Небо расшито алмазными крошками,
Запах жасмина в саду,
Помнишь ли, друг мой,
С тобою в арыке
Мы отыскали звезду…
2009.
1
Память тревожит мою душу. Кем станут мои дети,
какими людьми вырастут…
Вряд ли они знают, какие чувства испытывал в
своем детстве я, их отец, и потому хочу сохранить в
них свое самое сокровенное, близкое, дорогое одно.
Детскую мечту о чистом и безоблачном небе, о
лугах, зеленеющих сочной и душистой травой, высо-
ких горах, озаренных абрисом белоснежных вершин, о
бушующей горной реке. Ведь это и есть, настоящее,
оставшееся во мне навсегда острым счастьем.
Совсем не хочется писать о городском асфальте, на
котором мы детьми играли в асыки. Это старинную и до
сих пор распространенную в Центральной Азии игру
хорошо помнят мои сверстники. А девочки играли в
«классики».
Моё детство прошло в родном Кокшетау, и, дети
города, мы сражались и бились на раскаленном, по-
крытом трещинами асфальте, здесь же и проходили за-
бавы и игрища.
Однако в мою детскую память врезались долго-
жданные поездки на юг Казахстана Я крепко, на всю
жизнь, запомнил то бездонное, лохматое от нависших
огромных звезд южное небо, острый ночной аромат
юга, до сих пор сладостно теребящий душу.
«Гость на востоке – посланец Аллаха» – так го-
ворили в старину. В прошлом мой народ, перегоняя
тучные стада скота, кочевал по бескрайней степи.
Кочевья разбросаны на расстоянии от трёх суток до
недельного пути наездника. Только пришелец мог
рассказать свежий хабар. Его почитали за вестника
добра, принесшего радость в дом, но горе той юрте, в
которой его могли обидеть. Это считалось позором.
Так было издревле, так казахи до сих пор встречают
гостей издалека.
Восток начался для меня, когда среди ночи я при-
шел в дом Ахмеда, моего друга. Он выбежал с криками
радости, обнимая, целуя и хлопая то меня, то ладош-
ку об ладошку, при этом поднимая всех в округе. Ах-
мед разбудил своим криком родителей, и они вышли
поприветствовать «великого гостя», зеленого мальца,
внезапно появившегося глубокой ночью.
Даже к младенцу, приехавшему издалека, отдать
день почета и уважения приходят аксакалы. Таков
обычай Востока.
Пока сестрёнки моего друга готовили плов, Ахмед
угощал меня только что срезанной гроздью винограда,
росшего у них в саду. После ночного ужина нам посте-
лили постель в чайхане, расположенной во дворе. Мы
до утра рассказывали все новости, прожитые за год, и
я любовался этим сверкающим фантастическим небом
в алмазах. Я был счастлив. Мне оказали уважение, со
мной был друг, по которому я очень скучал.
2
Воспоминания несут меня как Великая река Та-
лас, в которую я прыгал с разбегу, и несло меня те-
чение по всем ее крутым поворотам вместе с другими.
История реки тянется из глубины веков, от скифских
племен, Александра Македонского, Гуннов, Великих
Монголов. Нас несла сама история. Но теперь я знаю
это, а тогда мы были просто озорными детьми.
Запах свежескошенной травы, кто в силах забыть
её острый аромат. Неумелыми движениями, стараясь
не отставать от мальчиков, в чьих руках ловко звенела
коса, я срезал сочную высокую траву, пытаясь подра-
жать их точным движениям.
Быть на Востоке последним – позор. Это заклады-
вается в сознание с самого раннего детства и остается
на всю жизнь.
А потом мы кувыркались на сене, раскидывая све-
жие колкие травинки в разные стороны. Срезанные
сочные стебли цветов и разнотравья изливали сок, от
этого дурманящего запаха кружилась голова. Ах, ка-
кой это был аромат.
Мы счастливы, и мы дети. Дети разных нацио-
нальностей! Узбеки, казахи, турки, дунгане, корейцы,
русские, немцы, украинцы, уйгуры, курды… Никто не
думал делить нас по национальности, вере, цвету кожи
и разрезу глаз, все мы были детьми Востока. Жителя-
ми одной планеты, пассажирами одного корабля.
Это сейчас что-то случилось с людьми. Построили
границы, вкопали столбы, натянули колючую прово-
локу, повсюду на границах кордоны с автоматчиками.
Конечно же, я не настолько глуп, чтобы не понимать,
кто устраивает братоубийственные войны, и какие
цели преследуют. Мой возраст подошёл к годам тех,
кто управляет Миром. Быть может, кто-то из тех де-
тей, кто бурно и радостно плескался со мной в реке Та-
лас, стал политиком высокого ранга и даёт команды
«вкапывать разграничительные столбы». Если так, то
мне очень жаль: они перестали быть детьми. А пока мы
чистые, искренние, незапятнанные дети, мы так раду-
емся небу Востока. Ведь лучшее, что есть в человеке –
это оставшийся в нас с детства ребенок!
