Джеймс СВОЛЛОУ
24 ЧАСА: ДЕДЛАЙН
_______________________________________________
24: DEADLINE
by
James SWALLOW
Forge Books
Titan Books
Twentieth Century Fox Film Corporation
2014
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(2017 г.)
На моем сайте «Северный корреспондент»
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
вы можете прочесть переводы западных триллеров о Джеке Бауэре (на основе американского сериала «24 часа»), о Терминаторах, Годзилле, графе Дракуле, Шерлоке Холмсе.
Все переведенные мною книги лучше всего читать на моем сайте «Северный Корреспондент»
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
так как все они снабжены большим количеством иллюстраций и гиперссылок, проясняющих текст.
Роман Джеймса Своллоу «Дэдлайн» написан на основе американского сериала «24 часа» и описывает события, произошедшие с его героем Джеком Бауэром, бывшим руководителем Лос-Анджелесского подразделения Контр-Террористического отдела (КТО) – подразделения ЦРУ – сразу же после окончания 8-го сезона сериала.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
Единственный честный черный президент устранен, несколько последующих оказались преступниками. Бежав из Нью-Йорка после убийства Омара Хасана и отставки президента Эллисон Тейлор (конец 8-го сезона «24 часов»), бывший агент ЦРУ сталкивается с жестокой бандой байкеров. За ним охотится ФБР и почти в открытую действующая на территории США российская Служба внешней разведки. Когда-то он был солдатом, на страже своей страны, на страже идеала, который, как он считал, был справедлив и нес благо. Но где-то по ходу дела, по мере следования своему жизненному пути, эта верность американской стойкости как-то размылась, куда-то стала ускользать. «За что же ты теперь сражаешься, Джек Бауэр?»
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
ПРОЛОГ
Едва только он вышел из дверей, как они набросились на него.
Двое, с обеих сторон, они выскочили из-за контейнеров и складских стоек, за которыми скрывались. В тусклом свете подвала мало что он мог разглядеть, а только почувствовать гору мускулов и скорость, когда на него со всех сторон посыпались удары.
Тяжелый удар короткой дубинкой хрястнул его по предплечью, и сила его огненной вспышкой пронзила ему нервную систему. Он выронил пистолет, выпавший из его онемевших пальцев, и громко охнул от боли. Он поднял другую руку, пытаясь парировать сильнейший удар второго напавшего на него.
Развернувшись на месте, до того как кто-нибудь из них снова успел его ударить, он наклонился, пробиваясь вперед и завершая свое предыдущее движение, сильно вмазал локтем в грудь напавшему на него слева. Он почувствовал, как у того хрустнули ребра, и услышал, как противник, охнув, загнулся от мучительной боли.
Помещение освещалось лампой технического света, из-за овальной сетки лился резкий белый свет, отбрасывавший длинные тени. Для него это было более чем достаточно для драки.
Сохраняя момент движения, он переключился с нападавшего со сломанным ребром, отшатнувшегося назад, на другого, набросившись на того, что с дубинкой, который уже поднял ее для второго удара. Превратив освободившуюся свою руку в ястребиные когти, он выбросил ее вперёд и схватил за горло первого напавшего на него, ударив его так сильно, что, казалось, выбил весь дух у него из груди. Оба они, спотыкаясь и отбиваясь, оказались в круге света от лампы, висевшей на потолке, и он продолжал атаковать, вновь и вновь нанося противнику сильные удары – короткие, мощные, колотые, в мягкие ткани его горла.
Он почувствовал движение позади себя. Тот, что со сломанными ребрами, возвращался в драку, и он повернулся, чтобы защититься – но медленно. Поздно.
Вся усталость последних нескольких часов, всё это бесконечное напряжение – притупили остроту его реакций, и постепенно, почти незаметно, они отняли у него несколько драгоценных секунд, которые ему так требовались.
Слишком медленно. Второй нападавший сильно ударил его ногой по тыльной стороне колена, и нога его с мучительной болью под ним согнулась. Он потерял равновесие и рухнул на грязный бетонный пол, шлепнувшись по нему ладонями и блокируя ими свое падение.
Он услышал, что вдруг крикнул кто-то еще, слова он не различил, они были какими-то приглушенными и нечеткими, звук искажался туманом у него в голове от сильных ударов. Лишь общий тон был ясен – это была команда, приказ, резкий и жесткий. Кого-то, кто был очень зол на него, кого-то, кто хотел, чтобы с ним расправились как можно скорее.
В руке одного из них сверкнула крошечная синяя молния, и прежде чем он успел уклониться от нее, в грудь ему вонзились металлические контакты электрошокера Тазер, и устройство разрядилось.
Тело ему пронзили тысячи вольт электричества, и он взвыл. Мускулы его сжались, жестко сомкнувшись, и на долгие, мучительные секунды ему показалось, что он охвачен огнем. Затем оказалось, что он лежит на спине, содрогаясь от вторичного шока. Он почувствовал слабый запах сожженного хлопка и собственного обожженного мяса.
Они взяли его за локти, затащили и швырнули на старое видавшее виды пластиковое офисное кресло. Он развалился на нем, как безвольная марионетка с перерезанными нитками, задыхаясь и пытаясь собраться с силами.
Тот, кого он ударил в горло, жрал его глазами с намерением немедленно прикончить, он хрипел и кашлял кровью, потирая себе шею. Другой нападавший наклонился, подбирая свой пистолет, там, где он упал, двигаясь явно медленно из-за своего ранения.
Он понял, что здесь есть кто-то еще. Почти в тени, но на грани света, стоял какой-то крупный, загорелый человек с резкими чертами лица боксера и редеющими седыми волосами, он стоял перед ним, скрестив руки на груди, с длинной тенью пистолета с глушителем в руке. Кто-то другой – эта фигура была видна менее отчетливо – находился дальше от света, но в отблеске дисплея мобильного телефона. Женщина, понял он, холодный синеватый отблеск экрана телефона очерчивал профиль ее лица, словно ледяную скульптуру.
«Наручники», сказал здоровенный мужик, слегка махнув дулом пистолета. Подошли два мордоворота и пластиковыми наручниками прикрепили его руки к пластмассовым подлокотникам кресла.
Он слегка сдвинулся в нем, с мыслью о направлениях атаки. Она пришла к нему автоматически, инстинктивно. Он тут же стал разрабатывать план, как отобрать оружие у этого верзилы, оценивая, кто для него здесь представлял наибольшую угрозу, и решая, кого из них он убьет первым.
«Удивляюсь, как вы еще живы». Крупный мужик сказал это уже непосредственно ему, в первый раз. В его речи отчетливо ощущался восточно-европейский акцент; грузинский, скорее всего. «Вас должны были прикончить наверно уже дюжину раз».
Он устало кивнул. «Говорят так». Он осторожно попробовал, нет ли свободы движения под пластиковыми наручниками. Немного было, но недостаточно.
«Больше такого не случится», сказал грузин. «Это последний час вашей жизни». Он поднял подбородок, рассматривая свою только что схваченную жертву, словно пытаясь разгадать какую-то головоломку. «Я знаю о вас всё. Вы создали себе так много врагов, друг мой. Интересно, сколько людей сегодня будет спать спокойно, после того, как мы с вами покончим?»
Он ничего не сказал, дожидаясь подходящего момента.
Тот продолжал, раздосадованный тем, что не получил желаемого ответа. «Да. Думаю, это будет своего рода благодеяние. Взгляните на себя. Вы же как бешеная собака, пёс войны, старый уже, песок с вас сыплется, сорвавшаяся с поводка собака, которую невозможно контролировать. Даже ваши же люди хотят вашей смерти! Так что я только доставлю им этим удовольствие».
«Ну так давай же», прорычал он. «И проваливай отсюда».
Верзила взглянул на одного из своих людей, который вытащил свой мобильник и поднял его, взяв их обоих в кадр крошечной камерой устройства.
Черное дуло пистолета поднялось, и на черном стволе глушителя слабо блеснул тусклый свет. «Джек Бауэр…» Грузин произнес это имя, словно какое-то бранное слово, и палец его лег на курок. «Кончилось ваше время».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
01
ЗА 24 ЧАСА ДО ЭТОГО
Чет Рейган вышел из ординаторской, поправляя свой халат и пытаясь подавить зевок. Когда он подошел к регистратуре, он заметил, что в приемном покое было непривычно пусто для буднего дня. Как правило, именно в вечернюю смену в клинике всё и начиналось. Люди, возвращающиеся домой после тяжелого рабочего дня, появлялись в медицинском центре – одни, наверное, в поисках предлога не приходить вновь сюда завтра, а другие были из числа тех, кто не успел записаться к врачам днем.
Сегодня, однако, было не так. Он увидел двух молодых людей, ожидавших своей очереди, в модной одежде от East Village, а не привычных уже ему местных жителей, живших по соседству с клиникой в районе Нижнего Ист-Сайда [район Нью-Йорка]. Они выглядели немного не похожими на людей своего типа, и его позабавила мысль, что могло с ними стрястись. Венера какая-нибудь, может быть? Что-то такое, о чем им не хотелось бы говорить своим обычным врачам? Он подавил ухмылку. Клиника получала немалый доход от подобных случаев.
Подойдя к регистратуре, он увидел, что дежурит Линди, и он не мог не нахмуриться, когда на лице у нее появилась недовольная гримаса, и она постучала по своим наручным часикам длинным наманикюренным пальцем. Взгляд Чета скользнул по экрану телевизора на стене приемного покоя, который всегда был включен на главный канал новостей CNB, и увидел в углу отметку времени. Пять часов. Время, когда начиналась его смена, и как раз точное время, когда он сюда и явился. Конечно, он прекрасно знал, что их заведующий предпочитает, чтобы медперсонал являлся заранее, минут на десять, даже на двадцать минут раньше, но Чет не собирался проводить в клинике времени больше, чем должен был. Ему же не оплачивали какие-нибудь сверхурочные, чтобы он из-за этого разбивался в лепешку.
«В чем дело?», спросил он Линди. «Я же не опоздал».
«Но и не пришел пораньше», возразила она. «Твое счастье, что не аврал. Хотя, он может наступить в любую секунду. Ты получил СМС?» Глаза ее сузились, темное овальное лицо напряглось от раздражения.
«Нет». Накануне ночью телефон у него разрядился, а перезарядить его он не удосужился. «Слушай, я пришел вовремя, так? Несмотря на всех копов. Чертовы менты сегодня оцепили все кругом…»
«СМС», настаивала Линди. «Указание из мэрии, все больницы и клиники работают в усиленном режиме…» Она осеклась. «Ты что, в пещере в какой-то просидел все последние сутки? Не видел новостей что ли?»
«Нет», повторил он. «Что, умер кто-то знаменитый?» Чет нахмурился. В числе неудобств, связанных с жизнью и работой на Манхэттене, было и то, что здесь проживали также иностранные высокопоставленные лица, располагались посольства и Организация Объединенных Наций – и всякий раз, когда они работали в городе, каждому обычному жителю Нью-Йорка приходилось смиряться с неудобствами, ими причиняемыми. Чету вспомнилось, что он читал что-то в газетах относительно большого политического договора с лидерами какой-то из арабских стран, но подробности он не вспомнил, потому что они его мало интересовали. «Вообще-то я никогда не смотрю новостей», сказал он. «Это же дурацкие проклятые мультфильмы, вот что это такое».
Линди закатила глаза. Она не раз разговаривала на эти темы с Рейганом и раньше и давно устала уже от этого. Вместо этого она взяла пульт телевизора и направила его на экран, усилив громкость. «Ну, может, ты снизойдешь и обратишь внимание хотя бы на это».
Чет обернулся и взглянул на экран, когда голос ведущей CNB стал громче. Над плечом белокурой дикторши шли врезки с видом здания ООН, а затем кадры стоящей за кафедрой президента Эллисон Тейлор. «Никогда за нее не голосовал», фыркнул Чет.
«…ситуация пока по-прежнему остается нестабильной и не совсем ясной», говорила ведущая. «В настоящее время CNB может подтвердить только то, что президент Тейлор шокировала мировую прессу своим заявлением о выходе из мирных переговоров между Соединенными Штатами, Российской Федерацией и Исламской Республикой Камистан. Президент сообщила о каком-то заговоре, скрывавшемся за этим договором, и о преступной деятельности, с ним связанной, в которой она сама принимала личное участие. Белый дом пообещал, что вскоре обязательно последует полное официальное заявление, но сегодня, в день, когда полным-полно различных слухов относительно возможной деятельности в Нью-Йорке террористов, сегодня, когда также стало известно об убийстве лидера ИРК* Омара Хассана на территории США, можно только догадываться о том, какие открытия нас ожидают в ближайшие часы».
- - - - - - - - - - - - - - - -
* Здесь и далее ИРК – Исламская Республика Камистан. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - -
«Ха», сказал Чет, услышав это. «Выходит, очередной политик о чем-то нам всем лгал. Ну и новость!»
Линди яростно на него посмотрела: «Ты что, не понимаешь? Это совсем не шутки! Многие придут в ярость от этого… Многие могут пострадать!»
Но Чет уже отошел от регистратуры. «В это дерьмо мы постоянно вляпываемся, когда связываемся с другими странами. Ничего этого не было бы, если бы эти чуваки из Ками… – как его там? – сидели бы у себя дома, разве не так?» Он захватил с собой папку с бумагами и направился по коридору к процедурной, располагавшейся в задней части здания. Первое, что он собирался сделать за эту смену, это проверить инвентаризацию палат № 10 и № 11 – и если он потратит на это определенное время, Чет знал, что сможет в таком случае отделаться от заведующего, по крайней мере, на пару часов.
Он уже зашел в процедурную № 10 и сделал пару шагов, когда понял, что не работает выключатель света. Чет понажимал его пару раз и поморщился, но в следующую секунду под его ботинками хрустнул кусочек разбитого стекла, и он понял, что люминесцентная лампа на потолке кем-то умышленно разбита. Лицо ему обдало прохладным воздухом, и он увидел, что окно с армированным стеклом по другую сторону палаты открыто, впуская внутрь ветерок.
Освещенное лишь тусклым светом угасающего дня, помещение представляло собой все 50 оттенков мрачности, и сердце у Чета подпрыгнуло чуть ли не ко рту и заколотилось, когда он запоздало ощутил присутствие здесь кого-то еще.
Из-за прикрытой занавески у смотрового стола появился человек в порванной толстовке цвета шифера, в одной руке у него было что-то металлическое, по форме напоминающее пистолет.
Внутри у Чета всё сжалось, и он почувствовал, как на шее у него выступил холодный пот. «О чёрт». Он поднял руки. «Послушайте. Эй, подождите. Не стреляйте в меня, окей? Я… У меня семья. Просто… Послушайте, просто возьмите все, что вам нужно, хорошо? Я не стану вам мешать». Его предупреждали о такого рода вещах, когда он устраивался на работу в клинику. Обдолбанные наркоманы или уличный криминал, желающий быстро заработать, залезая в клиники и грабя их на предмет обезболивающих или разных прочих наркотиков, которые можно продать.
«Закрой дверь», сказал человек с пушкой.
«Что?»
«Закрой и запри ее». Когда он заговорил во второй раз, Чет подчинился не медля. Трясущимися руками он повернул защелку, а затем отступил в угол, глаза его заметались по палате в поисках способов побега. Но было лишь открытое окно, и бандит стоял между ним и этим окном.
Тип этот выглядел так, словно поссорился с грузовиком Мак [огромные фуры], и даже хуже. На лбу и подбородке у него красовались порезы, а сквозь разодранную толстовку Чету были видны и другие раны и контузии различной степени тяжести.
«Ты мне поможешь», сказал бандит. Он посмотрел на бейджик с именем и фамилией врача. «Чет. Мне нужно привести себя в порядок. Нужно сменить одежду. Мне нужны лекарства».
«Вы что, меня убьете?» Вопрос сам как-то слетел с губ Чета, еще до того, как он даже успел осознать, что он сформировался у него в мозгу. «То, о чем в новостях говорили, это вы? Вы… террорист?»
«Нет». Преступник опустил ствол, но он остался нацеленным в точку тела Чета где-то рядом с его правой коленной чашечкой. «Но я очень хорошо стреляю. И я тебя серьезно покалечу, если ты сделаешь какую-нибудь глупость, понятно?»
«Да». Это был самый решительный ответ, который Чет когда-либо давал в своей жизни.
«Хорошо». Человек включил прикроватную лампу, затем взял скальпель и разрезал им толстовку, скинув ее движением плеч, и под ней показалась его обнаженная грудь.
У Чета дыхание перехватило, когда он увидел туловище боевика, всё искромсанное шрамами. Увидев их, он распознал залеченные сморщенные следы от пулевых ранений, а также суровые линии ножевых ударов и старых порезов. Но были там и еще какие-то другие шрамы и повреждения, такие, о которых он не мог даже сейчас догадываться. Все тело этого человека представляло собой какую-то карту-сетку насилия и пыток над ним, и причем насилия, которое он каким-то образом сумел пережить. Самой свежей раной была кое-как перевязанная бинтом из индивидуального пакета рана от огнестрельного выстрела, прошедшего по касательной, и этот кусочек тряпочки, прикрывавший рану, был весь черно-коричневым и сочился кровью. Очень осторожно, Чет снял старую повязку и принялся накладывать новую.
……………………………
Джек Бауэр следил за тем, как врач делал то, что он ему приказал. Руки у доктора дрожали, но этого и следовало ожидать.
«Ты сказал, что у тебя есть семья». Тот напрягся, когда Джек заговорил.
«Да?», ответил он, голосом, исполненным страха.
«Расскажи мне о них».
Чет тяжело сглотнул. «С-с… С-сын. Пити. Ему шесть лет. Жена. Джейн».
«Здесь, в Нью-Йорке?»
«Да. Здесь».
Джек взвесил в руке похищенный им ЗигЗауер. «Тебе нужно вывезти их из города на несколько дней. Уезжайте отсюда». Он не мог мысленно не представить себе в этот момент перед собой лицо Ким, свою улыбающуюся ему дочь, обещающую ему, что все вскоре будет у них хорошо. В этот момент Джеку больше всего на свете захотелось, чтобы это действительно было так.
Но у судьбы имелась вздорная привычка мешать тому, чего желал Джек Бауэр, ввергая его в одну кровавую баню за другой. Он посмотрел на человека, стоявшего перед ним, на этого обычного парня с его обычной работой и обычной жизнью, и на долю секунды Джек возненавидел его за это.
Чет, должно быть, заметил эту вспышку ярости в его глазах, потому что он отступил, лицо его побледнело. «Ч-что такое?»
Джек стряхнул с себя наваждение. «Продолжай». Секундный порыв прошел так же быстро, как и возник, но ожог от него еще продолжался. Где-то внутри Джек был все же возмущен тем фактом, что все шансы начать нормальную жизнь, которые у него, возможно, и были, давно уже исчезли. Он чувствовал тяжесть всего этого, давившую на него, не только бесконечных часов перестрелок, бега и рукопашных боев с целью остаться в живых, но какой-то боли в душе. Это были последствия всех принятых им решений и всего того, что он сделал.
Когда-то он был солдатом, на страже своей страны, на страже идеала, который, как он считал, был справедлив и нес благо. Но где-то по ходу дела, по мере следования своему жизненному пути, эта верность идеалу как-то размылась, куда-то стала ускользать. Он мысленно взглянул на себя со стороны, и обнаружил где-то внутри себя вопрос: «За что же ты теперь будешь сражаться, Джек?»
«У меня есть семья», тихо пробормотал он. «Это все, что у меня осталось».
«Они… здесь?»
Джек не ответил. Все, что он скажет этому человеку, в конечном итоге станет известно тем, кто на него охотится. «Я сматываюсь отсюда», сказал он через некоторое время. «Постараюсь как можно дальше. В Гонконг». Это было первое, что пришло ему в голову, и ложь довольно неплохая, которую он мог за собой оставить.
Чет остановился, повязку на огнестрельной ране он сменил, а другие мелкие порезы и ушибы тоже были перевязаны, насколько это было возможно. Он повернулся, показав на один из шкафов с медикаментами. «Слушайте, я могу…»
«Не нужно». Джек соскользнул со смотрового стола и обхватил врача со спины за шею, до того, как тот успел его как-то остановить. Крепко и тяжело сжимая его, он сделал Чету удушающий захват сзади и стал за ним следить, когда тот стал задыхаться и трепыхаться. «Не сопротивляйся».
Через несколько секунд врач обмяк, и Джек осторожно опустил его на пол. Он вытащил у Чета ключи, висевшие у него на ремне, и обчистил шкафы на предмет антибиотиков и обезболивающих. В груди врач был ;же Джека, но рубашка, которая была на нем под медицинским облачением, все-таки подходила по размерам. Он взял себе всю ту небольшую наличность, которая у того при себе имелась, и выскользнул обратно в окно, то самое, через которое он сюда и проник.
Снаружи небо затягивалось облаками, а солнце уже почти исчезло из виду за многоэтажными зданиями, выстроившимися вдоль проспекта.
Примерно через квартал он нашел старенькую Тойоту с проржавевшим дверным замком, и минут через пять он уже ехал на Запад, скрывшись у всех на виду, почти среди бела дня, в напряженном трафике часа пик.
Взглянув в зеркало заднего вида, Джек увидел там себя и те так знакомые ему зеленые глаза, глядевшие на него в ответ, в них скрывалась память о былом. Воспоминание о данном им обещании; единственном обещании, которое он все еще должен был выполнить, о единственном, что у него осталось.
«Скоро увидимся, Ким», сказал он в пустоту.
…………………………………………..
Двери лифта открылись, доставив специального агента Томаса Хэдли на 23-й этаж Федерального здания Джейкоба К. Джавица, и он очутился в своего рода управляемом хаосе. Атмосфера в оперативном управлении Федерального Бюро Расследований в Нью-Йорке была крайне напряженной, и он как-то бессознательно даже облизнулся, втягивая воздух, так, как будто он испытал потребность в кислороде. Хэдли отметился на входе и не успел еще прикрепить бейджик с удостоверением личности к карману своего пиджака, как почти столкнулся с Майком Дуайером, старшим спецагентом и своим непосредственным начальником.
«Том, отлично», сказал Дуайер, оттаскивая его в сторону. «Ты уже здесь». Коренастый, невысокого роста, за 45, Дуайер разительно контрастировал с аккуратным, атлетически сложенным Хэдли – бледный, с рыжеватыми волосами, в то время как у молодого агента кожа была темно-коричневой, а голова бритой.
Хэдли кивнул, поглядывая на дюжину других агентов, сновавших туда-сюда, каждый из которых был сосредоточен на конкретном, порученном лично ему срочном и неотложном задании, об этих заданиях он мог только догадываться. «Ого, что – свистать всех наверх, да?»
Дуайер кивнул. «Не то слово».
«У меня есть минутка на чашку кофе?»
«Нет». Старший агент ткнул пальцем в застекленный офис в другом конце зала. «Шеф строго приказал направить тебя к нему, сразу же как только ты тут появишься. Он узнает даже то, что я дал тебе снять куртку, до того как ты с ним встретишься, и он мне яйца оторвет».
Хэдли вытаращил глаза. Во время долгого пути из северной части штата он получил какое-то, весьма фрагментарное, представление о том, что происходит в Нью-Йорке, в основном из новостных радиостанций, но ничего конкретного. «Что, всё так плохо?»
«Что бы ты тут ни услышал», сказал Дуайер, уходя, «всё еще гораздо хуже».
Губы у Хэдли скривились, и он стал пробираться через весь офис, ловя взгляды других агентов, работавших с каналами видеонаблюдения или рявкавших что-то в телефоны. Он надеялся, что слухи о терактах в городе – это лишь истерика, что-то вроде чрезмерной реакции людей, у которых имелась лишь половина правды и чрезмерное воображение. Но, попав сюда, он понял, что это не так.
Когда он подошел к кабинету помощника директора по спецоперациям Роуда О'Лири, он увидел, что этот крупный ирландец говорит по телефону, прижав к уху трубку. О'Лири заметил Хэдли сквозь стекло и приказал войти, кратко и решительно замахав рукой.
«Никакого толку не будет, если вы будете так сидеть сложа руки», сказал замдиректора. «Вы хотите, чтобы ФБР сделало то, что можно было бы назвать действительным содействием и помощью, а я предлагаю вам попросить ребят из Нацбезопасности, не будут ли они так любезны, наконец, думать башкой, а не задницей». О'Лири кивнул, когда чуть слышный дребезжащий голос на другом конце линии ответил в утвердительном смысле. «Ага. Ну вот правильно. Давайте. Перезвоните мне, когда закончите». Он бросил трубку обратно на рычажки и глубоко выдохнул.
«Сэр», начал Хэдли. «Вызывали?»
«Закрой дверь, Том, и сядь».
Хэдли погрузился в кресло по другую сторону захламленного стола своего босса и стал смотреть, как тот собирается с мыслями. О'Лири был человеком бескомпромиссным, часто он бывал груб, но он все говорил прямо, и это в нем Томасу Хэдли импонировало. Однако за те несколько месяцев, прошедших с тех пор, как он был назначен в Нью-Йоркское отделение, у него сложилось ощущение, что замдиректора почти не обращал на него внимания. Он удивился, что могло измениться.
«Короче говоря…» О'Лири сразу же пустился в объяснения, еще до того, как Хэдли успел задать ему какие-нибудь вопросы. «За последние 24 часа на нашей территории был похищен, а затем убит глава иностранного государства, и убит его же собственными людьми».
«Омар Хасан», сказал Хэдли, кивнув.
«А вот что не известно публике, так это то, что у убийц Хасана была грязная бомба, которую они собирались взорвать прямо здесь, в Нью-Йорке. И, по всей видимости, внутри правительства России есть люди, причастные к подготовке этого теракта».
В горле у Хэдли пересохло. «Это… Это точно установлено?»
«Нет, точно это не подтверждено», огрызнулся О'Лири, явно раздражившись. «Прямо у нас на глазах, перед нашим носом, разворачивается сверхмощный источник всех международных конфликтов, и как раз на фоне и поверх всего этого случившегося бардака, отчего, вероятно, 11 сентября покажется чем-то жалким и смешным. ФБР, Министерство внутренней безопасности, Секретная служба, Нью-Йоркская полиция – все по уши в это погружены, а мы даже не готовы с ними взаимодействовать на должном уровне. Контр-Террористический Отдел получил по рогам, вроде из-за какой-то атаки на их компьютеры, поэтому они выбиты из игры…» Он вздохнул. «И в довершение всего этого, похоже, до конца дня обрушится и карьера Президента».
«Вот как…» Хэдли стал лихорадочно соображать, пытаясь переварить услышанное. «Так, и какова же моя задача в связи с этим?»
«Мы к этому еще вернемся». О'Лири несколько изменил тон. «А сначала кое-что еще. У меня неважные новости». Он сделал паузу. «Должен проинформировать тебя, что чуть больше часа назад застрелен Джейсон Пиллар*. Искренне соболезную, знаю, что он был твоим другом».
- - - - - - - - - - - - - - -
* Джейсон Пиллар – помощник президента Логана, им застреленный через подушку в конце 8-го сезона «24 часов». – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - -
«Что?» Практически бессознательно рука Хэдли сама собой потянулась к ключице, где чуть выше нее, под рубашкой, у него на коже была татуировка готическим шрифтом, гласившая: «Semper Fidelis» («Всегда верен») – девиз Корпуса морской пехоты США.
«Знаю, Пиллар был твоим командиром в Персидском заливе, что вы были очень дружны. Мне хотелось, чтобы ты услышал это первым именно от меня».
«Спасибо, сэр…» Хэдли некоторое время помолчал. По правде сказать, свою службу в морской пехоте он не мог назвать гладкой, и если бы не Пиллар, всё могло бы быть намного хуже. Когда пути-дорожки Хэдли и Корпуса, наконец, разошлись – и далеко не на теплых дружеских условиях – именно этот его бывший командир помог Тому начать карьеру в органах и, в конечном счете, оказаться и здесь, в ФБР. Он сказал, что увидел в нем человека толкового, нужного.
Сам же Пиллар пошел дальше, наверх, к делам покрупней и посерьезней, сначала в Разведывательном управлении Минобороны, а затем стал исполнительным помощником бывшего президента Чарльза Логана, но они продолжали поддерживать контакты друг с другом многие годы. Хэдли знал, что в Нью-Йоркском управлении есть люди, в том числе О'Лири, считавшие, что Пиллар помогал замалчивать некоторые вещи в прошлом Хэдли, которые могли помешать его продвижению.
Конечно, все это было истинной правдой, но Хэдли никогда бы в этом не признался. А теперь его друг и союзник погиб.
«Детали обрывочны», сказал О'Лири. «Выстрелы произошли в здании Организации Объединенных Наций. Вместе с ним там находился Чарльз Логан, но он в критическом состоянии, огнестрельное ранение. Секретная служба всё скрывает, ничего нам не сообщают они. О каких-либо подозреваемых ничего не известно. Но ходят слухи, что Логан может не дожить до следующего утра».
«Связано это с убийством Хасана и бомбой?»
«Исключать этого нельзя». О'Лири наклонился вперед. «Но сейчас нужно, чтобы ты сосредоточился на другом задании. У меня тут со всех концов мира приезжают люди, а помимо всего прочего получен приказ, приоритетного значения, напрямую от заместителя директора». Он схватил папку бумаг и передал их агенту. «Ты должен собрать группу, чтобы найти и арестовать этого человека».
«Джек Бауэр», прочел Хэдли имя на папке, легшей перед ним. «Слышал об этом чуваке. Если хотя бы половина того, что о нем говорят, правда, то он очень опасен…»
О'Лири нахмурился. «Там, где он появляется, там обязательно жди беды. Этой ночью мы потеряли одну из наших, бывшего агента, Рене Уокер. Некоторое время назад она принимала участие в расследовании дела «Старквуд», но позже она ушла из Бюро… Бауэр имел к этому какое-то отношение. Голову дам на отсечение, что он связан с ее смертью».
«Так вот в чем дело?» Хэдли отложил папку. «Мы его разыскиваем за убийство Уокер?»
«Он у нас в розыске, потому что есть ордер на его арест за госизмену и заговор против Соединенных Штатов, а также за убийство группы русских. Ну во время всей этой херни с ИРК, с мирным договором и прочее…» О'Лири указал пальцем вверх. «Он как-то к этому всему причастен. Но точно не известно, как именно, пока он не окажется в нашей комнате для допросов. Твой друг Пиллар пытался активно его преследовать силами КТО, но тот от них ускользнул».
Хэдли вытаращил глаза. «Это что получается, Бауэр связан со стрельбой в ООН?»
«Возможно. Мы точно не знаем. Он не любил Логана, это факт. Но сейчас мы оперируем лишь предположениями и отдельными деталями. И эту ситуацию нужно изменить. Мы абсолютно уверены, что Бауэр все еще в городе, но вплоть до сих пор у меня не было людей, чтобы отправить их на его поиски. И теперь это твоя задача».
Хэдли мрачно кивнул, взгляд его стал жестким. «Понял. Я завершу то, что Пиллар… то, что было начато».
Помощник по спецоперациям внимательно на него посмотрел. «Послушай, Том… Буду с тобой откровенным. Мы с тобой никогда не сходились во взглядах. Я считаю твои методы сомнительными. Но в данный момент у меня приказ провести розыск человека, причем помимо и сверх общегородской тревоги, объявленной в связи с угрозой терактов, и в силу того, что ты оказался в неправильном месте и в неправильное время, ты как раз тот, кто и сделает это для меня. Так вот, подумай обо всем, что может тебя на это смотивировать, и ты это задание выполнишь. И я не хочу ни видеть, ни слышать тебя до тех пор, пока Бауэр не окажется в наручниках. Это ясно?»
«Абсолютно, сэр».
«Дуайер подыскал тебе кое-каких ребят для этого. Делл, Маркинсон, Килнера, еще может нескольких, если тебе потребуется поддержка. Давай, включайся в работу и проинструктируй их». Зазвонил телефон, помощник по спецоперациям схватил его с рычажков и замахал рукой, отпуская Хэдли.
Тот вышел из кабинета и вернулся в главный офис, обдумывая всё это. Он внимательно вгляделся в фото Бауэра, имевшееся в папке, пытаясь понять что-нибудь по нему о человеке, которого он никогда не знал лично.
Руки Хэдли сжались в кулаки. Если Бауэр причастен к смерти Пиллара, у него остался долг перед своим бывшим командиром, он должен схватить Бауэра, и агенту подумалось, что это также может положить конец недоверию, преследовавшему его с тех пор, как он перевелся в Нью-Йорк. И если это означало, что ему придется применить кое-какие из тех «сомнительных» методов, которые не нравились О'Лири… Что ж, для него это не проблема.
…………………………….
На другом конце Манхэттена, в нескольких милях к северу, в облицованном камнем особняке, чуть удаленном от Восточной 91-й улицы, другой бывший солдат рассматривал то же лицо и думал о той же самой цели.
Аркадий Базин был еще мальчишкой, когда отправился воевать в Афганистан во время советского вторжения туда, по сути юнцом, не достигшим призывного возраста, он выкрал свидетельство о рождении у своего старшего брата и воспользовался им для того, чтобы сойти за достаточно уже повзрослевшего, чтобы воевать. В то время он был ослеплен своего рода патриотическим пылом, который казался ему теперь забавным, но и сейчас, спустя долгие десятилетия, любовь Базина к Матушке-России не померкла. Она, правда, трансформировалась в своего рода упорную, безжалостную инерцию – словно теперь он был каким-то танком, который неуправляемо всё катится и катится вперед, сокрушая на своем пути врагов его народа.
А в них недостатка никогда не было. Еще в самые первые дни огня и крови, молодым солдатом Базин усвоил фундаментальную истину. У войны нет конца; меняются лишь поля сражений, линии фронта и лица-маски, которые носит враг.
Он взял в руки папку и сжал губы. Сквозь арочное окно у него за спиной внутрь проникали лучи яркого света, двигавшиеся снаружи и отбрасывавшие бесцветные полосы на стены и потолок конференц-зала, где он сидел. Снаружи стояли фургоны телекомпаний, выстроившиеся в ряд бампер к бамперу с развернутыми спутниковыми тарелками, и их чередовавшиеся друг с другом репортеры с места событий лепетали что-то в свои ручные микрофоны. Свет, исходивший от огней телекамер, выхватывал белый, синий и красный цвета флага, развевавшегося над входом в Генконсульство Российской Федерации.
Телебригады были окружены американскими полицейскими, ворчавшими с кислыми физиономиями, что им приходится выполнять эти свои обязанности, а внутри периметра из черных железных ограждений, окружавших со всех сторон здание консульства, находилась еще одна категория наблюдателей. Они были вооружены автоматами «Скорпион» и пистолетами Макарова, спрятанными под их большими пиджаками, из осторожности, чтобы их не заметили местные жители. Всё здесь контролировалось сейчас СВР – службой безопасности президента России – обязанной защищать президента Юрия Суварова во время его международного визита, но события последних нескольких часов изменили характер этой деятельности со сдержанной демонстрации силы на некое подобие действий оккупационных войск.
Внутри самого консульства на каждом этаже СВР разместила своих охранников. Базин лишь мельком рассмотрел их в ситуационно-оперативном центре, на кратком совещании с экипажем самолета Суварова на взлетно-посадочной полосе Международного аэропорта Джона Ф. Кеннеди. Он нахмурился. Если бы решения принимал он, Базин отправил бы своего президента прямо в аэропорт, и теперь тот был бы уже в воздухе и летел бы на Родину, от греха подальше и прочь с чужой земли.
По правде говоря, если бы решения принимал он, то он никогда бы и не позволил Суварову вообще приезжать в эту Америку и разговаривать с правителями этой страны и со всеми остальными, как будто они были какой-то ровней ему. Сама эта мысль заставила рот его искривиться в презрительной ухмылке.
Все годы тайных операций в Соединенных Штатах и вокруг них внушили ему лишь глубокое недоверие к этой стране и к ее народу. В качестве сотрудника Службы внешней разведки Российской Федерации, представления Базина об Америке в основном сводились к контактам с предателями, с жадными и продажными представителями населения этой страны. Что его заставляло собираться и концентрироваться – это понимание того, что его работа жизненно важна в плане подтачивания, некоей коррозии, разъедающей воображаемое превосходство старого врага его Родины.
Иногда он уставал от этого, но он знал, что не может покинуть свой пост. Западу нельзя было дать победить, даже на краткое мгновение. Западникам нужно сопротивляться, если нужно, до самой могилы.
Базину казалось невозможным считать американцев людьми – по крайней мере, он относился к ним не так, как к своим, советским согражданам. Они были для него существами какого-то низшего сорта, с их эгоцентризмом, их мелкими, материалистическими устремлениями – и что пугало его больше всего, это то, что эта модель поведения кралась уже через океан, подползая и заражая его народ.
Ему хотелось стать свидетелем конца всего этого, и ему казалось, что Юрий Суваров был человеком, мыслившим примерно так же. В глубине души Базин отчасти надеялся, что ему удастся встретиться с президентом; конечно, в данный момент они оба находились под одной крышей. Это был человек, понимавший, что Великий Советский Медведь не погиб, а только спит. Суваров был из тех лидеров, которые были способны возродить прежнее могущество, которым когда-то пользовалась советская власть в коммунистическую эпоху, если только ей дать такую возможность. Ему нравилось думать, что Суваров увидит в нем родственную душу, того, кто помнит и чтит те времена, когда их страна представляла собой силу, с которой необходимо было считаться в глобальной политике.
Но нет. Базин отбросил эту мысль как наивные мечтания непрофессионала. Правильнее будет, если президент Суваров так никогда и не узнает ни его лица, ни его имени. Базин считал себя преданным сыном Родины, и достаточно того, чтобы Суваров знал, что в его распоряжении есть оружие, которое можно пустить в ход, дабы продемонстрировать могущество России ее врагам.
Он снова посмотрел на фотографию. Этот человек, этот Джек Бауэр, был именно такого рода врагом. Данные о нем были почерпнуты у шпионов, внедренных в Центральное Разведывательное Управление, а также у союзников русских в Китайском правительстве. Они представляли собой обрывочное, лоскутное одеяло из полуправды и слухов, формировавшее в общих чертах определенное представление о том, кем в действительности являлся Бауэр, и того, на что он был способен. Полицейский, солдат, шпион, убийца… Бауэр представал во всех этих ипостасях, но теперь он был лишь мишенью.
На лице у Базина вновь появилась презрительная ухмылка. Этот бывший ЦРУшник-убийца был идеальным экземпляром, служащим примером того, почему и зачем Базин занимался именно тем, чем он занимался. Он был почти одного с ним возраста, с разницей примерно в полгода по дате рождения, и при поверхностном взгляде, возможно, их можно было бы посчитать людьми в чем-то друг с другом схожими. Но такое сравнение привело бы Базина в ярость. Папка с досье на Бауэра раскрывала глаза на истинное положение дел; он был американцем до мозга костей, настолько ярко выраженным американцем, что каждое задание, им выполненное, было порождением того самого высокомерия, будто его нация имеет право навязывать свою волю всему миру. Бауэр был неуправляемым беспредельщиком, бывшим агентом, вышедшим из-под контроля, его кровавый послужной список в лучшем случае лишь едва-едва был как-то прикрыт очень тонкой тканью видимости законности, санкционированной его правительством, а в худшем – речь шла о беспределе психопата с нулевой преданностью чему-либо иному, кроме собственных искаженных представлений о том, что правильно, а что нет. Лично друг с другом они никогда не пересекались и не встречались, но Базин мысленно уже поносил этого человека матом. Он ненавидел и презирал капиталистическую систему как раковую опухоль, способную создавать таких личностей, как Джек Бауэр.
В дверь постучали, и Базин поднял глаза на вошедшую женщину. У нее была высокомерная осанка девушки из высшего московского общества, но по опыту он знал, что чисто внешние ее манеры так держаться являлись лишь дымовой завесой. И хотя Галина Зиминова была моложе его, и порой слишком либеральна в своих вкусах, по его мнению, но Базин высоко ценил другие качества этого агента СВР – она была совершенной убийцей и настоящей патриоткой… пусть даже та «новая» Россия, откуда она прибыла, была совсем уже не той, которая стала матерью и защитницей для него самого.
«Группа уже здесь, сэр», сказала она.
Он кивнул. «Пусть войдут».
Зиминова тоже кивнула в ответ, но чуть задержалась, заметив фото Бауэра. «Это он?»
«Тот, мимо которого вполне можно пройти на улице и подумать как о ничем не примечательной личности», ответил Базин. «И тем не менее этот человек приговорен к смерти нашим высшим руководством».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
02
«У нас четкое и прямое приказание», сказал Хэдли собравшимся. «Издан федеральный ордер на арест Джека Бауэра, и мы намерены его схватить».
Другие агенты, находившиеся в комнате для инструктажа, переглянулись. Сидевшие слева от него рядом друг с другом спецагенты Кари Делл и Хелен Маркинсон выглядели так, словно они были вылеплены из одного теста; обе они были аккуратными, подтянутыми и строгими в своей внешности, обе одеты в почти одинаковые черные брючные костюмы, и на первый взгляд, единственное, чем они отличались, это прическами. Коротко остриженные волосы Делл были красновато-коричневыми, в то время как черные волосы Маркинсон почти достигали ее плеч, и обе они следили за тем, как Хэдли проводит свой инструктаж, пожирая его глазами, как ястребы. В управлении поговаривали, что они вдвоем поступили сюда вместе из Квантико [академия ФБР], сформировав вдвоем грозную команду. Как раз за неделю до этого именно они раскрыли дело Ансельмо. Хэдли предстояло работать с квалифицированной искусной командой. Если он желал добиться успеха, ему нужны были в группе агрессивные, активные люди.
«Такой, как он, так просто без борьбы не сдастся», отважилась заметить Маркинсон с едва заметным ее родным бостонским протяжным акцентом.
Делл кивнула. «Вряд ли в решающий момент он предоставит нам выбор из многих вариантов».
«Мы отрежем ему все пути к отступлению, когда отыщем его», ответил Хэдли, и он услышал, как тот, кто сидел справа от него, сделал резкий вдох. Он взглянул на этого агента, ожидая от него, что тот озвучит то, что у него на уме.
У Хорхе Килнера было открытое и честное лицо, которое больше подходило нападающему в школьной футбольной команде, чем агенту ФБР, но в данный момент выражение его лица было глубоко обеспокоенным. Он сидел, положив руки перед собой, сплетя пальцы, и неуверенно заёрзал на стуле. «Этот человек…» Он сделал паузу, как бы подбирая слова. «Он не преступник».
Делл постучала пальцем по ордеру, лежавшему на столе конференц-зала. «Позволю себе не согласиться».
Килнер покачал головой и продолжил: «Послушайте, прочитайте его досье, и вы поймете, что Бауэр – бывший оперативник Контр-Террористического Отдела. Ему поручали делать многое такое для нашей страны, что может показаться всем нам кошмаром. Мы обязаны ему очень многим, чтобы обращаться с этим человеком, почти как с каким-то мелким гопником, которого нужно догнать и бросить за решетку».
«Мы обязаны Джеку Бауэру тем, что должны задержать его в соответствии с надлежащими процедурами и единственным его телефонным звонком из камеры», огрызнулся Хэдли. «И то если он будет достаточно благоразумен, чтобы поднять руки и сдаться, когда мы за ним придем».
Второй агент прикусил губу. «Агент Хэдли, я знал Бауэра и Рене Уокер. И я ни на секунду не поверю, что он виновен в ее смерти».
«Отлично… Вы находились в нашем офисе в Вашингтоне, округ Колумбия, во время захвата террористами Белого дома». Хэдли пристально посмотрел на Килнера. «Это хорошо. Мы сможем воспользоваться вашим пониманием этого человека. И только. Именно так всё и будет. Если вы надеетесь проявить необоснованное сочувствие к разыскиваемому беглому преступнику, я попрошу специального агента Дуайера дать вам иное задание».
«Нет, сэр», настаивал Килнер. «Если вы собираетесь надеть на Бауэра наручники, то я хочу быть именно тем, кто это сделает. Чтобы наверняка сделать все правильно и как надо».
«Так, и с чего же начнем?», спросила Маркинсон. «Ориентировки на Бауэра с его фото и описанием разосланы по всему Восточному побережью, а Нью-Йоркская полиция перекрыла весь Манхэттен из-за всей этой заварухи с Камистаном. Мы исходим из предположения, что он все еще находится в черте города?»
«В данный момент да». Хэдли прошел через зал инструктажа и, подойдя к окну, посмотрел на площадь Федерал-Плаза. «Как справедливо напомнил нам агент Килнер, наш беглец бывший агент КТО, а до этого боец «Дельты» и сотрудник ЦРУ. Он обучен операциям в городе, знает наши методы и наши возможности. Он также прекрасно понимает, что если ему не удастся покинуть Нью-Йорк в течение нескольких ближайших часов, он, можно считать, уже пойман. Окно наших возможностей ограничено, друзья, и они с каждой секундой только уменьшаются». Он повернулся и кивнул присутствующим. «Мы мониторим все известные нам контакты, которые имеются у Бауэра в этом городе, отслеживаем аэропорты, вокзалы, паромные пристани, мосты, туннели. Он должен где-то засветиться, и мы должны быть в том месте и в тот момент, когда это произойдет. Каждый из вас должен координировать свои сектора поиска с тактической группой. Если вы почувствуете, что это он, ни секунды колебаний. Немедленно действуйте». Хэдли показал пальцем на дверь. «Принимайтесь за дело».
Делл, Маркинсон и третий агент встали и начали уходить, но Хэдли положил руку на плечо Килнеру, до того, как тот покинул кабинет.
«Какие-то проблемы?», спросил тот.
«Это вы мне скажите», потребовал Хэдли. «Когда дело подойдет к решающей развязке, и вам придется направить оружие на Бауэра, вы пойдете до конца?»
«Если придется––»
«Если?» Хэдли ткнул его в грудь. «Будь реалистом, Хорхе. Ты действительно думаешь, что такой, как он, даст тебе возможность выбирать? Маркинсон права. Бауэр – из тех, кто стреляет первым, и в кого нужно сначала стрелять первым, а потом уже всё остальное».
Килнер посмотрел на него. «При всем уважении… мне кажется, это не я должен думать о его мотивации».
Хэдли заколебался, намереваясь отпустить злую реплику, но затем остыл. «Спасибо за искренность. Ну а теперь нужно, чтобы вы отправились в город, на улицы. Бауэр сбежал налегке, поэтому ему понадобятся деньги и снаряжение. Он жил в отеле «Челси» в Вест-Сайде. Отправляйтесь туда и проверьте его номер, на всякий случай».
«На случай чего? Опергруппа по сбору улик уже осмотрела номер».
«Все равно», настаивал Хэдли, обходя его на выходе из зала. «Поезжайте проверьте. Это приказ».
………………………………
Пока поток машин полз по Второй авеню мимо площади Стайвесант, Джек постарался поплотнее натянуть на себя поношенную толстовку с капюшоном, которую он обнаружил на заднем сиденье похищенной Тойоты. Час пик это всегда геморрой, но сеть нью-йоркских улиц словно сговорилась превратить его в особо изощренный ад. Выстроившиеся в ряды легковые автомобили и фургоны продвигались вперед миллиметрами, урывками, с горем пополам, то останавливаясь, то чуть проезжая вперед, и водители припадали к своим гудкам, если кто-нибудь хоть на секунду запаздывал в этом потоке. Он посмотрел на водителей двух соседних такси, продвигавшихся почти одновременно, но ведущих между собой бурную перепалку из открытых окон. Время от времени где-нибудь взвывала пульсирующая полицейская сирена, и в зеркале заднего вида Джек замечал сине-белые патрульные машины, пробивавшиеся сквозь пробку, иногда забираясь на тротуары, чтобы ее объехать.
Над головой у него пронесся металлический стрекот вертолета, и он подавил секундное желание выглянуть и посмотреть на него. Чтобы получить его изображение и таким образом засветить его, нужен был лишь один-единственный кадр мобильной или статической камеры. Перед тем как сесть в машину, Джек растер на щеках черную грязь, прочертив ломанную асимметричную линию, которая выглядела как случайно появившаяся, но на самом деле ее было достаточно, чтобы затруднить работу любой программы по распознаванию лиц, которая может его поймать. И все-таки это была лишь временная мера, и она не поможет против живого наблюдателя-человека.
Пальцами он барабанил по рулю. Он чувствовал себя словно обнаженным, пригвожденным внутри стальной коробки этой машины. Ведь даже в эту секунду охотники за его головой могли направлять свои камеры в эту самую точку. Снайперы в зданиях с другой стороны улицы, вооруженные бойцы в машинах, идущих за ним по следу. Любой тут вокруг являлся для него потенциальной угрозой, каждое окно было местом, где мог находиться стрелок.
Джек вдруг осознал, что оба таксиста замолчали, их голоса сменились бормотанием радио. В других машинах вокруг него произошло то же самое, водители стали усиливать громкость, опуская стекла, чтобы все смогли это услышать. Он наклонился чуть вперед и, щелкнув, включил радиоприемник на приборной панели Тойоты, и на всех радиостанциях он услышал один и тот же голос.
В прямом эфире к нации обращалась Эллисон Тейлор, первая женщина-президент Соединенных Штатов. «Мои дорогие американцы, сограждане», начала она. «С тяжелым сердцем я вынуждена обратиться к вам этим вечером. Сложилась такая ситуация, когда я не могу, по доброй воле и в здравом рассудке, позволить себе дальше исполнять свои обязанности. В этот тяжелый час я официально слагаю с себя полномочия вашего президента и покидаю свой пост главнокомандующего. Я передаю этот пост вместе с серьезной ответственностью своему вице-президенту и другу, которому я доверяю, Митчелу Хейворту».
Джек слушал ее голос, представив себе Тейлор, как она стоит там сейчас за кафедрой, и ее слова гулко разносятся по залу, битком набитому ошеломленными, умолкнувшими репортерами. Он пытался сейчас понять, какие чувства он испытывает по отношению к этой женщине. Гнев его на ее поступки и действия был еще слишком свеж и резок, и его было трудно отделить от вскипавших внутри него эмоций, которые клокотали в нем после смерти Рене.
Никаких сомнений не было в том, что Джек уважал институт президентства – это уважение прочно в нем укоренилось, и в каком-то смысле он навсегда останется верным его солдатом, – но он также прекрасно понимал, какие ужасные обязанности он накладывает на тех, кто занимает этот высокий пост. Джек подумал о Дэвиде Палмере, человеке с характером, сильной волей и высокими идеалами, который с честью и мужеством, стойко пытался исполнять свои обязанности в Овальном кабинете, и о его брате Уэйне, который сделал все возможное, чтобы следовать примеру Дэвида. Другие, такие как Ной Дэниелс и Джеймс Прескотт, были вынуждены принимать опасные решения и сделать трудный выбор, и вынуждены были заплатить за их последствия. Сегодня эту цену познала и Эллисон Тейлор.
«Когда я покину этот зал, я передам себя в руки генерального прокурора для допроса», говорила она. «За минувшие сутки нам пришлось столкнуться с мрачным заговором, и, к стыду своему, я вынуждена признать, что сделала недостаточно для его разоблачения, когда такая возможность мне представилась. В этот тяжелый момент я прошу у вас прощения, прошу вашего понимания, и обещаю всем вам, что развязка этих трудных тяжелых часов будет быстрой, справедливой и, самое главное, прозрачной. Спасибо».
Комната взорвалась вопросами – это собравшиеся там репортеры громко умоляли и требовали первыми забросать вопросами и сомнениями слова Тейлор. Глаза у Джека сузились, и он снизил громкость радио, пытаясь переварить то, что только что услышал.
