. Ничего не рассказал про свои дела «сердечные» Ирине. И всего то!
Ещё тогда, при возвращении из армии, Ирина спросила меня, есть ли у меня девушка. Я тогда рассказал про Таню-одноклассницу, но при этом сказал, что не ждёт она меня. Мы просто школьные друзья.
Уже выше писал, что Ирина про Ольгу спросила. И то спросила из-за того, что Оля при встрече с Ириной всегда таинственно улыбалась ей. Я тоже тогда отболтался детской дружбой.
А тут я напился. Слёзы выступали. С того дня, как узнал, что Таня умерла, перед глазами виделась Таня. Виделась в своем последнем пристанище. Красивая и нежная, только глазки её уже навсегда закрыты.
В 2015 году я похоронил маму, а в начале октября 2016 года проводили в последний путь мою любимую в детстве тётку Риту. А эта страшная весть, что Тани уже нет почти четверть века сносила мне мозги. Для меня ведь это было так, что произошло это вот тогда, когда узнал это от Виталия.
Трудно писать об этом. Слова не подбираются. Горечь на душе. Пустота и холодный пепел. Давили периодически слёзы. Ирине так ничего и не решился рассказать. Выкарабкивался из этого состояния сам.
Моя Ирина очень чуткий человек. Она заметила, что со мной что-то происходит. Не заметить она не могла. Я чаще чем когда-либо стал употреблять спиртное. Часто подлавливала меня с красными глазами. Я стал замкнутым.
В очередной раз, я выпил несколько больше, чем обычно. Вечером следующего дня Ирина, тревожно глядя мне в глаза, спросила
— Виталь, ты во сне у какой Тани просил прощения? Это опять тебе та Таня покоя не даёт?
Про себя подумал: «Допился! Во сне стал разговаривать!«Та Таня» — это моя бывшая подчинённая. В дочки мне годится. Был трогательный случай в 2009 году в самолёте. С этой Таней мы летели в командировку. Тогда всё и произошло. Я поделился этим с Ириной. Я с сочувствием отнёсся к душевному порыву той девушки Таня. Никогда не возникает даже тени улыбки, когда вдруг вспомню про этот случай. Есть мой рассказ «Турбулентность. Таня знает про это. Она разрешила мне опубликовать этот рассказ. А отношение у меня к ней как к дочке. Но Ирина всё же этот случай восприняла с осторожностью. Уж больно девушка красивая.
Это спасло меня от признания про мою Таню. Не хватило мне смелости рассказать Ирине правду. Рассказать о том, что было у меня в юности. Ирина моё состояние расценила, что я переживаю, что в мае 2017 года я стану пенсионером. Вот и вроде потому и срываюсь. А я, подтвердив её предположение, встал на путь лжи. Впервые в отношениях с Ириной.
Примчался февраль 2017 года. Будто ветром надуло.
Виталий с последнего разговора на связь не выходил. И я завис, как комп. И всё же я позвонил ему. Звоню, и не знаю, о чём говорить!
Он быстро закончил разговор, сославшись на усталость и занятость. Я не обиделся на это. Мне хорошо известен режим труда и отдыха пилотов гражданской авиации. Не позавидуешь!
Только напомнил он, что просил написать меня о нашей любови. Так и назвал — любовь. Без иронии. Он поверил в мою искренность, тогда, при первой встрече в кафе. Вот тогда я решился взяться за «перо» по его просьбе.
Получилось скомкано. Всего страничек десять. Написал факты и как это произошло. Перечитал свой опус через пару дней и самому не понравилось. Хорошо, что сразу Виталию не отправил.
Решил переписать свою историю первой любви: из десяти страниц «разнесло» на шестьдесят. Исправил наскоро опечатки, не сильно обращая внимания на стилистику, и отправил Виталию. Ответ последовал далеко не сразу. Точнее, это был не ответ, а предложение встретится. Опять подгадывали совпадения возможности встречи.