Восточный человек впитывает с молоком матери
все законы, обычаи, традиции единого народа Востока.
У нас одна музыка, хватающая за душу, слушая кото-
рую, чувствуешь, как больно сжимается сердце, на-
катываются слёзы. Казахские, узбекские, уйгурские,
турецкие… – мелодии тюрков, прародителей наших
народов. Мы все попали под иго Великого Чингисхана
и растворились в этом времени. Так зачем нужно тя-
нуть одеяло на себя, сшитое из лоскутков общей исто-
рии. Смогут ли мои дети, рождённые от меня, азиата,
и европейской женщины, разделить нас на два лагеря
и поставить между нами барьер?
Повзрослев, я всё же остался по-детски наивным,
но живы те чувства, которые вошли в меня навсегда:
честь, достоинство, верность слову, обязательность,
преданность. И это не громкие слова. Они заложены
генетически, воспитаны моими родителями. По дороге
жизни судьба не щадила меня, – я познал страх, пре-
дательство, горе, потерю близких и родных, чувства
стыда и ненависти. И всё же я сохранил веру в людей.
Сохранил любовь.
3
А пока я мальчишка из моего детства. Там, на Вос-
токе, в мое детское сердце вселилось удивительное чув-
ство, чувство первой любви. Чистая как капля первой
росы, девочка, пахнущая запахом цветущей сирени.
Наступали сумерки, мы садились у жаркого костра,
она нечаянно касалась моей руки, и моё сердце гото-
во было выпрыгнуть из груди, тело бросало в дрожь, к
горлу подступал ком, не давая вымолвить слово. Я не
понимал происходящего со мной, новое неведомое чув-
ство охватывало меня. Что со мной и как себя вести, не
знал. На наших лицах отражением бликов пламени ко-
стра прыгали красные дьяволята Звучала гитара в ак-
компанемент песни про кузнечика «коленками назад,
ай-яй-яй-яй, коленками назад».
Это сейчас нас приглашают на концерты классиче-
ской музыки, и мы позволяем себе насладиться превос-
ходным исполнением профессиональных музыкантов и
певцов, а тогда во мне лилась моя собственная песня,
песня моего сердца. И не было для меня во всем свете
лучше этой песенки о несчастном кузнечике. Это были
первые, чистые и нежные чувства к только раскрыва-
ющемуся бутону Жасмина. Мне хотелось стать горой,
укрывая от ветра мой аленький цветочек.
Семья на Востоке – не только жена и дети, это роди-
тели, твои братья, сёстры и многочисленные родствен-
ники, целый клан, каждому представителю которого
ты обязан помогать. Многочисленный род, законами
которого управляют старцы. В таких семьях большая
редкость ссоры и скандалы, в них царит уважение и
любовь. Думаю, только от незнания нравов Востока у
европейцев сложился определённый стереотип о суще-
ствующем якобы бесправии азиаток.
Хранительница очага и заботливая любящая се-
стра, хозяйка дома, мать, жена… Из уважения зача-
стую принято обращение к мужу на «вы». Глава семьи
– царь и Бог. Отец в ответе за семью и знает обо всех
переживаниях каждого домочадца, от мала до велика.
Позор тому, кто посмел поднять руку на женщину,
будь то жена, сестра, мать, или посторонняя женщина.
Страшный позор тому мужчине, кто не может обеспе-
чить и сохранить семью.
Семья на Востоке это слаженный и сложный ор-
ганизм с тонкими отношениями, помноженными на
справедливые и обязательные традиции, уходящие в
глубину веков.
4
Мы воровали соседских осликов и устраивали
байгу (это такие бешеные гонки), отбивая свои худю-
щие костлявые задницы. Обнаружив пропажу, старый
узбек с палкой гонялся за нами, размахивая руками и
крича нам в след. Страха наказания не было, в уверен-
ности, что наказания не будет. Нас не ударят, и даже
не будет бранного слова. На востоке любят и жалеют
детей, разницы нет своих или чужих. Ребенка примут,
накормят, обогреют теплом и лаской, и даже простят
шалости.
