Фото из Интернета.
В конце семидесятых подсадили меня в напарники к Саше Кузнецову. Он, после выхода на пенсию сменщика, остался один на машине, что довольно хлопотно. Ремонт делаешь за свои кровные А вот когда ты выходной, автомобиль отдают подменным водилам, многие, из которых давали машине «копоти», гоняли, как ненормальные, нередко оставляя в гараже после заезда неисправный автомобиль.
Конечно, с такими боролись, но в основном водители, закреплённые за данными такси. Начальство частенько не вмешивалось, понимая, что хозяева, так или иначе, приведут в чувство «кормилицу». Приличные подменные водители руководствовались правилом: «Какую тачку взял, такую и оставь».
Я тогда «ошивался» в подмене, что меня страшно устраивало. Мог беспроблемно уезжать на соревнования, не выслушивая вполне резонные замечания напарника. Саша выразил весьма вялый восторг от моего появления в экипаже, но когда я объяснил, что «раскол» за ремонт держу на двоих, даже при отъездах, успокоился.
Был он невысок, плечист, с талией, густо заросшей шпеком. Практически фигура Сани ушла в цилиндр. Господь наградил его какой-то нереальной силой рук, особенно, в ладонях. Без особого затруднения вскрывал большим пальцем кроникорку от «Нарзана».
Это не от жигулёвского пива крышечка. Грузины закрывали бутылки намертво. Желающие могут поэкспериментировать. До такси он работал «летуном», имел квартиру от аэропорта «Жуляны» на Воздухо-флотском проспекте. Но тяга к хмельным напиткам сгубила лётную карьеру, и Саша оказался в нашем таксопарке, №1.
Все ремонты, как правило, старался делать сам. Если мы стояли на ТО-2, Саша не выходил из-под подъёмника, без особого напряжения срывая самые проржавевшие гайки, особенно, от стремянок рессор. Я мотался в подмастерьях, подносил запчасти со склада, подмахивал у начальства бумаги на выписку оных, вёл толковища с перманентно бухими слесарями.
Поэтому напарник и лез под машину, понимая, чем чревата работа, сделанная под парами алкоголя. Конечно, я тоже, увлечённый ремонтным порывом коллеги, делал некие движения, напоминающие ремонт, но мы оба понимали, насколько это несерьёзно.
Правда, заключительная часть ТО-2, куда входили уборка машины и мытьё сидений, падала на меня безоговорочно. Чистый салон – лицо водителя. Помню, подошёл ко мне на стоянке такси «Вокзал» очень аккуратный пассажир с небольшим чемоданом. «Брошу, пожалуй, на сиденье», - сказал он. Но ведь, если сиденье занято даже чемоданом, то неудобно как-то взять кого-то в подсадку, а подсадка была одним из главных источников левых доходов.
«Давайте в багажник», - предложил я. Усмотрев на его лице лёгкую задумчивость, торжественно объявил, что в грязный багажник ставить не буду. Когда же я распахнул крышку и показал товар лицом, он был приятно удивлён. Попутчиков не было, однако, по окончании поездки пассажир переплатил ровно рубль. За чистоту и… правду.
В один из ремонтных дней, когда мы в основном встречались, Саша принёс несвежее вафельное полотенце. Как оказалось, сели к нему четверо пассажиров. Два парня с «дамами». И в районе м. Левобережная, на трассе, ведущей на Бровары, попросили остановиться. Буквально через пару секунд он почувствовал удар в голову сзади-с верху.
Конечно, сказалась явная недоработка конструкторов «Волги», а именно: низкий потолок в салоне. Размахнуться по-человечески просто невозможно, и удар получился неубедительным, слабеньким. «Подумал, что опора на машину упала, - рассказал мне напарник, - ещё о пассажирах забеспокоился. Выхожу, а тротуар под ногами, как палуба ходит».
В молодости он какое-то время служил на корабле и как память об этом всегда носил тельняшку. «Те увидели, что я на своих вышел, сразу же чкурнули. Кто куда. Полотенце и бутылку минералки бросили в салоне. Приезжаю в отделение, а дежурный спрашивает, чего ж ты их не привёз сюда? Хотя бы одного. Ну, я развернулся и уехал.
Смотри», - показал он огромную, чуть ли не с куриное яйцо, гулю на голове. «Саша, а помнишь Витю «Цыгана»? – спросил я. К Вите тоже сели два парня, и один из них, сидевший на заднем сидении, ударил таксиста по голове, но на этот раз простым булыжником. И опять конструкторские недоработки помешали выполнить поставленное задание.
Витя, которого, после выпадения в осадок, зачем-то перетащили на заднее сиденье, оклемался. «Гляжу, - рассказывал пострадавший, - чего-то сзади нахожусь, а впереди два мужика сидят. Потом дошла ситуация до сознания. Тогда упираюсь в спинку и двумя ногами прижимаю того, кто за рулём сидел, к баранке». На «Волге 21» на руле размещался хромированный клаксон в форме ободка.