Она сдержала перед ним свое слово относительно своего стремления раскрыть заговор, имевший целью помешать заключению мирного договора с Камистаном, и сопряженный с силовыми играми разных политических сил и держав, стоявшими за ним. Возможно, он в ней ошибался.
То, что произошло далее, в коридорах Организации Объединенных Наций, Белого дома, Кремля и парламента ИРК, – это уже дело государственных деятелей и политиков. Возможно, это будет означать, что какие-то страны повернутся против других, что это усилит международную напряженность, и многие окажутся друг с другом на ножах… Но в данный момент все это казалось чем-то весьма отдаленным, далеким от мира Джека.
Честность президента Тейлор предвозвестила гибель ее политической карьеры, и перед ней разверзлась угроза ареста и тюремного заключения. Более того, исчезла всякая возможность того, что ее администрация могла чем-то защитить Джека и его друзей. Его коллеги из КТО, например Хлоя О'Брайен, Арло Гласс, Коул Ортис и другие, теперь тоже оказались под угрозой. Его злило то, что они могут столкнуться с угрозой тюрьмы за то, что посмели делать то, что было правильно и нужно, по сути в невозможных обстоятельствах. Он чувствовал, что ничем не может им помочь, так же, как он был бессилен спасти жизнь Рене, когда она истекала кровью от снайперской пули.
Мрачное настроение овладело им, словно в груди образовалась какая-то зияющая темная дыра. Эта борьба отняла у него так много людей, такая огромная часть его жизни была порушена в огне и крови. И вот, он снова остался один, ни с чем, на краю пропасти. Один, от которого все отреклись, и свобода его сейчас измеряется лишь тиканьем часов.
На мгновение Джек даже позволил себе задаться вопросом, а что произойдет, если он сейчас просто откроет дверь машины и выйдет на улицу, подняв руки над головой. Какая судьба ждет Джека Бауэра?
За ним охотились силовики его собственной Родины, а также агенты его врагов. На нем висел длинный список его жертв, с его именем, записанным наверху, и это будет поистине гонка между американскими правительственными агентами и тайными оперативниками Российской Федерации, кто сумеет найти его первым. Обе стороны желали заставить его заплатить за нарушение им законов, за людей, которых он прикончил. Джек понимал, что никто из них не пощадит его, когда они его схватят. Самое лучшее, на что он мог надеяться, это остаток жизни в какой-то безымянной тюрьме за решеткой; худшее – пуля в затылок и труп, сброшенный в реку.
Он отверг эту мысль. Нет, сказал он себе, я дал обещание своей дочери. Я ее не подведу. Я увижу ее снова. Хотя бы в последний раз.
Отчасти он понимал, что наиболее разумный выбор, наиболее практичный и целесообразный вариант – это оторваться от погони, скрыться и исчезнуть прямо сейчас, в эту самую секунду. Джек знал десятки способов, как можно исчезнуть, словно невидимка, создав себе новую личность и выстроив новую жизнь где-нибудь в другом месте.
Но это показалось ему предательством. Ким была всем тем, что у него осталось от семьи, последней яркой звездочкой на темном небосклоне его жизни. Он подумал о том, что, может быть, лучше ему больше никогда не встречаться с ней, но что-то внутри передернуло его, словно каким-то вонзившимся в сердце ледяным ножом.
Даже при том, что все остальное ему казалось абсолютно неясным, клятву, которую он дал Ким, ему нельзя было нарушить. Его дочь, ее муж Стивен и такая замечательная внучка Джека – Тери… Всем им угрожала опасность, пока он все еще где-то рядом. Раньше он уже исчезал, и он снова это сделает, просто ускользнет от слежки силовиков невидимым и исчезнет. Но сначала он сдержит свое обещание и попрощается. И никто не сможет этому помешать. Никто.
«Эй, приятель, слышь!» Джек, вздрогнув, словно очнулся, выйдя из задумчивости, и ревущий гудок автомобильного сигнала вернул его к реальности. Он поднял глаза и увидел, как один из таксистов высунулся из окна и кричит на него. Водитель такси тыкал пальцем на дорогу перед Джеком, указывая ему на все увеличивавшийся разрыв, где поток машин наконец-то стал двигаться. «Куда едешь, мужик?», спросил он.
«Домой», ответил Джек.
…………………………………
«Эти указания поступили непосредственно от президента Суварова», сказал Базин и сделал паузу, чтобы это заявление было всеми осознано. Зиминова ничего не сказала, но он заметил, что трое мужчин, находившихся в зале, явно желали что-то сказать. Он разрешающе махнул рукой: «Высказывайтесь. Плохо выношу тех, кто молчит из страха перед тем трудным вызовом, который ему предстоит».
Как и следовало ожидать, первым заговорил Ёлкин. «Суваров лично это санкционировал?» Худощавый и жилистый, с холодными голубыми глазами, Ёлкин говорил унылым монотонным голосом, гудевшим в зале. «Cегодня?»
«Менее часа назад. Убийство американского гражданина, да». Базин кивнул. «Я что, непонятно выразился?»
«Не просто гражданина». Следующим решил высказаться Магер. Он был, пожалуй, самым заурядным на вид человеком, ничем внешне не примечательным, из всех, кого Базин когда-либо знал, настолько незаметным, что можно было потерять его в толпе и через мгновение усиленно пытаться вспомнить его лицо. «Опытного, натренированного и обученного бойца. Федерального агента».
«Бывшего федерального агента», уточнила Зиминова. «Теперь он в розыске. Для поимки его и ареста мобилизованы их силовые структуры».
«Почему бы не дать им это сделать самим?», решил, наконец, предложить свой вопрос Экель, сгорбившийся в недрах глубокого кожаного кресла, поигрывая, как всегда, одной рукой со своими длинными жирными черными волосами. «Не проще ли дать возможность Бауэру отправиться за решетку, а затем заплатить какому-нибудь убийце, чтобы тот задушил его в своей камере?» Он поднял руки. «И мы останемся в этом деле чистенькими».
Ёлкин фыркнул, что несколько походило скорее на сдавленный смех. «Дело не в том, чтобы остаться чистенькими, дорогуша. Речь идет о том, что мы посылаем месседж».
Базин кивнул. «Как обычно, Ёлкин уловил самую суть. Да. Мотивация этого указания – возмездие, чистое и ясное. Президент Суваров очень зол на этого Бауэра. Похоже, он несет непосредственную ответственность за срыв каких-то оперативных планов, и кроме того, он имел дерзость считать, что сможет безнаказанно нанести удар непосредственно по членам российского правительства».
«По соображениям мести», заметил Магер. «Этот идиот Токарев застрелил женщину Бауэра».
«Токарев за это и поплатился», сказала Зиминова. «Его зарезали, как свинью».
«Но он не был единственным», добавил Базин, сжав челюсти, когда он подумал о других убитых.
Зиминова продолжила брифинг, подхватив красную нить у своего командира: «Также Бауэр виновен в гибели министра иностранных дел Михаила Новаковича и его охраны. В общей сложности это восемь человек».
Базин лично знал трех из них. Он обучал их тактике борьбы с терроризмом, еще в те времена, когда СВР была частью КГБ, а этот американец отправил их всех в могилу. Это была еще одна причина, по которой он должен был руководить этой операцией, – свести счеты. Он наклонился вперед, сидя в кресле. «Не ошибитесь. Это дело чести. Речь идет о нанесенном нам оскорблении и возмездии за него. Если бы обстоятельства сложились чуть иначе, в прицеле у Бауэра оказался бы сам президент Суваров. Этому американцу нельзя позволить остаться в живых после совершения таких преступлений».
«Это было бы проявлением слабости». Ёлкин кивнул. «Суваров окажется в глупом положении, если ничего не предпримет».
«Поздно, поезд ушел», пробормотал Экель.
Базин бросил на него быстрый взгляд. «Что ты имеешь в виду?»
Экель слегка покраснел, затем выпрямился. Когда он снова заговорил, он понизил голос, будто боялся, что Суваров услышит его откуда-нибудь, где он находился сейчас в здании консульства. «Просто дело в том, что… Говорят, что между Москвой и нами просто разрываются телефонные линии. Премьер-министр и его кабинет созвали чрезвычайное заседание Федерального Собрания. Ходят слухи, что президент причастен к убийству Хасана…» Экель замялся. «И дома Суварова ожидает не очень-то теплый прием».
Они все были в курсе этих слухов, и Базина раздражало, что они стали их обсуждать, как будто это уже свершившийся факт. Он поднялся и пристально посмотрел на Экеля. «Премьер-министр и его друзья в Думе… Эти люди – политики, друг мой. А Юрий Суваров – лидер. Мы выполняем его приказы, а не премьера. Что там произойдет или не произойдет, когда он вновь ступит на российскую землю, это не наше дело. Мы получили приказ от нашего главнокомандующего, и он будет выполнен. Нам поручено найти и уничтожить врага Родины. Если этот приказ не будет отменен, мы продолжим этим заниматься самым тщательным образом». Он поднялся, и все остальные тоже встали.
В качестве его заместителя Зиминова отдала группе несколько дальнейших указаний. «Мы подъедем на наш сборный пункт, на базу, возьмем там оружие и необходимое снаряжение. Там мы разделимся на группы и начнем операцию. Координировать действия вы будете непосредственно через нашего оператора здесь, в консульстве, по шифрованной связи».
Трое мужчин кивнули и вышли, а Базин остался стоять во главе длинного высокого стола. Он вытащил из кармана смартфон и начал набирать на нем СМС.
Зиминова посмотрела на него с порога. «Сэр», начала она. «Знаю, что нечего об этом и говорить, но с этого момента мы должны действовать с максимальной осторожностью. Если кто-нибудь из наших агентов будет раскрыт, когда мы будем искать Бауэра, последствия могут быть очень серьезными».
«Боишься дать миру дополнительный повод нас ненавидеть?», фыркнул Базин. «Мы же русские. Это никогда никакого значения для нас не имело. Однако не стоит беспокоиться. Я собираюсь сейчас позвонить местному подрядчику, чтобы она нам в этом помогла».
«Вы уверены, что стоит это делать?»
Он продолжал стучать по крошечной сенсорной клавиатуре. «Она уже работала на нас раньше. Я в ней полностью уверен».
Женщина заколебалась. «Сэр. Экель высказал вслух довольно явное и всем ясное, пусть и неуклюжее соображение. Президент Суваров желает уничтожения Бауэра не по политическим соображениям, а по личным мотивам. Речь идет о мести. И этот его мотив мало чем отличается от мотивов этого американца, по которым он убил Павла Токарева».
Базин посмотрел на нее. «Ты просмотрела досье Бауэра».
«Только отдельные ключевые моменты».
«И их там так много. Даже судя по той неполной картине, которая имеется у нас на этого человека, одно совершенно ясно. Джек Бауэр – упорный и стойкий, целеустремленный наш враг. Наперекор всему, даже наперекор здравому смыслу, Бауэр демонстрирует всеми своими действиями, что он не щадит тех, кто, по его мнению, причинил ему какой-то вред. В этом списке теперь и имя Юрия Суварова. Другие, которые в нем оказались, уже мертвы». Он покачал головой. «Этот человек слишком опасен, чтобы ему было позволено свободно разгуливать. Даже его собственные хозяева это вынуждены были признать. Ты же росла в колхозе, Галина. Скажи мне, что бы ты сделала с бешеной собакой, чтобы ее усмирить?»
Глаза ее сузились. «Пристрелила бы».
«Вот именно». Телефон у Базина пикнул, когда на экране его вспыхнуло подтверждение об отправке СМС, и он еле заметно улыбнулся. «Ага. Ну что ж, мы начинаем».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
03
Джек бросил видавшую виды Тойоту у Восьмой авеню, поднял над головой серый капюшон и, ссутулившись, двинулся вперед, изменив свой язык тела. Скоро стемнеет, и, хотя сумерки могли помочь ему затеряться среди городского населения, он не мог позволить себе утратить бдительность ни на секунду.
Однако всё осложняла усталость. Глубокая, тяжелая усталость прочно обосновалась во всех его членах, и он чувствовал, что она его тормозит. Как долго он уже пересиливает себя за последние 24 часа, заставляя себя действовать? Даже с его подготовкой Джек не был в состоянии бесконечно двигаться без явных последствий, дающих о себе знать. Четыре дня, говорили ему в Дельте. Человек с хорошим здоровьем, с едой и водой, мог миновать 72-часовую отметку и по-прежнему быть готовым, не теряясь, к активным действиям. Он задался вопросом, как изменится этот показатель, если добавить сюда переменные факторы – например, восстановление после пулевого ранения, полученного менее двух часов назад, или вынужденное нахождение в бегах.
Но беспокоило Джека вовсе не бодрствование и не то, что он постоянно движется. Всё это помогало ему мысленно сосредоточиться. Усталость словно отравляющей кислотой пожирала верные суждения и ясность ума. Если бы он не следил за собой, Джеку бы грозила опасность принять неверное решение в неподходящий момент, а это могло привести его к гибели. Но для Джека недостаточно было просто реагировать на события, разворачивавшиеся вокруг него. Ему нужно было их упреждать. Ему нужно было выработать план.
Он не мог теперь полагаться на Хлою и на КТО; не мог вернуться к своим прежним источникам, таким как Джим Рикер, или к своим бывшим контактам по ЦРУ. Все, кто мог ему помочь, либо находились под наблюдением, либо отстранены, или были арестованы или мертвы. Он остался один, без всякой поддержки, почти без оружия и боеприпасов, и ему некуда было податься. Он на секунду даже взглянул вверх, на воображаемую затянутую вокруг его шеи огромную петлю. Он стряхнул с себя это мрачное наваждение и двинулся дальше.
Джек глубоко вздохнул и перешел улицу по направлению к перекрестку с Западной 23-й улицей, двигаясь вместе с другими пешеходами спокойным неспешным шагом. Впереди он увидел знакомый фасад отеля «Челси», его красный кирпич и черные железные балконы старого викторианского готического здания, тянувшегося к темнеющему небу. Ему оно нравилось; муж Ким снял там для него квартиру, оказав ему такую услугу как родственник, чтобы у него было где остановиться, когда он находился в этом городе. Нью-Йоркская достопримечательность с XIX века, отель «Челси» приютил в своих стенах длинный список известных людей творческих профессий – актеров и музыкантов, писателей и художников. Его тезка Джек Керуак написал здесь свой роман «В дороге», и он вспомнил сейчас, что, когда он впервые только вошел в это здание, то почувствовал, что сами стены его пропитаны историей. Оно находилось в миллионах миль от тех мест, где Джек Бауэр прожил свою жизнь, мест, которые он называл своим домом.
Патрульная машина, стоявшая через дорогу от главного входа в «Челси», была хорошо видна издалека, и он разглядел двух полицейских на переднем сиденье, которые оживленно разговаривали, изредка посматривая вокруг, надеясь его где-нибудь заметить. Джек двинулся вперед, чуть изменив направление, чтобы войти через двери в вестибюль. Он немного склонил голову, посмотрев, нет ли слежки внутри, но ничего такого не заметил. Но это не имело для него значения. Он был не настолько глуп, чтобы рисковать заходить с главного входа.
В нескольких сотнях метров отсюда находилась прозрачная стеклянная дверь, которая вела в коридор с офисами, зажатыми между двумя ресторанами, и он проскользнул в нее, скрывшись из вида. Быстро оглянувшись через плечо, Джек бросился бежать по узкому коридору, пока не оказался у окна, выходившего во внутренний двор в центре квартала. В первый же день, когда он поселился в отеле «Челси», сила привычки вывела его из здания с черного хода, в поисках альтернативных способов входа-выхода, и это окно являлось частью этого возможного пути отхода, продуманного Джеком. По опыту он знал, что всегда лучше иметь на всякий случай план побега и не прибегнуть к нему, чем нуждаться в таком плане, но не иметь его.
Будучи исторической достопримечательностью, отель «Челси» сохранил многие свои оконные фурнитуры еще с 1940-х годов, что облегчало Джеку их вскрытие. Через несколько секунд он проник в служебное помещение на втором этаже, а оттуда он попал на черную лестницу, по которой он и двинулся, останавливаясь на каждой площадке и проверяя, не следят ли за ним.
Дверь его квартиры была крест накрест перегорожена желтыми лентами с предупреждающей надписью: «ПОЛИЦИЯ – НЕ ВХОДИТЬ!» Он наклонился и осторожно пролез под ними, не потревожив их, и открыл дверь, как можно тише.
В прихожей он сразу же почувствовал характерный запах химических веществ, оставшийся от аэрозоля для снятия отпечатков пальцев и люминолового спрея для обнаружения крови. Вокруг выключателей света и на поверхностях, где криминалисты снимали отпечатки пальцев почти со всего в квартире, остались черные следы. Сама же квартира выглядела так, будто по комнатам ее прошелся аккуратный торнадо. Все шкафы были распахнуты, все ящики тоже, свисая, как приоткрытый рот. Джек увидел свою одежду на кровати, брошенную там как попало в кучу, а его чемоданы, которые он упаковал, готовясь к полету обратно в Лос-Анджелес, лежали пустые на полу. Как он и ожидал, забрали его ноутбук – хотя там и не было ничего такого, что полиция и ФБР могли против него использовать, – и вообще основательно и тщательно они прошерстили тут абсолютно всё.
Когда он вошел в ванную комнату, он сразу же понял, что следователи нашли его «тревожный чемоданчик», который он там спрятал. В подвесном потолке наверху не хватало плитки, и он заглянул туда внутрь, не обнаружив там ничего, кроме темноты, пыли и паутины. Как и маршрут эвакуации на экстренный случай, эта его «дежурная сумка» с самым необходимым была еще одной его привычкой, можно сказать бзиком, помогавшим Джеку Бауэру крепче спать по ночам; небольшая водонепроницаемая сумка на завязках, в которой имелись аптечка, нож, наличные деньги и несколько поддельных документов. На случай, если все полетит к чертям, эта сумка оставалась единственным, что он мог схватить и скрыться. Джек кивнул самому себе, увидев свое отражение в зеркале в ванной. Он ожидал этого. Следаки из ФБР знали, с кем имеют дело, и понимали, что им нужно найти эту сумку.
И когда они ее нашли, они, вероятно, и не стали искать второй тайник на случай чрезвычайной ситуации, который Джек спрятал в вытяжке над плитой на кухне. Спрятанное по-прежнему находилось там, на своем месте, небольшая пачка долларов и евро в банкнотах высокого номинала, вместе с канадским паспортом на имя Джона Барретта – документ на самый экстренный случай, известный в шпионских кругах как «аварийная легенда».
Вернувшись в спальню, он снял с себя одежду, которая на нем была, и подыскал себе чистую. В цвете одежды вкус Джека склонялся по большей части к темным тонам, это было сознательное намерение слиться с толпой, оставаясь незаметным. Быстро собирая налегке вещи, он отыскал черную спортивную сумку и бросил в нее еще одну смену одежды.
Он схватил куртку, а под ней лежала женская шерстяная блузка. Ему не нужно было касаться ее, он знал, что это блузка Рене.
Увидев ее, на него нахлынули воспоминания, которые он попытался, но не смог остановить. Для того чтобы делать то, что требовала от него страна, быть тем, кем он был, Джек Бауэр научился отделять личное от служебного. И даже в те минуты, когда он входил в это здание, Джек оставил свои воспоминания о Рене Уокер за его стенами, словно поставив на них крест.
Или же он так только считал. В одно мгновение все это рухнуло, отбросив его назад, и он, согнувшись, опустился на кровать, где царил полный беспорядок. Он резко поднял голову, и взгляд его упал на пулевое отверстие в окне, очерченное полицейским маркером. Стекло это пробил один-единственный выстрел, сделанный Павлом Токаревым из здания напротив, и пуля нашла внутри свою цель.
Внезапно Джек как будто заново это пережил. Звук разбитого стекла и звук падающего тела Рене. Вес ее тела у него на руках, когда он поднял ее и понесся по коридорам отеля. Ее бледное лицо, угасающая в ее глазах жизнь, угасающая прямо у него на глазах, ужасное чувство беспомощности, так как он понимал, что вскоре ее потеряет.
Кровь вскипела у него от гнева и печали. Они хлынули ему к горлу, криком бешеной ярости, пытающейся вырваться наружу. Потребовалось задействовать каждую клеточку железной силы воли Джека, чтобы не поддаться этому позыву. Вместо этого он прибег к ярости и ухватился за нее, использовав ее, чтобы вновь прогнать измождение. Он превратил ее в свое топливо, в энергию, которая вновь подняла его на ноги.
Остановившись у дверей, Джек закрыл глаза и позволил себе подумать о Рене Уокер в последний раз, а затем он повернулся и вышел.
……………………………
Килнер остановил свой черный Форд Фьюжн у тротуара и подошел к полицейскому наряду, продемонстрировав свой бейдж. «Видели что-нибудь?», спросил он сидевших внутри копов.
Оба покачали головой. «Ничего», сказал один из них. К их приборной панели была прикреплена ориентировка на Джека Бауэра, и Килнер сжал губы, посмотрев на нее.
«Слушайте, если честно», сказал другой. «Неужели этот парень настолько глуп, чтобы соваться сюда? Я имею в виду, что на улицах сейчас так много копов, что вся преступность осела на дно».
«Он не глуп вовсе», сказал им Килнер и нахмурился.
Но, может быть, я тупой, подумал агент, возвратившись к своей машине и упав в сиденье. Нужно было на брифинге держать язык за зубами. Ему было ясно, что спецагент Хэдли уж очень хочет поймать Бауэра, и, решившись высказать сомнения в том, что тот действительно виновен, Килнер уже оказался в натянутых отношениях с этим спецагентом, еще до того, как охота собственно началась. Зачем еще Хэдли приказал Килнеру отправиться на машине в отель, если не избавиться от него?
Он побарабанил пальцами по приборной панели и думал уже выйти и перейти улицу, чтобы проверить квартиру наверху. А Хедли не устроит ему взбучку за это? Килнер не знал, как быть в этой дурацкой ситуации.
Но вместо этого он потянулся к бардачку Форда и вытащил оттуда небольшой бинокль. Повернувшись в кресле, он поднес его к глазам и осмотрел окна гостиницы «Челси», пересчитав этажи, а затем окна в поисках квартиры Бауэра. Через некоторое время он отыскал ее, заметив пробитое стекло в окне. Ему стало любопытно, что же там произошло. В предварительном отчете о преступлении говорилось о пуле из снайперской винтовки, которую извлекли из стены, скорее всего, это была та самая, которая попала в Рене Уокер, прошла навылет и смертельно ее ранила.
Килнер покачал головой. Ужасная смерть, и пусть даже он знал, что Джек Бауэр нарушал законы, стремясь отомстить за убийство Уокер, он не мог не задать вопрос самому себе, а поступил бы ли он по-другому в тех же обстоятельствах.
Над этим вопросом он все еще размышлял, как вдруг он заметил нечто похожее на какую-то тень, мелькнувшую внутри опечатанной полицией квартиры.
…………………………..
Джек проверил деньги и паспорт на имя Барретта. Но этого было мало. Ему нужна была техника и оружие, если он действительно собирался скрыться из города. У него не было ни оружия, ни связи, ни машины.
Обдумывая это, Джек счел, что у него имеется два варианта. Первый был сопряжен с наименьшим непосредственным риском, но на него уйдет больше времени, а оно работало против него. Он мог незаметно выскользнуть из отеля и просто отправиться пешком, найти возможность выйти с Манхэттена, и если ему повезет, к концу завтрашнего дня затеряться на загородных шоссе. Но если действовать так, это означает подвергнуть себя риску быть узнанным на каждом шагу. У Нью-Йоркской полиции имелись его фото, а вскоре и ФБР решит рассказать всем, что оно за ним охотится, а кроме того, неизвестные враждебные ему силы наверняка мобилизовали против него и русские.
Второй вариант был крайне рискованным, молниеносным, и основывался на нанесении быстрого удара, до того, как его преследователи успеют усилить в городе своё сжимающееся кольцо.
В конце концов, подумал он, вообще-то тут и выбирать по сути не из чего.
Он пробрался к окну в гостиной своей квартиры и пригнулся, выглянув из-за края, внимательно осматривая улицу. К стоявшей напротив входа в отель «Челси» патрульной машине Нью-Йоркской полиции подъехала какая-то другая машина, черная, и Джеку не нужно было даже видеть бампер, чтобы понять, что у нее наверняка федеральные номера.
Он встал. У противоположной стены гостиной стояла книжная стенка, уставленная томами о кулинарии и путеводителями, принадлежащими владельцу квартиры. Книги снимали с полок одну за другой и бегло осматривали, а затем их всех свалили в кучу на полке. Среди них был красочный путеводитель по Монреалю, и Джек медленно прошел за ним через всю комнату. Он специально прошел перед двумя окнами, прежде чем вытащить из этой кипы книгу и отогнуть ее корешок.
Криминалисты ФБР прошлись здесь по всему, в том числе по книгам, но их беглый осмотр был проведен поверхностно, под нажимом времени, а не по-настоящему тщательно. Неудивительно, учитывая тот хаос, в котором оказался весь город в последние несколько часов. Завтра или чуть позже сюда прибудет другая группа, которая обыщет тут всё более тщательно, но к тому времени будет уже поздно.
Джек отодрал неплотно прилегавший к красочной картонной обложке корешка квадратик и ногтями ухватился за конец крошечной микро-SIM-карты, спрятанной там, такой же карты памяти, что стоят в миллионах обычных абонентских сотовых телефонов. Маленький кусочек темного пластика размером был меньше ногтя его большого пальца, но в нем содержался такой архив информации, который, если уж на то пошло, был гораздо ценнее, чем пачка наличных, которые он спрятал в другом месте. Четырехкратно зашифрованная, только для его личного использования, любезно предоставленная бывшим мужем Хлои О'Брайен Майлзом, эта карта памяти была эквивалентом телефонной книги Джека. Теперь ему нужно было какое-нибудь устройство, способное ее прочитать.
Он бросил взгляд на окно, а затем посмотрел на часы разведчика MTM Blackhawk у себя на руке. Джек прикинул, что у него имелось около десяти минут до того, как здесь появятся гости. Он дернул за шнур, опустив шторы, и направился к входной двери.
………………………..
Килнер заморгал, когда в окне вдруг появилась, а потом исчезла мужская фигура в темной куртке. В горле у него пересохло.
«Он там. Он действительно там». Килнер должен был произнести это вслух, чтобы зафиксировать у себя в голове эту мысль. Каким-то образом Бауэр проскользнул мимо полицейских и пробрался в свою квартиру. Агент начал лихорадочно соображать. Это был либо самый глупый, либо самый просчитанный ход, который тот мог сделать. Он что – думал, что здесь его никто не будет искать? Или же Бауэр вернулся сюда, чтобы забрать то, что упустили криминалисты?
Но это уже не имело значения. Килнер ткнул пальцем в кнопку быстрого набора номера на своем телефоне, и Хэдли поднял трубку на втором гудке. «В чем дело?», спросил он.
«Я засек Бауэра», выпалил Килнер. «Он в отеле «Челси», прямо сейчас!»
«Вы уверены, что это он?»
«Я только что смотрел прямо на него». Он облизнул губы. «Сэр, у нас есть возможность покончить с этим немедленно, пока он не скрылся подальше… Если я поднимусь туда, я смогу––»
Хэдли прервал его рычанием: «Ни в коем случае. У вас есть приказ, агент Килнер. Оставайтесь на месте и наблюдайте за выходами. Если Бауэр покинет здание, проследите за ним, но не вмешивайтесь, вы меня слышите?»
Он кивнул, сильно выдохнув. «Да, сэр».
Килнер услышал, как Хэдли позвал кого-то еще, поднявшись и куда-то направившись. «Я немедленно еду сейчас к вам. Мобилизована опергруппа. Слушайте меня сюда, вы остаетесь там, где сейчас находитесь, на своей нынешней позиции, а опергруппа пусть делает свое дело. Не вмешивайтесь».
«Какие…» Килнер запнулся. «Какие у них указания действовать?»
«Бауэр смертельно опасен», жестко ответил Хэдли. «Группа захвата имеет приказ при столкновении с ним не рисковать своими жизнями».
Килнер похолодел, когда понял, что только что подписал Джеку Бауэру смертный приговор.
…………………………
Прошло ровно двенадцать минут, и прибыла группа захвата ФБР. Грязновато работают, подумал Джек. Я мог бы уже давно уйти отсюда.
Прижав ухо к двери, он услышал шарканье их ботинок на площадке у лифтов, слабый шепот вооруженных людей, занявших позиции перед тем, как ворваться. Джек медленно стал отходить к кухне, включив микроволновку, а затем двинулся в сторону спальни.
Мысленно он представил себе действия этой группы из шести человек в данный момент. Они прижались к стене за дверями квартиры, с оружием наготове и со снятыми предохранителями. Один из них, специальный человек, вооруженный одним из мощных помповых дробовиков Remington 870, которые предпочитало использовать Бюро, прицелится в замок и на счет три пробьет в толстой деревянной двери дыру размером с голову ребенка.
Он стал считать вместе с ними, и раздался оглушительный грохот от выстрела из этого ружья. Одна-единственная пробивающая бреши пуля 12-го калибра разорвалась порошковой сталью и воском в механизме замка входной двери, мгновенно его уничтожив. Второй агент ударом ноги выбил поврежденную дверь и бросил в квартиру свето-шумовую гранату M84; оглушительный ее взрыв с потрясающим грохотом, вспышкой и шоковым воздействием заставил затрястись стекла в замкнутом пространстве квартиры.
А затем начался сам захват. По двое агенты ФБР стали проникать внутрь сквозь дверной проем, прижав оружие к бронированным жилетам. За исключением бойца с дробовиком, остальные пятеро были вооружены автоматами Heckler & Koch MP5/10, и они могли применять их, если посчитают нужным. Распоряжением Хэдли им был на это дан зеленый свет с санкции управления. Бауэр считался вооруженным и чрезвычайно опасным.
Слева квартира представляла собой открытую, без перегородок, жилую площадь, простиравшуюся до дальней стены, но пространство это было перегорожено низкими столами, книжными полками и другой мебелью. Три из шести агентов, рассредоточившись, двинулись в этом направлении, а тот, что был вооружен Ремингтоном, вошел в квартиру последним, перезарядив затвор. Справа была кухня и дверь, ведущая к узкому балкону, а за ними – короткий коридор, ведущий в спальню и ванную. Один из них двинулся на кухню, остальные двое пошли по коридору.
Дверь в спальню была уже открыта. «Джек Бауэр!», прокричал агент, вошедший первым. «Выходите, немедленно!» Он отступил в сторону, когда к нему подошел его товарищ, и вошел в ванную. Второй повернулся и обнаружил перед собой большой стенной гардероб в углу комнаты.
С MP5/10, направленным дулом вперед на уровне груди, этот второй агент потянулся к жалюзийной двери шкафа. Его пальцы в перчатках уже легли на латунную ручку, когда дверь неожиданно разлетелась вдребезги. Сквозь ее тонкие деревянные планки вырвался Джек и ударил агента ФБР по лицу чугунной сковородкой, которую он прихватил на кухне.
Голова агента откинулась назад, от этого неожиданного удара даже череп его ударился и отскочил внутри от шлема. Нос его был разбит, из ноздрей хлынула кровь. Ошеломленный ударом, агент опустился на пол, изо всех сил пытаясь остаться в сознании.
Джек не стал задерживаться и проверять, выведен ли тот из строя. Если он не будет действовать быстро, это в любом случае не имело бы никакого смысла. Бросив сковородку, он ринулся через всю комнату и столкнулся с другим агентом, в тот самый момент, когда первый, выходя из ванной, крикнул: «Чисто!»
«Не совсем», возразил Джек и нанес агенту сокрушительный удар в горло. Тот попытался вскрикнуть, зовя на помощь, но вместо этого лишь стал давиться от кашля, и Джек отшвырнул его обратно в ванную, одной рукой одновременно оттолкнув в сторону и его MP5/10. Используя инерцию удара, он направил голову агента так, чтобы тот влепился ею в бачок унитаза, а затем ударил по ногам противника, лишив его того небольшого равновесия, которое у него еще оставалось. Из-за того, что на агенте ФБР были бронежилет, шлем и тактический жилет, он двигался медленнее Джека, и в ограниченном пространстве ванной его квартиры это обстоятельство стало тем критически малым преимуществом, которое Бауэру и требовалось.
Он подставил ему подножку, и тот упал, с грохотом и звоном ударившись головой о край раковины, а затем агент обмяк, безвольно повалившись на пол.
В ту же секунду температура в микроволновке на кухне, куда Джек сунул небольшой баллончик с дезодорантом, достигла критической точки возгорания, и с приглушенным, но ошеломительным взрывным хлопком дверцу духовки сорвало с петель. Из нее вырвался оранжевый огненный шар, отчего мгновенно взвыла пожарная сигнализация.
Агент, находившийся на кухне, пошатнулся, получив в спину огненный удар самодельного взрывного устройства. Он выругался, упав на балконную дверь, и стал с трудом подниматься на ноги, готовя свой автомат.
Один за другим из спальни вылетело с полдюжины небольших черных цилиндров, со стуком ударившихся о стены и деревянные полы. Это Джек бросил светошумовые и дымовые гранаты, которые он вытащил из ремней агентов, а затем кинулся в сторону, когда они одна за другой стали с трескучим грохотом взрываться.
Квартира наполнилась плотным белым туманом, снизив видимость почти до нуля. Джек услышал, как агенты стали кричать, ругаться и звать на помощь.
Прикрыв лицо ненужной футболкой, которой он воспользовался как временной маской, Джек ринулся вперед, и на кухне наткнулся на находившегося там агента, попытавшегося пробраться обратно в комнату. Вместе с гранатами Бауэр прихватил с собой у агентов, которых он нейтрализовал, похожий по форме на пистолет электрошокер Taser X2, и теперь он применил его, почти без шума того вырубив.
В дыму оставшиеся три агента стали выкрикивать друг друга. «Чё за херня?», заорал один, высоким и напряженным голосом. «Вы видите что-нибудь?»
«Отходим», крикнул другой.
Со щелчком включилась пара зеленых лучей лазерного наведения, пронзивших дымку. «Оставаться на местах и не расслабляться. Надо найди эту суку!»
Джек пригнулся, и из дыма появился боец в сине-черной форме, водивший дулом своего оружия по сторонам. В украденном X2 оставался все еще один заряд, поэтому Джек развернулся и сунул его агенту в ребра.
Электрошокер зажужжал, как шершень в консервной банке, и агент вскрикнул. Рука его дрогнула, и он, не желая того, непроизвольно выстрелил из своего оружия, очередь из 10-миллиметровых пуль полоснула по штукатурке на потолке. Джек дал ему упасть и двинулся к другому голосу, который он услышал.
Он услышал громкий треск, это агент, вооруженный дробовиком, столкнулся в дыму с отдельно стоявшей на полу лампой, хрустнув стеклом под ногами. Джек повторил тот же удар, примененный им против бойца в ванной, и пригнувшись, нанес сильнейший удар в ту точку, где, как он считал, находится его колено.
Точно в цель. Кость треснула, и боец с дробовиком сложился пополам, взвыв от мучительной боли. Джек заставил его замолчать вторым, а затем третьим ударом, после чего подхватил Ремингтон и двинулся за последним.
Последний оставшийся боец группы захвата отступал назад к смутному контуру разрушенного дверного проема, когда к горлу его внезапно прижалось дуло дробовика. Тот замер на месте.
«Брось оружие», сказал Джек. «И ремень тоже. Быстро».
Агент подчинился. «Полегче, Бауэр…», начал он. «Что ты творишь? Убьешь меня? Ты этим только ухудшишь ситуацию».
«Здесь никто не убит», выпалил в ответ Джек, а затем жестоким ударом он хрястнул агента по лицу прикладом Ремингтона, вырубив его.
Он развернулся и стал стрелять из дробовика в окна квартиры, с каждым разом пробивая шторы и разбивая стекло. Дым тут же стал выходить в вечерний воздух. Он опустился на корточки и профессиональным взглядом прошелся по снаряжению лежавшего без сознания агента ФБР.
Из рации, крепившейся у агента на плече, раздался металлический голос. «Это Килнер, группа захвата, доложите обстановку! Доложите обстановку! Кто-нибудь слышит меня, приём?»
Джек схватил рацию и сунул ее себе в карман куртки, а затем быстрыми умелыми движениями снял с поверженных агентов все снаряжение, которое ему было необходимо, и подбросал его в свою спортивную сумку.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
04
Агент Килнер уставился на рацию, с пересохшим горлом. «Повторяю, кто-нибудь мне ответит?»
Но в ответ раздалось лишь потрескивание. Услышав взрывы гранат, из своей машины вышли два нью-йоркских полицейских, и теперь они стояли, с оружием наготове, глядя вверх на белый дым, валивший из разбитых стекол квартиры. Килнер услышал, как один из них доложился начальству, а другой взглянул на него. «Мы проверим вход, а вы оставайтесь здесь!»
Оба они перебежали 23-ю улицу, обегая затормозившие такси и другой транспорт, останавливавшийся посмотреть, в чем дело, и водителей, глазевших на разворачивавшееся здесь вооруженное столкновение. Килнер отшвырнул тактическую радиостанцию и вытащил свой мобильный телефон, нажав на кнопку повторного набора. «Агент Хэдли, вы где?»
Голос Хэдли ответил эхом, характерным для говорившего по громкой связи. «Я в трех кварталах от вас, проклятый трафик – вечная проблема в этом городе. Что случилось?»
«Я потерял связь с группой спецназа! Командир полицейского наряда настаивает на том, чтобы идти прямо туда немедленно, не дожидаясь вашего приезда».
Килнер услышал сирены на заднем фоне своего звонка, а через несколько секунд их звук долетел и до него. Хедли выругался. «Я предупреждал их, не стоит недооценивать Бауэра».
Неожиданно Форд качнулся, будто кто-то резко открыл одну из задних дверей и бросился на сиденье у него за спиной.
«Неплохой совет», произнес кто-то, резко и с грозным надрывом. Килнер почувствовал приставленное к своему затылку дуло выпускавшегося специально для ФБР пистолета Springfield M1911A1, и увидел протянутую вперед руку, вырвавшую у него телефон и прекратившую звонок.
Агент попытался повернуться, и пистолет сильнее врезался ему в кожу. «Подождите, не надо…»
«Килнер, да? Из Вашингтона?», спросил Джек. «Я помню тебя». Он еще раз ткнул в него пистолетом. «Поезжай».
«Вы убили там наших людей?»
Джек тихо фыркнул. «Они выживут. А теперь поехали. Второй раз я требовать не буду».
«Хорошо…» Килнер завел Форд и выехал в поток машин.
«Гони», нажал Джек. «И не останавливайся несмотря ни на что».
Килнер встроился в среднюю полосу и направился на запад, но направлению к Гудзону. «Куда мы едем?»
«Просто езжай и не останавливайся». Краем глаза Килнер увидел, как тот снял заднюю крышку с мобильного телефона, который он у него отобрал, и вытащил из него SIM-карту и аккумулятор, временно отключив тем самым встроенное в телефон отслеживающее устройство.
«Бауэр… Джек». Килнер сглотнул и попытался говорить ровно и спокойно. «Еще есть время положить всему этому конец. Отдайте мне оружие и сдайтесь мне. Мы разберемся со всеми недоразумениями».
«Ты так думаешь?» Джек сдвинул в сторону на заднем сиденье сумку и наклонился к нему ближе. «Понимаешь, я намерен исчезнуть. Я знаю, как это у нас работает. Либо свои же упрячут меня в какую-нибудь глубокую, темную дыру, либо СВР доберется до меня первой».
«СВР?», переспросил Килнер. «Русские не могут охотиться на вас…» Но тут он сообразил, пока произносил эти слова. «По крайней мере, законно нет».
«Теперь до тебя дошло…» Тон Джека изменился, когда Килнер снял ногу с педали газа. Они приблизились к перекрестку с Восьмой авеню, и сигналы светофоров им мешали. «Я сказал, не останавливайся!»
Килнер уже собирался что-то ответить, но взгляд его привлекла вспышка фар, которую он заметил в боковом зеркале. Их быстро нагонял глянцевый черный внедорожник Ford Expedition, и он увидел за рулем знакомое лицо Маркинсон. На пассажирском сиденье находился Хэдли, с пистолетом в руке и телефоном, прижатым к уху.
Внезапно из-за решетки радиатора Экспедишн замелькали невидимые до этого синие и красные сигнальные огни, и внедорожник ринулся к меньших размеров седану.
Джек высунулся вперед и схватил свободной рукой Килнера за колено, сжав его, словно тисками. Он заставил ногу Килнера нажать на педаль газа, двигатель Фьюжна взревел, и машина ринулась вперед.
Агент вцепился в руль и, петляя, провел автомобиль через все полосы движения, виляя между машинами и пересекая перекресток, а им вслед летели проклятия и бешено сигналили ревущие от ярости водители, когда они промчались через перекресток и понеслись вдоль следующего квартала. Стрелка спидометра поднималась все выше и выше, а Джек тем временем продолжал заставлять его увеличивать скорость.
Но внедорожник Хэдли все еще гнал за ними, его более крупный и мощный автомобиль потерял драгоценные секунды, увернувшись, чтобы не врезаться в автобус.
Джек прицелился из Спрингфилда в заднее окно Фьюжна и сделал два выстрела. Первый из них превратил стекло в непрозрачное, матовое месиво; второй разбил его, и теперь гнавшийся за ними Экспедишн был у него как на ладони. Он осторожно прицелился и сделал еще один выстрел, который на этот раз погасил одну из ослепительных фар внедорожника.
Агент Хэдли уже привстал и высунулся из окна с пассажирской стороны, держа в руке пистолет. Он выстрелил, и пули его попали в багажник седана. Затем внедорожник рванулся вперед на полной скорости и стал сокращать расстояние, когда в конце квартала показался перекресток с Девятой авеню.
Перед собой они увидели две автоцистерны для поливки улиц, занявших все западные полосы. Килнер собирался уже ударить по тормозам, но у Джека были иные намерения. В самый последний момент он бросился вперед и резко повернул руль влево, выбросив машину на полосу встречного движения.
«Черт!» Килнер увернулся, избежав лобового столкновения с одной из легковых машин, и пролетел через перекресток. Однако Маркинсон от них не отставала. Агентка ловко и мощно проделала с высоким внедорожником тот же маневр, опасно раскачиваясь на его высокой подвеске, пока обе машины – и преследуемые, и преследователи – петляли в разные стороны, двигаясь по 23-й улице. «Ты что, хочешь чтобы мы погибли?»
«Поверни у 10-й», приказал Джек. Он сделал на секунду паузу. «Ты говорил, у тебя есть ребенок, верно?»
«Что?» Вопрос показался ему неожиданным, ни с того ни с сего, но потом он вспомнил кое-что. Несколько лет назад, когда они только познакомились, Хорхе разговаривал с Бауэром в Вашингтоне, когда тот был задержан ФБР. Они сидели тогда в машине одни вдвоем и делились друг с другом тем, что, по их мнению, было правдой, говорили о своих семьях и работе. «Да. Дочка, Фиона». И теперь вот это произошло вновь, но заметно отличались обстоятельства.
«Просто сделай то, что я тебе скажу, и увидишь ее снова». Быстро приближался следующий перекресток. «Поворачивай».
Килнер тяжело сглотнул. Не похоже, чтобы у него были какие-то варианты. Когда они приблизились к перекрестку, он обогнул машину, ехавшую впереди них, и шины Фьюжна завизжали, когда колеса его оставили на асфальте черную полосу, а заднюю часть автомобиля при повороте занесло.
Они вырвались на Десятую авеню и помчались на север, а им вслед продолжали лететь пули. Джек стал стрелять в ответ. Килнер понял, что тот стреляет понизу, пытаясь попасть в колеса или в двигатель внедорожника.
Однако Хэдли, похоже, не собирался проявлять к ним такую же милость. Одна из его пуль чуть не попала в Бауэра и пробила дыру в лобовом стекле размером с кулак, и в следующую секунду Килнер услышал недовольный ворчливый треск тактической рации, лежавшей там, где он ее оставил на переднем пассажирском сиденье.
«Остановите машину», рявкнул Хэдли по открытому каналу. «Килнер, ты меня слышишь? Остановись, черт!»
«Это тот, кто у тебя тут главный?», спросил Джек, когда они миновали 26-ю улицу и продолжали двигаться вперед, нарушая все правила.
Килнер кивнул. «Агент Хэдли. Да. И он вас ненавидит по-настоящему».
«Он вполне может занять место в длинной очереди из многих других. Я его даже не знаю».
«Он был человеком Пиллара…»
«Джейсона Пиллара?» Джек нахмурился. «В том, что с ним случилось, моей вины нет». Он потянулся вперед и схватил рацию, переключив ее на разговор. «Хэдли. Отстаньте от нас и не вмешивайтесь, пока кто-нибудь не пострадал».
«Этого не будет, Бауэр». Хэдли бросил взгляд на Маркинсон, отключив передатчик, чтобы его следующие слова не вышли в эфир. «Куда он может направляться?»
«Должно быть, хочет прорваться к туннелю Линкольна», ответила она ему. «Ему лишь нужно бросить машину где-нибудь там посередине и попасть в служебные проходы. Там такое их беспорядочное сплетение внизу, что мы его никогда не найдем».
Хэдли взглянул на Делл, сгорбившуюся над ноутбуком на заднем сиденье. «Нужно стянуть все имеющиеся наряды полиции к 13-й улице. Если он гонит в туннель, он столкнется с неприятным сюрпризом».
«Нет поддержки с воздуха», сказала она ему. «У нас есть лишь еще две машины и еще одна группа спецназа».
«Этого хватит». Он снова заговорил в рацию. «Последний шанс, Бауэр. Потому что, если мне придется расстрелять вашу машину прямо на улицах, чтобы тебя уничтожить, я это сделаю».
«У меня заложник. И я его убью, если вы не отвяжетесь».
«Нет, не убьешь». Хэдли отшвырнул рацию и протянул руку к Делл. «Передайте мне M4 [автомат]».
…………………………….
Килнер охренел от только что подслушанного им обмена репликами по рации.
«Он прав», сказал Джек. «Я не убью тебя». Затем он приставил дуло M1911 к коленной чашечке Килнера. «Но я такую дыру проделаю у тебя в ноге, что ты никогда больше не сможешь гулять с дочерью».
«Я понял…» Руки его стали потными, когда он сжал руль. Когда они пересекали 28-ю улицу, Килнер заметил мелькнувшие бело-голубые огни, и навстречу им выехала патрульная машина Нью-Йоркской полиции.
Машины врезались друг в друга боками и двинулись затем параллельно, сталкиваясь, обмениваясь краской и отбрасывая на дорогу снопы искр.
Джек, ни секунды не колеблясь, прострелил боковое стекло Фьюжна и упрочненное стекло заднего отсека полицейской машины. Килнер услышал, как знакомым звуком звякнула предохранительная чека и почувствовал слабый запах серы. Джек бросил дымовую гранату на заднее сиденье патрульной машины и пригнулся.
Раздался ухнувший взрыв, и салон патрульной машины наполнился белым дымом. Полицейский автомобиль завилял, а затем остановился, и копы выскочили из него, но внедорожник ФБР все еще гнался за ними, и Килнер увидел, как Маркинсон своим тяжелым автомобилем оттолкнула застрявшую машину патрульных копов в сторону. На крыше Экспедишн открылся люк, и оттуда показались голова и плечи Хэдли.
Специальный агент решил сменить свой пистолет на более мощное оружие. Теперь он был вооружен карабином Кольт M4, крупнокалиберным оружием с высокой скоростью стрельбы. Хэдли открыл огонь 7,62-мм пулями по багажнику Фьюжна. Килнер почувствовал, что одна из задних шин пробита, и машина словно обмякла. Он с трудом стал пытаться удержать равновесие и скорость.
«Думаю, он имел в виду именно то, что сказал», пробормотал Джек, сделав паузу и перезарядив Спрингфилд. «Тогда и нам нечего церемониться». Он поднялся над задним сиденьем и пустил длинную очередь быстрых выстрелов, одни из которых с воем отскакивали от капота внедорожника сверкающими рикошетами, а другие щелкали, но не пробивали бронированное лобовое стекло. Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтобы заставить Хэдли на какое-то время ретироваться обратно внутрь машины.
«Рано или поздно нас снесет с дороги, Джек!», крикнул Килнер, от стресса и страха вжавшись в сиденье. Тяжело было удерживать седан от заноса на встречную полосу. «Что ты собираешься делать?»
«Выбраться из этого города», резко ответил он. Впереди к ним быстро приближался перекресток с 30-й улицей. Им обоим он был теперь виден, этот перекресток, над которым возвышалась черная железная конструкция, похожая на опоры нефтяной вышки; это были остатки старой надземной системы поездов, теперь переданные в ведение городского паркового хозяйства. «Поверни туда».
Килнер ошеломленно заморгал. «Тебя никогда не пропустят в туннель, Джек. Это же зона верной смерти!»
«Я знаю». Он снова наклонился вперед, и когда они подъехали к перекрестку, показал в другом направлении. «Поворачивай туда».
«Это же улица с односторонним движением!»
«Нам и нужно только в одну сторону».
Джек сделал то же самое, что он проделал раньше, схватился за руль и повернул его так, чтобы Фьюжн развернулся в противоположном направлении и двинулся против потока машин. Килнер, чуть не потеряв голову, изо всех сил старался справиться с управлением, когда они ринулись вперед прямо на другие машины и фургоны, заставляя их уворачиваться от них и заезжать на тротуары, только чтобы с ними не столкнуться. Агент вовсю жал на гудок посередине рулевого колеса, крича другим водителям, чтобы те сворачивали в сторону. Они находились уже не более чем в двух или трех кварталах от берега Манхэттена и рекой за ним. И теперь они уже в буквальном смысле съехали с дороги.
Взорвалось зеркало с водительской стороны, расстрелянное на куски выстрелом, и Килнер вздрогнул. Большой внедорожник, застревавший на небольшой улочке, все же неуклюже пытался пробиться за ними, но еще один поворот позволил их машине увеличить между ними расстояние. Пройдя мимо Хадсон-Ярдс справа, Килнер увидел громоздкие мусоровозы, разъезжавшие по парковке во дворе Городского санитарного управления. Он нажал на газ, чтобы Фьюжн объехал один из этих больших белых грузовиков, и с минимальным разрывом между ними их автомобиль вырвался на улицу, а где-то позади них завизжали шины – это внедорожник вынужден был затормозить, чтобы не врезаться в мусоровоз.
Теперь они находились уже почти на стыке с шоссе Линкольна, и сердце Килнера бешено заколотилось. Хэдли продемонстрировал, что он более чем готов пожертвовать жизнью своего агента, чтобы добраться до своей жертвы, – а Бауэр, человек, которого Хорхе уважал, казалось, был столь же решительно настроен это не допустить.
В ногу ему ткнулось горячее дуло пистолета. «Выпрыгивай из машины», рявкнул Джек. «Быстрее!»
«Но мы же––»
«Давай пошел!»
Килнер подумал о Фионе и выстреле, который мог его покалечить, он отстегнул ремень безопасности и открыл дверь, хотя машина все еще катилась вперед на немалой скорости. Он оттолкнулся от корпуса машины и бросился наружу.
Агент тяжело рухнул на асфальт, и упав, ударился о бордюр, разодрав в кровь руки о неровное дорожное покрытие и порвав пиджак. Ошеломленный, он оказался у подножия фонарного столба, и в этот момент увидел, как седан вновь рванулся вперед, когда Джек проскользнул на водительское сиденье и нажал на газ. Машина, виляя, двинулась по полосам шоссе с оживленным трафиком, сталкиваясь временами с другими автомобилями, которые пытались, но не успевали вовремя от нее увернуться.