Помню, залезли в чужой огород и хотели полако-
миться арбузами. У семьи Ахмеда были не хуже, но
азарт и риск толкали нас на «преступление». Заметив,
бабушка-казашка, окликнула нас, и мы пулей переле-
тели ограду. Забились в угол и ждали своего часа по-
зора. Воровать стыдно! Нас быстро обнаружили. Ах-
меда знал весь аул, и знали все, в дом Абдуллы, так
звали отца Ахмеда, приехал издалека гость. Бабушка
поманила нас рукой, и мы, низко опустив голову, по-
слушно последовали за ней. Нас приветствовал акса-
кал, загорелое, покрытое морщинами, умудрённое
жизнью лицо. Он держал на подносе большой, на-
резанный большими ломтями, сочный арбуз, запах
которого невозможно забыть до сих пор. Старик был
доволен, можно сказать даже, счастлив. Это был дар
гостю: «Ешь сынок, дорогой. Если вы залезли в мой
сад, значит самые вкусные арбузы у меня. Только не
надо лазить через забор, не дай Аллах, поранитесь, за-
ходите через дверь, мой дом всегда открыт». Забота и
мудрость были в этих словах, так четко врезавшихся в
мою детскую память. Став отцом, большого по нынеш-
ним меркам семейства, теперь я твердо знаю, – мудрое
и ласковое слово куда полезней и действеннее громко-
го крика и ругани.
Земля, рождающая обилие овощей и фруктов,
урожай которых создается упорным трудом, – пыль-
ная и глинистая, рыжего цвета. Там где я жил, – чер-
нозём, жирная, чёрная земля, но у нас не было южного
солнца. Нашими яблоками были ранетки, а основным
продуктом – картофель. Захочет ли ребёнок есть сахар-
ную рассыпчатую картошку, самую лучшую на всей
территории Азии, если рядом лежат яблоки «апорт»,
налитые солнечным светом, чей запах наполняет все
комнаты. А лопающийся от перезрелости гранат с
крупными рубинами внутри?
С годами происходит переоценка мнений, вкуса и
многих других вещей. Это теперь понимаешь, что кар-
тофель считается основным продуктом. Но хотел бы
я увидеть того человека, который смог бы уговорить
ребёнка съесть картофель, убеждая в большей полез-
ности этого продукта, когда рядом призывно краснеют
яблоко, сверкает нежный персик или манит полоса-
тый арбуз.
5
С восходом и до полного заката солнце трудилось
на славу, превращая детские тела в чёрные, сухие го-
ловёшки. Южный климат сухой, а потому и дышится
легко. До сих пор я лучше переношу жару, чем холод,
хоть и вырос на севере и теперь живу в Центральной ча-
сти Европы, там, где сыро.
Мы носились целыми днями на улице, и, если хо-
тели кушать, бежали на зелёный базар и наедались от
живота.
Зелёный базар в Средней Азии – центр мира, мир о
котором прежде нужно узнать, а уж потом посетить его.
Чтобы понять произведения Парижского Лувра
или Дрезденской галереи, нужно любить искусство.
Если вы хотите просто купить продукты, для этого
не стоит идти на базар, это можно сделать в ближайшем
супермаркете, не торгуясь.
Но если вы хотите узнать мир Востока, вам не
нужно идти в музей, вам нужен базар. Вы узнаете всё.
Там вы обязаны торговаться, за этим стоит разговор.
Вам расскажут, сколько в семье детей, как они учатся,
хорошо или плохо, кем планируют стать, какие посты
занимают родственники, если, конечно, есть кем гор-
диться. Расскажут про правителей этого города, стра-
ны, про родовое древо, откуда берёт оно начало и про
семь поколений своих дедов, «жетi ата – баба», и о ка-
ждом из них в отдельности. Под конец вам расскажут,
как провёл «сундет-той», праздник обрезания своего
младшего сына, сосед через два дома, почтенный Ис-
ламбек-ага, и сколько собрал денег его сын на этом по-
читаемом всеми обряде.
За этими рассказами вы не заметите, – всё что вам
было нужно, уже завёрнуто и находится в сумке, а при-
дя домой, обнаружите: того чего вы хотели, оказалось
в два раза больше и практически за бесценок. Секрет
прост, вы оказали внимание продавцу, и этим получи-
ли его расположение к вам вместе с подарками. На сле-
дующий раз ваши ноги приведут к тому же продавцу
сами, и он вас обязательно узнает и будет приветство-
вать как старого друга, которого не видел много лет.
Будет опять разговор, а под конец вы получите ещё
больше прежнего. В третий раз ваше тело будет про-
ситься на базар, потому что вы уже скучаете и любите
продавца как старого друга. Так на восточных базарах
становятся своими. Восток – дело тонкое!
Изобилие разнообразного товара сказочно. Нас
угощали пышными лепёшками, урюком, персиками,
зелёным чаем, кобыльим молоком и многими вкусно-
стями, о которых европеец практически не имеет пред-
ставления. Шербет, арахис, свёрнутый в виноградную
пастилу в виде колбаски, татарский чак-чак, казах-
ские баурсаки, дунганский лагман, шашлык, завёр-
нутый в лаваш, и многое, многое другое, насколько
хватит вам этого пиршества плоти и духа.
Переводить названия этих яств на русский язык
бессмысленно, адеквата все равно не найти – все эти ла-
комства нужно пробовать на вкус!