Надвигалась очередная годовщина нашей свадьбы — 18 марта 2017. Тридцать четыре года совместной жизни с Ириной. Ни размолвок, ни измен за все годы. Всегда неразлучны. Всё делаем вместе. Вынужденные разлуки переживали тяжело. Дочка выросла!
И мне стало стыдно, что на душе у меня камень. Стыдно, что я струсил когда-то рассказать Ирине о своей трагедии. Эта трагедия закалила меня и в тоже время сделала трусом в общении с женщинами. Я боялся повторения, когда выстраивались отношения с Ириной. Накладывались и проблемы связанные с тем, что жили мы в разных городах
Вспоминая своё прошлое, я осознал насколько дорога мне Ирина. Осознал, что сейчас нет на свете добрее и роднее человека для меня. На меня накатила волна ласки по отношении к Ирине. Она даже удивилась моим явным изменениям. Переборол я себя. Мозг принял, что Тани нет. Но теперь есть сын. И я не сомневаюсь в этом. Осталось рассказать Ирине.
Ну, вот и встреча с Виталиком. Там же в кафе. В этот раз он не оговорил способ прибытия.
В отличие от прошлого раза я прибыл чуть раньше. Зарулив на свободное место у кафе, собрался было выходить, но с левой стороны от меня заехала чёрная BMW.
Я вышел из машины, не глядя на припарковавшуюся рядом «бэху». Прикурил. Смотрю вперёд туда, откуда вероятнее всего должен появится Виталий.
— Виталий Витальевич, — услышал я сзади.
Поворачиваюсь и вижу Виталия. Он устало улыбнулся. Приветственно махнул рукой и с головой окунулся в свою машину. Достал портфель. Закрыл машину. У кафе он повернулся, будто желая оценить место, где он припарковался, улыбнулся опять.
— Виталий Витальевич, а вкусы на машины у нас, оказывается, одинаковые, — с некой ироничной лукавинкой высказался Виталий.
Я тоже оглянулся в сторону припаркованных машин. Бок о бок стояли две «бэхи пятёрки». Чёрная и белая.
— Предпочтения по цвету только разные, — с такой же интонацией ответил Виталику, — не могут у отца с сыном вкусы совпадать на сто процентов.
Я готовил себя заговорить с Виталием на тему отца и сына. Но мне казалось, что Виталик не очень готов к этому. И вот моя попытка расставить точки над «i» пока не дала результата. Может я поторопился? А может я ему и не нужен. Может, он уже пожалел, что впрягаться в эти расследования?
Заказали немного перекусить и кофе. Разговор опять не начинался. Я счёл, что не стоит мне начинать разговор о моём «опусе».
Начал Виталик сам. Сказал, что прочитал. Его реакцию на рассказ я не понял. Но он поблагодарил меня.
Виталик, видимо, был голоден. Казалось, он моментально «сметал» в себя еду и принялся за кофе. Я был сыт, потому не торопился.
Ну, всё, Виталик подкрепился. Потянулся к портфелю. Вынул книгу. Большую книгу, в кожаном переплёте. Так по одно время любители литературных журналов переплетали годичные подписки или отдельные журналы таких как «Роман-газета», «Нева», «Подвиг». Протянул её мне.
— Виталий Витальевич, я решил, что вы должны это прочесть. Но потом верните. По времени не ограничиваю. Но верните. Это самое дорогое, что осталось от мамы.
Я взял в руки эту книгу. Названия у неё не было.
— Это дневник мамы! Прочитайте! Вы должны знать.
Я оцепенел. Руки будто прикипели к кожаной обложке этой книги. Мурашки по телу. В руках я держал то, что многие годы держала в руках Таня.Что ждёт меня на страницах этой книги? Что писала Танюшка на этих страничках?
Похоже, что книга была сшита из трёх или четырёх амбарных книг, облачённых в жёсткий кожаный переплёт с хлястиком.