Килнер поднялся на ноги с таким ощущением, будто каждый сустав у него в теле испытывал адскую боль. Он увидел, как Форд затормозил на небольшой автостоянке на бетонном пирсе у реки Гудзон.
И только тут он понял, как именно Джек Бауэр намеревался покинуть город.
……………………………
«Хэдли», заговорил Джек в рацию, выйдя из заглушенной машины. «Не воспринимай всё это лично».
Он получил именно тот ответ, которого и ожидал. «Поздно, Бауэр. Тебе конец».
Он вздохнул. «Послушай. Отстань от меня, брось меня преследовать, и я через 24 часа скроюсь. Просто исчезну с лица земли, и больше никто никогда обо мне не услышит». Джек остановился, бросив взгляд на шоссе, туда, где остановился внедорожник. «Но если будешь преследовать меня… пожалеешь об этом».
Хэдли ответил низким голосом, с ярко выраженной угрозой: «Я лично тебя прикончу до конца этого дня, слышишь? У тебя единственный выбор – наручники или мешок для трупа».
Больше говорить было не о чем. Джек бросил рацию и поправил тяжелую спортивную сумку у себя на плече, подняв свой пистолет, и со всей скоростью ринулся к двери небольшого сборно-разборного служебного домика из секций. Он влетел в него, словно грузовой поезд, заорав во всю силу своих легких:
«Всем руки вверх!»
Внутри этот домик был разделен на открытую приемную и комнату ожидания с одной стороны, и ряд офисных кабинок – с другой. На стенах здесь висели обычные и аэронавигационные карты, а также фотографии видов города, снятых с воздуха. В приемной вели между собой оживленный разговор об игре «Метс» [нью-йоркская бейсбольная команда] двое мужчин в темных деловых костюмах, которые после неожиданного вторжения сюда разъяренного вооруженного человека потрясенно замолчали.
Когда взгляд Джека упал на находившуюся в офисе женщину, та закричала и в испуге выронила стопку бумаг, которые она несла в руках. Находившийся рядом с ней пожилой мужчина, похожий на борца в прошлом, но махнувшего на спорт рукой, попятился, пытаясь схватить что-то спрятанное под одним из столов.
Старый хрыч был ветераном, Джек увидел это по его глазам, по тому, как тот отреагировал, как обученный солдат, без паники, но с чем-то похожим на вызов. Он потянется за оружием, тревожной сигнализацией или и за тем, и за другим.
Джек ни секунды не колебался. Он выстрелил пулей .0,45-го калибра по большим аналоговым часам, висевшим на стене за спиной пожилого человека, и они разлетелись на куски, шумной и эффектной демонстрацией силы. «Не нужно строить из себя героя», сказал он.
«Да пошел ты!», зло прошипел ветеран, но как-то нерешительно.
Джек двинулся вперед, миновав проход высотой по пояс, который вел в собственно сам офис. Он услышал низкий гул лопастей и винтов, и в окнах, обращенных на остальную часть причала, он увидел чуть похожие на акул аэродинамические корпуса двух вертолетов.
Преимущество вертолетной площадки на Западной 30-й улице заключалось не только в том, что она была ближе всех других к гостинице «Челси», но и то, что это была база вертолетов, которые полностью подходили Джеку по категории управления. В Нью-Йорке было несколько вертолетных терминалов, но почти все они были очень далеко, чтобы он мог рискнуть туда попасть. Сотрудники ФБР Хэдли пошли по ложному следу, проложенному для них Джеком, ошибочно полагая, что он направляется к туннелю Линкольна. Теперь он должен был воспользоваться представившейся ему возможностью, которую он создал сам.
«Выходите отсюда!» Он указал дулом Спрингфилда на дверь. «Вон отсюда, все, быстро».
«Да ну! Зачем это?», спросил старик. «Тогда ты сможешь расстрелять нас в спину, когда мы побежим?» Он ткнул пальцем в Джека. «Ты из тех крыс, которые убили этого несчастного араба? И перенесли эту вашу внутреннюю войну сюда, да?»
«Я пытался спасти Омара Хасана». Он хотел так ему ответить, но слова эти застряли у него в горле. Вместо этого Джек снова выстрелил, теперь уже в потолок. «Я сказал, вон отсюда!»
Для бизнесменов этого оказалось вполне достаточно, и они бросились к дверям, а женщина за ними следом. Ветеран мрачно и с отвращением посмотрел на Джека и тоже вышел вслед за ними. «Ты рано прощаешься с жизнью, сынок», сказал он ему.
«Это точно», ответил Джек, и ринулся через вторую, противоположную дверь станции, вырвавшись на вертолетную площадку.
Первый вертолет был непригоден для полета, его несущие винты были связаны канатами, чтобы они не вращались от ветра с реки, но вот второй – зеленовато-коричневая модель Bell 206 Long Ranger – был уже готов к полету, его двигатель работал на холостом ходу. Его лопасти лениво кружились над головой, это пилот запускал двигатель на малой скорости. Джек догадался, что он проводил предполетное испытание, или, возможно, проверку после ремонта какой-то системы вертолета. Этим также объяснялось, почему пилот не услышал выстрелы, из-за свистящего воя двигателя.
Пассажиры и персонал, которых он выгнал на улицу, на некоторое время задержат Хэдли и группу захвата ФБР, ехавшую к нему, но Джек знал, что у него оставались считанные минуты до того, как вооруженные федеральные агенты ворвутся на вертолетную площадку, чтобы его нейтрализовать.
Он побежал к «Лонг Рейнджеру» и резким движением распахнул дверь кабины пилота.
«Эй, чё за х––?» Но еще до того, как тот успел закончить свою фразу, Джек схватил пилота за куртку и вышвырнул его из сиденья. Тот не был пристегнут ремнем безопасности, так как проводил простое испытание двигателя, и покатился по бетону, наушники сорвались с его головы, потому что их спиральный шнур зацепился за дверную раму.
Пилот попытался подняться на ноги, но, подняв глаза, обнаружил, что в лоб ему наведено зияющее дуло пистолета M1911. Джеку и не нужно было ничего приказывать, стараясь перекричать вращающиеся лопасти вертолета. Всё было и так ясно, и пилот стал отползать назад, держа руки по сторонам и стараясь держаться низко из-за бивших его потоков воздуха, исходивших от винта.
Джек забрался в кабину вертолета и закрыл дверь. Пилот бросился бежать, и краем глаза Джек заметил какое-то движение у служебного здания. Нельзя было терять ни секунды.
Пистолет был тут же сунут за пояс сбоку, и руки Джека автоматически и точно легли на ручку управления вертолетом, находившуюся перед ним, и на рычаг газа сбоку. Ногами он нащупал педали, и поворотом руки он поддал газу. Глухой шум несущих винтов сменился грозным дрожащим рычанием: он заставил двигатель работать на большей мощности. Джек почувствовал, как лопасти стали врезаться в воздух, и вертолет сразу же стал легче, начав подниматься с земли.
В этот момент что-то ударило в «Лонг Рейнджер» сзади, с глухим, полым звуком, и посмотрев направо, Джек увидев ФБРовцев, целившихся в него и стрелявших. Он с силой нажал на одну из педалей, и хвост вертолета развернулся, нацелившись в них циркулярной пилой заднего винта. Джек вновь усилил мощность работы двигателя, намеренно направляя на них потоки нисходящего от главных винтов воздуха, сметая ими своих преследователей и мешая им прицелиться.
Когда он подогнал вертолет ближе к ним, он заметил, что Хэдли прицелился в него из своего карабина. Джек развернул «Лонг Рейнджер» носом к берегу Нью-Джерси на противоположной стороне Гудзона, и вертолет ринулся туда, как стрела, выпущенная из лука. Послышалось еще несколько выстрелов, ударивших о фюзеляж, но все они оказались безрезультатными.
Двигаясь низко и быстро, он скользил над поверхностью реки по кратчайшему маршруту от берега до берега, пока снова не очутился над улицами – пригородного Юнион-Сити.
Джек отыскал датчик топлива и увидел, что стрелка стоит на 75 процентах. Такого запаса топлива ему хватит, чтобы добраться до Мэна, а возможно, и перелететь через канадскую границу, или же, долететь до Филадельфии и Балтимора, если он повернет на юг – но это только если он сумеет скрыться от полицейских подразделений или авиации Национальной гвардии.
Пора было уйти в тень. Он отключил свой передатчик и радиомаяк, лишив местных диспетчеров всякой возможности вычислить его курс и вывести на него других. Затем Джек выключил сигнальные ходовые огни «Лонг Ренджера» и освещение в кабине, в результате единственным оставшимся освещением для него стал мягкий свет приборной панели. Солнце зашло, и лазурное небо стало темнеть, превращаясь в черное. Пока он был в состоянии держаться ниже уровня обнаружения радиолокаторами и вдали от городских центров, возможность уйти от преследования сохранялась.
По крайней мере, пока в этой птичке не закончится топливо, подумал он. И что, черт возьми, я буду делать после этого?
Он взглянул на черную сумку, туда, куда он бросил ее, на пустое сиденье рядом с собой, подумав о микро-SIM-карте, которую он забрал из своей квартиры. У ФБР есть доступ к его личному делу КТО, а в нем большая часть имен и номеров из его «записной книжки». Если Хэдли был не дурак, он уже установил прослушку за наиболее вероятными людьми, а аналитики уже следили за их передвижениями. А кроме того, ведь были еще и русские, у которых имелись большие денежные ресурсы, очень длинные руки и целый набор различных возможностей и разведывательной агентуры.
Он не мог позвонить Ким и предупредить ее о своей ситуации, или попросить помощи у привычных своих знакомых. Чтобы закончить начатое, придется придумать какое-то крайне необычное, нестандартное решение. Он сделал пологий разворот и направил вертолет в сторону исчезнувшего солнца.
Медленно и постепенно, Джек понял, что помочь ему сможет только один человек – тот, кто был мертв.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
05
Этот склад на окраине Питтсбурга когда-то был забит гигантскими рулонами бумаги, которую развозили по типографиям и фабрикам по всей стране, но теперь он пустовал, и внутри него отдавалось эхом. Еще один пример экономического спада, характерного для всей инфраструктуры города, теперь он стал обиталищем разве что колонии неистребимых и наглых крыс.
Однако бомжи и неудачники откуда-то знали, что лучше сюда не соваться в надежде найти здесь крышу над головой. Сколько бы склад ни стоял тут не использующимся по назначению и пустующим, он все же выполнял определенные функции. Он принадлежал преступной группировке де Сальво, и они сохраняли его за собой, используя в качестве места, где можно было встретиться, не опасаясь федеральных ушей. Тот факт, что он был довольно изолированным, и случайный выстрел здесь останется незамеченным, был еще одним дополнительным плюсом.
Чарли Уильямс проехал на серебряном Крайслере 300 под полуоткрытыми рулонными воротами и остановил машину не очень далеко от двух черных Краун Викторий, стоявших под большим прожектором. В зеркале заднего вида он посмотрел на Рокера, сидевшего на заднем сиденье, который тревожно заёрзал и даже заметно взмок, хотя вечер был холодным. Его спутник постоянно поправлял то ворот своей рубашки, то куртку, как будто она была ему слишком узка.
Расслабься, захотелось сказать ему. Тебя сюда позвали, не для того чтобы замочить. Но он ничего не сказал. По горькому опыту он знал, что «Большому Майку» – «Биг Майку» Рокеру – не нравилось, когда его сотрудники говорили, когда им того хотелось – а Чарли Уильямс был верным слугой семьи Рокеров, как любили напоминать ему при каждом удобном случае сам Биг Майк и его жена.
Он выключил двигатель и почувствовал боль в правой руке. Он подумал о пластиковой упаковке с таблетками Перкоцета в кармане своего пиджака и непроизвольно облизнулся. Старая его рана сегодня ныла, и он почувствовал онемение в пальцах, словно какую-то подкрадывающуюся гниль. Повреждение нервов там так и не было полностью залечено, и он пытался с этим смириться. Но иногда даже простые движения, как, например, крепко сжимать в руках руль, давались ему тяжело. Усилием воли он перестал думать о временном облегчении, которое могло дать обезболивающее, и сосредоточился на происходящем вокруг себя.
Рядом с Эрнестом де Сальво стояло еще четверо его людей. Внимательно оглядев склад, Чарли заметил тень еще одного под одной из опорных балок ближе к задней части здания. Дополнительная охрана, на стрёме, наверно. Он подавил тонкую улыбку. Эрнесту нравилось думать о себе как о каком-то маленьком генерале, а свою организацию он считал каким-то военным подразделением с «наблюдателями», «тактическими позициями» и тому подобной терминологией. Но факт тот, что все, что знал этот тип о боевых действиях и солдатах, исходило из скудного рациона броских на сенсации документальных фильмов о войне на канале «History».
Рокер пнул ногой в спинку его сиденья. «Чего ждем? Вылезаем отсюда!»
«Это правильно», сказал Чарли, сжав губы. Он вылез и открыл заднюю дверь, чтобы Рокер мог выйти из машины с чем-то похожим на хладнокровное достоинство.
Эрнест кивнул одному из своих людей, и телохранитель подошел и обыскал Чарли, а затем немного прошелся и по Большому Майку.
«Эй», выразил недовольство Рокер. «Сначала ужин и кино».
Эти слова вызвали у де Сальво сдавленный смешок. «Вот он, супчик… большой шутник».
Чарли последовал за Рокером к группе де Сальво, но остался за спиной Рокера на расстоянии нескольких футов. Взгляд его инстинктивно обратился к человеку в тени. Биг Майк не заметил этого шестого.
«Твой парнишка, похоже, на нас и внимания не обращает, Майки?», сказал Эрнест, показав на Чарли.
Рокер бросил на него молниеносный взгляд. «Что?», спросил он.
Чарли вздохнул и показал прямо на прячущегося человека. «Он там крыс ищет?»
«Кто?» Эрнест прикинулся дурачком.
«Один из ваших, мистер де Сальво. Тот, который думает, что у него получается разыгрывать привидение, вон там».
Вкрадчивая ухмылка на лице де Сальво на секунду замерла. Ему не нравилось, когда его ловили. Затем он рассмеялся и заговорил. «Бобби! Кончай там валять дурака!»
Шестой смущенно вышел из тени и закурил сигарету, бросая на Чарли уничтожающие взгляды.
«Глаз, как у орла», заметил Рокер. «Вот почему я так хорошо ему плачу!»
«Не так уж и много», пробурчал себе под нос Чарли.
«Да». Эрнест недобро посмотрел на Чарли. «Как рука твоя, крутой парень?» Он ухмыльнулся. «Ты все еще на таблетках?»
Рокер пристально смотрел на Чарли, когда тот ответил. «По-разному, бывают хорошие дни, бывают плохие». Чарли провел рукой по побритой своей голове и отвернулся.
Но де Сальво уже забыл о нем. Разговор продолжился именно так, как и предполагал водитель. Эрнест был недоволен финансовыми результатами Рокера и приехал сюда специально для того, чтобы напомнить ему, что дальнейший его успешный бизнес, его комфортабельный дом и прекрасная карьера, которую он создал, держа свой автосалон, все это существовало только благодаря группировке де Сальво.
Эрнест был достаточно умен, чтобы не говорить о конкретных деталях, но все это шло в подтексте. Автосалон Рокера отмывал деньги семейки де Сальво, но то, как это конкретно было устроено, Чарли Уильямса не очень-то интересовало. Вообще-то он старался как можно меньше интересоваться бизнес-делами Рокера. Я лишь водитель, говорил он себе. Лишь его охранник. Ни больше, ни меньше.
И бывали дни, когда он почти верил в это. В другие же дни – тогда, когда Чарли думал о том, кем он был прежде, до того, как он оказался в Питтсбурге, никому не нужный, без денег и без всяких перспектив – в такие моменты он ненавидел самого себя. Но таблетки помогали ему заглушить эти чувства, точно так же, как они снимали боль у него в руке. На какое-то время, по крайней мере.
Встреча подошла к концу, и Эрнест де Сальво отпустил какую-то скабрезную шутку, над которой все почувствовали себя обязанными рассмеяться. Рокер не мог дождаться, когда же ему удастся отсюда смыться, и почти побежал к Крайслеру, не дожидаясь, пока Чарли откроет ему дверь. Когда они вновь выехали на дорогу, он наклонился к нему вперед с заднего сиденья и сердито ткнул в своего водителя.
«На кой хрен ты устроил там всю эту комедию? Я догадался, что там был этот Бобби. Тебе не нужно было ничего об этом говорить!»
Это была ложь, и они оба это знали. «Я просто выполнял свою работу», ответил Чарли, поморщившись от новой боли в руке. «Эрни любит быть главным, конечно, но вы не должны позволять ему считать, что вы чмо какое-то». Мысли его были поглощены болью, и в тот момент, когда эти слова вылетели у него изо рта, он понял, что так нельзя было говорить.
«Кто я?», взорвался от ярости Рокер. И неудивительно, потому вся эта подавленность и страх оказаться лицом к лицу с де Сальво не находили выхода, и поэтому теперь они вылились в гнев по отношению к Чарли. Он громко выругался и ткнул пальцем в своего водителя. «Я плачу тебе зарплату, мудак! Я плачу тебе, чтобы ты вел машину и заткнулся, понял?»
«Я это понимаю, мистер Рокер», сказал он тихо, соблюдая формальности, для галочки, потому что такого рода разговоры у них бывали уже неоднократно.
«Вот именно!», резко ответил Рокер. Пока они ехали, Большой Майк начал разбирать каждую деталь этой встречи с де Сальво, повторяя все это и заново оживляя и переживая, причем беседуя с самим собой.
Чарли больше не делал никаких замечаний, а дал возможность Рокеру продолжать говорить, сколько ему будет угодно, и к тому времени, когда они свернули с шоссе к автосалону, его хозяин уже успел так перекроить на словах ход этой встречи, что звучало это так, будто именно Большой Майк все устроил и организовал, сам себя уговаривая, что он-то и является ключевой фигурой.
Салон представлял собой ангар со стеклянным фасадом, уставленный новыми Крайслерами, наподобие их 300-го, и несколькими классическими маслкарами с мощными двигателями. Он напоминал Чарли гигантский аквариум, и впечатление это усиливалось из-за холодного сине-белого освещения внутри, при котором выставлялись на продажу полированные корпуса и хромированные детали этих автомобилей. Над входом висел большой рекламный баннер, кричавший: «БОЛЬШИЕ ВЫГОДНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ БОЛЬШОГО МАЙКА!», и Чарли подумал, что это был не столько рекламный лозунг дилерского центра Рокера, сколько его девиз по жизни. Майку Рокеру отчаянно хотелось быть большим дельцом и крупной шишкой, но он вечно был зол на весь мир за то, что тот не позволял ему им стать.
Чарли нахмурился, когда они остановились позади здания, где обнаружили, что вход в служебные помещения оказался открытым, впуская внутрь вечерний воздух.
Жена Рокера, Барбара, обошла двух механиков, работавших в такое позднее время, и вышла им навстречу, и она тоже почему-то оказалась готовой ринуться в бой. Он вспомнил то, что однажды сказал ему отец: Она из тех людей, кто устроит разборки даже по поводу букета роз.
Но вдруг, когда он вышел из машины, недовольное выражение на лице у Барбары Рокер изменилось, и, увидев водителя, лицо ее озарилось хищной ухмылкой. «Привет, Чарли», промурлыкала она.
«Миссис Рокер», ответил он. Женщина ясно дала понять, что ей хотелось, чтобы их общение оставалось в рамках трудовых отношений работодателя с наемным работником, причем таким образом, чтобы он чувствовал себя скованно и в данный момент должен был держаться чисто официально.
Но в следующую секунду на лице у Барбары вновь появилось раздражение, когда из 300-го вылез ее муж. «Ты где был?», сердито потребовала она.
«Ах, черт». Большой Майк словно сдулся, проведя рукой по лицу. «Барбара. Да. Прости».
«Прости?», переспросила она, поднимая голос. «Ты должен был забрать меня, придурок! Мне пришлось взять такси!»
«Срочное дело», отбивался Рокер, пытаясь изобразить улыбку. «В самый последний момент. Меня вызвал Эрни де Сальво. Нужно было его выручить».
Он произнес это так, будто тот приполз к нему на коленях, но Барбара сразу же раскусила этот разворот, который ее муж придал этой ситуации, и нахмурилась. «О, да? Он щелкнул пальцами, и ты сказал: «Высоко мне прыгать», верно?» Она покачала головой: «Майк, когда ты, наконец, пошлешь этого таракана? Меня от тебя тошнит».
Фальшивая маска на лице у Рокера исчезла, и Чарли увидел, как щеки его зарделись. «Что сделать? Я начну с ним пререкаться, и через десять секунд получу пулю в лицо! И где ты тогда будешь брать деньги на свою дурацкую коллекцию обуви, а?»
«Ты ничего не понимаешь», выпалила она в ответ. «Такие люди как он? Они уважают только силу». Барбара посмотрела на Чарли. «Ты понимаешь, что я имею в виду, верно?»
«Не надо у него спрашивать!», проревел Рокер. «Что, блин, он может знать?»
Чарли открыл рот, чтобы сказать что-нибудь такое, что позволило бы ему выйти из разворачивающегося спора, но в этом не было необходимости. Он уже шел полным ходом, и ни муж, ни жена его больше уже не замечали. Он стал отходить к скамейке, где копались два механика дилерского центра.
Фрэнку и Джошу было по двадцать с чем-то лет, и они, кажется, считали, что работа на Рокера – это начальный этап их вхождения в высокоприбыльный теневой мир криминала Питтсбурга. У Чарли не хватало духу рассказать им, насколько они ошибались.
«В чем дело?», спросил Фрэнк. Он был крупнее другого, плотного телосложения, и старательно качался на штангах в местном спортзале.
Чарли покачал головой. «Да всё то же самое, как всегда».
«Хм». Джош кивнул самому себе, восприняв ответ Чарли так, будто он был для него непонятен. Второй механик был небольшого роста и поджарым, излучавшим какую-то нервную энергию. «Слушайте, вы видели сегодняшние новости?» Он указал на небольшой портативный телевизор, стоявший на верстаке.
На экране с несколько смазанным изображением репортер CNB рассказывала о кадрах, снятых в Нью-Йорке. Речь шла о похищении и убийстве какого-то видного иностранного лидера, а теперь что-то происходило и с президентом. «Что там творится?», спросил он.
«Президент уходит, блин», сказал Фрэнк с умным видом. «Знаете, это будет очень фигово, если она сдастся».
«Проклятые русские», высказал свое мнение Джош. «Это они всё устроили, я просто уверен. Типа они хотят вернуться в восьмидесятые годы или еще что-нибудь в таком же роде. Империя зла и вся остальная фигня».
Фрэнк посмотрел на второго механика. «Да что ты знаешь о восьмидесятых, придурок? Даже твоя мать тогда была еще ребенком».
«Я фильм смотрел об этом», сказал Джош, защищаясь.
«А ты как думаешь, Чарли?», спросил Фрэнк. Но водитель словно не услышал его. На экране телевизора в новостях шли кадры, снятые этим же днем, но ранее, на которых улица перед зданием Организации Объединенных Наций просто кишела людьми в синих куртках. Большими желтыми буквами на них были обозначены агентства, в которых они работали: ФБР, Нью-Йоркская полиция, КТО.
У него вдруг снова заболела рука, и Чарли отошел от них, ничего не ответив. Он сунул здоровую руку во внутренний карман пиджака, где лежала упаковка Перкоцета. Но до того как он успел к ней прикоснуться, зазвонил его мобильный телефон.
На экране телефона появилось уведомление о звонившем, который был определен как «НЕИЗВЕСТНЫЙ НОМЕР», и повинуясь какому-то порыву, который он толком не смог объяснить, он коснулся экрана, приняв звонок. «Да?»
«Привет, Чейз», сказал грубый, низкий голос на другом конце линии. «Говорить можешь?»
В этот момент, казалось, земля под ногами у него разверзлась, и он провалился в какую-то бездонную ледяную пропасть. Он потерял равновесие, покачнулся, и ему пришлось опереться на одну из стоявших там машин, чтобы не упасть. Внезапно он словно ощутил все старые ранения, которые он в прошлом перенес, каждый шрам, досаждавший ему. И вдруг невесть откуда взявшееся все его прошлое, которое он так долго пытался обойти, нагнало его.
Он тяжело сглотнул. «Кто… Кто это?» Но он уже знал, каким будет ответ, еще до того, как его услышал.
«Это Джек. Мне нужна твоя помощь».
Он оглянулся и вновь бросил взгляд на происходящее на телеэкране, лихорадочно соображая. «Как ты меня нашел…?»
«Поговорим об этом позже». Возникла пауза, и в эти короткие секунды он почти услышал, будто весь его мир рушится вокруг него. «Ты кое-чем мне обязан, Чейз. И теперь я звоню и хочу, чтобы ты мне вернул долг».
«Чейз Эдмундс мертв», прошептал он, увидев собственное лицо в тонированных стеклах машины. Лицо человека, который бежал от самого себя, который потерял все то, что у него когда-то было, и кем он когда-то был. Или я так только думал.
«Я тоже», сказал голос в телефоне. «Но это не помогло».
Он задался вопросом, сложно ли будет ему просто бросить всё и оставить всё это в прошлом еще раз. Каждый раз, когда он раньше думал поступить именно так, этот выбор казался ему невозможным. Но сейчас ему показалось, что теперь сделать это будет проще. Он уже принял решение, где-то в глубине души, может быть, несколько месяцев или даже лет назад. «И что ты хочешь, Джек?»
«Проверь свои сообщения». Связь прервалась, и спустя секунду телефон прогудел – это пришло СМС. Адрес на федеральной трассе, за Монровилем; он знал это место.
«Джек! Джек, послушай меня!» Тут он внезапно для себя увидел, что к нему через весь гараж несется озлобленный Рокер. «Говорить по телефону будешь в свободное от работы время, говнюк!»
Он посмотрел на него так, будто видел его впервые. Он знал все, даже маленькие слабые места и недостатки Большого Майка Рокера, и сейчас он почувствовал отвращение и ненависть ко всему, что было связано с этим мелким, злобным и ничтожным человечишкой. «Ты обречен, ты это понимаешь?»
«Что ты сказал?!», взревел Рокер. «Ты мне угрожаешь? Тебе что-то сказал де Сальво?»
«Майк…», начал он, садясь в 300-й. «С меня хватит. Ну её нах твою грёбаную работу, занимайся ей сам и иди ты в жопу. Всё, я ухожу».
«Эй, это моя машина!» Рокер подошел к нему, когда Чарли нажал на газ и стал уже отъезжать в ночной мрак. «Да кто ты блять такой, Чарли?»
«Не тот, за кого ты меня принимаешь», ответил Чейз Эдмундс.
……………………………….
Джек смотрел на мобильный телефон, отобранный им у агента Килнера, вскрыв его заднюю крышку столовым ножом, и теперь, когда ему были видны его внутренности, он отключил отслеживающий чип. Никто его в угловой кабинке придорожной закусочной не мог потревожить, немногочисленные клиенты круглосуточной придорожной торговой точки были заняты поглощением еды или разговорами. Над входной дверью кафе находилось нечто вроде дешевой пластиковой камеры видеонаблюдения глазком, но она была направлена не на него, а в другую сторону, и поэтому не могла захватить в объектив его лицо.
Придорожное это кафе было одним из мест, оформленных в стиле якобы 1950-х годов, с остроконечной пикирующей крышей и неоновой вывеской на столбе у парковки, всей архитектурой периода появления первых реактивных самолетов и старыми жестяными рекламными знаками, – но оно было уже изрядно пообносившимся, чтобы его можно было выдать за ретро, обшитым шпоном якобы под дерево, и потертыми сиденьями, подлатанными клейкой лентой. Выстроившиеся вдоль дороги фуры скрывали Джека от проезжавших по шоссе машин, и он поглядел в окно лишь один раз, когда патрульная машина полиции местного штата на довольно большой скорости пронеслась мимо, пропав из виду на почти уже ночном шоссе столь же быстро, как и появилась.
За оазисом света, отбрасывавшимся этой закусочной, царила тьма и одни только поля, отдельные лесистые участки и изолированные пригородные поселения на многие километры вокруг. Официантка, налившая ему щедрую кружку черного, словно смолистого кофе, не заметила, что Джек вошел в кафе с дороги, не имея машины. Он спрашивал себя, слышал ли кто-нибудь, как он посадил «Лонг Рейнджер» на плоском участке земли в нескольких милях отсюда неподалеку от этой платной федеральной трассы. Если повезет, вертолет найдут не ранее завтрашнего утра.
Кофе был крепким, хорошим, и он помог ему сосредоточиться. Он снова развернул телефон, стараясь не задеть SIM-карты, выступавшей из слота памяти, и стер запись о звонке, который он только что сделал. На долю секунды Джек почувствовал нечто вроде вины. Он понял по голосу Чейза, что его собеседник был поражен, словно ударом молнии, этой новостью, прилетевшей невесть откуда и нарушившей ту новую жизнь, которую его бывший напарник, вероятно, обустроил для себя в Питтсбурге.
Оно мучило его, это чувство вины, что он может вот так вдруг неожиданно появиться и погубить чью-то попытку начать всё с начала – но, похоже, в данный момент у Джека вряд ли были иные доступные ему варианты. Его коллеги, его друзья и его семья наверняка находятся под пристальным наблюдением. И единственная надежда Джека получить то, что ему нужно, была связана с тем, кого весь остальной мир считал погибшим.
Пути Джека Бауэра и Чейза Эдмундса пересеклись несколько лет назад, при совместном расследовании одного теракта Вашингтонским и Лос-Анджелесским подразделениями КТО. Сложный и запутанный замысел террористов убить тысячи невинных людей в Калифорнии был сорван во многом благодаря действиям именно этих двух агентов. Вскоре после этого Эдмундс перевелся в КТО Лос-Анджелеса, и они вдвоем образовали очень сильную команду. Спустя несколько месяцев, когда разразилась угроза с атакой вирусом Кордильи, и Джек под прикрытием внедрился в картель Салазара, его страховал именно Чейз. Но в эти смертельно опасные часы далеко не всё так благополучно сложилось в отношениях между этими двумя агентами, и когда все это закончилось, они изменились навсегда. Джек сделал выбор, который до сих пор его тяготил, а заплатить за всё это пришлось Чейзу.
Он спрашивал себя, что он ему скажет, когда снова увидится со своим бывшим коллегой. С тех пор как их пути разошлись, так много воды утекло, так много всего произошло, и только в силу какого-то постоянно грызшего его чувства определенной вины Джек продолжать следить за судьбой Чейза.
То, как обернутся события в ближайшие несколько часов, покажет, сработает ли план побега Джека, или же ему суждено остаток жизни гнить в федеральной тюрьме. Или же погибнуть, подумал он, вспомнив слова старого ветерана с вертолетной площадки.
Велика была вероятность того, что Джек Бауэр в конечном итоге будет убит еще до наступления следующей ночи, и ему нужно было найти способ взять эту вероятность под собственный контроль. Чтобы контролировать ситуацию, ему придется сузить круг.
Он медленно просматривал список контактов на карте данных, пролистывая имена и номера как друзей, так и врагов. Вдруг его палец задержался над одной записью, и глаза его сузились.
Информация была старой, единственной ниточкой, ведущей к тому, кого и отдаленно нельзя было назвать его союзником. К той, кого в былые времена и в иных обстоятельствах, когда-то давно, Джек, не колеблясь, пристрелил бы. Но теперь он не мог позволить себе такой роскоши.
Он нажал кнопку «Вызов» и стал ждать, пока линия соединится. То, что он собирался сделать потом, было бы еще одним крайне рискованным шагом, возможно, самым опасным с момента его решения покинуть Нью-Йорк. Но если это получится…
В ответ на его звонок раздался металлический щелчок автоматической системы голосовой почты. Он не стал терять времени на преамбулы или объяснения. «Это Джек Бауэр», начал он. «Нужно поговорить». Затем он назвал незарегистрированный номер перепрограммированного телефона и завершил звонок.
«Вам налить еще?» Появилась официантка с кофейником, и Джек с благодарностью получил новую порцию свежего кофе. Он заказал гамбургер с картошкой фри, и в животе у него заурчало при мысли о них. Тут вдруг Джек вспомнил, как давно он уже не подзаправлялся.
Он уже заканчивал свой ужин, когда у него зазвонил телефон.
«Вы действительно перезвонили», сказал он. «Я считал, что будет пятьдесят на пятьдесят».
«Так много воды утекло», последовал ответ. «Слушаю тебя, Джек».
………………………………
Сборный пункт, обустроенный оперативниками СВР, располагался в заброшенной парикмахерской в Адской Кухне [район Нью-Йорка], и здесь стоял не выветряющийся запах высушенных и крашенных волос и шампуней.
В передней части салона на страже стояло двое агентов с низким допуском к секретности, которым не нужно было знать всех деталей операции, они наблюдали за улицей. В служебном помещении находилась только одна Зиминова с мощным защищенным ноутбуком, лежавшим на непрочном пошатывающемся столе, и спутниковым телефоном, подключенным к зарядному устройству. Пальцами одной руки она постукивала по этому столу, лениво листая другой рукой страницы какого-то старого номера «National Geographic».
Базин и Экель со своей машиной еще не вернулись; шеф сказал, что им нужно было забрать кое-что из оружия и снаряжения в явочной квартире в Гарлеме, и что на это потребовалось больше времени, чем они предполагали. Она нахмурилась, взглянув на свои часы.
Хотя ей удавалось это скрывать, агент СВР нервничала. Галина Зиминова терпеть не могла бездействие, что постоянно входило в противоречие с профессией, заниматься которой ее избрали. Одной из важнейших составных частей шпионских операций, которыми она занималась, являлось ничего не делание, а зачастую простое ожидание следующего шага жертвы, чтобы затем неожиданно появиться и убить ее или схватить. И все же она никак не могла смириться с этой тишиной и слежением за тиканьем часов. А в такой операции, как нынешняя, эта ее нервозность усиливалась в десятки раз. С каждой минутой, пока она сидела тут, в этом помещении, Джек Бауэр ускользал от них все дальше и дальше.
У Зиминовой был исключительно успешный боевой опыт участия в операциях – это являлось одной из причин, по которой ее направили работать в Америку в подразделение Базина – и она не желала его подпортить провалом операции по захвату агента-отщепенца КТО. И все же она никак не могла отделаться от снедавшего ее ощущения, что операция, в которой они были задействованы, заключалась скорее в удовлетворении мелочного мстительного желания одного политика, чем в защите ее родины.
На секунду она задумалась о Базине. Последние полгода она работала в его группе, но она все еще не совсем его понимала. Ее командир был человеком той эпохи, когда народ Советского Союза считал своих лидеров историческими, масштабными фигурами, олицетворявшими незыблемость могущества Родины. Это казалось чем-то старомодным ей, выросшей в Новой России. Для Зиминовой правители ее страны сами казались проблемой, и отчасти именно по этой причине она решила служить своей стране, чтобы она могла защитить ее, несмотря и даже вопреки им. В ее представлении Россия – это ее народ, а не люди, которые ею правят.
Она нахмурилась, подумав об этом, и снова взглянула на часы. Агент, с которым у нее тут назначена была встреча, опаздывал, это была его обычная характерная черта, о которой ее предупреждал куратор в консульстве. Этот человек, их наймит из местных, был очень осторожным, из-за того, что надумывал много лишнего и всего боялся, и Зиминова вполне могла представить себе, что в такие дни, как сегодня, он кружил по городу, чтобы убедиться, что за ним нет хвоста. Губы ее сжались. Конспирация – это, конечно, хорошо, пока она не превращается в ненужную трату времени.
Перевернув страницу журнала, Зиминова увидела рекламу пассажирского авиалайнера, и она задумалась о другом. В настоящее время самолет президента Суварова должен был уже находиться в воздухе, летя на Родину над Северной Атлантикой, это был кратчайший путь домой. Если Организации Объединенных Наций и хотелось бы допросить Суварова относительно его причастности к событиям минувших суток, они упустили возможность это сделать – по крайней мере, на данный момент.
Приказы, отданные Базиным своей группе, включали в себя строгое указание регулярно информировать главу администрации президента о ходе розысков через определенные промежутки времени, но пока мало что можно было им сообщить, только то, что ФБР не удалось задержать Джека Бауэра. Он был, по местной терминологии, в бегах.
Вдруг, как гром среди ясного неба, заверещал ее спутниковый телефон, и Зиминова сняла трубку с зарядного устройства. «Слушаю».
«У меня есть новости», сказал Ёлкин. Ее собеседник находился где-то вне помещения, возможно, на крыше. На заднем фоне разговора Зиминовой были слышны завывания ветра и пожарных машин в отдалении. «Магер получил подтверждение от своего информатора в Нью-Йоркской полиции, что в районе «Челси» имело место вооруженное преследование. Сообщается, что был захвачен гражданский вертолет, который последний раз был замечен над Нью-Джерси».
«Это был Бауэр?»
Ёлкин сделал паузу. «Пока неясно».
«Какой именно вертолет?»
Возникла новая пауза, это Ёлкин сверялся с деталями. «Bell 206 Long Ranger. Но кем бы ни был угонщик, их силовые структуры пытаются напасть на его след. Учитывая все эти обстоятельства, это, вероятно, как раз и есть наша цель».
В дверь негромко постучали, и Зиминова подняла глаза, увидев одного из охранников, заглянувшего в приоткрытую дверь. Он показал большим пальцем через плечо на соседнее помещение.
Она кивнула, отпустив его, а затем вновь обратилась к телефону. «Не надо строить предположений», продолжила она. «Базину нужны четкие факты. Мне пора, агент прибыл».
Зиминова прервала звонок и немного замешкалась, усваивая то, что сказал ей Ёлкин. Дальность полета вертолета, о котором он говорил, составляла от 350 до 400 миль, это с полным запасом топлива. Ей стало любопытно, куда внутри этого радиуса надеялся попасть Бауэр, но гнаться за призрачными возможностями – это лишь пустая трата времени. Они разыщут цель с помощью фактов, а не догадок. Она встала и зашагала в парикмахерскую.
…………………………….
В центре ее Зиминову ждал человек среднего роста с темными волосами и смуглым лицом. Два сотрудника СВР – оба молчаливые, бандитского вида – стояли между ним и входной дверью на улицу, и когда Зиминова вошла, один из них повернул защелку, закрыв ее.
Мужчина – их наемный агент – мял воротник своей куртки, и глаза его метнулись вначале на Зиминову, а затем на двери. «Постарался как можно быстрее приехать», сказал он ей. «Мне непросто было оттуда уйти. И я не могу здесь долго оставаться, мое отсутствие заметят».
Она заглянула в досье агента. Обычное дело в мире шпионажа. Он пошел на сотрудничество не из-за увлечения какой-то идеологией или шантажа, а просто из-за своей алчности. Технический сотрудник, работавший в крупнейшем операторе сотовой связи Восточного побережья, ему хорошо платило российское государство в обмен на мелкий промышленный шпионаж. Коммерческая информация, которой он их снабжал, позволяла заинтересованным компаниям и корпорациям, работавшим рука об руку с Кремлем, конкурировать на равных с иностранными компаниями, а в некоторых областях даже опережать своих конкурентов.
Но такого рода информация являлась лишь частью когда-то заключенной между ними сделки. Этого агента держали по другой причине, и теперь он об этом узнает.
Зиминова смерила его взглядом и приступила к работе над ним. «Вы предоставите нам полный доступ ко всем журналам звонков в вашей сети», сказала она ему, и тот побледнел. «И особенно зоны Нью-Йорка и вокруг него радиусом…» Она сделала паузу, обдумывая это. «Четыреста пятьдесят миль».
«Я… я не могу».
«Вы сможете», сказала она так, будто отказавшись, тот сморозил какую-то глупость. «Мы знаем, что вы это сможете сделать. И это нужно сделать очень быстро. Мы ищем кое-кого, понимаете?»
Она вытащила из кармана флэшку, подготовленную их специалистом в консульстве. На ней был скачанный ими образец голоса Джека Бауэра и специальная программа для распознавания речи.
Наймит взял эту флэшку у нее из рук. «Вы не понимаете», говорил он. «Я не на это соглашался. Промышленные секреты – это одно, но это совсем другое!»
«Ваши услуги будут оплачены», сказала она ему. «Вы действительно желаете получить представление о том, что произойдет, если вы откажетесь?» Зиминова не стала дожидаться его ответа. «У нас нет времени на иные варианты. Поэтому, человек, на которого я работаю, будет убивать вашу жену и ваших детей одну за другой, пока вы не сделаете то, что вам сказано». Она произнесла это мягко, почти доверительным тоном.
«Нет…!» У агента глаза полезли на лоб, и в них стало все расплываться. «Хорошо, хорошо… Но только, пожалуйста, не трогайте их…»
«Сделайте, как мы вам говорим, и все будет в порядке». Она протянула руку и положила ее ему на плечо. «Мы будем ждать».
Сотрудник у двери открыл ее, выпуская наймита, и Зиминова посмотрела на него, как он вышел, ошеломленный, исчезнув из виду. Она снова взглянула на часы. Сейчас она разрушила жизнь человека, менее чем за минуту состоявшегося между ними разговора.
Зиминова задалась вопросом, придется ли им выполнить свое обещание относительно это страшной угрозы, и попыталась понять, испытывает ли она хоть какое-то, пусть самое отдаленное сочувствие к этому агенту. Она не обнаружила такого сочувствия. Вместо этого она задала себе другой вопрос: окажется ли агент настолько храбрым, чтобы поднять тревогу. Если он это сделает, вся операция провалится.
Но потом она вспомнила то, что когда-то рассказывал ей Базин о тех, кого они выбирали для подкупа. Мы никогда не выбираем людей сильных, способных нам противостоять.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
06
Чейз припарковал «Крайслер» на стоянке у закусочной, развернув автомобиль лицом к шоссе, на случай, если ему нужно будет быстро покинуть ее. Он сделал это инстинктивно, практически автоматически, словно какие-то прежние навыки вдруг неожиданно к нему вернулись. За последние несколько лет он позволил некоторым из них притупиться, и приятно было почувствовать, что он все же не забыл еще их всех.
Перед тем, как выйти из машины, он проверил предохранитель своего пистолета Ругер в кобуре под курткой и вошел в кафе. Пройдясь по лицам посетителей, он засек одинокую фигуру в темном углу за столиком сзади.
Человек, на встречу с которым приехал Чейз, сидел спиной к стене, и он выбрал место, которое одновременно находилось в стороне и в нескольких футах от запасного пожарного выхода. Это мог быть только он, и никто другой.
Чейз вымученно улыбнулся официантке и присел за столик. «Привет». Он хотел начать как-то иначе, но теперь, когда он уже оказался здесь, и взглянув в твердые трезвые зеленые глаза Бауэра, он не знал, что сказать.
«Спасибо, что приехал», сказал ему Джек, и, похоже, он действительно так думал. Человек этот, старше его, выглядел измученным, полностью измотанным, но во взгляде его чувствовалось все же что-то звериное. Бауэр напоминал ему волка, загнанного в угол. «Рад тебя видеть, Чейз».
«Давно уже я не был Чейзом Эдмундсом», ответил он.
«Знаю», сказал Джек, устало кивнув. «Я видел свидетельство о смерти». Он помолчал. «Прости. Но только на тебя у меня теперь единственная надежда».
Чейз невесело усмехнулся. «Так значит, это всё из-за этой нью-йоркской фигни, да? Ты по уши в нее влез? Мне следовало догадаться».
«Всё это сложно и запутанно».
«Так всегда». Он посмотрел в окно, а затем обратно. «У меня много вопросов к тебе».
«Не сомневаюсь. Слушай, нам нужно ехать, поговорим в дороге––»
Чейз поднял руку. «Нет. Джек, я не сдвинусь с этого места, пока ты не ответишь мне на несколько вопросов. Тебе нужна моя помощь, и тебе придется со мной переговорить».
Бауэр откинулся на спинку кресла. «Хорошо».
Первый вопрос – тот, который Чейзу действительно очень хотелось задать – застрял у него в горле, и он пропустил его, решив зайти с другого. «Я изо всех сил старался сделать так, чтобы Чейз Эдмундс исчез навсегда и возник Чарли Уильямс. И все же вот он ты, здесь, как будто ничего и не произошло. Как ты меня нашел, Джек?»
Бауер внимательно посмотрел на него, и сначала он ответил на не заданный Чейзом вопрос. «С Ким всё в порядке. Она сейчас в Лос-Анджелесе, замужем. У меня есть внучка».
Чейз попытался, но не смог скрыть эмоции, вызванные этой фразой – волну сожаления, смешанную с подлинным облегчением. Ему сложно было разобраться в своих ощущениях. «Это… Это хорошо. Я очень рад за нее». Но оба они знали, что это не совсем так.
Несколько лет назад, когда Ким Бауэр была захвачена террористами во время одной из операций КТО, ее спас именно Чейз, и после этого они сблизились. Некоторое время между ними было всё серьезно – но после инцидента с вирусом Кордильи ситуация изменилась, после того, что случилось с Чейзом во время той бешеной погони с целью нейтрализовать эту смертельную угрозу. Он непроизвольно помассировал свою больную руку.
Джек кивнул на травму. «Как рука?»
Чейз бросил на него взгляд. «Ты отрубил мне руку пожарным топором, Джек. Ты отрубил ее, и эту проклятую штуку пришлось заново пришивать. Как думаешь, каково это?» Он бросил на него сердитый взгляд, и Бауэр ничего не ответил. Но дело в том, что Джек был вынужден это сделать. В ходе ликвидации всей этой ситуации с организованным Салазаром терактом к руке Чейза оказалась прикреплена пробирка со смертельной палочкой вируса и взрывателем, который должен был сработать, заразив бесчисленное число невинных людей, если бы их не сняли.
Но этот удар навсегда положил конец дружеским отношениям между ними двумя, и если быть до конца честным, именно это, ко всему прочему, посеяло семена раздора между ним и Ким. После операции повреждение нервных волокон, проходивших через отрубленную кисть, не позволило Чейзу восстановиться на службе в КТО, несмотря на всю восстановительную терапию, через которую он прошел. Работу эту, которая являлась главным и первейшим призванием, он теперь навсегда потерял, и, оглядываясь назад, он считал это лишь вершиной наклонной плоскости, по которой он покатился затем все ниже и ниже, что привело его в конечном итоге туда, где он находился сейчас. Спустя несколько месяцев, когда Ким узнала, что ее отец, по-видимому, убит, это известие стало началом конца их пары. На самом деле Чейз никогда не верил, что Бауэр погиб, и в каком-то смысле Ким возненавидела его за то, что он придерживался этого убеждения, в то время как ей хотелось лишь продолжать жить своей жизнью. Жестокая ирония судьбы в том, что Чейз был прав все это время, предстала перед ним во всей своей реальности, когда он увидел перед собой отца Ким, сидящего теперь напротив него, по другую сторону стола.
«Хлоя», сказал Джек, возвращаясь к первому вопросу. «Тебя нашла Хлоя О'Брайен, а не я. Я попросил ее поискать тебя после взрыва [атомной] бомбы в Валенсии».
«Все верно…» Чейз кивнул самому себе.
«Анджела…», тихо сказал Джек, и упоминание имени дочери Чейза заставило его сердце сжаться. «Она…?»
«Нет». Чейз положил ладони на стол. «Слава богу, нет. Когда это случилось, она находилась в Сан-Диего с моей сестрой. Я… отправил ее к ней». Он вспомнил всё это, как будто это было вчера. Прошло уже несколько лет после того, как он был комиссован по состоянию здоровья из Контр-Террористического Отдела, но жизнь его все никак не налаживалась. Он оказался в долгах, словно потерявшись в жизни. Хотя Чейз изо всех сил пытался найти что-то новое, что могло бы его воодушевить, работая на частные охранные фирмы, ничто из того, что он делал, похоже, не могло сравниться с его работой в КТО. Когда Ким ушла из его жизни, он просто не мог найти себе цели в жизни, а когда стала подрастать Анджела, ему стало все сложнее общаться с девушкой-подростком.
А затем группа террористов взорвала ядерную бомбу малой мощности, умещавшуюся в дипломате, на складе в Санта-Кларите, всего лишь в нескольких милях от его дома. Взрыв стер Валенсию с лица земли и мгновенно уничтожил 12 тысяч человек. Последствия этого жестокого теракта ощущались еще и сегодня: целая область округа Лос-Анджелес была объявлена закрытой зоной взрыва, это повлекло за собой вереницу человеческих трагедий и до сих пор не прекращающиеся работы по обеззараживанию этой области, которые будут вынужденно продолжаться в течение долгих десятилетий.
В тот день, когда это произошло, Чейз утопил свое горе в бутылке Джек Дэниэлс на окраине Лос-Анджелеса, и что-то внутри него сломалось. Он совершенно ясно увидел перед собой путь, который его ожидает, и понял, что он ведет в никуда. Он решил заставить всех поверить, что Чейз Эдмундс погиб во время ядерного взрыва в Валенсии, и начать всё заново. Анджела получит страховые выплаты, а вместе с ними и шанс на лучшую жизнь, гораздо лучшую, по сравнению со всем тем, что мог ей предложить он.
«Ты сфальсифицировал собственную гибель», сказал Джек, догадываясь о ходе его мыслей. «Ты воспользовался этим взрывом, чтобы скрыться и начать все с нуля. И у тебя неплохо получилось обмануть большинство людей».
«Но только не Хлою, да?» Чейз посмотрел вниз, на свои руки. «Я этому не удивлюсь». Он вновь посмотрел на своего бывшего напарника. «Это нелегко, Джек, не так ли? Когда все, кто любит тебя, считают, что тебя уже нет».
«Нет, не легко», тихо сказал Джек, и Чейз почувствовал боль и грусть за него. «Теперь мы оба познали цену такого выбора».
«Думаю да. Хотя для меня все обернулось не совсем так, как я надеялся. Четыре года вниз по наклонной плоскости, и я в таком положении, что хуже некуда». Он с сожалением улыбнулся. «И тут вдруг ты, словно с неба свалился, и вот я прибегаю. И кто тогда, к черту, я такой после этого?»
«Мне это говорит об одном, что ты мало изменился. И это говорит мне о том, что ты по-прежнему преданный друг». Джек встретился с ним взглядом. «А у меня в данный момент их совсем мало».
«Что произошло в Нью-Йорке?», спросил Чейз, и Джек рассказал ему.
Он рассказал о замыслах террористов убить лидера Исламской Республики Камистан, об угрозе взорвать бомбу на Манхэттене и, наконец, о заговоре, который он раскрыл. Однако было что-то еще, Чейз это почувствовал – и когда он настоял на том, чтобы Джек ему это объяснил, он увидел, что взгляд Джека стал холодным и отстраненным.
«Они убили женщину, которую я любил. И теперь я ходячая мишень. Для ФБР, для русской разведки… И даже наличные, нехватка которых доконает меня первой». Он вздохнул. «Я лишь хочу одного, после чего я исчезну или погибну. Я хочу в последний раз увидеться со своей семьей».
Чейз ничего не сказал, и он мысленно снова представил себе Анджелу. Он старался теперь поменьше думать о ней, но когда он ее вспоминал, чувство вины и угрызения совести резали его, словно бритвы кожу. Ему был очень понятен этот чисто человеческий порыв, скрывавшийся за мотивами действий своего бывшего напарника. Он кивнул. «Выходит, тебе нужна моя помощь, чтобы добраться до Лос-Анджелеса быстро и без проблем».