Не было той силы, которая могла загнать нас до-
мой, усадить за телевизор, чтение какой-нибудь кни-
жицы, поиграть компьютер, нинтендор, плейстейшен,
о которых мы в моё детство и фантазировать не могли. В
отличие от моих детей, оторвать которых от этого про-
гресса не имеет быть возможным. Они рождены другим
временем и с кнопками в голове, – ни шагу ступить без
гаджета…
С горечью думаю о том, что нет такого детства у
моих детей, каким оно было у нас. Ни один из родите-
лей не думал, что их ребёнок может куда-то пропасть,
с ним может что-то случиться, его украдут, или слу-
чится что-то ещё хуже… Ныне теряют, а потом нахо-
дят надруганные, истерзанные тела детей. В нас сидит
страх за своих детей, а потому думаешь, пусть игра-
ют в свои современные игрушки, лишь бы были на
глазах. Они растут парниковыми детьми, так же как
и местное население, каждый в своём мире, за своим
«забором».
Вот и нам приходится жить по законом этого
мира. Два мира, Восток и Запад, совершенно разнящи-
еся друг от друга, отличные не только внешне, но и в
мировоззрении и ментальности. Мне, восточному чело-
веку, воспитанному и выросшему по другим каноном,
очень трудно воспринять европейское мировоззрение.
Приходится только мириться с этим. Но только не сой-
дутся Восток и Запад, как не сойтись Земле и Небу.
Это я точно знаю.
6
Мы были резвыми, как степные куланы, вольны-
ми как орланы в небе, быстрыми, как сайгаки, юрки-
ми, как сурки степи. Мы могли поймать ветер за хвост,
оседлать воробья на лету, залезть в муравейник. Мы
были сильными и свободными, потому что были деть-
ми. Южное, палящее солнце, шумливая, бурливая, с
перекатами река Талас и свежий горный ветер закалял
нас, а разговор с мужчинами и стариками, сильными
и мудрыми, формировал наш характер. Нам хотелось
быть похожими на старших, сидеть как они, опираясь
ладонями о колени, раздвинув локти в стороны, сдви-
нув брови у переносицы, чуть опустив веки, - в этих
глазах можно прочитать свет мудрости. «И загадочных
древних ликов на меня поглядели очи…».
В семье родителей Ахмеда было много детей, но
самая красивая была младшая из дочерей. Юная, со
сросшимися бровями, длинной смолянистой косой –
созревающий бутончик граната. Она будто вышла из
сказки «Тысяча и одна ночь», с удивительным именем
– Фарида. Когда наши взгляды встречались, она тут же
опускала глаза и убегала. По возрасту она была моей
сверстницей. Как-то раз, заигравшись, я забежал на
женскую половину дома. Там на спинке кровати суши-
лись девичьи трусики. Я совершенно не придал этому
значения. Следом за мной, как ветер, влетела младшая
сестра Ахмеда. Она заметила, что мой взгляд скользнул
по её нижнему белью, закрыла ладошками личико,
подлетела к кровати и с ненавистью сорвала их оттуда.
Как же она ненавидела в эту минуты эти злосчастные
трусики! Для неё это был страшный позор. Я знал, что
на женскую половину входить нельзя, какой шайтан
понес меня туда, до сих пор не могу понять. Только по-
том, до глубокой ночи, чуть ли не всем аулом, мы иска-
ли Фариду. Родители не сказали ни слова, даже отно-
шение ко мне не изменили. Возможно, они видели моё
смятённое состояние, - стыд и позор угнетали меня.
До конца моих каникул я раза два, и то мельком
видел Фариду. Она избегала со мной встречи. Даже ког-
да я уезжал, она не вышла проводить меня. Ахмед от-
вёл меня в сторону и сказал: «Ей стыдно смотреть тебе
в глаза. Она просит у тебя прощения за то, что случи-
лось». Мне впору было самому просить у Фариды про-
щения, но мой друг сказал, что она не выйдет, а искать
ее в женской половине, я уже не посмел. Урок на всю
жизнь.
Нравы, традиции, уклад и неповторимое очарова-
ние Востока… С детских лет в девочках воспитывают
уважение к мужчине, причем, не на словах, не в требо-
ваниях соблюдения нравов, а только на личных приме-
рах, в образе жизни, в семейном укладе. В моём народе
говорят: девочек нужно жалеть и лелеять, ведь когда
они уйдут из родительского дома, один Аллах знает,
что ждёт их в семье будущего мужа.
Теперь у меня самого две взрослые замужние до-
чери. Смог ли я передать им хотя бы малую толику все-
го того, что сумел счастливо получить от своих роди-
телей, от той среды, в которой рос? Мне бы очень этого
хотелось. Но Европа диктует свои правила, а неумоли-
мое время все расставит по своим местам.
Булат Мекебаев.
Хальберштадт.
2009