Когда Тани не стало, Виталий решил сохранить ту огромную библиотеку, которую она собирала всю жизнь.
Виталий рассказал, что в руки ему дневник попал весной 2016 года. Тогда он перебирал мамину библиотеку на предмет избавления от литературы, которая в настоящее время совершенно не актуальна. Давно утратила свою ценность. Одна из книг в кожаном переплёте оказалась Таниным дневником. В нем и нашёл то неотправленное письмо.
Журналам в переплётах ещё Таней было определено место в большом чулане на специальных полках с дверками. Наверно, потому никто не обратил на дневник внимания на полках в чулане среди аналогичных книг.
Виталий заторопился, быстро допил кофе. Стал прощаться.
Я остался один на один с большой коричневой книгой. Я смотрел на неё и боялся отстегнуть хлястик и перевернуть обложку. Так же боялся, как когда-то в далёком августе 1974 году, боялся распечатать прощальное Танино письмо. В кафе так и не решился открыть эту книгу.
Испытания мои пошли на второй круг.
Меня уже в кафе начала мучила совесть. Я теперь опять буду жить воспоминаниями о Тане. Я будто изменяю своей единственной и неповторимой жене красавице и умнице, держа от неё в секрете события последних месяцев. Она добрый и отзывчивый человек. Я люблю её без ума. Она зажгла любовь во мне при первой встрече в том поезде №192—193 Ленинград — Свердловск в мае 1980, вернула меня к нормальной жизни. Армия не сделала этого! Я не погиб, как сдуру мечтал, но и не избавился от пустоты в душе. Это сделала молодая девочка попутчица. Тогда я влюбился впервые за семь лет с момента, как исчезла Таня
Так случилось, что Виталий, вошедший неожиданно в мою жизнь, одним порывом ветерка принёс мне из прошлого века прошедшего тысячелетия листочек бумаги, на котором в двух строках изложен смысл жизни красивой и доброй девушки, с которой меня связала взаимная любовь. А теперь мне предложено ознакомится с целой книгой, написанной рукой Тани. Можно было отказаться и не брать книгу.
Но лёгкий ветерок уже раздул толстый слой серого холодного пепла давно перегоревшей любви. Раздул тлеющий уголёк, и появился свет, который Виталий, как усилитель света, как лазер, преумножил его. Свет этот, прорвавшийся сквозь толщу затуманенной от времени памяти, ярко осветил события далёких лет. Той далёкой любви юноши и замужней женщиной. И я оставил дневник при себе, молча дав сам себе согласие снова окунутся в события давно ушедшей юности. А Виталий ушёл.
Фраза Виталия о возможном нашем родстве ещё ничем не подкреплена. Пока это только слова. Сейчас, при короткой встрече, я пытался найти в Виталии что-то общее со мной. Особо ничего я не заметил, кроме редких зубов, как у меня, пухленьких губ и «синеглазости», пальцы рук длинные и гибкие, как у меня — я подумал, что возможно играет на каких либо музыкальных инструментах. Ростом в меня. Но взгляд — такой же пронзительный, как у Тани. Но всё же есть общее. Мне неудобно было его в упор разглядывать.
Я допил кофе и ещё некоторое время сидел в кафе. Только в машине, приехав во двор дома, осмелился открыть Танин дневник. В дневнике, долно быть, больше трёх сотен листов. Он сшит из четырёх амбарных книг. В дневнике осталось с десятка два чистых листа.
Грустные мысли охватили меня. Таня, сшивая амбарные книги в один переплёт, будто сама себе отмерила дни своей жизни. Дневник почти закончился, и оборвалась Танина жизнь.
Теперь мне представилась возможность узнать то, чем жила Таня, о чём думала. Возможно и дана оценка прожитым годам….
Продолжение, часть пятая: http://www.proza.ru/2017/12/16/447