«Я могу тебе заплатить. У меня есть тайный счет, о котором никто не знает, даже КТО».
«Парашютная заначка, да?» Чейз покачал головой. «Не нужно мне этого. Ты был прав, когда сказал, что у меня долг перед тобой. Ты спасал мне жизнь много раз. Я у тебя в долгу».
«Спасибо».
Он встал, и Джек последовал его примеру. «Знаю тут одного человека», продолжал Чейз. «Думаю, можно назвать его своего рода специалистом. Он работает по контракту с моим бывшим работодателем».
«Бывшим?»
Чейз отмахнулся. «Объясню по дороге».
…………………………….
Но, как выяснилось, уехать им оказалось не так-то просто. Когда они вдвоем обошли одну из фур, Чейз увидел синий Понтиак, неуклюже припаркованный за его угнанным Крайслером 300, и двух человек, присевших на серебряный капот седана.
Джош и Фрэнк были все еще в своих рабочих комбинезонах под накинутыми сверху темными куртками, и когда они стали к ним приближаться, Джош посмотрел на них из-под козырька грязной бейсболки. «Ну наконец-то», пробормотал он, соскользнув с машины.
Фрэнк двинулся к ним, играя своими сильными мускулами. «Чарли», начал он, наклонив голову. «Не стоило тебе уходить вот так. Мистер Рокер очень зол на тебя за это».
Джош указал на Джека. «А это кто?» Он понюхал воздух, будто учуял какую-то гадость. «Смахивает на копа».
Чейз выдохнул. «Вы выследили меня».
«Да. Увидели машину с шоссе». Фрэнк покачал головой. «Мистер Рокер хочет ее вернуть, немедленно, в целости и сохранности».
Джек подозрительно притих. Чейз посмотрел на него, и никто их них не сказал ни слова, но они настолько хорошо знали друг друга, что понимали намерения друг друга без слов. Во взгляде Джека он прочел вопрос: Справимся с этим? Чейз незаметно кивнул: Усек.
«Ключи! Давай их сюда!», потребовал Джош, протянув руку. Для усиления своих слов он ухватил рукой монтировку, выскользнувшую у него из рукава, где он ее прятал.
Чейз оглядел двух механиков. «Дайте-ка угадаю», сказал он. «Рокер сказал вам, что тот, кто даст мне ****ы, тот получит мое место, я прав?» Тот факт, что Фрэнк и Джош не сразу ему ответили, сказало ему, что он прав. Он покачал головой. «Слушайте, ребятки. Вам нужно подыскивать другое место работы. Из-за Большого Майка вас когда-нибудь прикончат. Рано или поздно семейке де Сальво он уже будет не нужен, и они его уберут. Вы окажетесь под перекрестным огнем, и вы действительно думаете, что ваша судьба будет его волновать?»
Фрэнк заколебался, переминаясь с ноги на ногу. «Не стоит так говорить о мистере Рокере. Это неуважение к нему».
Терпение Чейза лопнуло. «Он идиот. Так и передайте ему эти мои слова, и что машину я забираю в качестве своего выходного пособия».
«Нетушки!», воскликнул Джош и бросился со своего места на Чейза, подняв монтировку. В ту же секунду и Фрэнк неуклюже замахнулся в Джека, но попал лишь в воздух.
Чейз увернулся от атаки и нанес короткий, но резкий удар Джошу прямо в лицо. Механик отшатнулся, но, похоже, этот удар лишь слегка его дезориентировал. Краем глаза Чейз заметил, что Джек нанёс жестокий рубящий удар Фрэнку в горло и развил успех другим, слева. Блеснула темная кровь, и Фрэнк закашлял, отплевываясь густой жидкостью.
Джош снова набросился на Чейза, на этот раз размахивая ломом, словно мечом, пытаясь ударить его по голове и плечам концом с загнутым крюком. «Ты же такой крутой!», злобно зашипел механик. «Ну, давай! Иди сюда!»
Чейз непроизвольно попытался схватиться за монтировку и отобрать ее, но сделал это больной рукой, не задумываясь. Он не смог вовремя за нее ухватиться, и импровизированное оружие прошлось по его коже, полилась кровь. Джош сделал новый выпад, теперь пытаясь пырнуть Чейза монтировкой, проткнув его. Тот отступил, но Джош не унимался.
Рядом с ними обменивались ударами Джек и Фрэнк, здоровенный механик попытался применить на Бауэре удушающий захват сзади, но не сумел его схватить. Чейз услышал тошнотворный хруст – это Джек жестоко ударил ногой Фрэнка по голени, сломав ему кость. Массивный механик издал сдавленный стон и упал на одно колено.
Пора было с этим кончать, пока кто-нибудь не заметил их из кафе и не вызвал полицию. Джош допустил ошибку, переборщив с одним из своих колющих движений, и Чейз схватил монтировку, на этот раз здоровой рукой. Он дернул ее к себе, и Джош потерял равновесие, пошатнувшись головой вперед. Чейз ударил его головой в лицо, и механик повалился на землю, как мешок с говном. По-прежнему держа в руках монтировку, Чейз подоспел к Джеку как раз в то момент, когда тот локтем ударил Фрэнка в лицо, тоже уложив его на землю.
Из штанины Фрэнка торчала белая кость, и он, задыхаясь, охал, схватившись за ногу. Джек вытащил у механика мобильник и раздавил его ботинком. Он кивнул на сломанную ногу. «Это излечимо. Через пару лет ты сможешь опять нормально ходить. Или месяцев через 10, если постараешься».
Чейз направил монтировку в голову Джошу, когда тот попытался было подняться. «Лежать», сказал он: «Не делай глупостей, хоть раз в жизни». Он проколол монтировкой шины Понтиака, а затем швырнул ее в высокую траву.
Джек взглянул на него, когда они садились в Крайслер. «От этого типа, Рокера, следует ожидать каких-нибудь новых проблем?»
«Неа». Чейз покачал головой и завел машину. «От тебя их больше для нас обоих, разве не так?»
………………………….
Хорхе Килнер морщился от боли, идя по управлению, с каждым шагом ногу ему давила повязка на перевязанной правой икре. Забинтованной у него также была ладонь одной из рук, и имелось несколько пластырей на лице – все это следы, оставшиеся после короткой и опасной встречи с Джеком Бауэром в роли его вынужденного водителя. Из-за того, что он вывалился из машины на ходу, куртка его порвалась, и теперь на Килнере была штурмовка с эмблемой ФБР на груди и соответствующими тремя буквами на спине. Другие агенты в такой же форме поднимали глаза, когда он шел по залу, но никто из них не смел встретиться с ним взглядом. Все уже знали о погоне на машинах от «Челси» и об угнанном вертолете, несмотря на все попытки сохранить информацию об этом в тайне, и теперь участие Килнера во всем этом бардаке с плачевным концом, наверное, являлось уже секретом Полишинеля отсюда и до Майами.
Он нахмурился, приблизившись к комнатам для совещаний. У кофемашины в приемной со встревоженным видом слонялось несколько гражданских, находившихся во время происшествия на вертолетной площадке, и когда Килнер проходил мимо них, один из них, мужчина в деловом костюме, вскочил и подошел к нему.
«Вы агент?», спросил он.
Килнер сжал губы и ничего не сказал, а лишь указал на куртку, которая была на нем.
Бизнесмен пустился в длинные недовольные рассуждения о том, как плохо, что его необоснованно здесь задерживают, а ведь он очень важное руководящее лицо в одной крупной компании, и у него очень важная встреча с представителями другой крупной корпорации из Балтимора, которую он может пропустить из-за «вмешательства» ФБР.
Он поднял глаза на Делл, появившуюся из бокового коридора, она провожала из кабинета какого-то пожилого человека. «Благодарим за помощь и сотрудничество», говорила она. «Если вы тут немного подождете, мы отвезем вас домой и…»
Бизнесмен повернулся к агенту Делл, тут же забыв о Килнере. «Ну наконец. Послушайте, мне нужно ехать. Не логично ли предположить, что я видел все то же самое, что видели и все остальные, и на этом ограничиться?»
Темные глаза Делл сверкнули. «Присядьте и ждите», ответила она таким тоном, каким говорят с плохо выдрессированной собакой. «Скоро и до вас очередь дойдет». Она взглянула на Килнера. «Вновь в строю вместе с нами?»
«Более или менее». Они отошли, оставив кипевшего от злости бизнесмена. «Что-нибудь полезное выяснили?»
Делл показала большим пальцем через плечо. «Старик был в Корее, предложил поехать вместе с нами искать Бауэра. Сказал, что у него есть кое-какие навыки».
«Он сможет занять мое место. Думаю, Хэдли отстранит меня за то, что меня захватил Бауэр».
Они услышали голос Маркинсон, крикнувшей им, когда они подошли к открытой двери комнаты для инструктажа: «Всякое может быть», предположила она.
«В каком смысле?»
«Вскоре после того, как мы сюда вернулись, зачистив площадку, Хэдли вызвали к помощнику директора, вместе со спецагентом Дуайером. Если хорошо прислушаться, то можно было услышать, как О'Лири устроил ему новый разнос, даже несмотря на звукоизоляцию». Она глотнула воды из пластиковой чашки. «А вы не задумывались о том, чтобы остановить машину, агент Килнер?»
«Нет», сказал он запальчиво. «Это мне даже в голову не приходило». Он посмотрел куда-то между Маркинсон и Делл. «Я пытался его как-то убедить. Действительно пытался. Но вы же читали досье Бауэра. Он не их тех, кто идет на компромисс. Он меня не послушался».
Маркинсон подняла бровь. «Значит ли это, что вы изменили свое мнение насчет стрельбы в него на поражение?»
«Я никогда ничего подобного не говорил».
«Ладно…» Делл присела на краешек стола. «Неважно уже, что произошло, нам нужен новый план, и нам нужно было составить его и разослать еще два часа назад».
«Есть что-нибудь по его контактам?», спросил Килнер.
«Нет, Бауэр слишком умен, и не станет связываться с известными нам своими знакомыми на Восточном побережье». Делл покачала головой. «Может быть, за пределами Восточного побережья?»
«А та женщина, с которой он работал в КТО, О'Брайен?», начала Маркинсон. «Нужно взять ее и привезти ее к нам, узнать, что ей известно».
Делл снова покачала головой. «Ею сейчас занимаются агент Франкс со своей группой. Скоро на нее наденут наручники, но вряд ли от этого будет какой-то толк».
«Хм». Маркинсон оглядела Килнера. «Значит, врачи сказали, что с вами все в порядке? Серьезных травм нет?»
«Только травмы моей репутации».
«Не только вашей», раздался голос у двери. Все трое обернулись и увидели стоявшего там Хэдли, с жестким и холодным лицом. «Мы все почувствуем негативные последствия случившегося». Никто из них не заметил, как он вошел.
Хэдли вошел в комнату, и на какое-то мгновение Килнеру показалось, что тот готов его ударить. «Это решение было непростым», сказал он. «Но я от него не отступлюсь».
Старший агент посмотрел на Маркинсон и Делл. «Оставьте нас», потребовал он, и оба агента-женщины вышли без всяких возражений. Хэдли закрыл за ними дверь и набросился на Килнера: «Что ты, черт подери, творишь?»
Учитывая все то, что Килнер о нем знал, он мог ожидать, что Хэдли взорвется от ярости, но вместо этого тот заговорил с ним спокойным ледяным тоном. «Я уже дал свои объяснения, пока меня осматривали медики», ответил он ему. «При всем уважении, прочитайте их. И увидите, что у меня не было выбора. Бауэр все время держал пистолет у моего затылка».
«Не все время», поправил его Хэдли. «Он стрелял на улицах, где полно людей, и стрелял по федеральным агентам».
Килнер вскипел от возмущения: «Вы не напомните мне, а что вы делали во время этой гонки, сэр?»
Хэдли проигнорировал этот укол: «Что он сказал тебе, Хорхе? О чем вы говорили?»
«Он сказал мне, что прострелит мне ногу, если я не сделаю того, что он хочет», резко ответил Килнер. «В остальном, Бауэр был не очень-то разговорчив. А затем он выбросил меня из машины на ходу».
«У тебя была возможность его остановить, а ты ею не воспользовался. Объясни это мне».
Молодой агент покачал головой: «Вы не правы. Я им воспользовался. Я попытался уговорить его как-то. Чтобы он сдался без кровопролития. Но он не слушал».
«Бауэр первым открыл огонь», настаивал Хэдли.
«После того, как вы отправили за ним вооруженный до зубов спецназ, пулявший из дробовиков».
Хэдли оглядел его. «Не надо указывать мне, как вести эту операцию». Он указал на порезы и синяки на лице Килнера. «Принимая во внимание все это… Агент Килнер, учитывая ваши недавние травмы, мне интересно, собираетесь ли вы выйти из операции и сдать пост».
«Нет, сэр», вызывающе ответил Килнер. «Я остаюсь в строю на все время операции».
Тут тон Хэдли изменился на более скользкий. «Ты считаешь его чем-то вроде героя, наверно? Джек Бауэр, человек-легенда? Я имею в виду то, что мы все слышали разные слухи о нем, верно? Убийство Палмера, паника из-за ядерного взрыва, вся эта херня со «Старквудом». Всех этих шпионских сказок о Бауэре хватит на целую библиотеку». Хэдли приблизился к нему. «Но знаешь, что я думаю? Я думаю, что Джек Бауэр – это антиквариат, реликт мрачных времен. Это убийца, из числа самых мрачных, использующих самые грязные приемы. Это худший из нас, Килнер. Никаких угрызений совести, никакого сострадания, и нельзя позволить ему бродить на воле где ему захочется».
«Вы ошибаетесь», ответил Килнер. «Вы не знаете, чем он вынужден был жертвовать. Вы его не знаете».
«А ты знаешь?», Хедли посмотрел на него. «Джейсон Пиллар, человек, который спас мне жизнь во время Войны в заливе, а потом еще раз, когда я вернулся домой, теперь мертв – из-за того, что натворил Бауэр! Пиллар пытался задержать Бауэра и в результате был убит! Вот кто он такой. Вот что остается после него везде, где он только появляется!»
Килнер покачал головой. «Бауэр не несет ответственности за убийство Пиллара. Когда меня допрашивали, я слышал об утечке из Секретной службы. Ходят слухи, что, возможно, это Чарльз Логан застрелил Пиллара. Человек, на которого он работал!»
Но Хэдли не слышал его. «Вы упорствуете в своем мнении, основываясь на таких слухах, что ж, отлично. Но с этого момента вы будете делать только то, что я вам скажу, и только тогда, когда я вам это скажу, вам ясно?» Он не стал дожидаться ответа Килнера. «Помощник директора согласился предоставить мне людей и необходимые ресурсы для расширения поисков за пределами штата Нью-Йорк. Я намерен покончить с Бауэром, и вам рекомендую не мешать этому процессу, как вы это делали прежде. Все ясно?»
Килнер открыл было рот, чтобы ответить, но до того, как он успел произнести хоть слово, в комнату вбежала агент Делл, держа в руках распечатку.
«Хорошие новости», сказала она, запыхавшись. «Вертолет, угнанный Бауэром».
«Где?», рявкнул Хэдли.
«Кто-то обнаружил его брошенным посреди поля у Пенсильванского шоссе, недалеко от Гринсберга. И позвонил в офис местного шерифа».
Хэдли вырвал бумажку у нее из рук. «Это точно тот самый вертолет?»
«Белл Лонг Рейнджер», кивнула Делл. «По всем признакам он».
«Пенсильванское шоссе, оно же ведет прямо в Питтсбург», подумал вслух Килнер. «Но ведь у Бауэра в этом городе нет никаких активных контактов».
«Это мы знаем», сказал Хэдли. Он посмотрел на Делл, внезапно оживившись. «Мне нужна карта этого района, и мне нужно переговорить с местной полицией. Скажите Маркинсон, пусть свяжется с подразделением тактической авиации, нам понадобится самолет, если нам нужно будет туда добраться».
Делл замялась. «Если он бросил его так, у всех на виду, он должен понимать, что мы его найдем».
Хэдли согласился. «Но не до восхода солнца. Возможно, нам тут повезло. Не будем терять такую возможность».
Она вышла, и Килнер снова оказался наедине с Хэдли. «Он уже давно скрылся», рискнул молодой агент. «Возможно, это даже преднамеренная попытка ввести нас в заблуждение».
Хэдли даже не посмотрел на него. «Агент Килнер, я более чем счастлив, что вы остаетесь здесь, и можете рассказывать всем, кто станет вас слушать, по какой причине мы никогда не поймаем этого беглеца. Но я намерен через час добраться на самолете до любой сраной посадочной полосы, которая ближе всего окажется к Гринсбергу».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
07
Чейз вел машину в ночи, увозя их двоих подальше от федеральной трассы в сторону Сидар-Крик [парк]. Линия деревьев стала плотней, а поток машин на дороге сошел практически на нет. Через некоторое время он начал отсчитывать указатели миль, пока они не доехали до начала незавершенной трассы, сворачивавшей с основной магистрали.
Джек оглянулся через плечо и убедился, что за ними нет хвоста, и Крайслер, подскочив, съехал с асфальта на грунтовую дорогу. Она едва была видна с дороги, наполовину скрытая разросшимся кустарником, ветви которого стали биться о бока серебристой машины, прорывавшейся все глубже во мрак. «Нелегко, наверное, найти это место», предположил Джек.
«Да, если не знаешь, где искать». Чейз кивнул и замигал фарами Крайслера, снизив скорость. «Это специально так. Чувак, с которым мы должны встретиться… Он не любит излишнего внимания к себе. Он не любит…» Чейз сделал паузу, задумавшись об этом. «Что ж. Людей, вообще-то. Он не очень-то любит людей».
«Объясни мне еще раз, зачем мы забрались в такую глушь?»
Чейз не сводил глаз с дороги. «Я везу тебя на встречу с Гектором Матлоу. Сам он называет себя «Хекс». Он такой… немного отшельник, но хорошо делает то, что умеет. Всю кибер-преступность де Сальво делал именно он, все эти онлайн-казино, где кидают пользователей, порнохабы и все такое прочее».
«Ты уже упоминал это имя раньше», сказал Джек. «Местная братва?»
Чейз кивнул. «Заурядные гопники и отморозки. Ничего примечательного собой не представляющие».
«А другой, Рокер? Он связан с ними?» Джек посмотрел на своего собеседника, задумавшись о нем. Он не мог не спросить себя, как так случилось, что жизнь столкнула Чейза Эдмундса в орбиту организованной преступности.
«Хочет. Майк Рокер – мелкая рыбешка, пытающаяся стать большой. Хекс кое-что делает и для него, главным образом подделывает записи ГАИ, чтобы угнанные машины казались легальными».
«Ясно. И чем этот чувак Хекс может мне помочь?»
Чейз стал поворачивать руль, когда грунтовая дорога вывела их на какую-то поляну. «Ты хочешь попасть в Лос-Анджелес, никем не замеченный, и он придумает как это сделать». Он остановил машину. «Это здесь».
Джек вытащил из сумки фонарик Маглайт и вылез из машины. Держа одну руку у пистолета за поясом, он посветил лучом фонарика вокруг, осматриваясь.
Они стояли у заброшенной стоянки трейлеров. С полдюжины этих мобильных домиков стояли на прогнивших и разваливающихся деревянных подмостках, уже потемневших от дождя, жидкой грязи и длительного неиспользования. Никаких признаков человеческого обитания нигде не было видно, ничто не указывало на то, что здесь живут люди. Казалось, так было тут уже много лет, возможно, даже десятилетий.
Он направил фонарик на крышу ближайшего трейлера. И не увидел ни телефонных кабелей, ни электрических проводов, тянущихся от какого-нибудь из этих больших трейлеров. Казалось, что их бросили, и они так и остались тут медленно гнить, расставленные двумя правильными рядами. У подножия этих трейлеров собирался перегной из опавших листьев, согнанных сюда ветром.
«Этот твой чувак живет здесь?», нахмурился Джек.
«Ты должен понимать», сказал Чейз, достав собственный фонарик, «что Хекс из тех, кого называют чудиками».
«Откуда ты его знаешь?»
«Он кое-чем мне обязан». Судя по тому, как Чейз ответил на его вопрос, Джек понял, что на данный момент это все, что тот хотел о нем сказать, так что он больше не стал донимать его на эту тему.
Чейз двинулся вперед, ведя за собой Джека между брошенными трейлерами, считая их на ходу, пока не дошел до пятого. Он отодвинул задвижку на двери, и она с металлическим щелчком открылась. Он дал Джеку знак рукой, и они оба вошли внутрь.
Внутри этого трейлера не было ни отделки, ни мебели, ни техники, за исключением переносного холодильника высотой по пояс, который Джек заметил в лучах своего фонарика. Чейз пошарил у стены и отыскал выключатель света. Над головами у них замерцала длинная люминесцентная лампа, залив всё пространство внутри зеленоватым свечением.
Джек огляделся. Внутри трейлер был дооборудован тяжелыми серыми панелями, второй внутренней стенкой, на которой не было ничего, кроме швов, там, где каждая панель крепилась к следующей. Он уже видел раньше нечто подобное; трейлер был защищен такими же материалами против инфракрасного излучения, которые использовали американские военные, скрывая свои передовые базы в зонах боевых действий от беспилотников и спутников.
Он прищурился и над лампой увидел в дальнем углу нечто вроде видеокамеры. «Он видит нас».
«И слышит тоже», раздался резкий ответ из скрытого где-то динамика. «Чарли, это ты? Я же говорил тебе никогда не приезжать сюда, предварительно не позвонив. И я определенно говорил тебе не привозить сюда ко мне тех, кого я не знаю».
Чейз помахал рукой камере. «Привет, Хекс. Да, прости за это. Но я был вынужден торопиться, понимаешь? Не успел позвонить». Он кивнул на Джека. «Это мой старый друг. Я ручаюсь за него. Он в такой ситуации, когда требуются твои уникальные умения».
«Да?»
Джек подошел к камере. «Мне нужно уехать отсюда».
«Хорошо. А у тебя что, Чарли?»
«Просто помогаю другу».
«Да? Потому что этот придурок Биг Майк уже связывался со мной, хотел, чтобы я тебя отследил. Я сказал ему, что ничем не могу помочь. Он сильно ругался».
Чейз слабо улыбнулся. «Спасибо».
«Мне он не нравится. И ты мне тоже не нравишься, но Рокер мне не нравится гораздо сильнее».
«Так мы что – будем прямо тут договариваться?», спросил Джек.
Наступила затянувшаяся пауза, и на какое-то мгновение Джеку показалось, что Хекс решил их послать на фиг. Но затем вновь раздался его голос. «Окей. Всё оружие, которое у вас с собой – пистолеты, ножи, острые предметы и все прочее – положите в холодильник. И мобильники тоже».
Чейз открыл крышку этого морозильника. Он не был подключен к электричеству, но стенки его были довольно толстыми и не пропускали исходящие сигналы. «Хекс немножко параноик», заметил Чейз и сделал, как было сказано.
«Слышал уже, так про меня многие говорят», огрызнулся Хек. «И не надо хитрить. В стенках этого трейлера две противопехотные мины Клеймор. Нажму на кнопку – и они разнесут вас на куски, как сальсу [мексиканские нарезанные овощи – Прим. переводчика]».
«Это правда?», тихо спросил Джек.
Чейз пожал плечами. «Не стал бы проверять».
Джек нахмурился и сделал то же самое, бросив свой M1911 и подправленный мобильник Килнера рядом с айфоном Чейза и его пистолетом Ругер. Крышка захлопнулась, и в ту же секунду внезапно в полу словно открылся люк – часть пола трейлера, в виде плиты. Джек увидел, как она поднялась, наподобие разводного моста, а за ней стали видны ступени бетонной лестницы, ведущей вниз. Оттуда шел слабый запах приготовленной пищи.
«Входите», крикнул Хекс снизу. «И без глупостей».
…………………………………..
Когда они сошли по лестнице вниз, скрытый люк у них над головами закрылся, и Чейз услышал, как он плотно заперся с глухим звуком сработавших тяжелых болтов. Оглянувшись назад, он увидел, что дверь была из толстого чугуна, нечто подобное можно было бы ожидать на подводной лодке периода Второй Мировой войны.
Перед собой они увидели довольно просторное помещение. Потолок был низким, с многочисленными промышленными светильниками, и повсюду, куда бы Чейз ни посмотрел, стояли металлические полки, заваленные всеми мыслимыми продуктами и запасами.
Джек пригляделся поближе к одному из стеллажей, плотно уставленному коробками с консервами и туалетной бумагой. «Этот чувак, он что – ограбил супермаркет?»
На других стеллажах лежали картонные коробки с сухпайками армии США и очищенная питьевая вода в галлонных бутылях, а также железные коробки с патронами и боеприпасами различных типов, фильтры для противогазов и аптечки. Каждый полезный дюйм пространства был приспособлен для хранения. Они прошли вперед, оказавшись в открытой зоне, которая представляла собой нечто среднее между подвалом какого-нибудь подростка, превращенным в подобие квартиры, и военным бункером. В одном углу тут стоял суперсовременный компьютер с несколькими мониторами и радиостанцией с антенной, исчезавшей в потолке. Чейз понял, что подземелье, в котором они находились, по ширине практически совпадало с площадью всего этого прикрытия в виде ложного парка старых трейлеров у них над головами.
«Покажите руки, чтобы мне их было видно», сказал Хекс. Ниже среднего роста, Гектор Матлоу был немного даже слишком тучен для просторных, большого размера комбинезонных брюк, которые на нем были, а камуфляж с капюшоном у него на плечах был грязным и неопрятным. Когда-то давно кожа его была, вероятно, темного цвета тикового дерева, но теперь лицо его было заметно бледным, как у тех, кто редко выходил на свет божий. Толстый, чуть вздернутый нос его сморщился, когда он направил на них свой никелированный короткоствольный .38-й револьвер в правой своей руке. «Не вздумайте ничего тут выкидывать у меня», подчеркнул он. «И ничего тут не трогайте. Это всё не ваше».
Чейз развел руками по сторонам. «Мы сюда приехали не за твоими сухпайками, Хекс».
Джек подошел к одной из стен, где правильными рядами стояли книги, а на полках над ними – многочисленные коробки с играми в комплексные войны. На раскладном столе рядом была разложена одна из таких игр, наполовину разыгранная, карта-схема с гексагональной сеткой, в квадратиках которой стояли маленькие квадратные фишки, каждая из которых представляла собой отряд пехотинцев или танк. «Сталинградская битва, я прав?», спросил Джек, встретившись с Хексом взглядом.
В ответ тот кивнул. «Еще несколько ходов, и я выиграл».
«С кем играешь?»
Хекс нахмурился. «Против кого что ли? У меня нет противников».
«Окей». Джек взглянул на Чейза и указал на горы запасов вокруг них. «Итак, как я понимаю, твой друг – сервайвалист».
«Так их называют?» Чейз слышал о таких людях, но лично никогда не сталкивался с теми, кто воспринимал подобные идеи столь же серьезно, как Хекс. Лет сорок назад людей вроде Матлоу могли называть какими-нибудь «эскапистами», «беглецами от действительности», теми, кто отказался от привычного образа жизни, порвав с обществом, которое они считали неправильным, или ущербным, и в конечном итоге обреченным. Но в последние годы новые технологии парадоксальным образом всё это облегчили, при условии, что у вас имеются деньги и ресурсы.
«Я предпочитаю считать себя сервайвалистом», сказал ему Хекс. «Потому что именно это я и планирую сделать*, когда наступит всеобщий коллапс».
- - - - - - - - - - - - - - - -
* Т.е. выжить; сервайвалисты – буквально «выживальщики». – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - -
«Так вот, значит, чем ты тут занимаешься?», сказал Чейз. «А я всегда считал, что ты… не знаю, выращиваешь тут травку или еще что-нибудь в этом роде. А ты дожидаешься конца света, значит? И как же он произойдет?»
Хекс хмыкнул. «Слушай, друган, когда наступит капец, люди к нему не будут готовы. А я буду. Долгие годы я жил в городе, я знаю, что это такое и как это будет происходить. Вот почему я всё распродал, уехал сюда и исчез. И что касается меня, то я готов ко всему. Ко вторжению. К вирусной пандемии. Финансовому краху. Извержению супервулкана. К чему угодно. А работаю я на вас и на ваших друганов просто для того, чтобы мотор не заглох и находился в рабочем состоянии, понимаешь, что я имею в виду?»
«Ты правда в это веришь?», спросил Джек. «Что конец близок уже?»
Тот убежденно кивнул. «Вы что, новости не смотрите?» Он подошел к широкоэкранному телевизору на противоположной стене и включил его. «Сколько уже раз наша страна подвергалась атакам со стороны террористов, врагов, даже собственных граждан? О, все движется к краху, блин. Вопрос только в том, когда». На экране перед Белым домом стоял репортер, а внизу бегущей строкой шел текст. Хекс мрачно покачал головой. «Если честно, я вообще удивляюсь, почему он пока еще не состоялся».
Звук был слабоватым, но Чейз услышал, как репортер с места событий говорит о президенте Тейлор – нет, уже о бывшем президенте Тейлор – и о шоке, вызванном этой ее неожиданной отставкой в правительственных кругах. Они увидели затем, как эта картинка сменилась кадрами, снятыми ранее этим же вечером, встречи бывшего министра обороны Джеймса Хеллера, прибывшего на «срочные переговоры» (так назвала их ведущая) с главой администрации Тейлор Итаном Кэнином.
Чейз увидел, как по лицу Джека пробежала тень, когда он увидел Хеллера, но мгновение спустя она исчезла.
«Наверно, нельзя упрекнуть тебя в логике», признался Джек. «Так почему бы нам не поговорить о том, как я могу внести свой щедрый вклад в твой фонд выживания?»
……………………………
Темно-зеленый фургон Форд Эконолайн спецгруппы СВР уже покидал Адскую Кухню, когда заверещал спутниковый телефон Зиминовой, и она сняла трубку. «Да?»
«Будьте добры Аркадия», произнес странный, монотонный голос на другом конце линии. Он был каким-то бесполым и лишенным всяких эмоций, как у того, кто скрывает свой голос электронными средствами, но российская шпионка все равно инстинктивно почувствовала, что разговаривает с другой женщиной. На дисплее телефона возникла искаженная строчка цифр, количество которых то увеличивалось, то уменьшалось, а сами эти цифры менялись, что указывало на то, что входящий звонок прошел через многочисленные серверы голосовой связи через Интернет, что делало его практически неотслеживаемым.
Зиминова взглянула на Базина. «Подрядчик», пояснила она.
Он кивнул и постучал себя по уху, давая ей понять, чтобы она включила на громкую связь. «Это Базин», сказал он вслух. «У вас было достаточно времени, чтобы обдумать мое предложение. Вы согласны заключить контракт?»
«Признаюсь, это интересное предложение».
Зиминова нахмурилась. Ей не нравилась идея привлечения посторонних в эту операцию, особенно иностранцев, пусть даже талантливых, со способностями, которые Базин так высоко ценил.
«Это означает “да”?»
«Джек Бауэр…», произнес это имя искаженный механический голос. «Цель исключительно сложная. Многие в прошлом пытались с ним покончить и не смогли. Это будет непросто. Не говоря уже о сроках выполнения, которые крайне ограничены».
Базин тонко улыбнулся. «Вы желаете увеличить свой гонорар, не так ли? Хотите надбавку за риск?»
«Тридцать процентов сверх обычной моей оплаты, Аркадий. Таково мое встречное предложение насчет цены».
Командир Зиминовой не колебался ни секунды. «Договорились. Для меня не имеет значения, как именно вы это сделаете, а лишь то, чтобы Бауэр был ликвидирован. И причем быстро».
«А насчет возможных сопутствующих жертв?»
Он пожал плечами. «Меня это мало волнует. Способы исполнения оставляю на ваше усмотрение. Единственное условие – что вы предоставите доказательства его гибели».
Послышался тихий смешок. «Вы хотите, чтобы вам прислали его голову в коробке, что ли?»
«Что угодно, только чтобы это было уместно и убедительно. Человек, который это заказал, хочет быть уверенным в том, что дело сделано».
«Я смогу это устроить». Последовала пауза. «Треть денег сразу же, они возврату не подлежат, остальное потом, когда вы получите доказательства. Используйте наш счет “Brightstar Cayman Trust”. Номер счета вы знаете, такой же, как и в прошлый раз».
Базин кивнул. «Деньги будут переведены в течение часа. Поручу одному из своих людей передать вам все данные, которые у нас имеются относительно последних передвижений Бауэра».
«У меня имеются собственные источники», ответил убийца. «Но я не против, продолжайте».
Зиминова подняла бровь, но ничего не сказала. Базин снова кивнул. «Разумеется, если мы первыми найдем Бауэра, вы понимаете, конечно, что сделка отменяется, да?»
«Удачи вам в этом».
«Рад снова работать с вами, дорогая».
«Я тоже, Аркадий. Я с вами свяжусь».
Разговор прекратился, и Зиминова положила трубку, на мгновение задержавшись и посмотрев на нее, словно она могла дать ей какое-то представление о личности загадочного «подрядчика». «Зачем нам этот человек?», спросила она. «Неужели нельзя эти деньги потратить на что-либо более полезное?»
«Не доверяешь наемникам?», спросил Базин.
«Преданность деньгам – это не преданность», ответила Зиминова. «Это алчность. А жадными людьми всегда можно манипулировать».
«Возможно», допустил Базин. «Считай это… договором страхования. И помни, что Бауэр – «цель исключительная». Наш друг, возможно, даже не доживет до получения оставшейся части оплаты за его голову».
«Президент Суваров это одобрил?» Она не смогла скрыть слабого оттенка презрения в тоне своего вопроса.
«Это в пределах моих полномочий», ответил Базин. «Вы разделяете мнение Экеля о президенте».
Такое неожиданное заявление застало ее врасплох. «Сэр?»
«Я неправ?», настаивал на своем Базин, внимательно следя за ее реакцией.
«Я за него не голосовала», ответила она наконец.
Базин невесело рассмеялся, но секунду спустя командир Зиминовой холодно и серьезно сказал: «Он нужен нашей стране, Галина. Это нечто, лежащее вне и над политикой. Речь идет о нашей силе, о нашей решимости».
Она не ответила. Зиминова еще не достигла такого звания, которое позволяло бы ей открыто и когда ей угодно высказывать свое мнение.
Но Базин не оставил эту тему. «Говори не бойся», сказал он, и это был приказ. «Я знаю, что у тебя есть сомнения».
Она постаралась тщательно сформулировать свою мысль. «Когда президентский самолет коснется родной земли, велика вероятность того, что в тот же момент авторитет Юрия Суварова как лидера России улетучится. Мне интересно, что вы ответите на это, сэр».
Он помолчал некоторое время, и она подумала, не слишком ли она далеко зашла. Но затем Базин отвел взгляд. «Я буду делать то, что делал всегда. Служить своей стране и моему народу, делать то, что в наибольшей степени отвечает их интересам».
«Бауэр тоже так думает».
«Никогда не сравнивайте меня с такими, как он», набросился на нее Базин, и глаза его засверкали. «Никогда, если только не хотите мне досадить. Ничего общего с Бауэром у меня нет, и ничего общего у нашего народа с американцами». Он показал на город, проносившийся мимо. «Этот вот город… эти люди. Они не заслуживают быть победителями, ни в одной битве. Они не заслужили этого так, как мы. Мы многое вынесли, и для чего? Для того разве, чтобы видеть, как эта их страна и ее солдаты, такие люди, как этот Бауэр, маршируют по всему миру, как будто это их строевой плац?» Он покачал головой, как будто придя к пониманию какого-то вывода. «Мы найдем его, и мы расквитаемся с ним за его преступления. И в этом будет урок для всей этой Америки…»
«Какой именно урок?»
«Что к России нельзя относиться пренебрежительно».
……………………………….
Джек присел на подлокотник большого мягкого кресла у игрового стола напротив Хекса и сдвинул одну из фишек. «Мне нужно за день добраться до Западного побережья. В Лос-Анджелес. И мне нужно сделать это так, чтобы никто меня не заметил».
«Непростая задача». Хекс постучал пальцами по корпусу своего револьвера, задумавшись над этим вопросом. «А мне-то что за дело? Я впустил вас сюда, потому что кое-чем обязан Чарли, но лично вам-то это ничего не дает».
Не колеблясь, Джек полез в карман и положил пачку купюр толщиной в дюйм на карту военной игры. «Этого хватит, чтобы у тебя было до этого дело?»
Глаза у Хекса расширились, и он схватил деньги, как будто боялся, что Джек внезапно передумает. «Обычно я стараюсь не связываться с бумажными деньгами», добавил он, облизнув губы.
«Так побыстрей их потрать», предложил Чейз. «Ну, перед тем, как все обрушится и все такое».
Деньги отправились в коробку из-под патронов для сохранности, после чего Хекс обернулся и вновь посмотрел на Джека, повнимательней, словно оценивая его. «Ладно, это ваша предоплата. Так, и кто же за вами гонится?»
«Все», пробормотал Чейз.
«Мне нужно знать конкретно», сказал Хекс, наклонившись вперед. «Кто это, местные копы или со штата? Федералы? Или это бандиты, триады? Ну же! Мне нужно знать всех, кого вы разозлили, даже если это Ротари-клуб или масоны. Кто хочет вас прикончить?»
«Предположим ради точности, что все из вышеперечисленных», предложил Джек. «Мне нельзя рисковать показываться на любых обычных гражданских рейсах. Вокзалы и крупные шоссе скорее всего тоже под наблюдением…»
Хекс опустился на кресло на роликах и подкатился на нем к компьютеру. «Значит, на вас есть ориентировка. Когда она разослана?»
«Три, или четыре часа назад», ответил Джек. «Точно не уверен».
«Посмотрим-посмотрим». Хекс щелкнул выключателями, чтобы загрузить комп, и Джек увидел, что машина была подключена к изолированной схеме шифрования того же типа, какую они использовали и в КТО. Хекс заметил это и кивнул. «Да. Видите ли, по большей части я стараюсь оставаться отрезанным от общей Интернет-сети, поэтому меня невозможно отследить электронным способом. Я использую беспроводную пакетную закодированную передачу данных… И я с внешним миром, получается, никак не связан. Похоже немного на то, как будто находишься в подводной лодке… Я лишь высовываю перископ, когда мне нужно, чтобы оглядеться, а потом снова на дно».
«Поддельные документы и передвижения на машине на высокой скорости тут не помогут», сказал Чейз, размышляя вслух. «Тебе нельзя оставлять следы, нигде, тебя засекут, Джек. Ты должен превратиться в невидимку».
Он кивнул, следя за тем, как Хекс на скорую руку быстренько хакнул сервер полиции штата Пенсильвании, преодолев их защиту. Через некоторое время на экране появился каталог действующих ордеров и бюллетеней с ориентировками. Джек заметил собственное лицо и показал на экран. «Вот».
«Приветик…» Хекс кликнул на значок, и разосланная повсюду ориентировка открылась в новом окне.
Прилагаемый снимок был взят из старого удостоверения личности КТО Джека, суровое, неулыбчивое лицо, которое он видел в зеркале каждый день.
«Джек Бауэр. Разыскивается за… Твою мать…» Хекс умолк.
«Разыскивается в связи с убийствами нескольких граждан России и бывшего федерального агента», зачитал Джек вслух список преступлений, о которых ФБР объявило всему миру во всеуслышание. «Возможны связи с террористами. Дополнительные нарушения: вооруженные нападения с летальным оружием, препятствование отправлению правосудия, проникновение со взломом, угоны автомобилей, угрозы убийства…» Он пропустил остальную часть списка из нескольких последних строк. «Вооружен и чрезвычайно опасен. Приближаться с крайней осторожностью».
Хекс тяжело сглотнул, и, казалось, вспомнил вдруг о револьвере, который он отложил в сторону на стол у клавиатуры. Он посмотрел на него с заметным намерением схватить его. «Так значит… вы что, самое разыскиваемое лицо во всей Америке?»
«В данный момент?», сказал Чейз. «Ну, где-то так, более или менее».
«Всё даже хуже, чем ты думаешь». Джек посмотрел Хексу в глаза, не отрываясь. «Скорее всего, и русская разведка тоже охотится на меня. Это проблема для тебя, Гектор?»
«Конечно, черт! Вам придется уходить отсюда немедленно!», настаивал он. «Мне не нужны такие напряги с вами, блин!»
«И мы уйдем», осторожно сказал Джек. «Как только ты нам поможешь. Теперь ты понимаешь, насколько всё серьезно, так ведь? Я хочу уехать; ты тоже хочешь, чтобы я ушел. Так давай сделаем так, чтобы это произошло».
«Окей». Хекс сомкнул пальцы. Он аж вспотел. «Окей», повторил он. «Дайте подумать… Они будут следить за Лос-Анджелесом? Они знают, что вы направляетесь на Запад?»
Джек с Чейзом переглянулись. «Скорее всего да».
Хекс встал и зашагал по бункеру по небольшому кругу. «Так. Об аэропортах, вокзалах и автобусных вокзалах не может быть и речи». Он нарисовал пальцем в воздухе петлю. «Ехать на машине по проселочным дорогам и околицам – это можно, конечно, но придется ехать очень сложным маршрутом, а это означает два, а может быть, три дня в пути».
«Так долго я не могу». Джек покачал головой. «Учитывая все то, что происходит в Нью-Йорке, со всеми последствиями после отставки Тейлор, у меня есть шанс проскользнуть сквозь какие-то бреши. Но такая возможность пропадет уже завтра, примерно в это же время, и это еще в лучшем случае. И к этому времени ко мне будет приковано пристальное внимание копов всей страны».
«Плюс длительная поездка на машине означает большую вероятность попасться», сказал Чейз. «Это же означает менять машины, избегать свидетелей…»
«А вы не можете отправиться на Север?», пытался убедить их Хекс. «Перейти границу с Канадой и затеряться в стране франко-канадцев?»
«Это не вариант», сказал Джек категорически. «Нужен Лос-Анджелес». Он отвел взгляд, подумав о Ким. «Я дал обещание».
«Ты его услышал», настаивал Чейз. «Что еще может быть?»
Хекс скривил рожу. «Грузовики – это возможно, конечно, но они будут проверяться, если федералы стерегут платные трассы… Послушайте, если только вы не угоните реактивный истребитель ВВС или не прокопаете до Калифорнии подземный ход, вам кранты! Кроме подпольной железной дороги, вам ничего не…» Тут он вдруг резко остановился, уставившись в пространство.
«Что такое?», нажал Чейз.
«Вы можете… сесть на поезд». Лицо Хекса расплылось в улыбке. «Да, да. Это может сработать».
«Разве мы уже не согласились с тем, что такой вариант не подходит?» Джек покачал головой. «На вокзалах дежурит транспортная полиция, а платформы просматриваются камерами видеонаблюдения. Это слишком большой риск».
Хекс опустился в свое кресло, покачав головой. «Нет, нет, я говорю не о пассажирских поездах. Я имею в виду запрыгнуть в товарный состав. Зайцем на попутном поезде, по старинке». Он постучал по клавиатуре, выведя на экран карту США. «Видите ли, большинство людей считает, что в наши дни весь груз по стране перевозится грузовиками и самолетами, но именно поезда по-прежнему перевозят тяжелые грузы, они это делают уже более сотни лет…» Он произнес всё это на одном дыхании, порхая пальцами над клавиатурой, словно войдя во вкус того, что пришло ему на ум. «Когда наступит всеобщий пипец, эта система сообщений разорвется первой, понимаете? Когда дизельное топливо станет дороже золота, эти большие локомотивы остановятся и станут ржаветь…»
На карте была показана сложная сеть пересекающихся железнодорожных линий, от Восточного до Западного побережья, от Канады вплоть до Мексики. Джек поискал и нашел на ней Питтсбург, находившийся в точке пересечения линий, бегущих во все стороны света. Хекс передвинул карту, переместив ее центр в район, удаленный от них на расстояние во многие мили, к Среднему Западу. Длинная малиновая лента теперь, извиваясь, бежала через всю страну вниз, от окраины Великих озер, затем огибала центральные области Америки, формируя дугообразный маршрут, который заканчивался в порту Лос-Анджелеса.
«Туда, куда вам нужно, вас доставит Юнион Пасифик [крупнейшая ж/д компания США]», торжественно объявил Хекс. «Есть высокоскоростной грузовой экспресс, который отправляется из Чикаго и без остановок следует прямо до Лос-Анджелеса, он запущен лишь несколько лет назад. Он как раз для вас. Никаких ожиданий, никаких металлических детекторов, никаких полицейских. Минимальная охрана во время движения».
«Это может подойти», сказал Чейз, «за исключением того, что он нигде не останавливается. Как именно мы, по твоему мнению, сможем попасть на грузовой поезд, двигающийся со скоростью шестьдесят-семьдесят миль в час?»
Джек внимательно вгляделся в карту. «Вряд ли с такой скоростью он движется повсюду. Он должен снижать скорость на склонах, на поворотах, на кривых участках…»
Хекс щелкнул пальцами и показал на него. «В точку! И я могу назвать вам ближайшую точку, где поезд следует на самой лучшей для нас, самой низкой скорости…» На карте загорелись точки, расположенные с различной плотностью, показывавшие ориентировочную скорость грузового состава. Спустя секунду Хекс наклонился к экрану и усмехнулся. «Неплохо. Так-тааак. Да, вот тут. Примерно в пяти милях от одного городишки в глухомани, в нескольких часах езды отсюда». Он взглянул на часы. «Как раз завтра, перед рассветом, грузовой состав «Синяя стрела», идущий из Чикаго, пройдет по этому участку дороги. Здесь он должен снизить скорость, потому что там уложены рельсы, не приспособленные для скоростных вагонов. Вот тут вы и сможете на него вскочить».
«Это если не разобьешься в клочья, пытаясь сесть», мрачно сказал Чейз.
Джек посмотрел на карту. «Как называется это место?»
«О, вам это название наверняка понравится». Хекс ухмыльнулся, зачитав название с экрана. «Городок этот называется Дедлайн».*
- - - - - - - - - - - - - - - - -
* Англ. deadline = крайний, конечный срок (сдачи, выполнения работы и т.д.), дословно: мертвая линия. Городок этот вымышленный, на самом деле такого города в Пенсильвании не существует. – Прим. переводчика.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
08
Ночь, сгустившись, казалось, окружила их со всех сторон, а Крайслер мчался по шоссе с устойчивым низким гулом двигателя, так как Чейз удерживал скорость на уровне 55 миль в час. По выходе из бункера Хекса первым его инстинктивным желанием было бросить эту машину и подыскать себе какую-нибудь другую, но время работало против них, а у 300-го имелось то преимущество, что в баке у него по-прежнему оставалось много бензина, и имелся также GPS с маршрутами объездных дорог, любезно предоставленный хакером. Прежде чем они снова отправились в путь, Джек и Чейз забрали свои пистолеты и отключили свои мобильники. Телефоны отправились в багажник, туда же, где находилась и противоугонная система ЛоДжек, которую Чейз отключил первым же делом после того, как покинул автосалон Большого Майка.
Джек сидел на заднем сиденье, рядом с ним лежала его черная спортивная сумка, которую он вынес с собой из кафе. В зеркале заднего вида Чейз видел, как он вынимал из нее предметы один за другим, проверяя их наличие и состояние. Он заметил там полицейские тактические рации, бронежилет, магазины с 10-мм патронами и знакомые формы автомата MP5/10. «Боже, Джек. Ты что, покидая город, опустошил целый полицейский арсенал?»
«Что-то вроде того», рассеянно ответил Бауэр, проверив автомат перед тем, как его перезарядить. «У тебя есть еще что-нибудь при себе, кроме этого Ругера?»
Чейз кивнул и постучал по водительскому сиденью. «Под ним Рокер всегда держит обрез Ремингтон. Ну знаешь, на случай осложнений».
Джек вытащил из сумки серебристый помповый дробовик и передернул затвор, удаляя все патроны, методично проверяя каждый из них, прежде чем перезарядить их снова. «Думаю, этого должно хватить».
«Для чего?»
«Как ты и сказал». Он подавил зевок и потер лоб. «На случай осложнений».
«Хекс надежен». Чейз ожидал от Джека какого-то замечания на сей счет, но тот так ничего и не сказал. «Он не станет ничего говорить ФБР. Ты же знаешь этих сервайвалистов, они ненавидят федеральные власти и всех, кто их представляет».
«Меня беспокоит совсем не Бюро». Джек положил дробовик на место и откинулся на спинку сиденья. Свет фар машин, изредка проносившихся мимо Крайслера, теперь стал отбрасывать на него разноцветные отблески. «А русские… Они непредсказуемы. Им не нужно придерживаться каких-то процедур или соблюдать протокол. Суваров доказал, что его люди более чем способны на всё что угодно. Если они обнаружат, что я связан с тобой… с Чарли Уильямсом…»
«В конечном итоге они выяснят, что Хекс – мой помощник, это многим известно, да», закончил Чейз, нахмурившись. «Не думал об этом, заглядывая так далеко вперед…»
«Если он не дурак, он выдаст нас, когда они к нему заявятся», сказал Джек. «Но к тому времени, когда это произойдет, это уже не будет иметь значения. Нас уже давно здесь не будет».
«Еще одна причина, почему мы должны всегда опережать их на шаг». Чейз чуть сдвинулся на своем сиденье, объезжая медленно движущуюся фуру. Искалеченная его рука слегка задрожала, и он напрягся, почувствовав, что мускулы в ней на мгновение перестали слушаться, натянувшись и застыв, как стальные тросы. Через несколько секунд боль отступила, и судорога прекратилась. Ему мысленно вспомнился вкус таблеток Перцоцета во рту, похожий на мел, мгновенно им почувствованный в связи с этим приступом, и он облизнул сухие губы. Пластиковая бутылочка с таблетками по-прежнему лежала у него в кармане пиджака нераспечатанной.
Он отогнал эту мысль. «Эта фигня с товарным поездом – неплохое решение. Наряду с ложными наводками, подброшенными Хексом, всё это должно работать». В рамках оплаты его услуг по подысканию им маршрута бегства в Калифорнию хакер также дополнительно произвел ряд фиктивных покупок, воспользовавшись некоторыми наименее надежными документами прикрытия Бауэра. Любой, кто станет искать Джека, наткнется теперь на несколько авиа- и автобусных билетов, купленных им в самые разные направления, и каждая из этих покупок была подстроена так, что она еще сильнее запутывала ситуацию.
Джек медленно кивнул. «Посмотрим, как всё пройдет. Я всегда готовлюсь действовать по наихудшему сценарию».
«Мрачновато как-то». Чейз вымученно улыбнулся.
«Просто опыт», сказал Джек. «А чем ты помог Матлоу?», спросил он, меняя тему.
Чейз вздохнул. «Спас его от тюрьмы. Его… схватили, когда что-то пошло не так. Кого-то убили тогда. Я вытащил его оттуда, до того как на место прибыли помощники шерифа».
Джек развалился на широком заднем сиденье, и, казалось, исчез в тени. «Ты познакомился с ним… через Рокера?»
«Да. Из-за собственных ошибок». Сам того не осознавая, Чейз крепче сжал руль. «После того, как я покинул Валенсию, инсценировав свое исчезновение, я некоторое время болтался без дела. Но у меня стали быстро кончаться деньги». Он не хотел сначала говорить об этом, но теперь, когда они уверенно неслись по пустой дороге, и впереди была лишь тишина и ночной мрак, Чейз почувствовал, как наружу вновь всплыло бремя тех лет и тех принятых им неудачных решений. «Я оказался в Питтсбурге, никого тут не зная, никому тут не известный, о многом сожалея и в самом плачевном состоянии. Работы почти не было… Ну, работы в смысле в рамках закона, понимаешь? А другого рода работы – не так уж и много. Вот Рокер и взял меня. Ему нужны были бандиты для защиты, а мне нужна была работа, любая работа».
