И вот и вернулся я обратно. И знаете, ровным счётом ничего не изменилось, всё так же моросил холодный дождь, и мусор на месте.
– Проклятье, – я сплюнул, – дураком был, дураком и помру. Ведь мог же попросить вернуть меня на пару часиков позже, чтобы сразу домой пойти. Впрочем, тогда бы пришлось на следующий день браться за работу, а, как говорится: зачем оставлять на завтра то, от чего можно избавиться уже сейчас?!
Я наклонился, поднял ручку телеги и потянул изо всех сил.
– Простите, вам, наверное, очень тяжело? - услышал я чей-то голосок.
– Да нет, не осо-о-обенно, - пропыхтел я, – спасибо, что побеспокоились.
Я остановился, вытер пот и оглянулся. И едва не шлёпнулся на асфальт…. передо мной стояла Лэло. Хотя… Нет, эта девушка не могла быть жетине. Невинные глаза девы, самой ужасной трагедией, в жизни которой наверняка, был сломанный ноготь или стрелки на колготках. Чистое, без скорбных морщинок в уголках губ и на лбу, лицо. Косметики не было и в помине. Загорелая кожа. (Незнакомка или только недавно вернулась с Югов или регулярно посещала солярий.). Одежда, явно не с Черкизовского рынка. Сумочка с логотипом «Кевин Кляйн», дорогой зонтик. Стройное изящное тело, но девушка точно не была воительницей, подобной моей «напарнице». Вряд ли эта очаровашка много ходила пешком, от машины до бутика в лучшем случае. Тонкие руки никогда не держали ничего тяжелее пудреницы. Судя по всему, местный, земной аналог Лэло-дофи.
– Простите, – красавица улыбнулась мне знакомо – незнакомой улыбкой, – не ведаю, что нашло на меня, но, вы не хотите познакомиться? Моё имя…
– Нет, не хочу, – резко оборвал я ненормальную, развернулся и потащил телегу дальше.
– А-а, почему? – растерянно пролепетала девушка.
– А, оно мне надо? – холодно поинтересовался я, (дайте угадаю, никак фокусы некоей Толады. Паршивка решила отомстить мне и довольно жестоко. И ей это почти удалось!!!), - всё одно денег содержать тебя нет и не будет, квартира на маму записана, не отберёшь, дач, машин нет. Через месяц бросишь, оставив с разбитым сердцем. Иди лучше с начальниками знакомься, с них есть что взять.
- Что надо было от тебя этой крошке? – поинтересовался Сеня, (мужичок лет шестидесяти, один из сантехников, для которых я «старался») появившись откуда-то из-за штабеля старых батарей,– эх, приятель, мне бы твои годы, ни за что бы, ни упустил случая замутить с этакой красоткой!
- Хотела узнать, как пройти к проходной, – проворчал я, – и, вообще, что я с ней стану делать? В моём возрасте и при скромных финансовых возможностях просто не потяну. Как ты себе это представляешь? – «Леди, разрешите пригласить вас… к киоску с мороженым, в котором продаётся чудесное сливочное в вафельном стаканчике за десять рублей. Правда и его придётся купить за свой счёт, так как лишних денег, увы, нет». Или: - «Какое у вас восхитительное вечернее платье, позвольте пригласить в мой… трамвай номер одиннадцать». Или: - «Я буду безмерно счастлив, поселить вас в моих личных… шестиметровых апартаментах». И вообще, если ТАКАЯ девица вдруг желает познакомиться с убогим карликом в рваной спецовке, значит, она или аферистка, или чокнутая, ну, или просто желает поиздеваться, а, все эти три варианта меня решительно не устраивают.
– Ну, ты и дурак, – хмыкнул Сеня.
– Дурак, – кивнул я, – был бы умный, окончил институт, в своё время, и тогда ты сам тащил эту проклятую телегу, а, я стоял под зонтиком рядом с той куколкой и отдавал приказы тебе и прочим пролетариям.
****
Я с трудом разлепил глаза. Пред моим мутным взором маячило тёмное пятно.
– Что-то забыла? - не слишком любезно поинтересовался я.
– Да, забыла, - раздался слишком знакомый голос, - нашу жизнь и счастье. Кажется, ты забрал их лет пятьдесят назад?
- Ты, – хмыкнул я, – а, я думал, сиделка вернулась. Зачем явилась, хочешь полюбоваться на то, что от меня осталось? Желаешь лицезреть смерть мою. Не дождёшься, леди Бо, я не доставлю тебе такой радости.
– Колюч, как, и всегда, – Богеда усмехнулась, – я пришла предложить то, от чего отказался некогда. Заберём с собой, в наш мир, о тебе будут заботиться, очень хорошо заботиться. Возможно, сможем подлечить, и последние годы жизни проведёшь так, как заслуживаешь, наслаждаясь любовью своего народа и почётом, который заслужил. Послушай, мой муж умер, дети наши с ним, в матери не нуждаются более, позволь же помочь.
– С чего это завела такие речи? – поинтересовался я, – мне казалось, всё было сказано тогда. Ты же ненавидишь некоего избранного, разве нет? Я тебя и подавно терпеть не могу. И не стал доверчивее с годами. Что на самом деле нужно? Твои подданные тоже раскусили, кого на трон посадили и не желают больше подчиняться? Или необходим символ, нечто, подтверждающее легитимность власти. Или же желаешь принести меня в жертву силам тьмы, твоим владыкам, что же?
- То, же, о чём просила всегда, - мне нужна твоя любовь. Ты знаешь, заклинания ослабевают с годами, любовь, которую пытался убить, вернулась вновь, - пятно приблизилось к моему лицу, - не отвергай снова, я так одинока. Прошу о такой малости, всего лишь, что бы позволил хоть остаток жизни прожить рядом с тобой.
– Опять старая песня, ты меня с этими побасенками ещё тогда достала, - я попытался сплюнуть, однако, во рту было сухо, как в Каракумах, - но всё же должен сказать тебе спасибо.
– «Спасибо», - растерялась королева, - за что?
- За то, что могу напоследок сказать тебе, как в старые добрые времена, - ПОШЛА ВОН. По-шла вон!!! - я раскашлялся, - во-о-он!
- Я надеялась, что кое-кто изменился, – пятно снова отодвинулось, – впрочем, чего ожидала? Ты ведь винишь меня во всех своих бедах, не так ли? Имел все шансы править десятью королевствами, владеть несметными сокровищами, а вместо этого гниёшь здесь, в приюте для бродяг. Мог иметь детей и любимую жену, но одинок. Я уйду, не волнуйся. Прощай герой, прощай безумец.
– И ты прощай, предательница,– кивнул я и прибавил совсем тихо: - Прощай, любовь моя…