«Давлю со всей силы. Клаксон взревел. А ехали по Бульвару Лепсе. Ну, он притормозил и как на удачу возле нашей стоянки. На углу с улицей Трудовые резервы. А там люди. Второй сорвался, а этого повязали». Вот чем оборачиваются, время от времени, недоработки конструкторского отдела завода.
После выпивки, Сашу неодолимо влекло хоть к какой-то, но деятельности. Однажды, приняв на грудь, он, вместо того, чтобы прилечь и отдохнуть перед завтрашней сменой, решил купить себе сапоги. Размер ступни был у него небольшой, и в итоге принёс домой пару, которая при ближайшем рассмотрении оказалась… женской, да ещё и с загнутыми вверх носками, как у персидских падишахов.
«А я-то думаю, чего девки в магазине лыбились, когда я эти сапоги примерял, - огорчался напарник. - может, думали, что для Нинки (жены) беру. А у неё-то как раз 41-ый. Еле сдал обратно. Чек выбросил по дури, и пришлось конфеты покупать. И сапогам всего-то девять рэ цена.
А с именинами вообще вышло не совсем хорошо, - делился он позже, - думали никого, кроме родичей, не будет, закуски не готовили, так колбаски с сыром и сала нарезали и картошки сковороду. И пляшку белой с банкой разливного пива. Самогон не в счёт, сам понимаешь, и того одна всего-то банка на три литра. Днём на Бессарабку (киевский рынок – авт.) смотался и купил большой букет жене. Как же – полтинник с гаком стукнул.
Как вдруг к вечеру повалили гости. И её друзья, и мои бывшие из аэропорта, и наши кое-кто из парка. И несут что? Правильно: бутылку и торт задрипанный. Жрать практически нечего, а от водяры стол ломится. Но посидели нормально. Мне в восемь выезжать. Часов в шесть будит благоверная, просто тормошит за туловище от злости. В чём дело»? - спрашиваю.
«Кто букет слопал»?! – кричит. «И тянет на кухню. Там действительно от букета одни прутья несъедобные и в солонке пару лепестков. Наверно, вместо салата схавали. Долго она обижалась, даже бегала первые дни в туалет, смотрела, какого цвета у меня желудок. Думала, что будет красный, а может фиолетовый. Но сам точно не помню, чтобы лепестки кушал. Что я пони цирковой? Вряд ли, хотя почти ж не было закуси»
Однажды, в середине или конце апреля, сидим мы возле ремонтных мастерских, перекуриваем. Солнышко пригревает, настроение самое, что ни на есть, благодушное. «Пора уже и одну пару тёплого белья сбрасывать», - мечтательно произнёс Саша. «А сколько же ты пар носишь зимой», - поразился я.
«Ну, две тёплого и одну пару летнюю». «Не понял»? И здесь выслушал историю, типичную для поддатого напарника. «Новогодние праздники. Решили с женой прогуляться по Труханову острову. Немного выпили. Практически ничего. Допили только полную бутылку «Столичной» - 0,7 и пива трёхлитровую банку, но уже немного начатую.
Надел парадную форму: сапоги офицерские, галифе суконное, свитерок и кожаную лётную куртку с цигейковой подкладкой. Морозец небольшой, градусов десять. Народу полно, и эти полощутся в ополонке. Моржи. Толстые, краснорожие, смеются некоторые. Я подхожу поближе.
Один мне и говорит: «Ну, что? Слабо». Я ему вежливо говорю: «Что ты там плавниками шевелишь? Я, может, на Северном флоте четыре года оттрубил. А сам чувствую: распаляться начинаю. Тот снова: «Что ж ты стоишь? Мы выходить будем сейчас. Может манжет заработал? Труханул»? «Здесь не выдержал и нырнул к нему в прорубь, чтобы на место поставить.
Но ухватиться не успел. Мои бебехи и в сухом виде килограмм десять весят, а намокли, сразу на дно потащили. Хорошо, что мелко было – метра три. Моржи меня оттуда и вытаскивали. Но мусоров кто-то вызвал. Меня мокрого в бобик «Алло, мы ищем таланты» и положили на пол. Пока довезли, подхватил воспаление лёгких. Месяца два хворал, но после этого холод не переношу на духу».
Мы посидели ещё некоторое время. В те благословенные времена, когда молодость скрашивала множество недостатков существования, не думалось о том, что на склоне лет возьмусь, образно говоря, за стило. Сейчас, по примеру Игоря Губермана, стараюсь тут же зафиксировать любое воспоминание, удачную фразу, событие. А сколько их было в прошлом?
Ян Подорожный. 20.11.07. Любек.