Может быть, потому, что ему, наконец, удалось порвать с прошлой своей жизнью, катившейся по инерции, и освободиться от Рокера и семейки де Сальво, или, может быть, это происходило потому, что Джек Бауэр был единственным человеком в мире, способным понять, через что он прошел. «И меня наняли охранником, его водителем, но оказалось, что все намного сложнее. Сначала стал работать по угнанным машинам, главным образом занимался силовым обеспечением». Он начал это рассказывать, и его словно прорвало. «Видишь ли, у Рокера много источников скрытого дохода, и один из них – продажа машин идиотам, которые не могут себе это позволить. Когда он узнавал, что эти лохи не в состоянии были ему заплатить, он отгонял эти машины обратно к себе и снова продавал их очередному дураку. Но это привлекло внимание банды де Сальво, и они его прижали, чтобы использовать его салон для отмывания части проходивших через них денег». Он глубоко вздохнул. «Мне просто хотелось выкарабкаться. Но с этой чертовой рукой я не мог на многое рассчитывать». Чейз произнес эти последние слова с чуть большим раздражением, чем того ему хотелось, а то, что вырвалось у него далее, казалось, вообще взялось неизвестно откуда. «Когда стало известно, что ты убит во время операции, Джек… Черт, я не поверил в это ни на секунду, но Ким поверила. Словно она этого ждала, понимаешь? Потеряв маму, ей казалось, что ты неизбежно последуешь за ней. Надеюсь… Надеюсь, она больше так не думает, я действительно на это надеюсь. Я имею в виду, ты же сказал, что теперь у нее есть ребенок, верно?» Он помолчал. «Это хорошо. Мне хотелось бы, чтобы между нами все произошло по-другому». Взгляд его был прикован к темной ленте дороги впереди. «Больше всего… я жалею о том… что я все это испортил». И тут вдруг Чейз внезапно и резко осознал мотивацию своих поступков. Я что, расплачиваюсь по старым долгам? И помогаю Джеку Бауэру, потому что должен его дочери за то, что бросил ее?
Мимо них, в противоположном направлении, навстречу, пронеслась полицейская машина, но никакого внезапного воя сирен не последовало, не замерцали внезапно ее проблесковые огни, не завизжали ее тормоза.
«Пойми», снова начал Чейз, обернувшись через плечо, чтобы посмотреть Джеку в глаза. «Я хочу сказать…»
Тут вдруг он замолк, остальная часть фразы осталась им не произнесенной: он понял, что разговаривает сам с собой. Глаза у Бауэра были закрыты, а дыхание его было ровным. Усталость последних часов, наконец, его одолела.
«Да», сказал Чейз, и вновь повернулся лицом к дороге, направляясь все дальше, в ночь.
……………………………
Самолет «Сессна Сайтейшен X» сделал медленную петлю над аэродромом, и когда Килнер выглянул из овального окошка, голос пилота по внутренней связи оповестил их, что они садятся. Килнер пристегнулся ремнем безопасности у колен, а на сиденье рядом с ним опустилась Маркинсон. «Далеко мы от того места?», спросил он.
«Минут тридцать, думаю», ответила она. «Внизу нас уже ожидает наземный транспорт».
Сидевший по другую сторону прохода Хэдли оторвал взгляд от папки с документами, которую он держал в руке, и взглянул на нее. «Если местные сапоги лазали в этом вертолете, это будет лажа».
«Вы думаете, что найдете там записку, прикрепленную к приборной панели?», спросил Килнер.
«Я уже слышал все, что может сказать мне Джек Бауэр», ответил Хэдли. Небольшой самолет тряхнуло, и он развернулся для окончательного захода, открыв аэродинамические тормоза, снижая скорость. «Меня больше интересует то, что он сделал потом».
«Управление шерифа уже прочесывает местность», заметила Делл из-за кабины. «Кто-нибудь наверняка его видел».
«Может, он и очень силен, как все говорят», твердо сказал Хэдли, «но он же не невидимка. Нам лишь нужно продолжать его давить, не останавливаться. Бауэр допустит ошибку, и когда он ее сделает, мы окажемся рядом».
В его словах не было ни колебаний, заметил Килнер, ни малейших сомнений. Хэдли поставил перед собой личную задачу – схватить свою жертву. Килнер задумался, насколько далеко способен зайти этот агент, чтобы довести дело до желаемого им конца.
Шасси самолета с глухим ударом коснулись взлетно-посадочной полосы, взвыли реактивные его двигатели, и пилот применил реверсивную тягу, снижая скорость. Эта взлетно-посадочная полоса вообще-то не была рассчитана на самолеты вроде двухмоторного Сайтейшен, более подходящего для небольших винтовых самолетов и легких вертолетов, но Хэдли выбил временное разрешение, в виде исключения, у авиационного подразделения ФБР, которое, по сути, разрешало ему посадить реактивный самолет на любой полосе размером с футбольное поле в рамках погони за Джеком Бауэром.
Хэдли уже вскочил со своего кресла, собирая свои вещи и направляясь к люку, хотя самолет еще даже не успел остановиться перед ярко освещенным ангаром. Килнер снова выглянул в окно и увидел две бело-зеленых патрульных машины из полицейского управления округа Вестморленд, стоявшие там вместе с черным внедорожником без спецзнаков. Возле них группкой стояли копы, в ожидании гостей.
Вопреки тому, как это изображается в фильмах, в действительности прибытие отряда федеральных агентов на территорию местных властей вовсе не приводит автоматически к тут же возникающему соперничеству и конфликтам по поводу того, кто будет главным. По своему опыту Килнер знал, что в действительности было наоборот. Полицейские округов или штатов, у которых меньше было людей и, как правило, и бюджета на проведение операций, который и так уже был сокращен до предела, были только рады тому, что к делу подключалось Федеральное Бюро Расследований. За последнее десятилетие силы ФБР все чаще сосредоточивались на ликвидации террористических угроз, в дополнение к другим их должностным обязанностям по обеспечению соблюдения прочих законов, что порой недоступно менее мощным полицейским подразделениям. Охота на Бауэра попадала прямо в самое яблочко этой категории, пусть даже Килнер и считал, что должно быть совсем иначе.
«Я шериф Брей», сказал офицер, ожидавший их у подножия трапа. Это был тучный мужчина с небольшой бородкой и глубоко посаженными глазами, и он кивнул на высокого худощавого офицера справа от него. «А это помощник Роу».
Хэдли кивнул и коротко представил им Килнера и всех остальных. «Слышал, вы обнаружили вертолет, который меня интересует, шериф».
Брэй кивнул, нахмурившись, и у Килнера сразу же сложилось впечатление, что тот был не очень-то рад той ситуации, которая свалилась на его плечи. «Это так. Коричнево-зеленоватый “Белл 206 Лонг Рейнджер”, с несколькими пулевыми отверстиями в фюзеляже. Ваших рук дело, специальный агент Хэдли?»
«Видимо, мне нужно больше тренироваться на стрелковом полигоне, чтобы стрелять точнее», ответил Хэдли, когда они подошли к поджидавшим их машинам. «Кто его обнаружил?»
«Некий мистер Тодд Биллхайт», ответил Роу, взглянув в свой блокнот. «Вертолет стоит в центре поля на его земле. Говорит, что вышел покурить, потому что жене не нравятся его сигары… Осмотрел его поближе, а потом вызвал полицию».
«Он ничего не слышал?», спросила Делл.
Роу покачал головой. «Нет, мэм. Сегодня вечером было очень ветрено. Большинство людей сидели по домам».
«Мне нужно ознакомиться с показаниями Биллхайта», сказал Хэдли. «Вы обыскали его участок?»
«Первым делом, конечно», Брэй кивнул. «И вскоре поняли, что все это связано с этим вашим гавриком, Бауэром. Но мы ничего не нашли. Если он и был там, то надолго не задержался».
«Неподалеку шоссе», добавил Роу. «Наши наряды патрулируют его в обоих направлениях, расспрашивают местных домовладельцев на предмет угнанных машин и всего прочего».
Брей замешкался на секунду, открывая дверь своей машины. «Послушайте… Должен спросить вас, до того, как приступим. Я читал в газетах о Бауэре, и ясно, что это серьезный сукин сын. Если он причастен ко всей этой заварухе, что в новостях, какую, если можно точнее, опасность он представляет для моих людей и моих избирателей? Судя по одному только перечню его «подвигов», мне, похоже, нужно будет вызывать Национальную гвардию, черт подери».
«Не собираюсь сластить пилюлю, шериф», ответил Хэдли. «Это опытный тренированный убийца, чистой воды. Беглец такого класса, могу это гарантировать, с каким вы прежде никогда не сталкивались».
Килнер увидел, как лицо Брея изменилось, а губы его побледнели. «Но именно поэтому мы и прибыли сюда», встрял он, пока Хэдли не отдал приказ практически о стрельбе на поражение. «Задержать его, чисто и быстро». Глаза Хэдли сверкнули из-за вмешательства Килнера, но он сдержался.
«Тогда давайте отвезем вас к Тодду», сказал шериф, явно стремясь разобраться и покончить с этим делом.
……………………………
Сон никогда не давался Джеку легко.
Похоже на то, как будто способность выйти из боя и по-настоящему погрузиться в сон как-то сама собой внутри него атрофировалась, по ходу дела, по ходу всей его жизни. Без химических препаратов – а в его жизни бывали моменты, когда он их принимал, – Джек привык существовать в таком состоянии, когда сон казался ему чем-то вроде маленькой смерти. Когда он был в отключке, события разворачивались без его участия, а он никогда не был из тех, кто сидит сложа руки, пуская все на произвол судьбы. Если бы он мог в буквальном смысле спать с одним открытым глазом, он бы так и спал. Ему трудно было сойти с того исходного базового состояния постоянной бдительности, которое он научился поддерживать еще в «Дельте». Ему тяжело было демобилизоваться и расслабиться, и было еще хуже, когда он летел на самолете или ехал в машине. Словно была повреждена какая-то небольшая часть его мозга, будто сломался какой-то выключатель у него в голове, который навсегда застрял в положении «ВКЛ». И какой-то части его мозга всегда хотелось быть готовой, к тому моменту, когда потребуется действовать.
В тех редких случаях, когда им овладевал сон – настоящий, подлинный, глубокий сон – это были не очень-то приятные ощущения. Скорее, сон был больше похож на молчаливого врага, нападавшего на Джека из темноты, хватающего его за горло и тащащего его куда-то вниз, все ниже и ниже, в какой-то мрак.
В армии он научился выхватывать время для сна, в любом месте, урывками, когда это было возможно, между дежурством, часами или в затишьях перед операциями. Подобно крупному хищнику, он спал понемногу, то тут, то там. Но погружаться в сон глубоко, отключаться по-настоящему… это было нелегко ему всегда. Сон означал потерю бдительности. Означал позволить себя убить, стать уязвимым, хотя бы на какое-то время.
Но он все равно должен был наступить. А потом он, вздрогнув, очнется, в холодном поту, будто он тонул, но сумел вырваться из бездонных глубин. Он вспомнил, как очнулся, обнаружив себя в спутанных простынях рядом с Тери, сжав пальцы вокруг курка пистолета, которого на самом деле у него в руках не было. Какое-то время благодаря ей Джеку становилось легче. Но однажды его жены не стало, и спокойствие, которое привносило в его жизнь ее присутствие рядом с ним, исчезло, и он знал, что никогда больше не вернет его.
Во сне он оказывался в каких-то мрачных местах. В какой-то пустыне теней, населенной призраками и воспоминаниями, не желавшими упокоиться. Происходившее с ним в текущей момент становилось каким-то зыбким, текучим и куда-то растворялось, как горячий воск, а время сливалось. Прошлое и настоящее переплеталось между собой, вращаясь, как в воронке.
Во сне Джек оказывался в каждом аду кромешном, в котором он когда-то побывал, и он задавался вопросом, а не было ли это какой-то карой за каждую пролитую им каплю крови, за каждую жизнь, которую он насильственно прекратил.
Иногда это была бы жара и песок Афганистана, и он был еще молодым, новичком, не привыкшим еще ко всему этому, еще не настолько ожесточенным потерями, еще не закаленным огнем. Он идет по этим пыльным улицам и подходит к какому-то дому, одновременно и зная и не зная, что обнаружит внутри; как он наблюдает за последними секундами жизни его однополчанина, не в силах остановить жестокую казнь, когда с плеч его друга слетает голова.
В иных случаях это была кровавая резня, произошедшая в Косово во время операции «Сумерки». Он находится там вместе с Сондерсом, Кендалом, Креншоу и другими, убежденный в том, что человек, которого они должны там убить, является военным преступником, из числа самых безжалостных и беспощадных. А затем он видит, как весь тот план операции, который казался совершенным и идеально продуманным, рушится у него на глазах, видит, как гибнут его люди под градом огня, и сгорает от чувства вины, узнавая, что бомба, которую он подложил, чтобы убить Виктора Дрейзена, вместо этого убила невинных людей. Снова и снова разворачивалась перед ним эта картина, ее ужас отпечатался в его памяти навсегда.
Но в самые худшие ночи он снова оказывался в Китае. Джек просыпался, после того, как ему снился сон о свободе, обнаруживая, что все вокруг него наоборот, а реальность словно вывернута наизнанку. Этот кошмарный сон всегда начинался одинаково: допрашивавший его Ченг Чжи пинает его ногой, и он просыпается внутри этой вонючей старой клетки. Джек провел там двадцать долгих и мучительных месяцев, похищенный и спрятанный от внешнего мира китайским министерством госбезопасности в отместку за причастность к убийству одного из их дипломатов. Тогда он чувствовал особый страх, он чувствовал, как он возвращается к нему, накатываясь на него холодной волной, потому что он вдруг представлял себе, что ему в действительности так и не удалось вырваться из этого ужасного места, что его воспоминания о том, как он был освобожден по требованию террориста Абу Файеда, были просто фантазией. И Ченг смотрит на Джека безжалостным взглядом и говорит ему, что независимо от того, надолго ли хватит у него сил, и долго ли он еще проживет, он никогда не сможет сбежать из клетки, в которую они его бросили. Иногда там каким-то невозможным образом оказывалась и Тери, и он был вынужден смотреть на то, как она умирает, вынужден был становиться свидетелем убийства своей жены, предотвратить которое он в реальной жизни не сумел.
Так что Джек Бауэр в действительности не спал. Вместо этого он пытался обойти сон по краю, стараясь не увидеть снов.
Глаза его были открыты; он не заметил, как вышел из дремоты, в которую впал, сидя на заднем кресле Крайслера. Машина уже не двигалась, глухой гул двигателя был уже не слышен. Он почувствовал холодок у себя на лице и увидел, что дверь водителя открыта.
«Чейз?»
Того в машине не было, и когда Джек наклонился вперед, чтобы дотянуться до кресла перед ним, он почувствовал, что инерционная катушка ремня безопасности у него на груди прочно его удерживает, отдергивая его назад. Он выругался и потянулся к фиксатору, но он оказался жестко закрепленным, и он не смог его отстегнуть. Джек похлопал рукой по карману куртки, пытаясь нащупать складной мультиинструмент, который он всегда носил с собой, но не обнаружил его там. Он был уверен, что он точно лежал там, когда они уезжали из тайного лагеря Хекса, и стал осматривать тусклый салон автомобиля на случай, если он упал на пол.
Джек ничего не нашел, и кожа его покрылась мурашками, когда он понял, что черная сумка, в которой лежало все снаряжение, которое он привез с собой, тоже пропала. Зачем Чейз взял ее? Куда он делся? Непонятно.
Но какой-то холодный, ужасный голос где-то из подсознания стал нашептывать ему, что его друг предал его, как это сделал его бывший коллега Тони Алмейда, точно так же, как и остальные, которым Джек по глупости верил, что может им доверять. Он помотал головой, стараясь выбросить из головы эту мысль, и посмотрел через лобовое стекло, все еще тщетно пытаясь высвободиться из неподвижного ремня безопасности.
Окрестности были ему незнакомы. Вокруг стоял ночной мрак, сплошной черной занавесью, и не было звезд. Из фар Крайслера лился белый свет, освещавший плоскую, пыльную землю, исчезавшую за пределами охвата лучей. Он увидел еще один автомобиль, большой, темный, неясной формы, едва различимый из-за ослепительного потока его собственных фар.
Джек увидел, как Чейз идет к этой второй машине, таща за собой по земле черную сумку, как будто она была такой тяжелой, что он не мог ее поднять. Он окликнул его по имени, закричав во всю силу своих легких, но даже если тот его и услышал, то никак на это не отреагировал. Из-за второй машины появился еще кто-то, и в груди у Джека зародилось сомнение.
Неужели Чейз действительно предал его? Что-то с ним сделали, какой-то наркотик подсунули Джеку, когда ослабла его бдительность? Он считал, что Чейз Эдмундс по-прежнему остается тем человеком, каким всегда был, даже после всех перенесенных им жизненных испытаний, и Джек не мог смириться с мыслью, что его бывший напарник предаст его… Но не являлось ли это самой большой его ошибкой? Может быть, его чувство доверия настолько его обмануло, что его снова подвели?
Тут он стал тянуть за ремень изо всех сил, но тот по-прежнему не поддавался, и он по-прежнему не мог выскользнуть из него. Он увидел, как в лучах ослепительного света навстречу Чейзу двинулся тот, второй человек, но они оба были трудно различимыми, лишь силуэты, высвеченные фарами.
Чейз остановился, как будто вдруг что-то увидев, и, выпустив ремень сумки, поднял руки. Второй из них тоже поднял руку, но в ней было что-то серебряное, и прогремел выстрел.
«Нет!»
Словно от удара копытом быка, Чейз развернулся, лицо его было залито ужасающим потоком ярко-красных струй. Он рухнул на землю, пропав из виду. Его убийца повернулся к Крайслеру и двинулся к нему, медленными и решительными шагами, сверкая большим серебристым силуэтом пистолета.
Ярость Джека сменилась действием, и он схватился за застрявший ремень безопасности обеими руками, обернув его вокруг запястий, чтобы увеличить силу сцепления и тяги. С безмолвным криком он изо всех сил рванул за пряжку, и металлическая пластина вдруг разрушилась, высвободив его. Он врезался в пассажирскую дверь и вывалился из машины наружу, на раскрошенную, всю в трещинах от засухи землю. Ошеломленный, он почувствовал головокружение и вялость, словно испытывая недостаток кислорода.
Джек стал с трудом пытаться подняться на ноги и оглянулся, когда на него упала тень. Он увидел женское лицо, обрамленное короткими, черными волосами, со знакомой бледной кожей и язвительным ртом. Когда-то он нашел нечто вроде утешения в ее объятиях, но затем обнаружил, что это была лишь ложь. Глаза ее были жестокими и ледяными. «Джек», промурлыкала она. «Ты не сможешь никуда сбежать. Ты должен это понимать».
«Нина…», ахнул он. «Это невозможно. Ты должна быть мертва. Я застрелил тебя!»
«Да, застрелил», согласилась она, и тут кровь потекла у нее с шеи, впитываясь ее белой шелковой блузкой. Нина Мейерс постучала пальцем себе по виску и улыбнулась. «Но ты не можешь меня убить здесь, Джек». Женщина, которая убила его жену, чье предательство почти уничтожило его, смотрела на Джека сверху вниз, холодно над ним потешаясь. «Этот голос звучит у тебя в подсознании? Это не Ченг, это не Дрейзен и не Марван, не кто-либо еще. Это я». Она подняла пистолет, дуло которого взглянуло ему в лицо зияющей дырой, словно какой-то тоннель. «Это всегда была я».
Пистолет выстрелил с чудовищным грохотом…
………………………
…и Джек, вздрогнув, в ужасе проснулся, в холодном поту.
Над ним мелькнули фары пролетевшей мимо по другой полосе фуры-тягача, и он зажмурился, судорожно вздохнув.
«Ты там в порядке?» Бросил на него с водительского кресла взгляд через плечо Чейз. «Джек?»
«Я в порядке», солгал он, поморщившись и поправляя у себя на груди ремень безопасности.
«Плохой сон?»
Он оставил без ответа этот вопрос. «Надолго я отключился?»
Чейз скривил губы. «Не волнуйся, ты ничего не пропустил». Он кивнул, когда фары высветили висевший над шоссе знак приближающейся транспортной развязки. «Уже близко».
Джек наклонился чуть вперед и увидел на дорожном указателе текст:
ДЕДЛАЙН – СЛЕДУЮЩИЙ СЪЕЗД.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
09
Дедлайн был городком, дважды умиравшим.
Возникший изначально как небольшая деревушка у растущей железнодорожной сети, с кондачка названная так с невеселым чувством юмора мастером строительной бригады, на какое-то время он стал пристанищем небогатых фермеров, зарабатывавших на жизнь тяжелым трудом, и суровых волевых субъектов, которым нравились эти пейзажи саванны под открытыми вольными небесами. Но Великая Депрессия нанесла по городку жестокий удар, пронесшись по нему ураганом. Люди потеряли работу, жилища, средства к существованию, и Дедлайн стал печальной карикатурой на настоящий город, от которого остался лишь один скелет. Так продолжалось много лет, пока на Далекую Европу не пала тень большой войны, и появившиеся казалось бы ниоткуда надежды на новые перспективы оживили городок.
Привлеченная сельской местностью и рядом пролегавшей железной дорогой, в начале 1940-х годов в Дедлайн с большими планами въехала американская армия. Семейные фермерские хозяйства, в течение нескольких поколений с тяжелым трудом пытавшиеся возделывать суровую и неблагодарную землю, были скуплены оптом щедрым правительственным долларом. Они покинули свои дворы, чтобы начать жизнь заново, уже ближе к центру городка, в новых выстроенных домах. Бронетанковыми дивизиями, только что размолотившими немецкие Панцеры в металлолом, в город въехали военные, а вместе с танками и десять тысяч солдат. Они назвали это место Форт-Блейком и развернули здесь повсюду широкое строительство.
Для местных жителей это время стало золотой порой. Городок стал мотором обслуживания потребностей военной базы всем, начиная с кафе и химчисток до скрытой экономики, тайно обслуживавшей более низменные потребности войск.
Через двадцать лет после того, как в город въехали танки, Дедлайн превратился в полностью симбиотическое образование, само существование которого поддерживалось исключительно благодаря армии, которая теперь находилась на переднем крае фронта Холодной войны. Здесь обучались солдаты, и испытывалось вооружение, в ожидании начала войны в любую минуту и молниеносного развертывания сил против нападения со стороны советской армии, которое так никогда и не состоялось.
А затем, в один прекрасный день, пала Берлинская стена, и врага, для отпора которому Форт-Блейк и был выстроен, вдруг не стало. Подобно тому, как политика и угроза войны за тысячи километров отсюда вернули город, находившийся на краю гибели, к жизни, теперь произошло обратное.
Буквально в течение нескольких лет из-за сокращения в оборонных расходах и численности вооруженных сил солдаты убрались куда-то, танки были законсервированы, и жизнь в Дедлайне стала медленно угасать. База была разоружена, демонтирована, заколочена и брошена, начав разрушаться. Те, у кого были деньги, распродали имущество и отправились вслед за армейскими ботинками.
Те, у кого не было иных вариантов, кроме как остаться тут, были вынуждены стать свидетелями того, как на их глазах жизнь начала рушиться, вынужденные цепляться за подачки системы соцобеспечения, в то время как целые кварталы вокруг них становились брошенными и безлюдными. Замолкли целые улицы, эхом вторя скорбным гудкам грузовых поездов, которые лишь проносились мимо и никогда не останавливались.
Покинутый всеми город стал жухнуть и усыхать, как унесенные ветром листья. Все, что осталось от него, это центральная улица с облезлыми зданиями, какая-то придорожная смесь дешевых мотелей, стрип-клубов и магазинов спиртного, обслуживавших транзитную категорию дальнобойщиков, останавливавшихся здесь по пути в какие-то иные города.
Когда же произошел следующий приток денег и новых приезжих, появилась гораздо более мрачная цель, их мотивировавшая.
……………………………………
«Милое местечко», сказал Чейз, когда они свернули с подъездной дороги в сам город. Они проехали мимо рядами стоявших заколоченных жилых домов на окраинах, но затем они увидели кое-какие признаки жизни. Из-за аляповатых неоновых вывесок и ветшающих полуразрушенных витрин весь город казался заброшенным и неприветливым. Улицы были широкими, но машин было мало, какой-нибудь случайный потрепанный пикап или мотоцикл, не более. Огромные фуры-тягачи с высокими и плоскими бортами прицепов группировались на запущенных автостоянках, за которыми никто не следил, напротив грязноватых закусочных и обшарпанных сомнительных баров, и над всем этим местом витало какое-то общее ощущение гнили.
Джек мрачно кивнул в знак согласия. Он видел районы, содержавшиеся гораздо лучше, в зонах боевых действий в странах Третьего мира, и у него возникало какое-то тревожное ощущение, когда он видел такие места в самом сердце его родины. Он инстинктивно поправил пистолет M1911 у себя на ремне, осматривая пересекающие улочки и переулки. «Далеко мы от железной дороги?»
«Довольно близко», ответил Чейз. «Но мы рано приехали. Нам нужно будет убить кучу времени. Поэтому мы отыщем, где можно заночевать, затаимся и переждем». Он кивнул на ярко освещенную рекламу на другой стороне улицы, в полумиле от них. «Похоже на мотель. Чем не место, где можно отсидеться? Там, может быть, даже кабельное телевидение есть». Машина остановилась на перекрестке, когда светофор, свисавший с проводов у них над головами, стал красным. «Мы ведь не хотим привлекать к себе внимания, верно?»
Джек собирался уже ответить, но его прервал хриплый, рычащий грохот, и он увидел позади вспышку фар – к перекрестку подъезжал кто-то еще. Он узнал этот звук – звук мощных двигателей больших тяжелых мотоциклов, Харлеев, Индианс и тому подобных. В подростковом возрасте он сам гонял на таких же вокруг Санта-Моники, но так и не смог принять кочевую субкультуру, которую они символизировали.
К красному сигналу светофора подкатило шесть тяжелых мотоциклов, остановившихся и окруживших Крайслер, словно стая волков, кружащих вокруг бизона. Джек напрягся, рука его коснулась приклада пистолета, и он бросил предупреждающий взгляд на Чейза. Тот кивнул, держа одну руку на руле, а другую наготове, чтобы схватить собственное оружие.
С водительской стороны их машины остановился мотоцикл Gilroy Indian Scout с синими и черными деталями и кучей хрома, чуть потускневшего от слоя дорожной пыли. Всадник, сидевший в седле, немного наклонился и заглянул в машину. Черная кожаная куртка байкера была толстой и со вставками в виде жестких пластин в разных местах, защищающими его на случай падений и брызг. Джек увидел у него на спине нашивку из трех составных частей – его «цвета» (эмблему клуба). Два «рокера» (нашивки в виде дуги) вверху и снизу означали, что он член мотоклуба «Night Rangers MC», а овальный «патч»-нашивка в центре изображал чудовищную фигуру призрака с черепом и когтистыми руками, скрещенными на груди. В одной руке у этого призрака смерти был огромный боевой нож с острыми зубцами, а в другой – старый добрый, в Вестерн-стиле револьвер Colt Peacemaker («Кольт Миротворец»). Если этого трехчастного «патча» было недостаточно, чтобы убедить его в том, что эти люди были аутло-байкерами [т.е. плюющими на закон], Джек также заметил на груди у гонщика меньших размеров значок ромбиком. Внутри этой нашивки стояли символы «1%», свидетельствующие о том, что этот байкер был вовсе не из числа так называемых 99 процентов законопослушных мотоциклистов на дорогах.
Затем байкер повернулся, вытащил из кармана нож-бабочку, картинным жестом раскрыл его и стал им вычищать грязь из-под ногтей. Все эти действия были нарочито театральными и рассчитанно угрожающими. Он вытянул руку и осторожно постучал лезвием по стеклу водителя.
Чейз опустил стекло буквально на дюйм. «Добрый вечер», сказал он. «Могу чем-нибудь вам помочь?»
Байкер наклонился, чтобы лучше рассмотреть, кто находится в машине, и Джек увидел нашивку с его прозвищем – БРОДУР. Рядом с ней имелись и другие символы, все это были составляющие сложной секретной геральдики этого сообщества аутло-байкеров – череп и кости, «восьмерка» («эйтболл» – черный бильярдный шар с цифрой 8), знак доллара. «Неплохая тачка», сказал он, глядя на Крайслер. «Модель этого года…» Бродур оказался худощавым и нескладным, с прямоугольным лицом, бритой головой и щетиной вокруг массивного подбородка. Он демонстративно взглянул на номера машины. «Из Пенсильвании, да? Вы, джентльмены, не заблудились случайно, а?»
«Мы тут просто проездом», ответил Чейз. «И не хотим никаких проблем».
«Конечно нет», вальяжно ответил Бродур, поигрывая с ножом. «Небольшой совет. Езжайте, не останавливаясь. У приезжих тут могут возникнуть всякие неприятности, если они будут вести себя неосмотрительно».
«Буду иметь это в виду», сказал Чейз, когда светофор мигнул зеленым светом.
«Так и сделай». Бродур выпрямился на своем сиденье и, поддав газу, тронулся с места, дав кончику своего ножа-бабочки поцарапать лакокрасочное покрытие автомобиля, проезжая мимо. Остальные гонщики, взревев своими моторами, последовали за ним.
«Сукин сын…» Чейз нахмурился, когда они тронулись с места. «Как я и сказал, миленькое местечко. Думаю, эти ребятки, должно быть, нечто вроде приветственной делегации».
Джек покачал головой. «Нет, это только авангард. Только что с шоссе, как и мы. Они только шум производят, показывая нам, кто тут главный».
«Почему ты так уверен?»
«Я работал под прикрытием с аутло-байкерами в Лос-Анджелесе. Много лет назад, задолго до тебя, и даже до КТО. Я знаю, как они действуют».
«Верю тебе на слово». Они уже подъезжали к входу в мотель, и Джек глянул на старую гипсовую вывеску-указатель в форме мультяшного вигвама. «Мотель “Апач”», прочитал Чейз вслух. «И у них есть свободные места. Замечательно. Не совсем Хилтон, но мы не можем позволить себе быть слишком придирчивыми».
Когда они въехали на парковку перед мотелем, Джек бросил взгляд через заднее стекло. За ними с грохотом пронеслась еще одна несколько мотоциклов «Найт Рейнджеров». «Постарайся найти такое место для машины, откуда ее нельзя увидеть с дороги. Ты правильно сказал, что нам не нужно привлекать к себе внимания».
………………………….
Дверь кабинета открылась, и агент сделал три шага в комнату, и только потом понял, что тут уже кто-то есть. Он отреагировал почти комическим шоком, чуть было не выронив бумаги, которые он нес с собой. Он стал бросать взгляды – то на Зиминову, стоявшую у книжного шкафа, сложив руки на груди, то на Базина, который взял на себя такую смелость усесться за внушительных размеров стол их наемного агента.
«Вам нельзя здесь находиться!», выпалил он.
Базин развел руками, как бы охватывая комнату. «И все же, как видите…»
«Нет! Нет!» Наймит побледнел и сделал шаг вперед. Затем, словно вдруг вспомнив, где он находится, и с кем он разговаривает, его голос снизился почти до шепота. «Вам нельзя просто так вот приходить в мой офис, вам нельзя здесь находиться––»
«Вы связались с нами», сказала Зиминова. «Сказали, что у вас что-то есть».
«Да! У меня кое-что есть! Но я собирался приехать с этим к вам!»
Базин улыбнулся и покачал головой, перебирая какие-то предметы у него на столе. «Не вам принимать такие решения».
«Но так это не делается!», настаивал он.
«Делается», ответила женщина, наступая на него, «еще раз вам говорю, что делается».
Как бы ни петушился этот мужчинка, весь его боевой задор в этот момент улетучился, и Базин увидел поражение в его глазах. «Мне нельзя с вами встречаться здесь. У меня появятся из-за этого проблемы».
«Мы это понимаем», признал это Базин. «Даже лучше, чем вам это кажется, друг мой. И мы не собираемся подвергать вас опасности, это было бы плохо для всех нас. Но, как было ясно изложено вам раньше, нас поджимает время».
«Я…» Он тяжело сглотнул. «Мне нужны какие-то гарантии».
Базин кивнул. «Разумеется, вы их получите». Он взглянул на Зиминову, которая продолжала наблюдать за наймитом, словно ястреб, наблюдающий за полевой мышью.
Агент не стал останавливаться подробнее на том, что из себя представляли эти призрачные гарантии, он лишь кивнул в ответ и, похоже, просто вынужден был допустить, что Базин говорит правду. Жалкое, в каком-то смысле, зрелище, насколько просто было манипулировать этим человеком. В действительности Базин не собирался держать свое слово перед агентом во всех тех случаях, когда он больше им был не нужен. Он постучал по медной рамке семейной фотографии у него на столе, и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь его внимание.
Он опустился в кресло напротив Базина, взял в руки беспроводную клавиатуру своего компьютера и повернул плоский экран монитора так, чтобы они оба могли его видеть. «Я запустил программу поиска, которую она мне дала, в промежутке между пиком нашего трафика, и вот результат».
На экране, превратившемся в трехмерную графику восточной части Соединенных Штатов, отобразилось множество точек, расположенных по всей карте и указывавших дислокацию вышек сотовой связи. Вокруг городов они образовывали плотные светлые скопления, но в сельской местности они встречались реже. Зона на карте была такой, какую указал Базин, достаточно большой, чтобы охватить максимальный диапазон гражданского вертолета, угнанного Джеком Бауэром.
Агент убрал руки с клавиатуры и вытащил из внутреннего кармана пиджака флешку, которую дала ему подчиненная Базина. Заморгав, он вставил ее в порт на боковой панели клавиатуры, и выпрыгнуло всплывающее окно. Он нажал клавишу «Enter», снова запустив программу, и из динамиков в нижней части монитора тут же послышалось какое-то бормотание. Для тех, кто это слышал, этот звук мог показаться какой-то радиопередачей с помехами, вся она состояла из каких-то сдавленных гортанных и хрюкающих звуков, но на самом деле они слышали сейчас запись образцов голоса, взятых из разных источников. Этот звук являлся «звуковым отпечатком пальцев» их жертвы, образцом голоса Джека Бауэра, разбитого на основные его элементы.
Москва хорошо заплатила своим пекинским друзьям за этот файл, и они охотно его предоставили. Похоже, Китайская Народная Республика также находилась в длинном списке тех, кто желал Бауэру смерти.
Программа на флешке использовала собственное внутреннее программное обеспечение сотового оператора, анализируя тысячи телефонных разговоров, прошедших через его серверы за последние несколько часов, и выбирая и сравнивая фрагменты образца со звонками, которыми обменивались абоненты на Восточном побережье.
Далеко не всем известно, что у большинства вышек сотовой связи имеется буфер памяти, содержащий детали проходивших через них звонков и их маршрутизация, эта информация хранится там сроком до одних суток, до того, как она будет удалена, а буфер будет возвращен в исходное состояние. Подобно программе прослушки телефонных разговоров PRISM Агентства национальной безопасности или скрытым каналам доступа Контр-Террористического Отдела, это был грязный маленький секрет, который администрация Тейлор изо всех сил старалась скрыть от общественности.
Разумеется, о том, что было известно АНБ и КТО, знало также и российское правительство. У себя дома СВР располагала оборудованием, работавшим по аналогичной схеме, шпионя за собственными гражданами, точно так же, как это делали и китайцы, англичане, французы… Но в то время как американским ведомствам нужны были законные, санкционированные президентом разрешения на поиск определенного голосового образца, Базину был необходим лишь человек слабого характера и угроза кровавого убийства. Его забавляло то, что сами же американцы предоставили ему тот необходимый инструмент, которым он и воспользуется для отслеживания и убийства одного из их же людей.
«Вот», сказал агент, когда программа остановилась на фрагменте голосового трафика. «Передано вышкой сотовой связи неподалеку от Монровиля в округе Аллегени, штат Пенсильвания. Примерно в пятнадцати милях к востоку от Питтсбурга».
«Привет, Чейз». Голос был прерывающимся и с эхом. «Говорить можешь?»
«Это он?», спросила Зиминова.
Базин ничего не сказал, продолжая слушать искаженный разговор. «Кто… Кто это?», спросил второй голос, молодого человека.
«Это Джек», последовал ответ, и Базин улыбнулся. «Мне нужна твоя помощь».
«Вот и ответ на твой вопрос», сказал он женщине. Базин посмотрел на агента и щелкнул пальцами. «Скопируйте этот разговор на флешку, а затем удалите буфер этой сотовой вышки удаленно».
Мужчина облизнул губы. «На это потребуется время».
«Делайте, как вам сказали», приказала Зиминова, подойдя и нависнув над ним.
«Хорошо…» Он принялся за работу, бешено стуча по клаве. Спустя некоторое время он вытащил флэшку и протянул ее Базину, не в силах остановить дрожь в руках.
Зиминова уставилась на данные на экране. «Сотовый телефон, с которого был сделан звонок. Вы можете его отследить, да? Локализовать другие сотовые вышки, передававшие его сигнал после этого звонка? »
«Я уже пытался это сделать», выдавил он из себя, сделав паузу. «Кого бы вы ни… я имею в виду, тот, кто сделал этот звонок… был сделан второй звонок, а потом спустя некоторое время и третий, входящий звонок. Затем телефон был отключен. Он оказался вне сети».
«У вас есть записи этих разговоров, как я понимаю?»
«Нет». Тут агент, казалось, перепугался и покачал головой. И до того, как Базин успел что-то сказать, он затараторил: «Пожалуйста, поймите меня правильно! Второй и третий звонки были направлены через приложение шифрования BlackPhone! Буфер не может их прочесть!»
Базин с Зиминовой переглянулись, задумавшись над этим. «А насчет того, кто принял первый звонок, этого человека по имени «Чейз»? У вас есть данные о его мобильном устройстве?»
«Да. Кое-что есть». Он сделал паузу, моргая.
Зиминова внимательно посмотрела на него. «Он считает, что мы хотим его убить, когда закончим. Не так ли?»
Глаза агента влажно заблестели. «Да», выдавил он.
«Нет», поправил Базин. «На данный момент вы мне нужны, и я не могу лишиться вас понапрасну. Если только вы не дадите серьезный повод для этого». Он произнес это осторожно, доверительно. «Вы же этого не сделаете?», подсказал он.
«Нет», сказал тот, с трудом проговорив это слово дрожащим голосом.
«Ну так ответьте тогда на ее вопрос».
«Второй мобильный телефон принадлежит некоему Чарльзу Уильямсу, зарегистрированному по адресу в Ист-Хиллз, в Питтсбурге. Он оплачивает свои счета вовремя и регулярно. И пользуется им не очень часто», скороговоркой протараторил он.
Зиминова вытащила свой собственный телефон и заговорила по-русски: «Сэр, я свяжусь с оперативниками в консульстве, дам им имя и адрес, чтобы они ими занялись. Магер может поговорить со своим информатором в полиции, проверить, были ли у него какие-нибудь провонарушения».
Базин кивнул. «Хорошо. И позвоните Ёлкину, пусть как можно скорее отправится к нему домой». Она кивнула в ответ и вышла из кабинета, оставив их двоих наедине.
Агент первым нарушил молчание. «Теперь я предатель», сказал он, почти самому себе.
«Вы им являетесь уже довольно долгое время». Базин вновь заговорил по-английски, сохраняя свой сочувственный тон, несмотря даже на растущее отвращение к этому глупому ничтожеству. «Сожалеть уже поздно. Но не вините себя. Это не ваша вина. Это мы не даем вам возможности выбирать».
«И будет еще хуже? Мне конец?»
Базин позволил себе частично показать свое отвращение, вытащив свой пистолет Макарова и положил его на стол. Он сделал это, чтобы подчеркнуть динамику силы в их отношениях, просто чтобы не было никакого недопонимания. «Это не вам решать», сказал он. «Никогда об этом не забывайте».
………………………………
Увидев пузатого человека за стойкой регистрации мотеля «Апач», Чейз посчитал его похожим на бывшего полузащитника, опустившегося и обрюзгшего. Слишком уж бросалась в глаза его футболка для боулинга, торчавшая из-под воротника второй, засаленной футболки с изображением Дино, домашнего динозаврика из мультсериала «Флинтстоуны». Чейз сразу же про себя прозвал так и самого этого мужика.
Дино смерил их двоих буравящим взглядом, ничуть не изменившимся и после того, как Джек отсчитал несколько сотен баксов, заплатив за две комнаты. В ответ им были вручены медные ключи на больших деревянных брелках, подражавших знаку в виде вигвама снаружи, с номерами комнат, выжженными на них. «С платными трансляциями* за отдельную плату», сказал он, проговаривая слова хриплым и скрипучим голосом регулярного курильщика. «Хотите?» Когда никто из них не ответил, лицо его стало резким. «Или просто сами комнаты?»
- - - - - - - - - - - - - - -
* Имеются в виду платные трансляции в прямом эфире бокса, боевых единоборств и т.д. на кабельном телевидении. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - -
«Просто обычные комнаты».
«Добро пожаловать», сказал Дино заученным голосом, вновь уткнувшись в свой журнал у себя за столом. Судя по его взгляду, Чейз мог сказать, что он уже забыл о них. И это хорошо. Им не нужно было выделяться, оставляя после себя какие-то особые впечатления.
Комнаты были на втором этаже, соседние, с грязными окнами, из которых открывался вид на выгоревшие клумбы, почти полностью состоявшие из коричневой полумертвой травы. Важно то, что отсюда им была видна их машина, а также, под углом, офис и улица. Недостатком было то, что мерцающий яркий желтый свет рекламы автозаправки, находившейся прямо через дорогу, бил прямо им в окна, а тонкие занавески мало чем помогали.
Комнаты эти представляли собой зеркальные отражения друг друга, с жесткими двуспальными кроватями и тем искусственным шпоном, которым тут было отделано всё, и который давно был уже не в моде, со времен эпохи диско. В одной из них воздух был чуть менее спертым, чем в другой, поэтому они решили спать именно в ней, но только после того, как обставили вторую так, чтобы превратить ее в обманку. Для этого Джек с Чейзом соответствующим образом подвинули занавески, лампы и оставили телевизор включенным, с тихим звуком, чтобы создать у любого случайного прохожего впечатление, что кто-то там есть. Другую комнату они оставили слабо освещенной, и вдвоем тихонько сдвинули шкаф, заблокировав дверь так, чтобы ее невозможно было полностью открыть. На всякий случай.
В ванной было небольшое окно с перекрывавшей его посередине штангой, по-видимому, чтобы никто не воспользовался этим окном, чтобы сбежать из мотеля, не заплатив за проживание, но им несложно было ее открутить и открыть окно. Опять же, на всякий случай.
Они молча разделили между собой постельное белье и устроились для сна в противоположных концах комнаты, прямо на полу, не ложась на кровать. Чейз нахмурился, глядя на старое слабое ржавое пятно на темном ковре, которое не удавалось удалить даже обильным количеством чистящих средств. Здесь пролилась чья-то кровь, вероятно, от ножевого ранения. Он подумал, что еще он увидел бы в этой комнате, если у него была ультрафиолетовая лампа, и решил, что, вероятно, лучше этого не знать.
Джек стоял у окна, вглядываясь сквозь щель занавесок в неприглядные вечерние окрестности.
«Видно оттуда Дино?», спросил Чейз.
«Кого?»
«Ну, чувака того, со стойки регистрации».
«Да». Джек помолчал. «Не похоже, чтобы он звонил кому-нибудь по поводу нас».
Чейз поднял на него глаза. «Он о нас ничего не знает».
«Да», согласился Джек, «но это не значит, что он не должен сообщать кому-то, когда в городе появляются гости».
«Кому он станет говорить? Местному помощнику шерифа? Если и окажется полицейский в радиусе ста квадратных миль от этого городишки, то лишь чудом, наверное».
«Меня беспокоит не полиция». Раздался новый приглушенный гул двигателей мотоциклов, похожий на хриплый рык, как у какого-то мощного зверя.
Чейз подошел к окну и увидел еще несколько мотоциклов, похожих на те, которые их окружили, свернувших широким полукругом с дороги к безвкусно-крикливому, залитому неоном стрип-клубу в конце главной улицы городка. Реклама на крыше гласила, что место это называется «КАРТЕР».*
- - - - - - - - - - - - - - -
* Имеется в виду картер двигателя. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - -
«Так если ты многое знаешь об аутло-байкерах и их клубах», начал он, «тебе, наверное, что-нибудь известно и об этих «Ночных Рейнджерах»?
«Слышал пару раз это название», признался Джек. «Но не думаю, что на них когда-нибудь обращало внимание КТО. Это не делает их белыми и пушистыми, конечно же».
«Они не чистенькие, просто они не настолько грязные, чтобы стать угрозой национальной безопасности», добавил Чейз. «Хотя я сталкивался уже с такого рода сукиными детьми. Они занимаются торговлей оружием вдоль федеральной трассы, такого рода делами».
Джек медленно кивнул. «Это лишь часть. Но здесь, можешь быть уверен, они также занимаются и наркотиками. Кристалл мет (метамфетамин), оксикодон».
«Ах да, колхозный героин». Чейз отошел от окна. «Тем более нужно держаться от них подальше». Но Джек не отходил от окна еще какое-то время.
Чейз сел на кровать, проверяя свой Ругер и стараясь не смотреть на Джека. Лучше, чем кто-либо другой, он знал, как Джек Бауэр боролся с собственными демонами искушения, сражаясь со своей наркоманией, и как тяжело ему далось освободиться от этой зависимости. И, подумав об этом, Чейз задался вопросом, сумел ли его бывший напарник воздерживаться от них последующие годы. У Джека Бауэра был самый мощный инстинкт выживания из всех, кого когда-либо знал Чейз Эдмундс, но это было давно.
Джек, казалось, почувствовал, что тот думает о нем, и бросил на него взгляд. «Ты, наверно, устал после вождения. Давай, ложись поспи. Я первым подежурю». Он опустился на стул у двери, положив на колени Ремингтон Большого Майка.
И как раз в тот момент, когда он это сказал, Чейз подавил внезапный зевок. «Уверен? Если хочешь первым, я согласен».
Тот покачал головой и о чем-то задумался. «Мне не нужно спать. Мне не нравится то, что я вижу во сне».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
10
Из всех ошибок, которые Лорел Тенн когда-либо совершала в своей жизни, эта последняя начинала казаться ей наихудшей.
Вся эта печальная история, когда она, настучав, сдала своего бывшего бой-френда Дона, стала лишь катализатором, и одной только мысли, что он где-то уже рядом и ее разыскивает, оказалось достаточно, чтобы Лорел захотелось бежать из Индианаполиса, не оглядываясь, и ни за что и никогда не возвращаться туда обратно. Если бы она знала, чем он занимался, мошенническим кидаловом, азартными играми, она никогда бы не стала с ним связываться. Но что сделано, то сделано, и в итоге единственная реальная возможность, которая у нее теперь осталась – это бежать.
Она никогда не знала своих настоящих родителей. Ее друзья – не то чтобы их действительно можно было бы таковыми назвать – являлись в основном друзьями Дона, и, обращаться к любому из них означало оказаться там же, откуда она и начала. Приёмные родители, оставшиеся в прошлом, после того, как она сбежала и от них несколько лет назад, жили в Орегоне – далеко, все равно что на Луне. И она сильно сомневалась, что им захочется снова с ней увидеться.
Кроме того, была кое-какая проблема и с деньгами. Кроме сумки с тем, что она успела прихватить из квартиры Дона, и одежды, которая была на ней, за душой у Лорел оставалось ровно двадцать баксов с мелочью. Но потом она вспомнила, что Триш из бара «Двойная восьмерка» говорила ей о симпатичном парне откуда-то из-за города, который нанимает девушек работать на кухне в казино в соседнем штате. Вот тебе и работа, и выход из положения. Два дня назад, в охватившем ее отчаянии и панике, это показалось ей вполне подходящим и умным решением.
Но оказалось, что казино не совсем там, где говорил этот парень. Пока что была одна только сплошная дорога. Старенький автобус, в котором ехали Лорел вместе с Триш и еще несколькими людьми, все ехал и ехал по федеральной трассе, останавливаясь время от времени лишь для того, чтобы подобрать по дороге новые группки других людей, оказавшихся в такой же сложной жизненной ситуации, как и они. И не только девушек. Людей постарше, мужчин и женщин, которые вполне годились Лорел по возрасту в матери и отцы, людей самых разных, общим была у них лишь нелегкая их жизнь. Все они отчаянно нуждались в работе, пытаясь найти любой способ заработать, в условиях, когда заводы, на которых они работали, перевели производство в Восточную Азию или же вообще закрылись, когда пособий по безработице не хватало на еду, лекарства и отопление. Она услышала, как один мужчина что-то говорил об обещанной ему работе строителем, и именно тогда Лорел начала думать, что их всех кинули. Никакого казино не существует. И никогда не было.
Но сначала она не очень-то и боялась, до тех пор, пока не зашло солнце, а они все ехали и ехали, и вдруг их окружили какие-то люди на мотоциклах в черной коже и с жестким взглядом, выстроившись вокруг автобуса, словно в боевом порядке. Один из них поймал ее взгляд, когда она, вытаращив глаза, посмотрела на них из окна, и ухмыльнулся ей в ответ. У него был полон рот хромированных зубов, а на роже татуировки, похожие на когти.
Пожилой мужчина, тот, что строитель, стал первым, кто осмелился хоть что-то сказать по поводу этого. Он потребовал от водителя и того симпатичного рекрутера из Индианаполиса, чтобы они объяснили, что происходит. Тогда те остановились на обочине в глухом месте, вывели его из автобуса и избили его чуть не до полусмерти. Прямо на виду у всех остальных, швыряя его в разные стороны между байкерами, избив мужчину до крови, пока он, наконец, не рухнул в канаву. Лорел не было видно, дышит ли он еще.
Когда водитель вернулся в автобус, ему не нужно было больше спрашивать, есть ли у кого-нибудь еще желание пожаловаться. Не решился никто. Рекрутер сказал им, что для каждого человека в автобусе есть хорошая, стабильная работа, но с любым, из-за кого возникнут проблемы, обойдутся так же, как с тем пожилым строителем. Они вновь двинулись в путь и ехали теперь молча.
Триш начала тихо скулить и плакать, по крайней мере, до тех пор, пока по проходу к ней не подошел рекрутер и не заставил ее прекратить это одним лишь взглядом. Ее, темноволосую, миниатюрную и с лицом маленького эльфа, большинство считало красивее светло-русой блондинки Лорел, с ее крепким телосложением фермерской девушки, и Триш была убеждена, что они неосторожно нанялись в лапы секс-торговцев. Но ведь такая фигня происходит только в других странах, думала Лорел. А не у нас.
Единственное, что она знала теперь наверняка, это то, что с каждой милей, которую они проезжали, оставляя у себя за спиной, она все больше отдалялась от чего-то похожего на безопасность.
А затем автобус свернул с шоссе и прогрохотал по железнодорожному переезду, и Лорел заметила дорожный знак с названием города – Дедлайн.
……………………….
Дыхание Чейза стало медленным и ровным, и Джек понял, что друг его погрузился в так необходимый ему сон. Он снова повернулся к окну, глядя на парковку перед мотелем и улицу за ней.
