1.
— Стой прямо! Не вертись! — цепкие пальцы Клавдии Ивановны сжали плечи Ленки.
Клавдия Ивановна кашлянула, поджала губы и, заглянув в глаза девчонки, продолжила:
— Значит так: платок не снимай, сандалики держи в руке, когда побредёшь через речку, да подол подбери, чтобы не замочить. К обеду вернёшься. Ясно? Корзинку оставь на крыльце, скажись деду Тимофею и назад. Ленка молча кивнула и скоро пошла к берегу.
Тропинка вела её к знакомому камню, обласканному речной водой. Ещё чуть-чуть, и она освободится от тяжёлого, будто заплечный мешок, взгляда Клавдии Ивановны. Ленка оглянулась мельком и вздохнула: одна.
Она и её говорливая , поросшая тростником, речка, её сине-голубые с переливами стрекозы, её куст ежевики и розовые цветочки "часики". Устроившись на тёплом камне, Ленка натянула подол на коленки и стала считать стрекоз.
— Раз... у-у какая большая... даже осока прогнулась. Два ... трусиха глупая. Три... Ой! маленькая совсем. Дурочка. Ничего не понимает.
— Эй, ты! Ленка-а! Опять уселась? "Дура-красный сарафан"! Вот скажем, что спряталась! Тебе, дура, влетит, что ворон считаешь! — ударило в спину.
Ленка вздрогнула и сжалась в комок.
— Эй! Оглохла?
— Стрекоз, а не ворон, — чуть слышно ответила она.
— Иди куда послали! А то сейчас отнимем корзинку и скажем, что ты потеряла.
Ленка проворно вскочила, зажала в кулачок подол и шагнула в воду.
— Сандали-и! Дура-а! — неслось сверху.
2.
"Летний вечер тихо тает и переходит в ночь. (...) склонив голову к плечу, сидит девушка (...) Как простодушно-вдохновенны задумчивые глаза (...) как чист и нежен облик юного лица (...) Как хороши, как свежи были розы"
В классе повисла напряжённая тишина. Побелевшие губы Ленки, прорываясь через чужие вздохи, пролистывают знакомые строки, звуки, картины.
— Довольно! Не то. Я говорила: стихотворение... — учительница сдёрнула очки и продолжила. — Стихотворение, которое вам понравилось! Ты в состоянии понять? А это что?
— Тургенев.
— И что? Садись! И слушай умных.
Сентябрь шелестел уставшей листвой, касался тёплыми лучами крепостной стены, легонько пробегал по речной глади и вдруг замирал предчувствием, которое дарует тихое счастье.
"Розы... свежи розы... хороши"
Хороши свежие розы. А несвежие розы нехороши. Ленка вспомнила увядший букет на учительском столе и улыбнулась чему-то совсем ещё ей не понятному.
3.
— Тебе столько же лет, — он протянул ей огромный букет роз.
— Спасибо. Как же это? — Ленка растерянно смотрела на него.
— Да у тебя ваза-то большая есть?
— На тридцать роз не рассчитывала, — засмеялась она.
— А давай-ка тащи ведро!
— Смешно!
— Пожалуй, — согласился он.
Они весь вечер просидели на полу рядом с огромным этим букетом, вспоминая взахлёб то и это, взрываясь смехом, радуясь тому, что понимают друг друга с полуслова, вдруг замолкая и стыдясь нарушить проснувшуюся тихую грусть. Устав от нахлынувшего счастья, Ленка прошептала:
— "как хороши, как свежи... были розы " (...) "и все они умерли"
Фонарь за окном качнулся, тени скользнули по стене.
— Дурочка ты моя...