В каком-то смысле странно было, что они двое только что вновь сошлись, практически на том же месте, где и расстались. После стольких лет, после неприязненных отношений между ними и всего того, что они пережили, наблюдателю со стороны трудно было это понять, и даже представить это раньше было сложно. Но на самом деле все было наоборот; Джек и Чейз сблизились под огнем, и такая связь в действительности никогда не кончалась. Джек немногих считал своими друзьями, в подлинном смысле этого слова. Хлою О'Брайен. Билла Бьюкенена. Карла Бентона. Чейз Эдмундс, как бы там ни было, тоже находился в этом очень коротком списке. Слишком многих из них уже не было в живых, и Джеку было очень жаль, что Чейз чуть было не оказался в их списке.
Но суть в том, что им легко оказалось вернуться к старому сотрудничеству. В этом они были оба сильны, и во время совместной работы в КТО у них хорошо получалось, им удалось спасти жизни множества людей.
И все же сохранялся еще один невысказанный вслух, не проясненный, но и подразумеваемый вопрос, который Чейз еще открыто не задал. Джек признался, что с помощью Хлои следил за Чейзом, когда тот сфабриковал собственную смерть, но вплоть до сих пор никогда не вмешивался в его новую жизнь.
Почему? Джек вздохнул. У него не было на это ответа. Много раз он мог связаться со своим бывшим напарником, но до сегодняшнего дня он так и не рискнул это сделать.
Потому что это тебе было не нужно, сказал откуда-то из его подсознания голос Нины. А ты всегда ориентирован лишь на принятие только самых необходимых решений, не так ли, Джек?
Он нахмурился и начал перебирать дробовик в руках, словно мял его, стараясь заглушить эту предательскую мысль. Джек посмотрел на свои наручные часы, на то, как безостановочно бежит секундная стрелка, и стал думать о железной дороге в нескольких милях отсюда. Грузовой поезд пройдет здесь лишь через несколько часов. Часов, в течение которых он должен будет сидеть здесь, ничего не делая, и смотреть, как медленно течет время.
А где-то там, в ночи, его искали группа преследования ФБР, охотившаяся на беглого преступника, и охотники-убийцы из суваровской СВР, внимательно анализировавшие любые крупицы данных и малейшие зацепки, которые он мог оставить позади себя. Если они явятся за ним, он будет к этому готов, но Джек надеялся, что до этого не дойдет.
Ему же хотелось пройти через это, обойдясь без новых выстрелов. Просто следить за часами, и дать возможность времени истечь. Джек сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил оттуда какой-то небольшой сложенный кусочек толстой бумаги. Он развернул его, и это оказалась потрепанная фотография его дочери, зятя и их маленькой дочки. Они все втроем улыбались ему, и эта улыбка застыла в беззаботное мгновение, не отягощенное той мрачностью, которая всю жизнь преследовала скрытый мир невидимых фронтов Джека.
Завтра примерно к полудню он будет уже в Лос-Анджелесе, и он увидит Ким и расскажет ей всё. Это его долг перед дочерью. Он не мог просто так вот взять и снова исчезнуть, как это было в прошлый раз. Разговаривая с Чейзом, все это вновь вспомнилось ему, и теперь он по-новому осознал, к чему привел его поступок в тот прошлый раз, когда его семья считала его пропавшим без вести и предполагала, что он погиб.
Я не могу поступить так с Ким во второй раз, сказал он себе. И не буду. Минуту спустя он аккуратно сложил фотографию и спрятал ее на место.
Тут его внимание привлекло какое-то движение на улице. Напротив мотеля, снизив скорость, остановился старый, видавший виды автобус «Greyhound».
……………………………….
Для Лорел Дедлайн стал словно мгновенным ужасным воспоминанием о том глухом местечке, в котором она выросла, и пока автобус катился по главной его улице, город стал все больше надвигаться на них в окнах с противоположной стороны от той, где она сидела. Он олицетворял собою все то, от чего она всю свою жизнь пыталась сбежать, пыталась, но раз за разом терпела неудачу спастись из засасывающего гнета тупикового, без всяких перспектив города безнадёги, всегда мечтая о чем-то лучшем, но не имея средств и способов этого добиться.
Она задалась вопросом, а может это нечто вроде расплаты за все то плохое, что она совершила в своей жизни. Может, это карма в каком-то смысле? И какие-то высшие силы решили, что Лорел Тенн никогда не станет свободной, и затащили ее обратно в эту трясину?
Она отогнала от себя эти мрачные мысли, когда автобус с грохотом остановился перед автозаправкой, и рекрутер встал, показав им всем тяжелую деревянную дубинку, которая непонятно откуда у него появилась.
«Так», рявкнул он. Приятная улыбка, которая была у него на лице в Индианаполисе, давно уже исчезла, и теперь у него был взгляд хищника, уставшего от поездки, говорил он коротко, отрывисто и зло. «Мы почти приехали, так что слушайте сюда. Хотите поссать – пользуйтесь вот этими туалетами. Всем сразу не идти. Сначала женщины. По четыре человека». Он махнул рукой, и Лорел поднялась на ноги, вместе с Триш и двумя другими женщинами. «И никому не болтаться вокруг».
Когда она вышла из автобуса на площадку перед автозаправкой, по ногам ей ударил холодный ветерок, а в ноздри – густая смесь выхлопных газов дизельных двигателей и бензина. Лорел провела руками по лицу и плотнее натянула на плечи тонкую куртку, осмелившись взглянуть на байкеров, которые сопровождали их последние несколько миль. Тот, что был с хромированными зубами, громко смеялся над чем-то, что говорил ему другой. Тот второй, мускулистый, бритоголовый и с жестким лицом, их ждал. Он оглядел пассажиров автобуса с равнодушной злой улыбкой. У нее возникло ощущение, что он тут главный.
Лорел удалось услышать концовку их разговора, и кровь застыла у нее в жилах. «Какая понравится, такую и выберешь?», спросил тот, что с безжалостной рожей.
«А что, я могу выбирать?», ответил Хромированные Зубы. «Райделл вдруг стал таким щедрым?»
«Он всегда награждает за тяжелый труд, разве не так? Думаю, ты имеешь право немного развлечься».
Байкер заметил, что Лорел смотрит в их сторону, и она отвернулась, поскорей направившись к женскому туалету, находившемуся сбоку от собственно заправки.
«В чем дело?», спросила Триш, голос у нее еще дрожал после плача. «Боже, что нам делать?»
Лорел боялась оглянуться из страха, что тот, с жестоким лицом, следит за ними, и она постаралась побыстрей затолкать подругу в туалет. «Думаю… думаю, ты права», выдавила она. «Им тут не нужны никакие поварихи и уборщицы. За остальных не знаю, но что касается нас…» Лорел замолчала. В голове у нее всё помутнело, а в мыслях закружились картины всех, какие только возможны, ужасающих видов насилия, которым она могла подвергнуться. Она наткнулась на раковину и схватилась за нее. Желудок у нее скрутило, и Лорел почувствовала, что сейчас ее вырвет. Внутри нее нарастала паника, как наводнение, и она чувствовала, что она вот-вот вырвется наружу. Это был такой страх, какого она никогда ранее не испытывала. Если она его не сдержит, она понимала, что он ее поглотит и уничтожит.
«Я не могу туда вернуться!», захныкала Триш. «Лорел, пожалуйста, не заставляй меня».
«Не начинай опять реветь», сказала она ей, но было уже поздно. По лицу девушки потекли слезы, и Лорел поняла, что если она потеряет контроль и над собой, с ней в конечном итоге случится то же самое, и она будет парализована ужасом. Она схватила Триш за руку и затолкала ее в одну из свободных кабинок, запершись вместе с ней изнутри.
Стали заходить и уходить женщины, они ходили по туалету, сменяя друг друга, а эти две девушки, сжавшись в углу кабинки, ждали. Как и опасалась Лорел, другого выхода из туалета, сооруженного из шлакоблоков, кроме небольшого стеклянного окна, не было, да и невозможно было добраться до этого треснувшего и грязного стекла наверху, укрепленного проволокой и заколоченного. В кабинке воняло каким-то едким техническим чистящим средством и испражнениями.
«Нужно вызвать копов», прошептала Триш после долгих минут ожидания. «У меня нет телефона. Ты видела телефон где-нибудь на улице?»
«Каких копов?», прошипела ей в ответ Лорел. «Ты думаешь, они тут же сюда примчатся?» Она покачала головой. «Подруга, нам придется самостоятельно выбираться из этого дерьма. Сесть в машину или еще что-нибудь в этом роде».
«Не знаю даже––» Триш ужаснулась и затихла, когда хлопнула дверь одной из других кабинок.
Лорел услышала, как снаружи снова затарахтел двигатель автобуса. Может, о них просто забудут, если они останутся здесь и будут сидеть тихо? Впервые она стала питать надежду на возможность побега.
Она присела на корточки и, нагнувшись как можно ниже, посмотрела сквозь зазор между дверью и полом, не обращая внимания на запах, который у пола был сильнее. Другие кабинки сейчас были пусты, все остальные женщины, которые решили воспользоваться ими, ушли, вернувшись в автобус. Лорел открыла защелку, но Триш схватила ее за руку, пытаясь помешать ей повернуть ручку.
«Нет, нет», с придыханием сказала она. «Нет, не надо. Мы останемся здесь. Давай просто пересидим здесь».
«Нельзя», огрызнулась Лорел. «Мы тут как крысы в мышеловке. Давай пошли, может, это наш единственный шанс!»
Она открыла кабинку и тихо пошла к двери туалета, напрягая слух. Снаружи Лорел услышала голоса, и она узнала голос Хромированных Зубов, злобно ругавшегося.
«Откуда я знаю, блин?», услышала она его сердитое ворчание. Он приближался.
Шедшая у нее за спиной Триш замахала руками, как пойманная птица, и Лорел подавила желание влепить ей пощечину, чтобы попытаться привести девушку в чувство. «Он сейчас нас найдет», заныла Триш.
Вдруг дверь стала открываться вовнутрь, и Лорел увидела татуированного байкера, входящего в туалет. «Какого хрена вы тут делаете, тупые––?»
Она не дала ему закончить. Не задумываясь, Лорел бросилась к двери и врезалась в нее всем своим весом, с неожиданной силой. Дверь отскочила назад на своих двусторонних петлях и треснула байкера в лицо, и тот зашатался по асфальту.
Действуя на чисто животном рефлексе «бей или беги», Лорел выбежала через открытую дверь, осознав, что Триш, замешкавшись на долю секунды, тоже помчалась за ней.
Лорел побежала со всех ног, промчавшись между бензоколонками и направляясь к главной улице в противоположном направлении, откуда они приехали. «Триш, беги!», закричала она.
Она услышала пронзительный визгливый вопль и рискнула бросить взгляд через плечо, как раз в тот момент, когда Триш оступилась и стала падать на землю. Хромированные Зубы быстро опомнился и сумел поймать ее, схватив ее за черный конский хвостик, падавший на плечи Триш, и держась за него, жестоко сбил ее с ног. Лорел почувствовала тошноту, услышав, как девушка, падая, вскрикнула.
За спиной у нее прозвучал холодный, грубый смех. «Поймай эту шалаву, придурок!», крикнул байкер. Лорел помчалась к началу переулка, а затем к первому зданию, которое увидела, – к магазину со стеклянным фасадом, залитому резким светом люминесцентных ламп.
Она ворвалась в дверь, чуть не столкнувшись с вращающимся стеллажом с комиксами, и обнаружила там за прилавком мужчину с излишним весом и шокированным лицом. «Вы должны мне помочь», выпалила она.
Но тот лишь попятился, подняв руки. «Мне не нужно никаких проблем», ответил он ей, в полном ужасе от того, в каком она была состоянии.
За спиной Лорел с грохотом открылась дверь, и она обернулась, увидев вошедшего огромного мощного мужика с безжалостным лицом, губы которого растянулись в холодной улыбке. Он посмотрел куда-то между ней и человеком за прилавком, в предвкушении облизнувшись. «Думаешь, он станет тебе помогать, сестричка?» Она увидела его имя – Бродур – у него на куртке. «Неа. А вот что он сейчас сделает, так это отвернется, не так ли?»
Тот посмотрел в пол и, боязливо развернувшись, ушел в подсобку.
Лорел проскользнула внутрь по одному из проходов, низко пригнувшись. Она услышала, как Бродур ухмыльнулся.
«Да ладно, кончай», воскликнул он. «От чего хоть бежишь, а? Ты сама даже не знаешь. Вот ведь капризная, решила удрать… Куда? Куда ты пойдешь?» Он плюнул. «Блин. У нас тут работа есть для вас всех, вы хоть это понимаете? Сможешь заработать. Кто, черт возьми, еще ее предлагает, а? Ответь мне!» Последняя фраза была криком, так как ему стало надоедать непослушание Лорел.
Когда Бродур дошел до конца прохода, у него в руке уже оказался нож-бабочка, который он крепко держал внизу, готовый им ранить. Лорел тоже уже была вооружена, держа за горлышко тяжелую бутылку дешевого крепленого вина; она ударила ею ему по корпусу, стекло разбилось, облив байкера липкой жидкостью, врезавшись ему грудь и порезав кожу на шее. Застигнутый врасплох, он замахнулся, прорезав воздух ножом, но не попал, а Лорел бросилась прочь. Она услышала, как он, крича и ругаясь, побежал за ней, она вырвалась из магазина и очертя голову побежала по улице.
Впереди Лорел увидела рекламный знак, похожий на стилизованный индейский вигвам, а за ним – темноту, густые разросшиеся кусты и несколько стоявших там машин. Одной из немногих полезных вещей, которым научил ее бывший бой-френд, было то, как завести машину без ключа зажигания. И теперь это, возможно, было единственной ее спасительной надеждой, которая у нее еще оставалась.
………………………………………
Джек положил дробовик и подошел ближе к окну, чтобы лучше рассмотреть, что происходит. Прибытие автобуса сразу привлекло его внимание. Это показалось ему странным и подозрительным, а само состояние этой машины его насторожило. Он сильно сомневался в том, что в Дедлайн ходят какие-то маршруты пассажирских автобусов… Тогда что всё это означает?
Из-за массивного корпуса автобуса ему не было видно то, что происходит напротив, но он заметил другую группу мотоциклистов клуба «Ночные Рейнджеры», окруживших автозаправку по периметру. Внутри автобуса двигались люди, но больше он ничего не смог разобрать.
Стараясь тише дышать, Джек прислушался, пытаясь разобрать звуки, доносившиеся с противоположной стороны улицы, но услышал лишь случайный смех и рычание двигателей, принесенные ему прохладным ночным ветерком.
Но затем последовал внезапный и быстрый всплеск движения, и он увидел, как из-за автобуса выбежала какая-то женщина и помчалась к ближайшему зданию. Ее преследовал какой-то мужчина, и Джек узнал в нем того самого байкера, который предводительствовал той самой бандой, которая остановилась на светофоре. Бродура.
Он напрягся. Мысленно он уже проигрывал сценарий происходящего. У него на глазах происходило похищение человека, в котором что-то пошло не по плану, может быть, это торговля людьми или что-нибудь еще того хуже? Автобус наверняка был как-то связан с аутло-байкерами, но Джек никогда раньше не слышал о том, чтобы банды «однопроцентников» занимались таким видом криминала. Обычно подобные преступные группировки так себя не вели, как правило, они обеспечивали охрану сомнительных предприятий, занимались мелким рэкетом, контрабандой, торговали оружием и наркотиками.
Едва ли прошло пару минут, как стеклянная дверь магазина распахнулась, и женщина выбежала из нее и вновь бросилась бежать. Она мчалась так, будто за ней гнался сам дьявол, и, когда она ринулась, перебегая улицу, Джек понял, что она мчится прямо к темной парковке мотеля «Апач». За ней, пошатываясь, появился и Бродур, следуя за ней неспешной рысью, словно не желая утруждать себя больше, чем нужно.
Девушка эта оказалась молодой блондинкой, и она в отчаянии огляделась по сторонам, прибежав на площадку перед мотелем, в поисках окон и дверей как спасительного пути бегства.
У Джека перехватило дыхание. На долю секунды он увидел вместо нее перед собой лицо Ким, своей дочери, спасавшейся бегством, словно какое-то охваченное паникой животное. Затем он зажмурился, и это видение исчезло. Это была не Ким, но ужас на лице у этой девушки был самым подлинным. Она вдруг остановилась, словно споткнувшись, а затем исчезла в тени у того места, где Чейз припарковал свой Крайслер. Бродур, не сильно спеша, шел по проезжей части, мимо входа в мотель, не оглядываясь по сторонам. В руке у него был тот самый нож-бабочка, и Джек заметил, что рубашка на нем была разорвана и испачкана, скорее всего, из-за резаной раны.
Джек повернулся и оглядел комнату. Чейз был полностью в отключке и спал мертвым сном. Дробовик Ремингтон лежал рядом с Джеком, но применять его означало выдать себя громкой пальбой, а это ликвидировало бы все те, пусть малые шансы, которые у них оставались, сидеть тихо. У него имелся также пистолет M1911 за поясом, но без глушителя, и на выстрелы из него тоже все сбегутся.
На другой стороне улицы из автобуса извергся грязноватый синий дым выхлопных газов и, вырулив, он тронулся с места. Подельники Бродура остались на месте, торча без дела и дожидаясь его возвращения. Джек неподвижно стоял у окна. Он следил за тем, как байкер медленно остановился и стал всматриваться в темноту, поводя головой, как гончая, ищущая добычу.
Девушке некуда было деться. Отсюда, со второго этажа, Джеку это было хорошо видно. Должно быть, она спряталась где-то за Крайслером или старым пикапом F-150, стоявшим в нескольких шагах, но это укрытие в действительности было лишь ловушкой. Бродур вскоре ее обнаружит, а затем…
А затем что, Джек? Вновь прозвучал у него в голове голос Нины. Если пойдешь туда, если свяжешься со всем этим, ты же всё испортишь. Лучше сиди здесь, и пусть они там сами разбираются.
Он знал, чем всё это закончится. Бродур схватит девушку и не станет с ней нежничать. Джек знал такого типа людей, из-за которых ему было тошно, что он с ними одного пола, любивших испытывать на женщинах свои кулаки, так как они считали, что это почему-то делает их сильнее. И эта девушка – может быть, чья-то дочь – пострадает. Но ведь в конечном счете всё это пройдет, ее здесь не будет, и этого байкера тоже, и Джек и Чейз останутся нераскрытыми.
Джек услышал, как внизу на парковке Бродур тихо просвистел какую-то мелодию, словно подзывая к себе какую-то заблудившуюся собачку.
…………………………
Лорел замерла, услышав свист, и почувствовала, как сердце колотится у нее в груди. В руках она сжимала куртку, которую она сняла с себя и обмотала вокруг руки, чтобы заглушить звук бьющегося стекла, когда она будет разбивать стекло серебристой машины. Но тут она присела, услыхав шаги тяжелых сапог, хрустящих по асфальту – это приближался Бродур.
Она осмелилась выглянуть из-за крыла и увидела его силуэт на фоне черной тени. Лорел почувствовала приторный запах крепленого вина, забрызгавшего его в магазине, и даже в таком слабом свете заметила, как блеснуло жуткое лезвие ножа в его правой руке.
«Ну вот почему им всегда обязательно нужно пытаться убегать?», сказал он вслух, задав вопрос в никуда, в воздух. «Ну же, девочка. Выходи и прими заслуженное наказание».
Лорел с трудом справлялась с паникой, но тут, наконец, она сорвалась и, выскочив оттуда, где пряталась, бросилась наутек, швырнув изо всех сил в Бродура куртку, пытаясь сбить того с толку.
Байкер отшвырнул ее, недовольно что-то проворчав, а в следующую секунду, не успела она еще от него отбежать на какое-то расстояние, как он уж оказался рядом с ней и сильно ударил ее кулаком по почкам. Лорел вскрикнула и упала на решетку радиатора стоявшего там пикапа, ноги ее ослабли, став словно резиновыми.
«Раньше я бы тебя заставил работать в «Картере», сказал Бродур, показав ножом по улице. «А теперь, что вместо этого будет, ты знаешь, а?»
«Ты отойдешь и бросишь нож», раздался какой-то другой голос, и Лорел увидела, как из-за пикапа появился человек с наводящими ужас глазами.
Глаза у Бродура сузились. «А, та серебряная тачка… ты сидел сзади». Он поморщился. «Отвали, придурок. Ты новичок в этом городе, так что, может, ты этого не понял. Это наше, байкеров, дело».
«Отойди и брось нож», повторил вышедший из-за машины, и в словах его была слышна стальная твердость. «Повторять не буду».
Байкер больше не стал тратить времени на разговоры; он развернулся и направился к этому человеку, гортанно зарычав.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
11
Когда к нему ринулся этот байкер-бандит, какая-то часть Джека Бауэра – рациональное его сознание, просчитывавшее варианты – отошла на второй план. На первый план незаметно вышла другая сторона Джека – бывший солдат, вся сущность которого заключалась в натренированной обученной агрессии и инстинктивном насилии.
Бродур бросился в атаку, как разъяренный буйвол, и ему помогала значительная масса тела. Он был плотным, мускулистым и быстро двигался, но у него была грубая и топорная техника уличного дебошира, без сомнений, почерпнутая из тяжелого личного опыта участия в десятках драк в барах и в придорожных стычках. В отличие от этого, методика боя Джека заключалась в летальности и в применении максимальной силы с минимальными колебаниями. Ни одного из них нельзя было назвать бойцом оборонительной тактики.
Бродур двинулся на него с ножом-бабочкой, но владел им он умело, рубя воздух и вынуждая Джека опираться на отставленную назад ногу, не настолько, однако, вытягиваясь, чтобы потерять равновесие. Каждый его резаный удар шел мимо цели, но он и не собирался попасть в него ножом, пока нет. Байкер пытался ограничить его в движениях, припереть его, так чтобы Джек не смог ускользнуть от него, когда тот приблизится настолько, чтобы заколоть его.
Любой другой стал бы невольно отступать перед этим танцем острого клинка, но Джек поступил наоборот. Он сократил дистанцию между собой и Бродуром до того, как байкер успел сменить свою тактику, и поднял руки, парируя удары предплечьями, отбив ложные выпады противника и нарушив схему его атаки.
Атаковавший Джека зарычал и развернул в руке нож, превратив режущее движение в обратное, которое должно было поразить Джека в предплечье со стороны и шло бы дальше. Однако он оказался недостаточно ловким, чтобы не дать выдать это движение, и Джек поймал его за запястье до того, как тот успел развернуться, и полностью остановил его продвижение.
Бродур схватился за нож обеими руками и стал пытаться поразить им Джека в лицо. Тот ответил тем же, и на какую-то секунду они схватились друг с другом, с напряженными мускулами на руках, пытаясь исключительно силовыми усилиями направить лезвие ножа в сторону противника.
Джеку было трудно удерживать нож, и он чувствовал, как оружие неумолимо приближается к нему, а он тем временем, поддаваясь напору, отступал. Бродур был тяжелее его, сильнее и увереннее в обращении с ножом, и в силу своего веса у него было преимущество в мускулатуре. Джек мог сдерживать его некоторое время, но не бесконечно. Находясь теперь близко от него, ему было видно, что зрачки у Бродура были явно расширены, и он догадался, что байкер находится под воздействием какой-то дури. А это способно было сделать его непредсказуемым, безрассудным, еще более опасным.
И как раз в тот момент, когда Джек об этом подумал, Бродур внезапно рванулся вперед и ударил его лбом в голову. Удар выполнен был плохо, и он не попал в цель. Если бы он был точным, Джек был бы им ошеломлен и пошатнулся бы, раскрывшись для следующего удара, который мог бы поразить его в горло. Как бы то ни было, он был лишь шокирован им и отступил на шаг назад, утратив свой блок.
Забыв о боли, Джек увидел, как Бродур развернулся, когда что-то мелькнуло у него за спиной, и тот это краем глаза заметил. Это была та самая женщина, оправившаяся после удара настолько, что попыталась броситься бежать.
А байкер этого не хотел. Он выбросил руку назад и сильно ее долбанул. Вся сила удара пришлась девушке в грудь, и она отлетела, ударившись сбоку в пикап F-150 с высокими бортами.
Джек использовал этот отвлекающий момент и бросился на своего противника. Двигаясь низко и быстро, он нанес три сильных удара по ребрам Бродура. Рука его била, как поршень, каждый раз жестоко ударяя.
От боли Бродур сдавленно захрипел и вновь повернулся к Джеку, опять набросившись на него с ножом-бабочкой. Но Джек теперь верно оценивал его возможности, он предугадал, как байкер будет атаковать. Бродур не был натренирован, и у него не было необходимых навыков разнообразить свои ходы, он полагался лишь на мощь и жестокость. Это было преимуществом Джека, и он в полной мере этим воспользовался.
Лезвие ножа ринулось вверх и поперек. Джек поймал это движение точно между своими предплечьями быстрым контрударом, сломавшим байкеру кости в запястье. Бродур взревел, его нож-бабочка упал на землю и отскочил, но вместо того, чтобы дрогнуть и остановиться, боль, казалось, лишь усилила его ярость.
Что бы ни было в его организме, сломанная рука, должно быть, казалась Бродуру благодаря этому чем-то далеким и несущественным. Другой своей рукой, большой мясистой лапой, грязной от моторного масла, он схватил Джека за лицо и стал сжимать его. Байкер пытался раздавить ему череп, большим пальцем он стал жать на левый его глаз, а другими сдавливать кости его челюсти. Джек потерял равновесие и упал на капот Крайслера. Он начал сожалеть о своем решении не будить Чейза, выведя того из глубокого сна.
Но затем, в следующую секунду, душившая его рука исчезла, и Бродур разразился потоком ругательств, развернувшись на месте и схватившись за спину, а его сломанная рука безвольно повисла на другой.
Джек увидел, как позади байкера попятилась блондинка, ужаснувшись того, что она только что сделала. Лезвие ножа-бабочки Бродура из нержавеющей стали на полные четыре дюйма вонзилось тому в плечо, пройдя сквозь кожаную куртку и впившись ему в мясо.
Байкер нащупал ручку и с влажным звуком вытащил нож, охнув. «Ах ты грязная шалава», прошипел он. Выпустив его из рук, Бродур потянулся к скрытой кобуре у себя на поясе, нащупав ее своей неповрежденной рукой. «Игры кончились, сука!» Вновь показался его кулак, сжимавший теперь небольшой револьвер Smith & Wesson, большим пальцем он взвел курок.
Рванувшись вперед (в глазах у него все еще расплывалось), Джек схватил брошенный нож. На нем была свежая кровь, и он почти выскальзывал у него из пальцев, но затем ему удалось крепко его сжать, и он врезался в Бродура, прежде чем байкер успел спустить курок.
Мысль девушки была правильной, но цель – неверной. Джек одной рукой обхватил Бродура за горло и откинул ему голову назад, а другой – до побеления костяшек обхватив ручку ножа-бабочки – вонзил его прямо байкеру в грудь, почувствовав, как кончик лезвия соскользнул с края ребра и проник вглубь. Бродур попытался крикнуть, когда Джек пронзил ему сердце, но голос его заглох еще в горле, превратившись в сдавленный стон.
Большой байкер затрясся, ноги его ослабли, жизнь в его глазах погасла. Джек опустил Бродура на землю, из новой раны у него на груди сочилась кровь.
«Мертв», ахнула женщина. «Он мертв».
Джек устало кивнул. «Спасибо за помощь».
Ее лицо скривилось от злости, и она яростно плюнула в лицо Бродуру. «Отлично. Подонок!» Затем, через секунду, она, казалось, опомнилась, где она находится. «Ты кто? Ты тоже из них?» Она заметила револьвер, там, куда он упал, и схватила его, до того, как Джек успел отреагировать.
«Нет, я не с ними», сказал он, успокаивая свое дыхание. «Нам нужно спрятать его труп. Если они начнут искать этого типа…»
«Нам?», огрызнулась она. «Я в этом не участвовала». Она отчаянно огляделась. «Мне нужно уходить отсюда… Мне нужно…» Тут вдруг она умолкла. «О Боже. Триш и все остальные, они же все еще там, в автобусе. О боже, боже…»
Джек на секунду огляделся, убедившись, что они не привлекли к себе внимания. В данный момент они, похоже, были пока без опасности, их никто не заметил, потому что драка произошла в темном углу парковки мотеля, не видном с главной улицы. Он вытер руки об одежду Бродура, а затем бросил труп в кузов пикапа, накрыв его брезентом.
Девушка следила за тем, что он делает, нервно перебирая в руках пистолет. «Меня Лорел зовут», представилась она, отыскав на земле куртку и подобрав ее. Она больше не целилась в него из пистолета.
«Джек», ответил он. «Ты не здешняя».
Она, оскалившись, фыркнула. «Я даже не знаю, где, блин, я нахожусь». Она посмотрела на улицу, и Джек понял, что она колеблется, просчитывая варианты.
«Ты хочешь сбежать, я не стану тебе мешать», сказал он. «Но ты должна понимать, что сбежать в одиночку у тебя шансы невелики».
Лорел посмотрела на него, и на лице ее появилось отвращение. «То есть ты что намерен теперь, опекать меня что ли?» Бывало и раньше, что другие мужчины вели с ней точно таким же образом, и далеко не с лучшими намерениями.
Джек стряхнул с себя наваждение: Лорел так сильно напоминала ему Ким, и покачал головой. «Если ты сейчас уйдешь отсюда, они тебя поймают. И заставят рассказать, кто убил этого ублюдка. А я не хочу, чтобы кто-нибудь задавал обо мне вопросы».
Она надолго замолчала. Затем револьвер опустился в карман ее куртки, и Лорел смерила его взглядом. «У тебя есть что-нибудь поесть?»
…………………………….
«Да, это тот самый», сказала официантка. Ее звали Маргарет, и она постоянно отвлекалась, посматривая каждые несколько секунд на нескольких других своих клиентов, которые все еще сидели в кафе, и на окружных полицейских, слонявшихся тут и там вокруг него.
«Вы в этом уверены?», спросил Килнер, держа в руках фото с удостоверения Джека Бауэра.
«Я сказала да, разве не так?» Маргарет посмотрела куда-то между Килнером и Хэдли. «Он дал неплохие чаевые. Слушайте, не хочу показаться грубой или еще что-то, и я согласна исполнить свой гражданский долг и все такое, но из-за вас, ребята, мои клиенты немного нервничают». Она показала большим пальцем за плечо на немногочисленных посетителей закусочной. «В наших местах у федерального правительства репутация так себе, если вы понимаете, о чем я».
«Да, уверен, все деньги на пособия, который ваш штат высасывает из Вашингтона – это действительно тяжелое бремя», резко ответил Хэдли. «Послушайте, мэм, меня не интересуют местные дальнобойщики, которые не платят налоги, пользуясь биодизелем вместо обычного дизельного топлива». Он ткнул пальцем в фото Бауэра. «Какие бы хорошие чаевые он вам ни дал, этот человек – разыскиваемый убийца. Это ясно?»
Килнер увидел, как Маргарет побледнела. «Ого! Что, серьезно?» Она заморгала. «Так значит, тот другой парень вместе с ним – он что? Его жертва? Или сообщник?»
«Тот, второй», повторил Хэдли. «У вас же есть видеокамера. Где регистратор, к которому она подключена?»
«Да нет его», ответила ему она, понизив голос, чтобы никто их не слышал. «Это просто на всякий случай, чтобы подстраховаться, понимаете? Муляж».
Хэдли проглотил гневную ответную реплику и отошел в сторону на несколько шагов. Килнер нахмурился. «Хотелось бы, чтобы вы поговорили с помощником Роу. Нам понадобится от вас полные объяснения и описание того, второго человека, которого вы видели сегодня вечером».
«Он что-то вроде серийного убийцы?» Маргарет задала этот вопрос чуть ли не с восторженным придыханием.
До того, как он успел сформулировать ответ, он увидел, как в кафе вошла Делл и поманила их к себе. Килнер последовал за Хэдли, чувствуя, что другой агент ФБР явно раздосадован. Вертолет не дал им ничего, чего бы они еще не знали, и ни один из местных, опрошенных помощниками шерифа Брея, ни сном, ни духом понятия ничего не имел о Джеке Бауэре. Кафе стало первой их реальной зацепкой, но пока что всё казалось исключительно расплывчатым.
Бауэр сделал здесь остановку, чтобы поесть и сделать один, может быть, два телефонных звонка. Примерно через полчаса сюда приехал еще один человек, и они поговорили друг с другом, а затем уехали вместе. Вот и всё, собственно, что они смогли выяснить, и Хэдли словно срывался с поводка, как разъяренный питбуль, с каждым часом все более раздражаясь из-за вполне реальной вероятности того, что их жертва их опередила.
Но выражение лица Делл, ее лукавая улыбка, заставили Килнера думать по-другому.
«Скажите мне, что у вас есть что-то стоящее», сказал Хэдли.
«Вполне может быть», ответила она, выведя их из двери наружу, на холодный вечерний воздух. «Помните, когда мы сюда приехали, здесь уже стояла полицейская патрульная машина? И врачи тоже?»
Килнер вынужден был признаться, что он на это не обратил внимания. «Я думал, что они сюда приехали для снятия показаний».
«Неа», сказала Делл. «Местным диспетчером был зафиксирован вызов на 911 примерно в то же самое время, когда Тодд Биллхайт позвонил насчет вертолета. И оказалось, что какой-то сердобольный самаритянин из числа дальнобойщиков оказал добрую услугу двум придуркам, которые были кем-то избиты и валялись у шоссе».
«Какое отношение это имеет к нашему беглецу?», спросил Хэдли.
«На приборной панели патрульной машины, отправленной сюда для предварительного разбора происшествия, находилась ориентировка на Бауэра. Один из этих упомянутых гавриков увидел ее и, разинув рот, заговорил об этом. Вот помощник и решил привезти их сюда обратно».
«Он теперь здесь?» Килнер увидел мелькнувшую на губах Хэдли зловещую улыбку, которая тут же снова исчезла. «Ведите».
В машине скорой помощи находилось двое молодых людей, и у них был сильно потрепанный вид. У одного из них, самого худого из этих двух, наклевывался огромный фингал под глазом, а у большого и толстого была нога в шине и опухшее, покрасневшее горло.
Хэдли показал свой значок врачу, стоявшему рядом с ними, перебив его, когда тот попытался что-то сказать о необходимости оказать надлежащую медицинскую помощь. Он протянул свое удостоверение этой сладкой парочке и грозно уставился на них. «Специальный агент Хэдли, Федеральное Бюро Расследований».
«О черт», проговорил тот, что поменьше, не успев сам того осознать.
Из-за них он удостоился сурового взгляда со стороны своего друга. «Джош!», рявкнул он. «Заткнись».
Килнер вытащил фотографию Бауэра. «Вы узнаете этого человека?» Судя по тому, как отреагировал короткий, он узнал этого человека. «Где вы его видели?»
«Послушайте», сказал молодой человек со сломанной ногой. «Мне нужно в больницу. Можно это сделать по дороге или еще как-нибудь?»
Хэдли подошел и осмотрел его травму. Он скорчил гримасу. «Выглядит скверно. Бауэр это с вами сделал?»
«Кто?»
«Вот этот», сказал Килнер, снова показывая фото.
«Фрэнк…», начал Джош, умоляющим тоном.
Килнер оценил ситуацию; как только он их увидел, он понял, что это мелкие сошки. Эти двое были в лучшем случае какими-то малозначащими гопниками, пытающимися выбиться в люди, дорожки которых, по несчастью, пересеклись с Джеком Бауэром и его загадочным спутником. Может быть, они на свою беду ошиблись и попытались их обокрасть, а, может быть, тут было нечто большее. Но он чувствовал, что Джош и Фрэнк все же не просто как-то случайно столкнулись с Бауэром, а это их столкновение стало скорее следствием побега Бауэра, а не участия их в нем.
Хэдли, похоже, пришел к такому же выводу. «Этот человек очень опасен. Мне нужно найти его и того, кто с ним. И вы мне сейчас расскажете всё, что вам известно, или же я задержу вас обоих на десять часов, и вы можете стонать сколько угодно, болят ли у вас эти переломы и синяки, или нет. Потому что никто из вас не отправится отсюда в больницу, пока я этого не скажу. Ясно?»
«Это тот самый», выпалил Джош. «Он напал на––»
«Заткнись!», крикнул Фрэнк. «Тебе говорят. Мудак». Он поморщился от боли в ноге. «Ладно, окей. Он прав, это тот самый, как вы говорите, Бауэр что ли? Это он нас так разукрасил».
«За что?», спросила Делл.
«Мы сюда приехали только за машиной», объяснил Фрэнк, постанывая. «Ну, вернуть ее обратно».
Под нажимом Хэдли они описали серебряный Крайслер 300 с пенсильванскими номерами, и Делл отошла в сторону, чтобы связаться с Нью-Йоркским офисом и пробить права по базе.
«А водитель кто был?», спросил Килнер. «Тот, с кем встречался Бауэр?»
«Чарли Уильямс», ответил Джош после минутного молчания. «Это не его машина, он ее угнал. В этом все и дело», настаивал он. «Мы хотели ее просто вернуть».
Фрэнк кивнул. «Да. А теперь, мы можем ехать?»
Хэдли рассеянно кивнул и зашагал туда, где Брей разговаривал с одним из своих людей. «Шериф? Нужно, чтобы этих двух идиотов арестовали по подозрению в пособничестве и оказанию содействия опасному беглому федеральному преступнику. Нужно, чтобы вы как следует на них надавили, и мне нужно получить полные их показания, когда закончите». Он не стал дожидаться ответа и направился к стоявшему неподалеку внедорожнику.
Брей удивленно посмотрел на Килнера, а затем крикнул ему вслед. «А вы что собираетесь делать?»
«Теперь мне известно имя и машина. И я намерен найти обоих».
………………………………
Чейз проснулся, когда по нервам его руки пробежала жгучая судорога. Он стиснул зубы, приподнялся и сел, пальцы его тут же коснулись рукоятки Ругера, лежавшего под смятым пиджаком, прежде чем схватиться за покрытое рубцами и шрамами свое запястье. В полумраке комнаты мотеля паутина из шрамов и безобразных следов вокруг того места, где ему отрубили кисть, была не видна, но Чейз знал их до мельчайших подробностей, как улицы, на которых он вырос. Бледные, как смерть, рубцы, которые никогда не краснели, никогда не загорали на солнце, напоминание, которое останется навсегда до конца его жизни.
«Джек?», прошептал он. В кресле у окна никого не было, и Чейз нахмурился. Он был один в комнате, и он тщательно прислушался. Джек вышел подышать воздухом? Должно быть так.
Медленная, приглушенная боль чередовалась с периодическими судорогами, заставлявшими его руку подергиваться. Давно уже она так сильно не болела, но с другой стороны, Чейз уже давно не наносил удары больной своей рукой. И еще до того, как он потянулся к бутылочке с таблетками, он почувствовал легкий укол ненависти к самому себе. Движением, уже ставшим почти рефлексивной мышечной памятью, Чейз с хлопком открыл пластиковую крышечку и проглотил одну таблетку, не запивая водой. Он помассировал руку, как будто, сделав это, он ускорит действие обезболивающих.
У окна показались чьи-то тени. Он скользнул в единственное в номере мягкое удобное кресло и вытащил Ругер, прицелившись в дверь.
Щелкнул замок, и дверь стала медленно открываться, пока не уперлась в шкаф, преграждавший вход. «Это я», сказал Джек и протиснулся в номер. Чейз поднялся, но не убрал пистолет, почувствовав, что тот был не один.
Женщина, черты ее лица в темноте терялись. Она остановилась, увидев пистолет, и застыла на месте.
«Все в порядке», сказал ему Джек и закрыл дверь, включив прикроватную лампу. «Это Лорел. Мы ей помогаем».
Чейз посмотрел на женщину. Немного моложе его, она выглядела какой-то измученной и перепуганной. Лицо ее было грязным и в ссадинах и царапинах, как будто ее избили или она упала.
«Ты сказал, что у тебя есть что-нибудь поесть», начала она.
Джек кивнул на сумку, лежавшую на комоде – в ней были всякие закуски в пакетах, бутылки с водой и газировкой, которые они вытащили из ограбленного ими торгового автомата с автозаправки на шоссе. Лорел взяла себе 7-Up и старый сэндвич, жадно на него набросившись.
«Что теперь – бродяжки?», раздраженно спросил Чейз. «Что за фигня, Джек?»
«Это Чейз», сказал Джек девушке. «С ним все в порядке».
«Вот только не сейчас», огрызнулся он. «Кто это?»
«Лорел», ответила девушка. «Лорел Тенн». Чейз заметил, что она остановилась у двери, если ей нужно будет выбежать, и, кроме того, она держала в руках куртку, в складках которой было что-то спрятано. Оружие, скорее всего.
Джек вздохнул и направился к раковине в небольшую ванную. «Бродур, помнишь того байкера, с которым мы тогда столкнулись? Он хотел ее убить». Он подставил руки под краны, и в раковину полились красные ручейки.
«Сначала нет», добавила Лорел, мрачно глядя исподлобья.
Чейз прикусил губу. «Значит, ты мешалась у него под ногами». Кровь на руках у Джека достаточно ясно проясняла судьбу этого головореза.
«Ты бы сделал то же самое». Джек вернулся из ванной и взял себе бутылку воды.
Нет, не сделал бы, хотел было сказать Чейз. Я бы не стал подвергать нас риску. Но затем он понял, что все эти годы, проведенные им в этой глуши, после того, как он покинул Валенсию, не ожесточили его настолько, насколько ему хотелось в это верить. Вообще-то он даже немного разозлился, увидев, что он все же остался по сути прежним. Он не изменился, и Джек Бауэр тоже. Ну и идиот я после этого! Он нахмурился. «Это осложняет ситуацию».
«Эй!» Лорел впилась в него взглядом, говоря с полным куском хлеба во рту. «Вот только не надо говорить так, как будто меня здесь нет!»
«Ты прав», согласился Джек. «Но лучшего выхода из положения не было».
«Его никогда не бывает». Чейз сел на кровать и выдохнул. «Классно. Она останется здесь, пока мы не уедем. А потом пусть сама по себе».
«Я не одна в таком положении оказалась», настаивала Лорел. «Триш и все остальные…» Она запнулась насчет имен. «Слушайте, вы знаете, чем здесь занимаются эти козлы – Ночные Рейнджеры, верно?»
«Торговлей людьми», сказал Джек, и у Чейза глаза расширились.
Но девушка покачала головой. «Это только одно. Я хочу сказать, я слышала кое-что… И видела кое-что. Но вы никогда не поверите в такую фигню, да?» Тут она вдруг словно поникла. «Пока не стало поздно».
«С каких это пор байкерские банды вовлечены в торговлю людьми? Это не их профиль».
Джек ободряюще кивнул Лорел. «Расскажи ему то, что мне рассказала».
Она сделал последний глоток газировки. «Их люди… рекрутеры… они ищут повсюду людей, оказавшихся в тяжелом положении. Не только девчонок. Рабочих. Многих других. Предлагают хорошие деньги, неполный рабочий день, в другом штате. Никаких налогов, наличные в руки, все по-тихому».
«И ты в это поверила?», спросил Чейз. «Ты должна была понимать, что это наверняка будет что-нибудь незаконное. В лучшем случае».
«Знаю!», воскликнула она. «Все в этом вонючем автобусе это прекрасно понимали! Но когда тонешь, хватаешься за первую веревку, которую тебе бросают, разве не так? Правильно?»
Он неохотно кивнул. «Спорить не стану».
Лорел надолго замолчала, а потом опять заговорила. «Но затем мне стало страшно, я испугалась. Я попыталась сбежать, вместе с Триш, но они ее поймали…» Она судорожно вздохнула. «Им вовсе не нужно было, чтобы мы с Триш просто работали. Кто-то да, но не мы. И не другие девчонки».
«Точно такое же я видел в Сербии, много лет назад», заметил Джек. «Торговля людьми. Современное рабство».
Из-за его слов внутри нее будто что-то сработало, и Лорел внезапно встала, побледнев, несмотря даже на грязь у нее на лице. «Мне нужно… умыться». Она почти бегом бросилась в ванную, захлопнув за собой дверь.
Джек подошел туда, где Лорел бросила куртку, и подобрал ее, развернув. Он вытащил из нее револьвер Бродура, вскрыл барабан, проверив пули в нем.
«Я вижу ее», сказал Чейз, смягчив тон. «Увидел, когда она заговорила о своей подруге».
«Увидел что?» Джек вернул пистолет на место, положив куртку и повернулся, посмотрев на Чейза.
«Увидел Ким». Чейз провел руками перед лицом. «В глазах ее. В ее волосах. Не притворяйся, что ты тоже этого не видишь».
Джек сжал губы. «Я не поэтому пошел за ней».
«Ты уверен?»
Он сурово и жестко взглянул на бывшего своего напарника. «Уверен. Если ты думаешь, что я смирюсь с тем, что на кого-то напали и убили в двадцати футах от того места, где я нахожусь, то ты многое обо мне позабыл, Чейз».
Тот кивнул на светящиеся желто-оранжевые цифры электронных часов на тумбочке. «Если хочешь убить время, почитай книжку…» Он вздохнул. «И что мы теперь будем делать? Позвоним в ФБР? Это не поможет. И уж точно мы не можем взять ее с собой».
«Я обдумываю варианты», сказал Джек. Очень медленно и осторожно он снял куртку и стал снимать рубашку. Боль, испытанная им в драке с Бродуром, еще не прошла, и с ужасом он заметил, что пулевое ранение, которое он получил во время ситуации в Нью-Йорке, снова открылось. «У меня в сумке есть аптечка. Передай ее мне».
Чейз кивнул и отыскал ее. «Рано или поздно дружки Бродура отправятся на поиски своего приятеля. И что тогда?»
Джек снял использованную повязку и стал прочищать рану. «Сколько у нас времени остается до прибытия сюда грузового поезда? Шесть, семь часов?»
«Что-то вроде того».
Он кивнул сам себе. «Времени навалом».
«Для чего?»
«Ты меня знаешь». Джек стиснул зубы, накладывая новую повязку на кожу. «Я люблю чем-нибудь занять себе от скуки».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
12
Ругались так громко, что слышно было даже с веранды дома, звук проникал даже сквозь богато украшенные входные двери дорогого пригородного дома в колониальном стиле. Человек остановился, потянувшись к большому медному дверному кольцу, и прислушался.
Он услышал два голоса. Мужской, злой и рычащий, и женский, визжащий и пытающийся ублажить. Слов он не мог уловить, но общий тон был ясен. Муж и жена, догадался он, за много лет надоевшие и недовольные другу другом.
Он постучал в дверь, и через некоторое время увидел сквозь матовое стекло, как кто-то идет к нему по коридору. Муж, даже подходя к двери, не прекративший свои злобные ругательства.
«Да ёпрст, сколько можно!», говорил он, «Ты можешь просто заткнуть свою пасть хоть на одну блин секунду? Нельзя ли потише?» Дверь на металлической цепочке на несколько дюймов приоткрылась, и показалось лицо мужа. Красное, потное и раздраженное. «Да?», спросил он. «Что вам нужно?»
Дмитрий Ёлкин показал более или менее сносный фальшивый значок детектива Нью-Йоркской полиции. «Мистер Рокер?» Вообще-то ему и не нужно было это спрашивать. Ёлкин уже видел улыбающийся во все зубы профиль «Большого Майка» Рокера на огромном рекламном плакате в автосалоне, почти сразу же после того, как вошел туда, якобы с целью проведения расследования. Это был следующий этап его поисков, после того, как он не нашел ничего примечательного в полупустой квартире, арендуемой неким Чарльзом Уильямсом, ничего стоящего, за исключением документов, которые привели его в этот автосалон. Там Ёлкин узнал домашний адрес Рокера, и вот теперь он находился здесь. «У меня к вам ряд вопросов».
Глубоко посаженные глаза Рокера сузились. «Каких это еще вопросов? Ты не питтсбургский полицейский, проваливай».
«Кто там?», раздался пронзительный голос из кухни.
Рокер оглянулся, начав закрывать дверь. «Заткнись, никто––»
Большой Майк, подумал Ёлкин, на самом деле не такой уж большой. Быстрым и сильным ударом оперативник СВР ударил основанием ладон по двери с такой силой, что цепочка из защелки выскочила. Входная дверь долбанула Рокера по щеке, и тот отпрянул назад, потрясенный молниеносным ударом.
Ёлкин быстро перешагнул через порог, вытащив пистолет CZ 75 с глушителем. Рокер запаниковал и бросился вглубь дома, чуть не поскользнувшись на кафельном полу в коридоре. «Барб!», закричал он. «О, черт, звони в полицию!»
«Что?»
Из-за этой задержки с вопросом жены Ёлкин успел проникнуть в кухню, следуя по пятам за Рокером, и когда она его увидела, она закричала и схватилась за трубку телефона, укрепленного на стене.
Пистолет чешского производства кашлянул, и телефон разлетелся на куски горячими обломками пластмассы и макетной платы, из-за чего женщина еще раз вскрикнула. «Муж же сказал вам, потише», сказал русский, наведя дуло пистолета на двух американцев. «А это мудрый совет».
Кухня была большой, размером почти с половину всей квартиры в Киеве, где Ёлкин жил в детстве с семьей. Посередине находился стол с барной стойкой, покрытый дорогим мрамором, на нем красовалось множество различных кухонных электроприборов. Он указал на два высоких стула и жестом предложил Рокеру и его жене сесть.
«Это Эрни де Сальво вас прислал?», спросила женщина. «Майк, ты дубина стоеросовая, ты его однажды разозлишь не на шутку…» По лицу ее потекли слезы.
На секунду Рокер позабыл, что на него направлен пистолет. «Ага, по-твоему, во всем только я виноват!»
«Не знаю, кто такой этот “Эрни”», поправил ее Ёлкин. Он пожал плечами. «Меня это не интересует».
«Тогда какого хрена ты тут делаешь?», крикнул Рокер.
«Успокойтесь». Ёлкин занял позицию, позволявшую ему видеть все выходы с кухни и одновременно следить за счастливой парочкой. «Где Чарльз Уильямс?»
«Чарли?» Жена удивленно вытаращилась. «Вы ищете Чарли? Его здесь нет!»
«О да». Рокер заёрзал на стуле и тронул себя за воротник. «Вижу, что у тебя за татуировки. Понял теперь. Ты из русской мафии, верно?» Он слабо улыбнулся, и к нему стала возвращаться уверенность. «Он вам деньги должен или еще что-то в этом роде?»
«Еще что-то», повторил Ёлкин, довольный тем, что американец вновь ошибся. «Он у тебя работает».
«Больше уже нет», прошипел Рокер. «Я уволил этого мудака сегодня вечером. Он угнал у меня мою чертову машину!»
«Чарли сам ушел», настаивала жена. «Как будто ты мог его остановить!»
«Из-за чего?», спросил Ёлкин, ни на секунду не убирая пистолет. «Почему он уехал сегодня вечером?»
Рокер помолчал, затрудняясь ответить. «Я… я не знаю. Ему кто-то позвонил. Он говорил с кем-то. А потом вдруг он посылает меня на фиг…» Он облизнул губы. «Послушай, приятель, у тебя с ним разборки какие-то, я здесь ни при чем. Меня теперь мало заботит, что там происходит с этим сукиным сыном».
«Где Джек Бауэр?» Ёлкин не думал, что Рокер знает его, но все равно упомянул это имя, просто чтобы выяснить реакцию. Судя по всем признакам, ни муж, ни жена не знали, кто это, но ему нужно было в этом удостовериться.
«Никогда не слышал о нем».
Тот кивнул, полез в другой карман и вынул цифровой диктофон, положил его на кухонный стол и включил. «Мне нужно, чтобы вы рассказали мне все, что вам известно о Чарльзе… Чарли Уильямсе. Начинайте». Ёлкин снова махнул им дулом пистолета. «Или я убью вас обоих».
Но этой угрозы и не нужно было. Рокер чуть не вывернулся наизнанку, вывалив перед ним всё до мельчайших подробностей, которые смог вспомнить относительно этого человека. Наряду с осмотром квартиры, где жил Уильямс, и всего в ней находившегося, теперь с подробными описаниями, которыми разразился Рокер, Ёлкин получил достаточно полное представление об очевидном сообщнике Джека Бауэра. Бывший военный или из органов, подозревал он. Соратник по оружию. Это вполне соответствовало досье СВР на Бауэра. Он был человеком, ценившим преданность. В отчаянном положении он, скорее всего, так и сделал бы – обратился к тем, кого он уважает, а не к тем, чье молчание может купить.
Прошло около 20 минут, и Рокер закончил рассказывать о том, что знал. Ёлкин встал и кивнул. «Это всё?»
«Это всё», ответил Рокер. Поведение его изменилось, и теперь он, казалось, чуть ли не по душам беседовал со взявшим их на мушку, как будто они были на равных. «Послушай, дружище, если увидишь где-нибудь мою машину, когда будешь искать этого хера, дай мне знать. Вознаграждение гарантируется».
«Вы уверены, что это все, что вам известно о Уильямсе?»
Улыбка исчезла с лица Рокера. «А о чем, черт возьми, я только что рассказывал? Да! Это все, что мне известно».
«Понимаете, я должен быть точно в этом уверен. И мне придется вас простимулировать, если вы что-то скрываете». Ёлкин повернулся и выстрелил жене Рокера в бедро.
Та вскрикнула и рухнула на плиточный пол, из рваной раны полилась кровь. Рокер бросился к ней, с белым от шока лицом.
«Давите на рану и не прекращайте», спокойно указал ему Ёлкин. «Если вы этого не будете делать, она истечет кровью за несколько минут».
«Скотина—!»
Ёлкин взглядом заставил его замолчать. «То, что вы мне сказали, – это действительно всё, что вам известно? Хорошенько подумайте».
«Боже. Барбара, о нет». Рокер начал плакать. «Прости меня, прости…»
«Если Уильямсу нужно будет уехать, куда он может направиться? С кем он может связаться? Если ему придется исчезнуть, как он может это сделать?»
«Я… я не…» Рокер замешкался, и Ёлкин увидел, как в широко раскрытых, полных ужаса глазах этого человека мелькнула какая-то догадка.
«Говорите», подтолкнул он. «Она умрет, если не скажате».
«Матлоу!», замычал Рокер. «Хекс Матлоу, тот хакер – канцелярская крыса… Чарли знает его. Он хитрая жопа… Он может, ну я не знаю, как-то ему помочь…» Он посмотрел на свои руки. «Столько крови…»
На кухонном столе лежал дорогой смартфон, и Ёлкин схватил его. «Это ваш? В нем есть номер Матлоу?»
«Д-да», выдавил Рокер. «Прошу вас! Больше мне ничего не известно о Чарли Уильямсе!» Его слова прозвучали мучительным криком.
Русский с секунду обдумывал его ответ. «Я должен был убедиться. Да. Теперь у меня всё». Он снова поднял пистолет.
Следующая пуля прошла сквозь лоб Барбары Рокер, мгновенно ее убив. Две следующие попали Большому Майку в горло и в грудь соответственно. Ему потребовалось чуть больше времени, чтобы умереть.
Ёлкин выключил диктофон и сунул его вместе со смартфоном американца себе в карман, а затем он ненадолго задержался, чтобы аккуратно собрать отработанные гильзы своего пистолета.
Когда он вернулся к своей машине, он набрал зашифрованный номер. «У меня кое-что есть», сказал он.
…………………………………….
«И как ты собираешься это выяснить?», спросил Чейз, когда они пересекали автостоянку, направляясь к главному входу мотеля «Апач», гда находилась стойка регистрации. Затем он нахмурился и покачал головой. «Подожди. А что это я спрашиваю? Будешь действовать как обычно?»
«Что это значит?» Лорел шла за ними сзади, озираясь на каждую тень и стараясь не показывать, что боится.
Джек взглянул на нее через плечо: «Тебе бы лучше было остаться в номере».
«Ни за что», решительно заявила она.
Он обдумал, а не стоит ли сделать это свое предложение каким-нибудь более силовым образом. Присутствие гражданского лица могло помешать тому, что задумал Джек, но с другой стороны в глазах Лорел было что-то такое, что говорило ему о том, что ей уже приходилось иметь дело с кровью и насилием. И, похоже, она была не из числа слишком нежных и чувствительных… и ее проницательность могла пригодиться. Так что Джек пока что решил держать ее поближе к себе.
Он оглянулся на Чейза. «Нам нужно больше информации, прежде чем мы начнем действовать».
Тот кивнул. «Понял тебя».
В свое время Джек сам провел немало допросов, и его самого допрашивали чаще, чем хотелось ему об этом вспоминать. Допросы являются своего рода игрой, состязанием силы воли, и неприглядная истина заключалась в том, что в конце концов ломаются все. Никто не способен держаться бесконечно, даже человек с такой стальной выдержкой, как у Джека. В конце концов, ты дрогнешь… Единственная переменная в этой игре – это как долго сумеешь задержать этот ужасный момент капитуляции. По-настоящему тебе никогда победить не удастся; можно лишь терпеть и не сдаваться.
Слишком часто находясь с другой стороны, у Джека сложилось собственное, только ему свойственное представление о демонстрации силы, которая требуется для того, чтобы выбить информацию из допрашиваемого, не желающего говорить. И у него это хорошо получалось.
Если бы это было какое-нибудь задание по линии КТО, Джек спланировал бы его до мельчайших подробностей. Жертва была бы изолирована, может быть, допрошена где-то в машине во время следования, или, что типичнее всего, выведена из просматриваемых помещений группой захвата куда-нибудь в укромное место. Какой-нибудь спец. автозак на дежурстве стал бы местом допроса, если это понадобилось бы, или же цель была бы приведена в бессознательное состояние и доставлена в охраняемый «тупик» без прослушки в ближайшее подразделение КТО. И там начнется жесткий допрос с полной медицинской и технической поддержкой и с соответствующим персоналом наготове. Каждый ответ будет тщательно проанализирован и проверен по деталям, в поисках лжи и слабых пунктов, с применением детектора голосового стресса, тепловизоров и мониторов, измеряющих пульс.
Но в данный момент, здесь и сейчас, Джек не мог прибегнуть ни к одной из этих возможностей. У него имелся лишь с таким трудом отработанный опыт, совместно с Чейзом.
Несколько лет назад, будучи оперативниками КТО Лос-Анджелеса, они вдвоем выработали своеобразную рабочую стенографию, поразительную смычку, на грани чего-то невероятного; показатели успешности их операций были одними из лучших в дивизионе за всю его историю. Джек никогда не считал себя командным игроком, и в течение долгого времени он никого не хотел рассматривать в роли того, кого можно было бы назвать своим «напарником». Но Чейз Эдмундс как-то исподволь произвел на него впечатление своими способностями, упорством и стойкостью, и на какое-то время этот молодой человек стал тем его собратом по оружию, которому он доверял. Несколько раз они спасали друг другу жизнь, и Джек осознавал важность того, чтобы кто-нибудь его прикрывал, когда начинали свистеть пули. Людей, которым он действительно доверял это делать, можно было пересчитать по пальцам.
Но это было уже давно. Много изменилось с тех пор, не только между ними двумя, но и в обстоятельствах их жизни. Даже при беглом взгляде Джек видел, что Чейз что-то потерял за это время, в нем погасла какая-то жизненная искра… или же она была лишь скрыта где-то внутри? Он видел, что этот Чейз Эдмундс одновременно и был, и не был тем самым человеком, которого он знал много лет назад. Тем не менее, он не мог отрицать, что ему казалось верным решением снова работать вместе с ним. Это у них получалось лучше всех и лучше всего, и не имело значения, работали ли они под эгидой Контр-Террористического Отдела, или же объединили свои усилия, выступив просто против какого-то общего противника. Ему не нужно было спрашивать Чейза, такие же у него ощущения или нет. Он это и так знал.
«За мной», сказал Джек, толкнув стеклянную дверь и войдя в узкую приемную. Как и все прочее в мотеле, ресепшен был украшен шпоном под дерево, с добавлением на этот раз нескольких потускневших картин в стиле вестерн, висевших на стенах. Из радио доносился какой-то тяжелый басовый трек, искаженный дешевыми динамиками и плохим приемом частоты.
Менеджер за стойкой администратора, вздрогнув, тут же выпрямился, бросив глянцевый журнал, который он просматривал. «Да?», удивленно спросил он.
Джек наклонился над столом и отыскал выключатели, управлявшие мерцающими неоновыми огнями снаружи. Он щелкнул, включив надпись «МЕСТ НЕТ», и пристально посмотрел ему в глаза. «Нам нужна кое-какая информация о местных заведениях».
«Дино» заморгал и злобно уставился на Джека, а затем на Чейза, вошедшего в офис вслед за ним. «Я что, похож на экскурсовода?» Он поморщился и встал, приготовившись к крику. «Вы, девочки, хотите вместе поразвлечься, вперед. Я не против, осуждать никого не стану. Но от меня подальше, пожалуйста…» Но заскучал, когда вошла Лорел, и лицо его вновь автоматически стало хитроватым и злым.
Девушка указала на Джека и Чейза: «Не думаю, дружок, что между ними отношения такого рода».
Улыбка Дино тут же растаяла. «Трехместное размещение только за дополнительную плату».
«На кого ты работаешь?», спросил Джек, продравшись сквозь дверцу высотой по пояс, разграничивавшую внутреннюю и внешнюю зоны ресепшена.
«Э, козел! Сюда нельзя!» Дино схватил старую алюминиевую бейсбольную биту, спрятанную под столом. «Я вас порву обоих, и тебя, и твоего дружка!»
Джек набросился на него с кулаками и нанес тяжелый удар ему в грудь. Тот захрипел и отшатнулся к двери, и Джек толкнул его дальше. Дверь с шумом распахнулась под весом Дино, и он оказался внутри. Там оказалась грязная квартира, провонявшая невыброшенными окурками, немного больше размерами по сравнению с обычными комнатами мотеля, с открытой кухней и стеной, на которой доминировал широкоэкранный телевизор. Джек толкнул Дино в большое старое потертое мягкое кресло и вытащил из куртки нож-бабочку Бродура. Когда Джек щелчком его открыл, глаза у Дино расширились от ужаса при виде его страшного зазубренного лезвия.
«Лучше отвечай ему». Чейз с Лорел тоже вошли гуськом вслед за Джеком, закрыв за собой дверь.
«Я спрашиваю тебя еще раз», сказал Джек. «На кого ты работаешь?»
Дино попытался придти в себя, вернув себе остатки неповиновения. «Да пошел ты!»
Джек, держа нож в кулаке, вонзил конец его в коленный сустав Дино. Толстый мужик вскрикнул и дернулся. «Кто тебе платит?», потребовал Джек.
«Мотоклуб!», нехотя проскрежетал Дино, трясясь и пытаясь уклониться от ножа. «Байкеры платят тут всем, чтобы они делали вид, будто ничего не видят, всем тем, кто оказался настолько глуп или в такой жопе, что еще здесь остаются, тем, кто здесь застрял!» Он покачал головой. «Вы копы что ли? Эти ребятки Райделла сожрут вас с потрохами и выплюнут, имейте в виду, уж это точно!»
«Кто такой Райделл?», спросил Чейз. «Он у них главный?»
«Босс ихний. Создатель «Ночных Рейнджеров» – вот кто он», прошипел Дино в ответ. Он издевательски фыркнул. «Нет, вы не копы. Смотрите, вы не знаете, с кем связались! Вы понятия не имеете, где находитесь и в какое дерьмо вы только что вляпались, ребятки». Он попытался выпрямиться. «Вам лучше смыться отсюда побыстрее, пока можете».
«Где автобус?», спросила Лорел, резким и жестким тоном. «Говори, засранец! Где, блин, Триш и все остальные?»
«Ответь ей», сказал Джек.
«Я не обязан вам ничего говорить», ответил тот. «Вы ничё со мной не сделаете. Я работаю на байкеров, я под защитой. Поняли?»
Джек кивнул. «Да. Понял». Затем он заткнул рот Дино и вонзил лезвие ему в колено, довольно глубоко, так, что царапнул по кости.
Тот взвыл и заплакал, и Чейз почувствовал запах мочи.
«Ха, он обоссался!», сказала Лорел, отпрянув. «Боже».
«Бывает», сказал Чейз, кивнув.
Дино рванулся вперед. «За что…», захныкал он. «Чё ты на меня наехал, мужик? Я… Я американец, у меня есть права. Ты не имеешь права пытать меня, как какого-то… этого сукина сына бен Ладена…»
«Я знаю, кто ты». Джек откинул голову Дино назад. «Все, у кого был характер, давно уехали отсюда, а ты нет. Тебе тут нравится, правильно?» Он наклонился ближе к нему. «Как тут все устроено? Байкеры, которым нужно уединиться, приезжают сюда с девушками?» Он кивнул на офис. «Ты держишь радио на полную громкость, поэтому тебе не нужно прислушиваться к тому, как они тут трахаются? И убираешь за ними, когда они становятся слишком грубыми?»
«Не я тут правила устанавливаю!», огрызнулся Дино, задыхаясь. «Они же проститутки, блин! Просто мусор!»
«Нет», прошипела Лорел. «Нет, мы не мусор и не проститутки!» Она попыталась броситься на него, но Чейз ее остановил. «Пусти меня», сказала она ему. «Дайте мне этот нож, я суну его ему прямо в жопу!»
«В этой комнате у тебя друзей нет», холодно сказал Джек. «Единственное, что может изменить количество боли, которую тебе придется вынести, – это то, что ты мне сейчас расскажешь».
Тот согнулся, уклоняясь от окровавленного лезвия. «Чё… чё тебе нужно? Отвали и не трогай меня…»
«Куда они отвезли Триш… и остальных девчонок?», спросила Лорел сквозь стиснутые зубы.
«…В “Картер”». Он тяжело дышал. «Ну во всяком случае, хорошеньких. Некоторых иногда продают, я точно не знаю. Я этим не занимаюсь. Они меня больше к этому делу не подпускают, после того как…» Он замолчал. «Так сказал Райделл».
«Это не просто стриптиз-клуб для дальнобойщиков, которым хочется трахаться, это бордель», сказал Чейз.
Дино кивнул. «Да…»
«А что с остальными?» Джек держал нож перед его лицом. «С рабочими? Что делают с ними?»
«Их в Форт-Блейк. Старая армейская база к югу от города. Они их туда отвозят на автобусах». Он покачал головой. «Туда никого не пускают. Тот, кто туда сунется, обратно никогда не вернется». Дино облизнул губы. «Ладно, я всё вам сказал. Отпустите меня».
Чейз собирался уже сказать, что это плохая идея, но до того, как он успел это произнести, Дино внезапно рванулся вперед, вскочив с кресла, пытаясь сбежать. Он неуклюже попытался схватить Джека, который легко его поймал. Он тяжело ударил его по башке металлической ручкой ножа-бабочки. Пузатый мужик дернулся и рухнул обратно в кресло, отрубившись.
Лорел нарушила молчание. «Вы вдвоем уже делали это раньше, так ведь?»
«Мы выяснили все, что нужно», ответил Джек. «Помогите мне его связать».
…………………………………
Они медленно ехали по главной улице, проезжая мимо «Картера», находившегося слева от них. Стрип-клуб когда-то был большим гаражом, но это было давно. За эти годы его внутри весь выпотрошили, замуровали рулонные ворота, окна заменили стеклоблоками, а снаружи появились яркие безвкусные неоновые огни. Сияющая реклама снаружи – силуэт стройной женщины, разлегшейся на двигателе, сулил все виды особых, запретных удовольствий, и судя по слетевшейся сюда куче мотоциклов, выстроившихся на тротуаре, местечко было популярным. Из входных дверей вырывались громкие звуки саутерн-рока, двери иногда открывались, выпуская наружу очередного потрепанного в драке дальнобойщика, вытирающего окровавленный нос.
«Класс!», сказал Чейз, наблюдая, как дальнобойщик, шатаясь, поплелся в проезд рядом. «И очень дружелюбная атмосфера, голову дам на отсечение».
Джек же приглядывался к конструкции здания, выискивая другие выход и входы, намечая и оценивая пути отхода и возможные уязвимые места и точки. «Картер» представлял собой двухэтажное здание, верхний этаж которого был едва виден в промежутках между неоновыми буквами, которыми было выложено название стрип-клуба. Попасть внутрь будет не трудно, подумал он. А вот выйти целым и невредимым будет проблемой более сложной.
Он увел Крайслер подальше и припарковал его в каком-то переулке по другю сторону улицы. «Задний вход наверняка охраняется», сказал Джек. «Туда слишком рискованно соваться. Мы пойдем с парадного входа».
«Значит, мы все-таки это сделаем?», возразил Чейз, стиснув зубы. «Можно спросить?»
«Не знаю что». Джек проверил свой пистолет.
«Ты намерен отправиться в штаб этих бандитов без плана, без снаряжения и без поддержки?»
«У меня есть план», ответил Джек, оттянув назад затвор Спрингфилда и проверяя, что патрон дослан. Он кивнул на черную сумку, лежавшую у Лорел на заднем сиденье. «У меня есть снаряжение». Затем он посмотрел на Чейз. «И у меня есть поддержка».
Чейз поневоле фыркнул от удовольствия. «Три человека, куча пушек и машина – это еще не совсем КТО».
«Я уже давно не имею к ним никакого отношения, Чейз. И ты тоже».
Чейз замолчал. «Справедливое замечание».
Джек обернулся и посмотрел на Лорел. «Тот револьвер, он у тебя по-прежнему с собой?»
«Да», ответила она с опаской.
«Не стреляй из него, если только не потребуется». Он протянул ей ключи от машины. «Если все пойдет как-то не так – садись в машину и езжай на федеральную трассу. Поезжай по ней и не останавливайся, пока не доберешься до города».
«А как я узнаю, если все пойдет как-то не так?»
«Что-нибудь загорится», преподложил Чейз. «Или взорвется».
«И не высовывайся, сиди тихо», сказал Джек и вышел из машины.
Чейз зашагал в ногу с ним, когда они пошли обратно к «Картеру». «Так. И что это за план у тебя?»
«Помнишь Мемфис?»
«Ну да». Чейз поправил свою куртку и скрытый под ней пистолет. «Мемфис был провальной операцией от начала до конца». Это было последнее задание, которым они занимались как напарники до всей этой операции под прикрытием в картеле Салазара.
Джек кивнул. «Согласен. Я думаю, на этот раз мы не допустим тех же ошибок».
«Только новые». Чейз протянул руку, останавливая его. «Джек. Постой на секунду. Мы что, действительно в это влезем? Мы приехали в Дедлайн с определенной целью, и эта наша цель доберется сюда через несколько часов. А мы поднимаем тут шум, ставим на уши местных, мы не доживем до прибытия этого поезда». Он покачал головой. «Ты рискуешь хорошим планом взамен на нежелательные последствия из-за какой-то случайности…»
«Ближе к делу», проскрежетал Джек, начиная терять терпение.
Чейз перевел дыхание. «Ты нежданно-негаданно явился ко мне, как снег на голову свалился, попросил меня помочь вернуться к Ким. Я это сделаю. Я должен. Но это?» Он показал на стрип-клуб. «Это не наше дело. Если хочешь, когда мы доберемся до Лос-Анджелеса, мы сможем связаться с кем-нибудь, кто с этим разберется, но не мы с тобой, и не сейчас». Голос его снизился до шепота. «Если тебе нужно что-то доказать, этого таким способом не добиться».
«Ты это хотел сказать?» Джек впился в него взглядом, стараясь держась себя в руках. «Мы так долго не виделись, Чейз, но ты меня знаешь. Ты думаешь, я изменился?»
«Нет», ответил самый молодой из них после паузы.
«А ты?»
«Кому ты рассказываешь!»
«Ты думаешь, я смогу спокойно глядеть своей дочери в глаза, зная, что я прошел мимо того, что творится в этом городе?» До того, как Чейз успел ответить, он продолжил: «Ты что, хоть на секунду веришь, что ФБР и полиция штата не знают о Ночных Рейнджерах? Чтобы эти байкеры держали целый город под своей властью, для этого требуются деньги и сила. Взятки. Влияние. Как я уже сказал, я уже видел нечто подобное в Сербии, когда был в «Дельте». Это всегда нечто серьезнее, чем просто наркотики и проституция. Ничем почти не отличается. Поэтому. Я не передумаю и не отойду в сторону». Он смотрел на него серьезно. «И думаю, и ты тоже».
В конце концов Чейз кивнул. «Хорошо. Мы вытащим друзей Лорел. И что потом?»
Джек вновь двинулся к клубу. «Мы перевернем кое-какие камни и посмотрим, что из-под них выползет».
………………………………..
Гектора Матлоу – человека, которому нравилось считать себя пропавшим со всех радаров, – скорость, с какой агенты российского правительства обнаружили его местоположение, потрясла в высшей степени. Электронный почтовый ящик-«тайник» для сброса туда сообщений, который Матлоу дал Майку Роукеру, имел своим предназначением изолировать его от постоянного проводного соединения, но после нескольких звонков спецгруппа СВР смогла мобилизовать спецов одной из своих засекреченных подразделений кибербезопасности в Минске, и те отследили американского хакера, установив его вероятное местонахождение. Так как президент Суваров дал подразделению Базина карт-бланш на розыски Джека Бауэра, они получали все необходимые ресурсы в свое распоряжение по первому же требованию.
Он думал об этом, пока вертолет Агуста AW109 летел над верхушками деревьев, довольно низко над землей, соблюдая режим тишины, чтобы любой, кто мог заметить вертолет, не смог бы никак его опознать. Как и у самого Базина, у всех находившихся на борту имелись приборы ночного видения, превращавшие всё вокруг в лунный пейзаж в оттенках бледно-зеленого и иссиня-черного цветов. Он взглянул на бумажную карту у себя в руках, а затем на Зиминову, сидевшую в заднем отсеке напротив него. Перед ней лежал раскрытый пластмассовый чемоданчик, и она занималась сборкой оружия: короткого, с широким стволом, рукояткой как у пистолета и складным металлическим каркасным прикладом, заканчивавшимся плечевым упором.
«Я предпочел бы более гибкий и тонкий подход», сказал он ей. «Скрытность, нежели метать громы и молнии».
«Как там говорят британцы?», ответила она, не поднимая глаз. «Чему быть, того не миновать».
«Мы рискуем, ты можешь его убить».
Зиминова кивнула. «Допустимая погрешность. Но если сенсор покажет всё правильно…» Она замолчала.
При этой мысли Базин повернулся на своем сиденье к Экелю, сидевшему впереди, в кресле второго пилота. На коленях у него лежал цвета хаки портативный монитор с клавиатурой и свисающими проводами. На экране этого устройства появилось несколько стартовых пусковых картинок вывода данных на экран – устройство загружалось. Текст на экране и сама клавиатура были китайскими. Базин постучал ему по плечу. «Сможешь это понять?»
«Конечно», ответил Экель. «А кто, по-вашему, выкрал эту штуку в Шанхае?»
Вертолет стал снижать скорость, и Базин снова посмотрел на карту. «Мы на месте», объявил он своей группе. «Приготовиться».
Когда AW109 повис над поляной в лесу, Экель указал вниз на землю. «Сэр, не могли бы вы?»
«Конечно». Убедившись, чтобы он надежно пристегнут, Базин наклонился и потянул за ручку, удерживавшую боковую дверь вертолета в закрытом состоянии. Скользнув по смазанной маслом дорожке, дверь открылась, и в салон ворвался холодный ночной воздух, ударивший по ним трепещущим ветром. Базин взглянул вниз и увидел под собой прямоугольники, расположенные неровными рядами. Никаких признаков движения.
Он поднял лежавшую на полу кабины тяжелую сенсорную головку датчика, стараясь не запутаться в кабелях, тянувшихся от нее к портам, расположенным сбоку на мониторе у Экеля. Базин словно почувствовал, как в датчик поступает электричество, и, выбросив его наружу, направил его вниз, к земле, по борту вертолета.
«Работаем», заявил Экель.
«Других вертолетов в районе нет», сообщил пилот. «Но ситуация в любой момент может измениться».
«Понял». Базин вытянул шею, вглядываясь в экран Экеля. На дисплее появилась картинка, напоминающая волны, разбивающиеся о береговую линию, если смотреть сверху. Некоторые из них были смазанными из-за препятствий и помех, другие же ровными и правильными. Эта радиолокационная система наземного обнаружения изначально была разработана китайской армией для обнаружения наземных мин, но в руках опытного пользователя она была способна засечь то, что было скрыто под землей.
Через некоторое время Экель показал на экран, на засеченный след, где что-то двигалось. «Вот здесь. Там кто-то есть, под трейлерами. Должно быть, он».
«Думаете, он нас заметил?», спросила Зиминова. Она закончила сборку своего оружия, одноразового 40-мм гранатомета «Паллад». Она вскрыла его и вставила в казенную часть ствола фугас.
«Скоро заметит». Базин бросил взгляд в окно. «Экель, где он?»
«Двадцать градусов вправо. Теперь начал двигаться».
«Поняла», ответила Зиминова и приставила гранатомет к плечу. Она подождала секунду, прицелилась, а затем выстрелила. «Паллад» разрядился, глухо ухнув, и звук этот потонул в грохоте винтовых лопастей.
Базин увидел, как снаряд упал на крышу одного из ветхих трейлеров, и в самую последнюю секунду успел включить свой прибор ночного видения, чтобы не быть ослепленным взрывом.
Трейлер взорвался и разлетелся в щепки, возникший на секунду краткий ад оранжевого пламени и черного дыма осветил поляну и окружавшие ее деревья. Вскоре после этого он увидел место, где гранатой из-под разбитого трейлера наружу был вырван огромный кусок темной земли, и там образовалась воронка. Показался теперь видимый фрагмент скрытого под землей сооружения, кирпичи которого обрушились, а металлический каркас изогнулся.
«Еще?», предложила девушка, катая на ладони второй снаряд.
Базин покачал головой и передернул завтор автомата Скорпион, закрепленного у него на груди. «Не нужно. Мы спускаемся туда». Он подал знак пилоту рукой. «Высади нас здесь, а затем жди и будь наготове».
Зиминова быстро выскочила, спрыгнув на влажную траву, еще до того, как колеса вертолета коснулись земли. Базин последовал за ней, чуть более осторожным шагом, но он первым заметил какое-то движение, когда вертолет вновь поднялся в небо, выпустив шлейф дыма в вихре своих винтов.
Человечеческая фигура, хромавшая и медленно двигавшаяся, выполза из обломков и медленно направилась к деревьям. Зиминова выстрелила из своего Скорпиона, прошив линию пуль в земле перед уцелевшим, заставившую его отшатнуться и рухнуть.
Базин подошел к нему, шагая по снегопаду из упавших мелких обломков, подброшенных вверх выстрелом из гранатомета, порванных книжных страниц, обрывков туалетной бумаги и картона. Он поднял брови, когда ботинком наступил на что-то странным образом похожее на схему Сталинградской битвы. Он отпихнул ее в сторону и двинулся дальше, опустившись на корточки у скорчившейся, почерневшей от копоти фигуры.
Из ушей и ноздрей этого человека шла кровь, а глаза его были широко раскрыты от ужаса и паники. Базин схватил его рукой за подбородок и повернул ему голову так, чтобы тот смотрел прямо ему в глаза. «Гектор Матлоу», сказал он, медленно и тщательно произнося слова. «Добрый вечер. Вы должны мне кое-чем помочь».
Матлоу слабо кивнул.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
13
Судя по тому, каким «Картер» был внутри, назван он был так довольно метко. Здесь было темно и грязновато, с сильным запахом дыма и моторного масла, висевшими в воздухе, в центре клуба находилась приподнятая танцевальная площадка с рядами медных шестов для стриптизерш. Когда Джек с Чейзом туда вошли, на ней находилось две женщины, обе в одних стрингах, больше ничего на них не было, и обе они без особой охоты крутились вокруг этиз шестов под агрессивные ритмы фоновой музыки с пустыми, ничего не выражающими глазами и чисто механическими движениями.
Почти сразу же выяснилось, что клиентами «Картера» являлись два категории посетителей. Меньшее их число составляли уставшие от перегонов дальнобойщики, попивавшие свое пиво и державшиеся вместе в одной части клуба; другая часть, превосходившая численностью водителей грузовиков раза в три, представляла собой галдящий и завывающий хор байкеров, улюлюкавших танцовщицам или ругавшихся между собой. Джек заметил нашивки-рокеры «Ночных Рейнджеров» с названиями округов со всего Среднего Запада. Они группировались за столами, окружавшими с одного конца старый ободранный подиум, а за ними дальше, ближе к другой стене клуба, тянулась длинная деревянная барная стойка. За ней расхаживал толстый бородатый человек-гора во всем джинсовом, подававший напитки с таким видом, будто каждый стакан являлся нанесенным лично ему оскорблением. Послышался звон разбившегося стекла, кто-то вскрикнул, затем звук нанесенного удара, но всё это казалось тут в порядке вещей.
Только успели они пройти три шага, войдя сюда, как какой-то байкер, на котором была примерно такая же куртка, какую Джек видел и на Бродуре, преградил им путь. «И кто, блин, вы такие?», спросил он. Высокий и жилистый, у него были спутанные черные дреды, доходившие ему до плеч, и подбородок весь в шрамах, выступавший вперед, когда он говорил. В одной руке он держал кий, хотя Джек заметил, что ближайший бильярдный стол находится в дальнем конце помещения. «Я вас не знаю».
Джек смерил байкера взглядом. «Где Райделл?», спросил он скучающим тоном. «Он здесь?»
«А тебе какое дело?»
Пауза перед ответом сказала Джеку, что этот тип на самом деле не в курсе, и он отмахнулся от него, двинувшись дальше. «Ладно, проехали. Ты ничем помочь мне не можешь. Отвали».
Кий угрожающе поднялся. «Ты, козел, так со мной не разговаривай».
Вмешался Чейз, лицо его было жестким и беспощадным. «Без глупостей, крутой».
«Ты чё, охренел, что ли?», прорычал байкер. «У вас десять секунд, чтобы стать повежливее, пока вас тут не разметелили на куски».
Джек заставил его заткнуться ледяным взглядом. «Ничего не поделаешь, придется, что ли, кому-нибудь тут навалять, чтобы получить ответ на простой вопрос?» Он взглянул краем глаза на Чейза и еле заметно ему кивнул.
Чейз схватил кий за тонкий конец, и дерево шлепнуло по раскрытой его ладони. Он оттолкнул байкера назад с такой силой, что верхняя треть кия сломалась, и он приставил расщепленный его конец к горлу этого типа, к мягким его тканям. Гул за барной стойкой сразу же значительно затих.
Не дожидаясь ответа байкера, Джек продолжил: «Мы сюда приехали встретиться с Райделлом. Нас прислали ребята из Чикаго».
«Чикаго?» Название этого города заставило байкера смутиться. «Что вам здесь нужно? Вас здесь быть не должно».
Чейз развел руками, убрав сломанный кий. «Кто сказал?»
«Райделла здесь нет», ответил тот, немного приходя в себя. «Подождите здесь. Я позову Сэмми».
«Так и сделай», сказал Джек, не оборачиваясь, и пошел прямо сквозь толпу к двери мимо сцены.
«Чикаго?», тихо переспросил Чейз.
Джек кивнул. «Этот клуб не может ничего крупного предпринимать в смысле зарабатывания денег, не сталкиваясь при этом с другими бандами. Чикаго – самый крупный и ближе всего расположенный к этому месту центр оргпреступности. Думаю, что у Ночных Рейнджеров есть какие-то связи с группировками там».
«Неплохая догадка. Будем надеяться, что они в дружественных отношениях».
Джек покачал головой: «Мы это увидим. Если я ошибаюсь, мы это узнаем, когда они откроют стрельбу».
Чейз огляделся, заняв место. «Сзади лестница», сказал он, указав на нее кивком головы. Как только он это сказал, по ее ступенькам вниз стали спускаться два байкера, грубо смеявшиеся. «Вероятно, ведет в бордель».
«Если женщины, о которых говорила Лорел, здесь, то они наверняка где-то заперты». Джек стал обдумывать варианты. На первый взгляд «Каркер» казался халтурно слепленным сооружением, однако кто-то тщательно позаботился о создании узких проходов у выходов, похожих на КПП, чтобы никто не смог быстро отсюда бежать. «Нам нужно лучше здесь осмотреться».
Вновь появился байкер с дредами, а за ним мужик постарше, плотного телосложения и с багровым лицом. Он шел шаркающей походкой, и Джек догадался, что у него под джинсами протез на правой ноге.
«Сэмми», сказал Джек, как будто он уже знал этого человека. «Поблагодарите этого вашего друга за теплый прием».
Сэмми, прищурившись, посмотрел на двух новичков, затем опять на своего помощника. «Стикс не умеет держать язык за зубами, когда нужно». Он нахмурился. «Мы знакомы?»
«Мой друг Чарли», представил его Джек, кивнув в сторону Чейза. «А я Джо. И можете считать наше появление здесь неожиданным приходом в гости без приглашения».
«Неожиданным это точно», сказал байкер, которого Сэмми назвал Стиксом. «Ну и зачем вообще вы сюда пришли?»
«Нам сказали навестить вас, посмотреть что да как», продолжил Чейз, подхватив ложь Джека и начав раскручивать эту нить далее. «Разговоры ходят всякие, знаешь?» Он показал вокруг себя. «О том, что происходит в Дедлайне».
«А нашим ребятам в Чикаго не нравятся всякие такие разговоры», добавил Джек. «Они начинают нервничать».
Сэмми еще сильнее нахмурился. «Не самое подходящее время. Мне как раз товар привезли. Мы тут серьезно очень заняты. Приходите завтра».
Джек слабо улыбнулся. «Не, так не получится». Он стал продолжать давить, набирая обороты по уже набранной инерции. «Послушайте. Я вовсе не горел желанием тащиться сюда, в вашу глухомань, и мне не хочется тут задерживаться дольше, чем это нужно по делу». На основе собственного горького опыта он знал, что не разоблаченная «легенда» работающего под прикрытием – это в основном вопрос веры. Если им удастся сбить Сэмми и его дружков с толку и заставить действовать по их планам, у байкеров будет меньше времени на то, чтобы задавать им вопросы, на которые Джек и Чейз не смогут ответить. «Уверен, вам не нужно, чтобы мы вам вставляли палки в колеса. Так что давайте разберемся с этим, а потом разбежимся по своим делам, да?»
«Проверь их», приказал Сэмми, и Стикс вышел вперед, бегло обыскав Чейза. Тот подчинился, и вскоре байкер обнаружил его пистолет.
«И для чего это вам здесь?», спросил Сэмми, сузив глаза.
Джек раскрыл свою куртку, показав свой M1911. «Ты думаешь, мы должны были отправиться в эту крысиную дыру без пушек?»
Стикс с опаской точно так же похлопал по бокам и Джека, а затем отступил в сторону. «Ну если только они не засунули их себе в задницы, у этих ребят больше игрушек с собой нет».
«Ладно, хрен с ними», сказал Сэмми, рассеянно кивнув. «У меня там сзади офис. Пойдемте». Он метнул взгляд на Стикса: «И чтобы никто к нам не заходил, пока мы не закончим, окей?»
«Понял». И Стикс поглядел им вслед, когда эти двое проследовали за Сэмми вдоль барной стойки и исчезли за дверью. Тут только он опомнился и понял, что в руках он по-прежнему держит сломанный бильярдный кий, и он сердито швырнул его куда-то в угол, а затем зашагал обратно к барной стойке, чтобы перехватить бутылку пива. Он осушил полбутылки 0,33 одним глубоким глотком, мысленно обдумывая состоявшийся разговор. «Как будто нам и без того мало дерьма, с которым предстоит разбираться».
Сначала возникли проблемы с копами на базе, потом какая-то херня с автобусом. Никто не может понять, куда блин подевался этот Бродур. А теперь еще вот это.
Сэмми, кажется, считает, что он в курсе всего происходящего, но с другой стороны Сэмми уже давно не гонщик, а это означает, что он не член мотоклуба, по-настоящему, ну не совсем член. Не такой, как Стикс. Сэмми потерял эту свою ногу под колесами фуры где-то под Канзас-Сити и в качестве своего рода компенсации, или благодарности, за то многое хорошее, что он сделал, Райделл передал ему в управление «Картер». Но Сэмми осел, сойдя с байка, уже давно, много лет прошло с тех пор, и это его изменило. Райделл наверняка не прочь был бы узнать об этой новой загвоздке, и Стикс задумался, а не замедлит ли Сэмми проинформировать об этом президента клуба.
Он решил воспользоваться ситуацией и, сунув руку в карман куртки, выудил оттуда старый видавший виды сотовый телефон, который должны были таскать с собой все старшие бойцы мотоклуба. После пары гудков он уже разговаривал с Лэнсом, «старшиной» боевиков Райделла. «Что?»
«Дай поговорить с главным», сказал тот.
«На фига, Стикс?»
«Я из “Картера” звоню», сказал Стикс. «И у нас тут гости, не из города».
…………………………
Кабинет Сэмми мало чем отличался от собственно бара, те же кирпичные стены и деревянные полы. Но, в отличие от зала стрип-клуба, экс-байкер явно наложил на него свой отпечаток.
«Здесь прямо как музей», заметил Чейз, и в ответ на это Сэмми кивнул.
«Куча воспоминаний», признался он. Дверь за ними захлопнулась, сократив тяжелый ритмичный грохот музыки стрип-клуба до глухого уханья.
Джек огляделся. На каждом квадратном футе пространства стен, который можно было чем-то заполнить, здесь что-то висело. Тут были фото в рамках, в том числе немало тех, на которых были изображены люди на мотоциклах с 1970-х годов по сегодняшний день, на других – группы военных на фоне вертолетов «Хьюи» и рисовых полей в каких-то отдаленных уголках Юго-Восточной Азии. Здесь были вырезки из газет, иногда целыми полосами, в основном с устрашающими заголовками об угрозе байкерских банд, во многих из них упоминались именно «Ночные Рейнджеры». Одна из стен почти полностью была занята чем-то вроде шкуры пумы или ягуара, а другими гордостями этого кабинета, висевшими и стоявшими здесь на почетных видных местах, были черная кожаная куртка с «цветами» мотоклуба и стеклянная витрина, за которой находилось два совершенно разных предмета.
Джек присмотрелся. Под стеклом находился сильно поврежденный, практически полностью раздавленный топливный бак Харли-Дэвидсона, выставленный так, как будто это был какой-то военный трофей. Рядом с ним лежала грязная, выгоревшая на солнце кепка дальнобойщика с сеткой сзади. Козырёк кепки был весь в старых, ржаво-коричневых пятнах крови.
Сэмми горько улыбнулся, заметив, что Джек обратил на это внимание. «Первый из этих экспонатов достался мне очень легко. Я чуть не погиб. А второй…» Он кивнул сам себе. «Два года у меня ушло, чтобы его отыскать». Старый байкер постучал по большой финке, лежавшей перед ним на столе на подставке. Они сели, и Сэмми склонился над деревянным столом в центре комнаты. На четырех черно-белых мониторах перед ним мелькали, переключаясь, изображения, полученные с многочисленных камер видеонаблюдения, установленных по всему стрип-клубу.
Чейз поймал взгляд Джека и еле заметно кивнул на экраны. Джек увидел кадры танцовщиц, покидающих сцену, чередовавшиеся с видами подсобных помещений служебных коридоров, кабинетов для приватных танцев и другой, более незаконной деятельности, происходившей здесь за закрытыми дверями.
«Райделл начал неаккуратно работать», начал Джек с вызовом. «Это место начинает привлекать к себе внимание».
«То есть, если точнее?» Сэмми держал руку недалеко от ножа. «Вы хотите сказать, что ходят слухи среди непосвященных?» Он покачал головой. «Ничего подобного. Это место – обычный небольшой стрип-клуб, и мы тут, как семья, здесь, понимаете? Братья по жизни». Он показал на одно фото на стене с группой Ночных Рейнджеров, стоящих у какого-то надгробия.
«Девочки…» Чейз кивнул в сторону мониторов. «Если ваши люди действуют неосторожно, набирая их…»
Сэмми постучал по столу мясистым пальцем. «Не учи меня, как делать свое дело, сынок. Мы не нанимаем тех, кого будут искать. Черт, большинство этих лохов сами согласны на всё». Он усмехнулся. «С экономикой плохи дела в стране, не в курсе? Конечно, у нас нет бесплатного стоматологического обслуживания, но мы реально платим».
«Это действительно так?», Джек выгнул бровь.
Тот пожал плечами. «Платим достаточно для того, чтобы сучки стояли на ногах, а лохи работали что есть мочи. Но недостаточно, чтобы они отправились куда-нибудь в другое место». Он грубо усмехнулся. «Как будто у них действительно есть куда сбежать, в любом случае».
«Сколько девочек в борделе?» Выражение лица у Джека оставалось равнодушным, но внутреннее его омерзение, которое он испытывал к Сэмми, к этому моменту уже значительно возросло.
«Куча». Сэмми неопределенно махнул рукой, описав ею круг. «Я уже счет потерял».
«Это не так», сказал Чейз. «Готов поспорить на хорошие деньги, что вы точно знаете, сколько «танцовщиц» у вас под этой крышей, и что именно вы делаете, чтобы держать всех и каждую из них в узде».
Глаза Сэмми сверкнули, но в следующее мгновение он усмехнулся. «Чарли у нас тут наблюдательный, да? Ладно, да, ты меня подловил. Я тут вроде главного ковбоя, а это всё мое стадо». Он показал на мониторы. «Я их привязываю. А если мне нужно, я их стегаю кнутами».
«Вы сказали, что у вас новый товар», сказал Джек.
Тот кивнул. «Для ротации, смены кадров. Знаете, мне же нужно как-то поддерживать у наших братков интерес? И время от времени им нужно свежее мясо. Девочки, которые здесь некоторое время работали, если они уже всё и не окупаются…» Он снова пожал плечами. «Их продают, или Лэнс берет их к себе на фабрику. Я слежу, чтобы они это знали. Это держит их в узде». Он недобро взглянул на Чейза.
Джек задался вопросом, что это за «фабрика», о которой упомянул Сэмми, и отложил это на потом. «Вы держите их здесь, в клубе?»
«Что, хотите бесплатный экземпляр на пробу?» Сэмми наклонился вперед. «С какой это стати вас вообще должны волновать это сучье мясо? Это не ваше дело. Вы в курсе дела, Чикаго имеет свою долю продукта, а всё остальное – это наше». В словах экс-байкера промелькнули сомнения, и Джек заметил, что у байкера начинают возникать вопросы. Рука Сэмми отдалилась от ножа и потянулась к телефону на столе. «Вот что я вам скажу, я считаю, что сказал вам уже достаточно. Райделл занят, но я позову сюда Лэнса. Будете говорить с ним».
Краем глаза Джек увидел, как Чейз потер большим пальцем по носу, как будто он чешется. Кому-нибудь другому этот жест показался бы случайным, ничего не значащим, но для Джека это был предупреждающий знак – секретный сигнал еще с тех времен, когда они вместе работали оперативниками под прикрытием. Он нас раскусил.
Рука Джека молниеносно схватила нож, еще до того, как Сэмми успел поднять трубку, и пригвоздила его руку к столу, вонзившись острым концом ему в ладонь посередине.
…………………………………
Грохот внутри «Картера» был таким сильным, что Стиксу сложно было расслышать больше одного слова из трех, поэтому он прошел сквозь толпу людей, собравшихся у входных дверей, и вышел на ночной воздух. Он кивнул Клыку, когда этот байкер прошел мимо него в противоположном направлении, показав Стиксу в ответ свои хромированные зубы.
«Ты уже нашел этого лысого идиота?», прошипел он, прикрыв рукой свой мобильник.
Клык лениво пожал плечами. «Бродур, как всегда, в своем духе, братан. Наверное, затащил куда-нибудь в кусты ту блондинку, взыграл, так сказать, природный инстинкт…»
«Ему нужно держать его в штанах, вот что», возразил Стикс. Он замолчал, услышав резкий голос на другом конце линии.
«Надеюсь, что-то хорошее?» Голос Райделла был низким и суровым.
«Тут какие-то двое только что приперлись с улицы, босс», начал он. «Неизвестно откуда и от кого. Говорят, что из Чикаго, приехали посмотреть, что тут у нас. Что-то вроде неожиданной инспекции, или еще какое-нибудь херни».
«Ты под кайфом что ли?»
«Нет!» Настаивал Стикс, хотя он и курил перед этим марихуану. «Нет, босс. Всё серьезно, всё как надо».
«Э, Стикс», огрызнулся в ответ Райделл, «конечно же, всё не как надо, и знаешь, почему?» Он не стал дожидаться ответа. «Потому что я разговаривал по телефону с нашими партнерами в «Городе Ветров» [т.е. Чикаго] часа три только назад. И ты же знаешь, что эти итальяшки херовы считают, что они умнее нас, фермеров. Если бы они послали сюда кого-нибудь, они бы уже вовсю об этом кукарекали». Райделл сделал паузу. «Эти ребята, они похожи на полицейских или федералов?»
«Не». Стикс покачал головой. «Я имею в виду, я думаю, что нет. Во всяком случае, копы не отважутся сюда заявиться». Байкер повернул голову и сплюнул.
«Ну, тогда у нас возник вопрос, не так ли?» На заднем фоне звонка Стикс услышал, как вскрикнула какая-то женщина, а затем заорал и какой-то мужик. Затем раздался гулкий выстрел, и тишина. Через некоторое время Райделл вновь вернулся к разговору. «Я тут разбираюсь с кое-какими проблемами, братан. Будь другом, узнай, кто эти двое придурков, и задержи их. Я займусь этим, когда у меня будет время».
«Ясно, сделаю».
«Не облажайся», предупредил Райделл и повесил трубку.
………………………………
Согласно правилам FAA [Федеральное управление гражданской авиации США], Хэдли и его группа должны были высадиться из самолета Cessna Citation, пока самолет заправляется, но агент ФБР недвусмысленно сказал координатору аэродрома, что ни один из них никуда из самолета не выйдет. Через открытый люк Килнер почувствовал отчетливый запах авиатоплива, когда к крылу самолета пристроился приземистый шестиколесный топливозаправщик, начав заливать в баки свежее топливо. Наземная команда обслуживания возражать не стала. ФБР оплачивало все сверхурочные.
Делл и Маркинсон сидели за столиком в задней части салона, склонившись над картой шоссе близлежащих штатов. «Пока что по этому Уильямсу ничего не удалось найти», сказала Делл, проводя рукой по волосам. «По базе данных совершенных преступлений NatCrime ничего, кроме штрафа за превышение скорости. Если бы у нас было на него что-нибудь еще, мы могли бы выяснить, куда он мог отвезти Бауэра».
«Может быть, он просто какой-то неудачник, которого Бауэр взял в заложники», предположила Маркинсон. «Он заставит бедного Чарли отвезти его куда-нибудь, а потом…» Она изобразила пальцами пистолет. «Пах, пах. Две дырки в затылке».
«Это не в стиле Бауэра». Килнер нахмурился.
«О, да», сказал Маркинсон, глядя на него. «Я забыла. Ты же эксперт по этому типу». Она наклонилась к нему. «Люди меняются, Хорхе. Тебе, конечно, хочется считать его хорошим, просто оказавшимся в плохом месте, но это не так».
«Ты смотришь на все это теперь глазами Хэдли?», огрызнулся он.
Она пожала плечами. «Стараюсь рассматривать со всех аспектов».
«Джек Бауэр знает Чарли Уильямса», сказал Хэдли, подходя к ним с листом бумаги в руке. «Это единственное подходящее объяснение».
Это была распечатка результатов поисков по документам на имя Уильямса, проведенных Нью-Йоркским офисом. Килнер взял его в руки и бегло просмотрел текст, увидев его лицо на скане его водительских прав. «Здесь говорится, что он работает в автосалоне «Roker Dealerships Limited».
«Питтсбургские копы его сейчас проверяют», сказал Хэдли. «Но меня заинтересовало вот что». Он постучал по странице. «Вернитесь на несколько лет назад, и Чарльз Уильямс исчезает. До этого момента никаких сведений о нем нет. Как будто он в один прекрасный день вынырнул ниоткуда».
«Так значит», сказала Делл, постукивая пальцем по губам. «Поддельные документы что ли? Новое имя, новая жизнь. Может, один из наших, кто-нибудь из программы защиты свидетелей?»
Хэдли покачал головой. «Уже проверили. Программе защиты свидетелей такой человек неизвестен. Нет, думаю, он может быть из ЦРУ, или кто-нибудь из прошлого Бауэра. Кто-нибудь выпавший из-под нашего наблюдения».
«А нельзя ли это выяснить в Контр-Террористическом Отделе?» Маркинсон положила руки на бедра. «Они ведь долгие годы работали вместе с Бауэром. Мы могли бы оказать на них некоторое давление…»
«В настоящее время деятельность всех дивизионов КТО временно приостановлена, пока не будет проведено полное расследование убийства Хасана», ответил Хэдли. «Этот приказ поступил напрямую от вице-президента…» Он сделал паузу, поправившись: «От президента Хейворта».
«А этот новенький даром времени не терял», заметила Делл.
Запищал факс у компьютерного пульта в начале салона самолета, и Килнер подошел к нему, вынув еще теплые страницы, упавшие в лоток. «Из Питтсбургского бюро полиции. Они отправили наряд на квартиру Уильямса, но там уже кто-то побывал, там все перевернуто вверх дном».
Глаза у Маркинсон сузились. «Этого гаврика ищет кто-то еще?»
Килнер прочел дальше и еще сильнее нахмурился. «И это еще не все. Патрульная машина сообщила о возможном проникновении в автосалон Рокера, в то же самое примерно время, что и в квартиру…» Когда он вытащил последнюю страницу, он остановился.
Хэдли выхватил бумаги у него из рук и поморщился, прочитав их. «Был отправлен другой наряд в дом к Рокеру, у которого этот Уильямс работал. Предварительно установлены личности погибших: Рокер, Майкл и Рокер, Барбара. Муж и жена, владельцы дома. Оба погибли от огнестрельных ранений с близкого расстояния». Он вернул страницы Килнеру. «Замечательно, теперь мы, возможно, гонимся сразу за двуми убийцами, а не только за одним».
«Вы же не знаете, виновен ли в этом Уильямс», сказал Килнер, но слова эти получились у него тихими и неуверенными.
«Может быть, этот второй заметает за ним следы», сказала Делл, размышляя вслух. «У него есть что скрывать. Вполне подходит, судя по его профилю».
«Какова последовательность событий?» Маркинсон вновь взглянула на дорожную карту. «Какие у нас предположения? Бауэр звонит Уильямсу, Уильямс убивает своего босса и его жену, неизвестно почему, затем встречается с Бауэром и скрывается… и находит еще время избить по дороге двух идиотов? Не укладывается как-то в схему».
«Автомобиль зарегистрирован на автосалон Рокера», сказала Делл. «Это связующее звено. Нам просто нужно разобраться, как именно они между собой связаны».
«Джек, что же ты делаешь?», прошептал Килнер. С каждой новой информацией становилось все сложнее и сложнее как-то оправдывать жертву их погони.
В салоне раздался пронзительный и настойчивый звонок, и Хэдли вытащил свой мобильный телефон. «Специальный агент Хэдли». Он нажал клавишу, чтобы все могли слышать голос говорившего на другом конце линии.
«Том, это Майк Дуайер. Мне только что звонили с Либерти-Кроссинг. Ты не хочешь мне рассказать, почему, и что все это означает?»
Килнер следил за тем, как Хэдли пытается сформулировать ответ. Либерти-Кроссинг в Макклине (штат Вирджиния) – здание, где находится Национальный центр борьбы с терроризмом (NCTC), межведомственное учреждение, в котором работали сотрудники всех основных правоохранительных организаций и органов безопасности США. ФБР являлось ключевым участником NCTC, круглосуточно предоставлявшим людей и информацию для анализа угроз Америке, совместно с Отделением национальной безопасности Бюро. В качестве аналитического центра и инструмента прогнозирования и отслеживания угроз центр находился на острие всех событий. «Я обратился к человеку, которого я там знаю, сэр. Подумал, что это может помочь».
«Ты стал действовать в обход меня. И в обход и всей нашей конторы».
«Мне было приказано пользоваться всеми имеющимися в моем распоряжении средствами, чтобы поймать Бауэра. Я подумал, что быстрее и лучше обратиться непосредственно к человеку, кого я знаю в центре, а не тратить время, используя соответствующие обычные каналы».
«Решил, что лучше потом попросить прощения, чем спрашивать разрешения, так что ли?»
«Да, сэр». Хэдли не стал увиливать. «Как я понимаю, они что-то нашли?»
Дуайеру потребовалась пауза, прежде чем он ответил. «Нашли. Пару часов назад дорожная камера зафиксировала машину, которую вы ищете, направлявшуюся на Запад от развязки с 70-й федеральной трассой. По данным NCTC, программа распознавания лиц показала шестидесятипроцентное совпадение по пассажиру этой машины. Это Бауэр».
Хэдли повернулся к Делл и ткнул пальцем в сторону кабины. «Бегите туда и скажите пилоту, что мне нужно, чтобы мы поднялись в воздух и через 5 минут уже летели на Запад!» Килнер увидел, как на лице у Хэдли появилась подленькая улыбка, когда тот вновь заговорил по телефону. «А водитель, сэр? Это другой подозреваемый, Уильямс?»
«Не совсем», ответил Дуайер. «Водитель – человек, считавшийся погибшим». Он сделал паузу. «Выключи громкую связь».
Хэдли посмотрел на остальных, а затем кивнул сам себе. «Хорошо». Он нажал на клавишу в телефоне и приложил его к уху. Килнер проследил за тем, как он прошел через салон и вышел из люка, оказавшись на летной полосе, где он мог говорить, не будучи подслушанным. «Он нарушил протокол. Дуайер злится».
«Ну и что из этого?», сказала Маркинсон. «Все это не будет иметь никакого значения после того, как Бауэр получит по заслугам».
«Оставайся на линии, с тобой будет говорить помощник директора по спецоперациям О'Лири», сказал Двайер, и в ухе Хэдли раздался щелчок, когда линия переключилась.
«Сэр?» Он выпрямился, ожидая неизбежной гневной тирады.
И ему не пришлось долго ждать. «Есть разница между действиями по собственной инициативе и злоупотреблением полномочиями», прорычал О'Лири. «Если вы думали, что я позволю вам действовать безнаказанно, потому что мое внимание сосредоточено на деле этого Хассана, вы сильно ошибаетесь».
«При всем уважении, сэр––»
«Никогда не произносите при мне эту фразу, Хэдли. Вы не уважаете субординацию, и никогда не уважали. Мне не следовало доверять вам розыск Бауэра. И теперь я начинаю сожалеть о своем решении».
«У меня хорошие зацепки. Мы уже к нему подбираемся».
«Это единственная причина, по которой вы сейчас не возвращаетесь в Ньюарк». О'Лири выдохнул. «Думаю, я не удивлюсь, если вы обратились к своему приятелю Джейкобсу в NCTC. Мне все о нем известно. Он служил под началом Джейсона Пиллара в морской пехоте, как и вы».
«Сэл Джейкобс – хороший агент».
«Это спорно. А вот что я точно знаю, так это то, что Пиллар помог ему получить эту работу, точно так же, как он помог вам получить ваш пост. Позвольте спросить вас, Хэдли. Что говорил вам Пиллар? Обещал, что в один прекрасный день в будущем он приведет вас на работу на Капитолийском холме, работать на него? Думаете, я не в курсе, что он сколотил собственную небольшую группировку?»
Хэдли нахмурился. «Теперь это не имеет значения, не так ли? Пиллар мертв».
«Да, мертв. Так делайте же свою чертову работу. Потому что, если Бауэр скроется, у вас ее не будет очень долго». О'Лири бросил трубку.
За его спиной от самолета отъехала цистерна-топливозаправщик, и Хэдли услышал медленно нарастающий вой оживших турбин.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
14
Сэмми издал сдавленный, мучительный гортанный звук, донесшийся из глубины его горла, нечто среднее между ревом и рыданием.
Охотничья финка вонзилась строго по центру правой руки экс-байкера, войдя на добрые полдюйма в поверхность его деревянного стола. Джек ожидал, что тот инстинктивно схватится за ручку ножа другой своей рукой, но Сэмми стал изрыгать проклятия и схватился за что-то находившееся под столом.
Чейз тоже это увидел. «Пушка!» Он отскочил в сторону, и Джек сделал то же самое, в ту секунду, когда Сэмми схватился за пистолетную рукоятку спрятанного внизу обреза дробовика. Оба ствола сразу же выстрелили, еще даже до того, как он успел извлечь обрез из пружинных зажимов, удерживавших его под рабочим столом. Гулкий выстрел картечью вырвал кусок из кресла, стоявшего перед Сэмми, и разнес на мелкие кусочки стеклянную витрину с искореженным топливным баком. Джек услышал, как пули с грохотом и визгом отрикошетили от кирпичных стен.
Сэмми отшатнулся на вращающемся кресле, пытаясь сохранить равновесие, притом, что рука его все еще была пригвождена к столу. Он опомнился и вытащил дымящийся обрез, замахнувшись им как дубиной и ударив Джека по голове.
Когда Чейз поднялся, со свежими красными полосами на щеке, там, где почти рядом с ним прогремел выстрел, Джек перепрыгнул через стол и врезался всем телом в Сэмми. Он ударился в него с такой силой, что Сэмми повалился назад, раненная его рука соскочила с ножа, распоролась, и из нее хлынула кровь. Джек два раза сильно и жестоко ударил его в горло. Кости и хрящи у того треснули, и на этот раз Сэмми рухнул на пол окончательно – и остался там лежать.
«Черт…» Чейз стер кровь с лица тыльной стороной ладони. «Думаешь, они это услышали?»
Не прекращавшееся гулкое уханье рока в стрип-клубе не стало тише за все то время, пока они тут находились, но Джек не собирался здесь задерживаться, чтобы пытаться это выяснить. «Пипец нашей легенде», пробормотал он.
Чейз выхватил свой Ругер и подошел к двери кабинета. «И что теперь?» Джек отшвырнул обрез ногой в сторону и прильнул к мониторам. В зале у бара, похоже, все шло как обычно. Он заметил Стикса, оживленно махавшего своим мобильным телефоном какому-то другому байкеру из числа Ночных Рейнджеров. Джек посмотрел на другие мониторы. «Наверху, похоже, двое или трое. Пошли быстрее. Нужно сматываться отсюда, пока кто-нибудь не заявился сюда искать нашего друга».
«Нужно отвлечь их внимание диверсией», ответил Чейз.
«Да». В стеклянном баре у стола стояли две бутылки виски «Wild Turkey», и Джек вытащил пробки из них обоих, расплескав бурбон по стопкам бумаг и стенам. У Сэмми на столе лежала коробка с сигарами и бензиновой зажигалкой, и Джек щелкнул ею.
«Я не это имел в виду», сказал Чейз, поняв его намерения.
«Приготовься». Джек вытащил свой пистолет и бросил зажигалку на стол. Разлитый алкоголь от открытого пламени тут же вспыхнул, и по деревянным панелям побежала линия голубоватого пламени. Кабинет был переполнен легковоспламеняющимися предметами, и потребуется лишь несколько секунд, чтобы он превратился в пылающий факел. «Пошли!»
Он прижал руку к пояснице Чейза, и тот выскользнул в коридор, ведущий из бара. Джек закрыл за собой дверь, скрыв огонь в комнате.
Коридор вел в служебные помещения стрип-клуба, мимо пары неработающих таксофонов и дверей вонючего туалета. За ними показалась широкая деревянная лестница, и Джек указал на нее кивком. «Иди вперед».
«Понял». Чейз быстро двинулся вперед, держа пистолет как можно ниже. Их оружие в этом темноватом и грязноватом клубе никто не увидит, пока не станет уже слишком поздно.
Джек случайно оглянулся через плечо, и на какое-то краткое мгновение он встретился взглядом со Стиксом в противоположном конце зала за баром.
……………………………
«Ты слышал это?» Клык почесал татуировку с когтем у себя на лице, сузив глаза. «Мне показалось, я что-то услышал».
Но Стикс говорил по телефону, не слушая его. «Найди Маршалла и Тайка», сказал он, повысив голос, тот его услышал поверх бешеного воя гитар, рвавшегося из динамиков «Картера». Он ткнул Клыка в грудь, усиливая свои слова. «И пушки тоже, потому что у нас––»
Он замер на полуслове, заметив движение за опустевшей сейчас сценой. За пределами резкого света прожекторов он увидел двух людей, выходивших из кабинета Сэмми. Движения их были быстрыми и крадущимися, и Стикс сразу же испугался худшего. Если это не копы, тогда это что-то гораздо хуже, подумал он. Возможно, они действительно из Чикаго, только не простые, а убийцы, посланные тамошними бандами в Дедлайн мочить Ночных Рейнджеров за какой-то проступок Райделла, или, возможно, наёмные киллеры, подосланные любым из нескольких десятков соперничающих с ними мотоклубов. Но это не имело сейчас значения. С ними нужно было как-то справиться.
Стикс непроизвольно поднял свой мобильник, который он все еще держал в руке, и сделал пару снимков этих двух людей. Один из них, должно быть, краем глаза заметил вспышку, потому что он бросил взгляд в сторону байкера, а затем исчез за кулисами стрип-клуба.
«В чем дело?» Клык обернулся и увидел тех двух, и тут же напрягся, как собака, почуявшая вора. «Ого, это что, они?»
Стикс не стал ему отвечать и бросился сквозь толпу байкеров и дальнобойщиков, расталкивая их, вослед ему полетели злобные ругательства и выкрики. Клык поспешил за ним, и вместе они вскоре оказались у начала коридора. «Проверь Сэмми!», рявкнул Стикс.
Клык кивнул и, схватившись за медную ручку двери кабинета, повернул ее, и только потом понял, что она раскалена. «Эй––»
Что бы он ни собирался сказать, это не прозвучало, потому что дверь открылась, и из нее в горячем дыму вырвалось сильнейшее пламя. Клык отшатнулся, кривые языки пламени, словно когти, хлынули в коридор, затягиваясь в него изменением давления воздуха. Жалкую противопожарную систему «Картера» давным-давно никто не проверял и не ремонтировал, да и было уже слишком поздно. Ясно было, что если она когда-нибудь и работала, то, уж конечно, сейчас сработать не сможет.
Стикс схватил Клыка за ворот куртки, оттащив его от огня, а пламя тем временем перекинулось на деревянный пол и отправилось искать все, что могло гореть.
Сзади него толпу шокированных посетителей «Картера» охватила паника, и разразился натуральный хаос, когда все сразу бросились к дверям.
……………………………….
Пожарная сигнализация стриптиз-клуба жалобно заскулила, но, как и неработающие спринклеры-разбрызгиватели, она не смогла выполнить свою функцию, издав лишь приглушенный визг, едва слышимый среди прочего шума и криков.
Чейз быстрым шагом поднялся по лестнице, держа Ругер внизу и сбоку. Увидев его, с высокого стула поднялся светловолосый байкер.
«Эй, что там такое внизу – дым что ли?»
Он не оставил ему шанса подумать, как быть. Чейз поднял пистолет и треснул его рукояткой байкера по носу, одним ударом его сломав. Хлынула кровь, и тот пошатнулся, пытаясь очухаться от боли. В следующую секунду байкер взревел, как бык, и бросился на Чейза, подняв руки.
С этой угрозой справиться было легко, и Чейзу отчасти понравилось то, что его старые навыки так легко к нему вернулись. Он увернулся и ударил парня снизу, тот полетел на лестницу и покатился по ней вниз кубарем. Снизу почувствовался порыв вытесненного воздуха – начинался серьезный пожар.
Джек, обежав первого охранника, пригнулся и развернулся наверху лестницы, целясь вдоль верхнего коридора. «Сзади!», рявкнул он.
К ним бежал другой Ночной Рейнджер, долговязый, в джинсах и с копной черных волос, в руках он сжимал небольшой автомат Mini Uzi. В отличие от предыдущего байкера, этот не стал мешкать. Он нажал на курок автомата, и от отдачи его рука стала дергаться вдоль и поперёк, поливая их очередями 9-мм пуль и преграждая им путь.
Чейз бросился в укрытие, нырнув за старое кожаное кресло, когда пули начали разрывать спинку. Несмотря на поднятую стрельбу, двери комнат вдоль коридора начали открываться – внутри услышали шум. Одна тощая рыжая девица – из тех, кто танцевал на сцене, когда они сюда вошли – замерла на пороге и в ужасе завизжала.
Джек не дрогнул из-за открывшегося нового фронта и дважды выстрелил из своего пистолета M1911. Оба выстрела поразили байкера в центр корпуса, и он, дернувшись, отпрянул, разрядив оставшийся магазин Узи в стены и потолок. Шальная пуля автомата угодила рыжей промеж глаз, и та повалилась обратно в свою комнату.
Теперь вслед за ними по лестнице повалил серый дым, а с ним и жар. Джек двинулся вперед с левой стороны, держа пистолет у груди, а Чейз двинулся параллельно ему. Открывая двери ударами ног, они врывались внутрь и проверяли каждое помещение на предмет возможных вооруженных целей.
Каждая из этих комнат представляла собой похожие друг на друга грязноватые, мерзкие, небрежно и плохо обставленные помещения, отведенные для беспардонной торговли человеческим товаром, процветавшим в «Картере». Жалкая пародия на будуар, смятые простыни, секс-игрушки – всё это валялось в беспорядке. «Все на выход!», кричал Джек. «Это ваш единственный и последний шанс! Останетесь здесь –сгорите!»
Этих его слов было вполне достаточно; женщины в беспорядке начали выбегать из комнат, отчаянно спасаясь от унижений, которым они были вынуждены здесь подвергаться.
Джек позвал Чейза. «Вернуться тем же путем, каким мы сюда пришли, невозможно, должен быть другой выход».
«Согласен».
«Нам нужно его найти, и быстро». Джек попробовал открыть дверь, которая сначала не поддалась, но затем он поднял ногу и ударил точно по замку, выбив ее из рамы. Он проник внутрь, в темноту, и даже в коридоре Чейз почувствовал несвежий запах пота и марихуаны. Перед глазами его вдруг что-то неясно мелькнуло, и внезапно ноги Джека оторвались от пола, его кто-то словно выдернул куда-то в сторону, и он пропал у Чейза из вида. Он услышал, как визгливо вскрикнула какая-то девица, а затем что-то внутри ударилось и разбилось.
Держа перед собой свой Ругер, Чейз бросился в комнату и наткнулся там на своего товарища в тисках огромного голого байкера размерами с борца сумо. В полумраке комнаты Чейз различил толстую, как ствол дерева, руку байкера вокруг горла Джека, он затягивал удавку, пытаясь его задушить. «Я тебе шею сверну, засранец!», ревел он. Джек изо всех сил сопротивлялся, потеряв в схватке оружие, нанося противнику удары руками и ногами без всякого ощутимого результата.
Чейз не колебался ни секунды. Он не утратил прежних навыков. Он все еще в силах и сможет неплохо с этим справиться. Он не думал о повреждениях нервов, не стал задерживаться на упаковке обезболивающих, он просто поднял пистолет и сделал один выстрел, до того, как байкер успел прикрыться Джеком, использовав того в качестве живого щита. Пуля прошла через левый глаз великана, вышибив ему мозги, смешанные с кровью, которые влепились в стену у него за спиной.
Джек оттолкнулся от байкера, и его труп упал на пол, как срубленное дерево. Он судорожно втягивал в себя воздух. «Спасибо».
Чейз кивнул, обнаружив кричащую девушку, прятавшуюся у кровати. «Пошли», сказал он ей. «Мы вытащим вас всех отсюда». Он внезапно тяжело задышал, старое знакомое ощущение выброса адреналина.
……………………………………
Джек харкнул кровавым плевком и наклонился, подобрав пистолет там, куда он упал. Когда он наклонился, он почувствовал жар сквозь пол, поднимавшийся снизу, из стриптиз-клуба под ними. Дым собирался у крыши, и это был уже не смертельный удушающий захват байкера, затруднявший дыхание.
Его план, в его прежнем виде, находился в критической фазе реализации. Проникнуть внутрь. Отыскать невольниц. Вытащить их оттуда живыми. Все остальное было вторичным по сравнению с этими задачами, но если бы он мог в придачу к этому уничтожить сам этот гадюшник, Джек был готов назвать это победой по всем пунктам. Эти байкеры не являлись теми обученными бойцами, с которыми он обычно сражался, но это не значит, что он мог позволить себе расслабиться. То, в чем эти корсары с большой дороги проигрывали в умении, они с лихвой компенсировали яростью и исступлением. Он решил, что ключевым здесь будет инерция. С того момента, как Джек был вынужден напасть на Сэмми, он привел в действие целую цепочку событий, которые невозможно уже было остановить. Такого рода бандиты реагировали на угрозы с менталитетом стаи, как у волков; погромче залаять в начале – и можно заставить их отступить… но дайте им время собраться с мыслями – и они придут к вам со значительными силами.
Он зашагал обратно, выйдя в коридор, и обнаружил там жертв Ночных Рейнджеров, испуганно столпившихся в беспорядке. Они все смотрели на него и Чейза, ожидая указаний.
«Пожалуйста, скажите нам, что вы полицейский», сказала маленького роста, темноволосая девушка.
«Мы обеспокоенные граждане», поправил ее Чейз, выводя из комнаты девушку, ступавшую босыми ногами по грубым доскам пола.
«Здание горит!», сказала другая. «О боже, эти уроды бросили нас здесь на верную смерть!»
«Этого не будет», сказал им Джек. Он взглянул на Чейза, понизив голос. «Я пойду на крышу, зачищу ее. Где-то здесь должен быть пожарный выход. Подготовь их к бегству. Досчитай до двух, а затем следуйте за мной».
«Понял», ответил Чейз. «Двигаюсь прямо за тобой».
Джек бросился к концу коридора и, используя импульс своего движения, плечом выбил аварийную дверь. Он вылетел на крышу над входом в «Картер», и тут же на него налетел порыв горячего сухого воздуха. С фасада стрип-клуба вырывались языки пламени, и валил дым. Он услышал, как трескаются и лопаются бутылки за баром, взрываясь от невыносимого жара, а внизу, там, где байкеры парковали свои мотоциклы, царил хаос и беспорядок: злые как черти корсары пытались спасти свои драгоценные тачки от пекла, в которое превратилось здание. Это хорошо; замешательство сработает ему на пользу, однако не надолго.
Из-за мерцающей и погибающей неоновой рекламы клуба, находившейся между ним и байкерами, те не могли видеть, как он движется наверху, но было ясно, что фасад бара не являлся пригодным путем эвакуации. «Картер» скоро сгорит дотла, и ничто не способно было это предотвратить. Джек догадался, что, как и полиции, всего, что хоть отдаленно могло напоминать пожарные службы, в Дедлайне уже давно не было.
Он развернулся и двинулся по поднимавшейся вверх секции плоской крыши, направляясь к тылам здания. От нее тоже исходил жар, и грудь у него покрылась потом. Джек зажмурился, чтобы яснее все видеть, он старался двигаться пригнувшись, но быстро, наводя пистолет на каждый темный угол. Он неаккуратно действовал, дав этому огромному громиле наброситься на себя. В следующий раз это может стоить ему жизни.
Он обошел световое окно на крыше, тонкие струйки дыма просачивались из него там, где оконные рамы соединялись неплотно. Мерцающее оранжевое свечение внутри делало его похожим на врата в плавильную топку.
Заглянув за край крыши, Джек увидел широкий внутренний двор позади «Картера», окруженный 10-футовыми кирпичными стенами с колючей проволокой. Единственным въездом и выездом со двора были металлические ворота, открывавшиеся в проулок за клубом, и оттуда, где он находился, он сумел разглядеть на них тяжелый стальной замок. В одном углу находились переполненные мусорные баки и сваленные в кучи ящики из-под пива, а у дальней стены сзади стоял черный фургон Шевроле. Возле него находились три Ночных Рейнджера, двое из них спорили о том, что делать, а третий тревожно и нервно расхаживал у машины. Каждый из них был вооружен автоматом TEC-9.
«На хрен!», говорил один из них. «Я здесь торчать не собираюсь!»
«Хочешь, чтобы Райделл узнал, что ты бросил свой пост?», рявкнул другой.
«Тут не армия, приятель», последовал резкий ответ. «И я не собираюсь здесь торчать и смотреть, как всё тут сгорит». Он направился к фургону, но успел сделать лишь два шага, после чего его напарник его остановил.
Джек стал оценивать свои шансы, рассматривая и отбрасывая один за другим возможные направления атаки и пытаясь отыскать наиболее легкий способ достижения той цели, которая ему была нужна. А именно: три трупа и смотаться отсюда. Вся эта ситуация складывалась для Джека далеко не лучшим образом: противник превосходил его численностью и оружием, времени у него было в обрез и маловато вариантов. Если он задержится еще на какое-то, пусть небольшое время, огонь выполнит всю работу за байкеров. Ему нужно было спешить и рисковать––
Неожиданно за спиной Джека раздался внезапный и сильный грохот бьющегося стекла. От колоссальной температуры пожара внизу световое окно взорвалось, и стекло обрушилось в огонь. Это застало его врасплох, и он застыл на месте.
Грохот привлек внимание одного из байкеров, который поднял свой автомат и заметил Джека на фоне крыши, охваченной огнем. «Эй!», крикнул он, указывая на него.
Джек увернулся и поднял свой пистолет. Байкер заметил это и начал стрелять, не успев прицелиться, шальными очередями, попадая в верхнюю балку и рикошетом по всей крыше. Двое других отреагировали примерно так же, и через несколько секунд все трое стали крошить кирпичную кладку, а Джек тем временем укрылся за выходной шахтой вентиляционной системы.
Он стал отстреливаться, паля практически вслепую из-за углов вентиляционной будки.
«Кто это, бля?», услышал Джек крик одного из них.
«Какая на хрен разница?», крикнул другой. «Мочи его!»
Бросившись на живот, Джек по-пластунски пополз по крыше к верхним ступенькам железной аварийной пожарной лестницы. Над головой его в воздухе проносились пули, и визг их, когда они пролетали на смертельно опасном от него расстоянии, заставлял его вздрагивать. Он перевернулся на спину, выбросив из M1911 использованный магазин и захлопнув свежий в рукоятку пистолета.
Он как будто лежал на сковородке. Огонь теперь словно зубами впился в здание, и если Джек не сможет покинуть крышу в ближайшие несколько минут, он не сможет это сделать никогда.
Придется рискнуть, сказал он себе. Но сможет ли он снять трех человек до того, как кто-нибудь из них снимет его? Джек решил не тратить время на обдумывание альтернативных вариантов. Ревущий гул стал еще громче, когда он скатился вниз к пожарной лестнице. Откуда-то сзади раздался голос Чейза, вылезшего наружу вместе с беглецами следом. Времени думать нет, решил Джек. Если крыша обрушится, они все погибнут.
Он высунулся из-за края крыши, и тут время, казалось, замедлилось, став каким-то жидким. Джек увидел трех байкеров, и все они целились своими TEC-9 примерно туда, где он сейчас находился. Двое из них стояли близко друг от друга, и они почти держали его на мушке. Третий находился у ворот, прицеливаясь.
Он выстрелил. Первая пуля попала одному из них в грудь, хороший выстрел, сразу же поразивший цель. Второй выстрел был сделан так быстро, сразу же после первого, что звук их слился в едином гулком грохоте. Эта его пуля пробила второму байкеру горло, и тот упал.
Но третьему из них удалось прицелиться в Джека, и не успел он повернуть свой пистолет в направлении последнего уцелевшего стрелка, как тот открыл ответный огонь. Его пули стали врезаться в крышу под ногами у Джека, а ревущий гул достиг своего пика.
Он увидел, как в подворотне ярко вспыхнули фары, и неожиданно, откуда ни возьмись, в металлические ворота врезалась какая-то серебристая громадина, снеся их с петель. Сверкнули искры, и во двор ворвался «Крайслер», отшвырнув в сторону последнего стрелка, ударившегося о переднее крыло. Машину занесло, и она врезалась в заднюю стену здания, помяв капот.
«Лорел!» Джек бросился вниз по лестнице, буквально слетев с нее вниз. Он побежал к разбитой машине, и тут дверь со стороны водителя со скрипом стала открываться. Девушка сняла голову с подушки безопасности, вздувшейся вокруг нее, вытирая порошок, оставленный у нее на лице ее раскрытием.
«Эй», с трудом выдавила она. «Тут у вас что-то загорелось».
«Похоже на то». Джек помог ей вылезти из разбитой машины, а в этот момент по пожарной лестнице стали спускаться вниз люди, полупрыгая с нее и полубежа по ней. «Спасибо за помощь».
«Я не ради тебя это сделала». Лорел оттолкнула его, все еще неуверенно держась на ногах, и побежала к темноволосой девушке, с которой Джек говорил некоторое время назад. «Триш!» Она обняла ее. «Ты не ранена?»
«Позже поговорите». Чейз последним спустился по лестнице. «Нужно уходить!»
«Фургон». Джек подбежал к машине и обнаружил, что дверь ее открыта. Он нырнул под приборную панель, взломав пластиковый кожух стартера, и стал нащупывать пальцами контакты, чтобы запустить стартер без ключа. За спиной у него распахнулась боковая дверь, и фургон покачнулся, накренившись – это Лорел стала сажать в машину женщин. Он скрутил вместе оборванные медные концы двух проводов, и двигатель завелся и заворчал.
«Вещи я забрал», крикнул Чейз, прибежав из разбитого Крайслера и притащив с собой сумку Джека. Забравшись внутрь, он захлопнул дверь. «Гони!»
«Держитесь». Джек надавил на газ, и черный фургон рванулся вперед, заднюю его часть занесло, когда Джек повел его сквозь разрушенные ворота и выскочил в темноту.
В зеркале заднего вида он увидел «Картер», объятый оранжевым пламенем, резко выделявшийся на фоне черного неба.
Задача выполнена, сказал себе Джек. Но на самом деле ночная работа только начиналась.
…………………………
«О черт», задыхаясь, произнес Стикс, стараясь отдышаться. «О черт, черт, черт, вот дерьмо». Перед горящим стрип-клубом царила паника и хаос, Ночные Рейнджеры, расталкивая немногочисленных дальнобойщиков, выбежавших из клуба вместе с ними, беспорядочной стаей выруливали на своих мотоциклах на улицу. Уже начались споры и драки, по поводу того, кто виновен в пожаре, а кое-где братья-байкеры помогали другим членам своего ордена, шатаясь, выбраться наружу, все они задыхались и ловили ртами свежий воздух.
«Это точно…», прохрипел Клык. Выбегая, он схватил бутылку пива, и теперь он присел на корточки на асфальт, опрокинув ее себе на голову. Холодное пиво полилось на только что полученные им ожоги на лице, и он зашипел сквозь зубы от боли.
Крыша «Картера» издала тягучий и напряженный стон и, затрещав, на глазах Стикса верхний этаж здания медленно обрушился. В ночное небо полетели деревянные обломки и щепки, погнувшийся металл, метнувшиеся вверх факельные шлейфы раскаленных угольков. Огромная неоновая реклама, теперь вышедшая из строя и отключившаяся, задрожала и стала медленно клониться вперед. Из клуба еще выбегали люди, когда эта реклама развалилась на части и рухнула перед главным входом. На глазах у Стикса несколько байкеров вместе со своими мотоциклами исчезли под ее искореженным каркасом, а в потоках вытесненного воздуха взвились языки пламени.
«Опоздали», заметил Клык. «Бедные лохи».
«Партия из Канзас-Сити», спокойно сказал Стикс. «Кому они нужны?» Он покачал головой, глядя на разрушения перед его глазами. «Но это… о, боже. Райделл меня выебет».
«Это всё те ребята. Наверняка их рук дело».
Стикс кивнул, внезапно вспомнив о телефоне, который он по-прежнему сжимал в руке. «Думаешь, они еще там?» Ветер донес слабый крик откуда-то изнутри горящего здания, но никто и не попытался рискнуть броситься обратно внутрь.
«Ты бы рискнул?»
Он горестно покачал головой и нажал кнопку быстрого набора. «Лэнс», прохрипел он, проглатывая кашель, когда линия соединилась. «У нас серьезные проблемы».
……………………………………
Райделл сидел на корточках с большим позолоченным пистолетом Desert Eagle (Орел Пустыни) в руке и поводил дулом .50-го калибра, стараясь яснее проиллюстрировать свою мысль. «Я прояснил ситуацию?», спросил он человека, находившегося перед ним.
Этот человек был примерно того же возраста, что и Райделл, вероятно, лет 45 или чуть постарше. Разница в возрасте между ними была всего лишь в несколько лет, но если байкер был крупным, широкоплечим и жестким, то этот мужик – этот гражданский – был совсем не спортивного телосложения, хилым и дряблым. Райделл ухмыльнулся. Он никогда не переставал удивляться тому, как эти так называемые «несгибаемые и смелые» люди, подобные этому червяку, наверное, считали, что мир будет к ним справедлив. После всего того, что испытал этот идиот, потеряв ту говённую работенку в офисной кабинке, которая у него была, и вынужденный ухватиться за левую халтуру за наличные из рук в руки, предложенную рекрутерами мотоклуба, он все еще считал, что существует такое явление, как игра по правилам. Так он это как-то раз назвал. Райделл давным-давно уяснил себе, что это лишь иллюзии. Мир жесток и полон ненависти, и либо ты используешь его, либо он имеет тебя. Он покрутил Дезерт Иглом в руке, как истый ковбой.
Этот чувак постоянно жаловался. На еду, работу, по поводу всякой ерунды. И настолько достал, что, когда Райделл прослышал об этом от одного из братков, присматривавших за работами, ему пришлось зайти посмотреть на него самому. Примерно наказать.
Важно, думал Райделл, заставить этих лохов знать своё место. Быдло нужно хлестать кнутами, сказал однажды его отец.
Хлюпик пытался что-то сказать, но не смог. Скоро он умрет. Неизбежно, от пули .50-го калибра, пущенной в живот. Райделл сидел рядом с ним на корточках и смотрел на то, как тот истекает кровью на потрескавшийся и уже проросший травой асфальт старого плаца. «Я оставлю тебя лежать здесь», сказал он ему. «Чтобы все остальные видели, как мы обходимся с нытиками».
Он указал стволом пистолета на старые полуразвалившиеся казармы. В них к окнам прильнули лица, всех остальных гражданских, остального рабочего скота, тех, кто мог раньше слышать всю ту херню, которую нес этот болтливый мудила. Возможно, они и разделяли какие-то его мысли, но дальше этого дело не пошло, по крайней мере, теперь уже точно нет.
Райдел встал. «Не думай, что сдохнешь спокойно». Он пнул его ногой в рану, заставив его захныкать. «Лучше всего для меня, если ты заорешь и немного повоешь. Это будет им уроком».
Подошел Лэнс, прибежав по плацу от полуразрушенного блочного строения, которое некогда было офицерскими казармами. Большая часть объектов заброшенной армейской базы Форт-Блейк была «оставлена на месте базирования», как любят это называть военные, и они как раз подошли для нужд мотоклуба «Ночные Рейнджеры».
«Ну что еще?»
«Вы должны это услышать, президент». Ланс протянул свой мобильный телефон. «Перезвонил Стикс».
Райделлу не понравилось выражение лица своего плотного заместителя, и он выхватил у него из рук телефон, раздосадованный тем, что не сможет увидеть последний вздох умирающего. Подняв трубку к уху, он впервые заметил что-то неладное вдалеке, в районе города. Клубы дыма, черные на черном, лениво ползущие в небо.
Он разозлился: «Идиот, ты помнишь, что я сказал тебе в конце нашего разговора, мудила?»
«Босс, нет», сказал Стикс, и по этим словам Райделл понял, что случилось самое худшее. Он крепко сжал пистолет, и, если бы этот байкер, с которым он разговаривал, стоял бы сейчас перед ним, он стал бы вторым, кто сегодня истек кровью на этом плацу. «Это не я виноват, это всё те двое––»
«Где Бродур? Где Сэмми? Я хочу говорить с ними, а не с тобой».
«Бродур… не знаю, где он. Но Сэмми, босс… Сэмми, кажется, мертв». Но до того как Райделл смог задать следующий вопрос, Стикс выпалил: «“Картер” горит! Они его подожгли! Те двое из Чикаго, наверняка, это их рук дело!»
«Они не из Чикаго», проскрежетал Райделл. «Идиот. Что с девками?»
«Точно не знаю. Возможно, они выбрались вместе с ними». Он сделал паузу. «У меня есть фото», гнул Стикс свою линию. «В телефоне!»
«Отправь его мне». Райделл злобно ткнул кнопку «Завершить звонок» и сжал телефон так крепко, что пластиковый корпус хрустнул, издав треснувший звук. Через несколько секунд он загудел, и он уставился на экран.
«Кто это на фотке?» Лэнс завис у него над плечом, пытаясь разглядеть фотки. Они были нечеткими и сняты не в лучшем ракурсе, но, к счастью, благодаря чистой случайности, а не собственному умению, Стиксу удалось заснять этих двух типов в коридоре за кулисами «Картера».
«Вот что происходит, когда я кому-то делегирую свои полномочия», прорычал Райделл. Какую-то секунду ему хотелось разбить телефон о землю и раздавить его каблуками на куски. Он вздохнул сквозь зубы и посмотрел на Лэнса. «Видел их? Найди этих двух и приведи их ко мне».
«Они могут быть где угодно, босс…»
Райделл повернулся и закричал ему в лицо. «Иди и найди их! Тут только три дороги, по которым можно въехать или выехать из этого города! Ты знаешь, как это делают копы, перекрой их! Кем бы ни были эти два кретина, они повредили собственность мотоклуба. Это им с рук не сойдет».
Лэнс кивнул и побежал.
Райделл почувствовал, как что-то коснулось его ноги, и он взглянул вниз, увидев, что тот тип, в которого он выстрелил, пытается схватить его за ногу. Он опустил на него свой сапог и ускорил конец устроенного им показательного урока.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
15
На окраине города, где окрестности теперь вновь стали представлять собой широко открытые пространства и бесконечные темные горизонты, они промчались по дороге мимо заросшего растительностью железобетонного сооружения размером с воздушный ангар. Остатки красочных вывесок на нем позеленели от плесени и разрушения, и везде вокруг него вилась уже сорная трава.
«Гипермаркет» – так стали называть подобные сооружения современные градостроители, строительство которого здесь началось еще в 1980-х годах – громадный торговый центр, окруженный огромными плоскими пространствами автопарковок, где местные жители и солдаты армейской базы могли бы закупаться недорогими потребительскими товарами и продуктами. Но долго это не продлилось, и единственному гипермаркету Дедлайна суждено было испытать медленную и затяжную смерть, которая в конечном итоге оставила его торчать здесь опустевшей громадиной. По прошествии времени его крах оказался первым признаком надвигавшегося упадка города, хотя никто из жителей его не хотел в этом признаться.
Несколько сильных бурь наступившего столетия пробили дыры в его кровле из листового металла во время жестоких зим последних сезонов, и теперь никто не осмеливался рисковать сунуться внутрь опустевшей коробки. Объект был в буквальном смысле заколочен толстыми плитами ДВП на всех дверях и окнах, на которых имелись выцветшие надписи, предупреждавшие о том, что здание находится в небезопасном состоянии.
Джек направил фургон прямо на одну из них, пробив ее и прорвавшись внутрь комплекса сзади, чтобы двигавшимся по дороге не было видно признаков вторжения. Он заглушил двигатель и спрыгнул с водительского сиденья, подняв на полу густую пыль.
Лорел и все остальные девушки коллективно затаили дыхание, когда Джек с Чейзом, вернувшись к разбитым дверям, прислушались. Где-то снаружи в ночи протарахтел двигатель мотоцикла, но удаляясь и угасая. Спустя некоторое время был слышен лишь унылый стон ветра.
«Чисто?», спросил Чейз.
«Чисто», согласился Джек. «Мы скрылись от них, пока что».
Чейз негромко присвистнул, и звук этот отозвался в пустых стенах эхом. «Ого. Взгляни-ка на это местечко. Похоже на конец света».
Джек кивнул. В свете фар фургона были видны некоторые детали оборудования этого огромного магазина, до сих пор привинченные к полу. В отдалении лучи машины отразились в стеклянных дверях давно уже отключенных от электричества мертвых холодильников, и повсюду тянулись рядами пустые полки, которые некогда были заполнены всеми видами продуктов. В дальнем углу, где частично обвалилась крыша, сквозь большую дыру в потолке было видно облачное ночное небо. Чейз метко обозвал это место; словно останки гигантского скелета, этот мертвый гипермаркет вполне мог стать съемочной площадкой для какого-нибудь постпокалиптического фильма ужасов.
«Пойду поищу подходящую позицию для наблюдения», сказал ему Чейз и исчез во мраке.
Джек вернулся к фургону, осматриваясь и примеряясь к помещению на предмет просмотра с разных сторон и возможных путей отхода. Лорел, взяв на себя старшинство, затеяла проверку девушками друг у друга травм, стараясь поддерживать среди них спокойствие.
Его впечатление о ней изменилось. Когда он бросился ей на помощь на автостоянке мотеля, она казалась такой слабой и уязвимой, но теперь Джек видел, что Лорел сильнее, чем казалась на первый, поверхностный взгляд. Да, она испытывала страх, но она не позволяла ему собой командовать. Она многим рисковала, спасая свою подругу, девушку по имени Триш, и он не забыл, что ее храброе, но рискованное появление в машине помимо всего прочего спасло ему жизнь.
«Мы же не можем вот так просто сидеть тут и ждать, правда?», говорила Триш. Ее ужас был вполне неподдельным и ощутимым, и существовала опасность, что он охватит и остальных беглянок, словно внезапный паводок. «Они же найдут нас!»
«Почему мы остановились?», спросила другая. «Почему мы не едем дальше?»
«Бензина мало», придумал Джек, кивая на машину. «Едва хватит миль на пять отъехать от города, а потом двигатель заглохнет».
Лорел пристально посмотрела на Джека: «Тут есть девушки, которые пробыли в этом месте несколько месяцев. Нужно вывезти их отсюда».
«Каждая капля топлива в этом городишке под контролем мотоклуба», сказал Джек. «Невозможно просто спокойно заправиться и поехать. Нужен другой план».
«Он прав», мрачно кивнула дрожавшая от холода женщина постарше. Она сказала, что ее зовут Черри, и что она в Дедлайне уже три месяца, приехала сюда, привлеченная такими же ложными обещаниями, как и Лорел и все остальные. «Нам нельзя так просто отсюда сбежать. А как же остальные?»
«Что за остальные?», спросил Джек. Он посмотрел на Лорел. «Те, из автобуса?»
«Те были лишь новенькими», ответила Черри. «А я говорю о тех, которых они увезли на фабрику». Она обвела всех девушек рукой. «Их гораздо больше, чем нас».
«На фабрику». Джек повторил это слова. «Тот тип, который управлял стриптиз-клубом, Сэмми. Он тоже говорил об этом».
«Эта крыса!», прошипела другая девушка. «Надеюсь, он сгорел там живьем!»
«Больше вы никогда с ним не встретитесь», заверил ее Джек. «Что он имел в виду?»
«Армейскую базу, за городом», сказала Черри. «Раньше она называлась Форт-Блейк, пока ее не закрыло правительство. Райделл и его Ночные Рейнджеры используют ее как базу для своего клуба. Вот туда они и увозят всех остальных. Там как тюрьма. Ну, как в военных фильмах, видели наверно».
«Сколько там людей?», спросила Лорел, побледнев.
«Человек сто может быть?», покачала головой Черри. «Точно не знаю. Я была там только один раз. Но они держат там людей в каких-то бараках, и те вкалывают».
«На кого?», спросил Джек.
«На клуб», настаивала Черри. «Они обещали им платить, но вместо денег те получили рабский труд!» Она покачала головой. «И никто за пределами Дедлайна об этом не знает, или всем на это наплевать».
«Этот не город, а воронка какая-то, выгребная яма», сказала Лорел. «Затягивает отчаявшихся, бедных людей, где они пропадают, и все проходят мимо, никого это не волнует…»
Джек вспомнил кое-что еще, о чем Сэмми говорил там, в клубе. Мы не нанимаем тех, кого будут искать.
Он обнаружил, что она пристально на него смотрит. «Ну так что. У вас есть какой-то план, мистер? Если мы проторчим здесь до завтрашнего утра, то, что вы сожгли это заведения, уже никакого значения иметь не будет. Нас поймают».
«И ох уж они выместят на нас всю свою злобу!», сказала Черри, мрачно кивнув.
Джек взглянул на часы. «Я этого не допущу. На рассвете вы все будет в безопасности. После чего мы разойдемся».
«И как именно это будет сделано?», спросила Триш.
«Я работаю над этим».
Послышались шаги, это вернулся Чейз, появившись из темноты. «Джек, я нашел выход на крышу», объяснил он. «Оттуда видна дорога на запад, но этот путь исключен».
«Почему?»
«Я видел, как они повалили там фуру набок, перекрыв ею обе полосы». Чейз казался каким-то нервным, и Джек увидел, как тот, сам того не замечая, согнул правую кисть, как будто ему было больно. «Без бинокля не разглядишь подробностей, но там лагерем расположилось несколько байкеров. Караулят нас».
Джека сжал зубы. «Голову даю на отсечение, что они устроили то же самое на каждом выезде из Дедлайна».
Чейз кивнул на Лорел и остальных девушек. «Им нужен транспорт, Джек. Большой, быстрый и как можно скорее».
«Автобус!», вдруг воскликнула Лорел. Она повернулась к Триш. «Где автобус, на котором нас привезли из Индианаполиса?»
«Поехал дальше», ответила та. «Я не видела, куда».
«Работать их повезли», настаивала Черри. «Я же говорила, это новая партия. Туда они везут всех, кто им не нужен для развлечений». Она с ненавистью произнесла последнее слово.
«Все дороги ведут к Райделлу», сказал Джек, почти самому себе.
«Это безжалостный убийца», твердила Черри. «Ему нравится мучить». Она замолчала, и Джек задумался о том, что именно видела эта женщина – или, что еще хуже, перенесла – из-за чего она так ужасалась этого лидера «Ночных Рейнджеров». «Если он почему-то вас заметит, то всё. Лучше вообще с ним не связываться и не попадаться ему на глаза».
Джек покачал головой. «Мы уже зашли слишком далеко».
………………………………………
Самолет выровнился, перейдя в горизонтальный полет, и Килнер почувствовал дрожь, пробежавшую по всей длине самолета, от носа до хвоста, когда они миновали воздушную яму. Сидевшая рядом с ним агент Делл впилась пальцами в подлокотники своего кресла, как будто она пыталась выжать из них кровь.
Она заметила его взгляд и поморщилась. «Я вообще-то не очень люблю летать», призналась она. «Не помогло даже то, что я работала над кучей авиакатастроф совместно с NTSB [Национальный совет транспортной безопасности]».
«Она у нас просто лучится оптимизмом», насмешливо сказала Маркинсон. «Разве не так, Кари?»
«Да пошла ты, Хелен», огрызнулась Делл.
Килнер был равндушен к этому обмену репликами, он посмотрел на электронные часы над входом в кабину. «Если бы Бауэр был поумнее, он уже давно бросил бы эту машину и нашел другую».
Маркинсон держала перед собой снимки с дорожной камеры. «Тебе он кажется туповатым?»
«А другой, второй из них, водитель, вот тут я не совсем врубаюсь». Делл постучала пальцами по фото. «Национальный центр борьбы с терроризмом не обнаружил никаких за ним правонарушений на основании визуального анализа, но после этого мы пробили его по федеральной базе правоохранительных органов – и выскочила целая папка с досье на уже мертвого парня».
«Числящегося погибшим», поправил Хэдли, не отрываясь от кипы распечаток, лежавшей перед ним. Он ничего не говорил с того момента, как эти материалы вылезли из принтера самолета, а просто изучал их с пристальным вниманием, не отрываясь. «Чейз Эдмундс – не первый, кто, воспользовавшись национальной трагедией, создал себе новую личность. Такое уже было 11 сентября».
Килнер взглянул на него. «Значит, вы уверены, что это он?»
«Конечно, это он». Хэдли почти ухмыльнулся.
«Неплохо просчитанный ход», сказала Маркинсон. «Вам так не кажется? Я имею в виду, что когда произошел ядерный взрыв в Валенсии, погибли тысячи людей. Ну подумаешь, еще один пропавший без вести, помимо всех остальных? Очень не похоже на то, что кто-нибудь полезет куда-нибудь прямо в эпицентр взрыва и начнет сверяться со стоматологическими картами. По крайней мере, ближайшие пару столетий».
«Не имеет значения, зачем Эдмундс сфальсифицировал свою собственную смерть», сказал Хэдли. «Важно то, что он содействует лицу, находящемуся в федеральном розыске, и возможному убийце. Этот человек был напарником Джека Бауэра в КТО Лос-Анджелеса и состоял в браке с дочерью Бауэра… И будучи тем, кто сам сделал себя человеком-невидимкой, он является идеальным сообщником». Наконец Хэдли поднял глаза и взглянул на них. «Поэтому он может разделить с ним ответственность, когда мы их поймаем».
«Бывший сотрудник Полицейского управления Округа Колумбия», зачитала вслух Делл данные из другого досье на подозреваемого. «Переведен в группу быстрого реагирования SWAT [типа СОБРа – прим. переводчика]… Позже принят на службу в отделение Контр-Террористического Отдела в Вашингтоне и Балтиморе. Демобилизован по инвалидности из-за травм, полученных при исполнении служебных обязанностей». Она покачала головой. «Как будто одного только Бауэра нам недостаточно, а тут еще второй».
«Это ничего не меняет», настаивал Хэдли. «Мы знаем, что наша цель получила помощь со стороны. Теперь у нас есть фото, есть имя. И мы можем это использовать». Маркинсон кивала. «Согласно его досье, у Эдмундса остались дочь и сестра в Сан-Диего. Если мы их найдем, окажем на них некоторое давление…?»
«Так и сделайте», сказал Хэдли. «Позвоните дежурному оперативному помощнику в нашем отделении в Сан-Диего, пусть задержат родственников».
Килнер зашевелился в кресле. «Это действительно настолько необходимо? Эдмундс пропал много лет назад. И ничто не указывает на то, что он все это время поддерживал с ними какие-то контакты. Сомневаюсь, что его семья вообще даже знает, что он жив». Он сделал паузу. «И опять же, это если только при условии, что водитель Бауэра – действительно Чейз Эдмундс».
Хэдли закрыл папку перед собой и открыто на него посмотрел. «Вы собираетесь возражать всему, что я говорю, агент Килнер? Это уже начинает надоедать».
Температура в салоне самолета, казалось, опустилась в этот момент градусов на двадцать. «Я просто выполняю свою работу», возразил Килнер. «Указываю на альтернативные варианты. Учитываю все возможности».
«Смотрите, не окажитесь не на той стороне со своими возражениями», сказал Хэдли. «Когда все это закончится, не забывайте, кто будет писать отчет заместителю директора». У него зазвонил мобильник, и он взглянул на него. Килнер почувствовал, что что-то кроется за изменением выражения лица Хэдли, агент поднял трубку и отошел в начало салона, где его никто не мог подслушать.
Килнер взглянул ему вслед. Когда он обернулся, на него смотрела Маркинсон. «Хватит дразнить медведя», сказала она ему. «Или все кончится тем, что он упрячет тебя в камеру рядом с Бауэром».
«Неужели ты еще ничего не поняла? Хэдли не собирается прятать Джека Бауэра за решетку», тихо сказал Килнер. «Он хочет его убить».
…………………………………
«Ну говори», сказал Хэдли, повернувшись спиной к другим агентам, «что ты накопал?»
«Я думал, что это останется в секрете», сказал Сэл Джейкобс. Агент ФБР звонил ему со своего рабочего места в Центре по борьбе с терроризмом. «А теперь на меня все тут с подозрением косятся и спрашивают, почему это я нарушаю процедуру!»
«Это из-за меня», сказал ему Хэдли. «Тебе ничего из-за этого не будет, я обещаю».
«Тебе легко говорить».
«Не забывай, ради кого мы это делаем, Сэл. Для тебя Джейсон Пиллар был таким же наставником, как и для меня».
«Знаю. Знаю, мы оба ему многим обязаны». Джейкобс вздохнул. «Ну смотри, я связался с дивизионом в Миссури и попросил их спецов проследить за чем-то необычным».
Хэдли кивнул. Маршрут, по которому двигался Бауэр, когда был сделан снимок, как раз входил в оперативную зону, находившуюся в ведении управления ФБР в Сент-Луисе. «Продолжай».
«Прогнозирование возможного маршрута Бауэра ведет лишь к нескольким захолустным мелким городишкам и фермерским хозяйствам. В настоящее время из Канады движется штормовой фронт, поэтому ничего там летать не может, а это означает, что его целью не является какая-нибудь взлетная полоса. Он должен сейчас находиться где-то на проселочных дорогах, Том, не вылезая на федеральные трассы, где его могут засечь».
Он снова кивнул. «Согласен с тобой на все сто. Мы упремся прямо в эту бурю примерно минут через двадцать. Как это связано с Сент-Луисом?»
«Оказывается, наши коллеги в Миссури прослушивают телефоны банды аутло-байкеров, занимающихся там контрабандой. Дело погрязло в бумажной волоките и, кажется, закончится ничем, но они пока еще все же за ними следят. Разрешений на записи голоса нет, только метаданные, так что толку от этого мало… Ну сам знаешь, как это обычно сегодня происходит. Если мразь не связана с Аль-Каидой, она в самом низу списка приоритетных целей…»
Хэдли начинал терять терпение. «Ближе к делу, Сэл».
«И вот прослушка их номеров просто обезумела. Горят лампочки все телефонов, которые они отслеживают. Кто-то сильно обеспокоил чем-то этих байкеров».
Он раздраженно прошипел: «И с какой стати меня должны волновать эти разборки на местном уровне, в этой глухой дыре?»
«Прослушка перехватила пересланное фото. Один из этих идиотов послал его открытым незащищенным сообщением. Ну, по закону, оно является неприемлемым в качестве доказательства, но…» В голосе агента появились самодовольные нотки. «Ну давай, спроси меня, чье лицо находится на фото».
«Бауэра?»
«Мальчики и девочки в Сент-Луисе думают, что да».
Хэдли почувствовал прилив адреналина. «Где?»
«Сент-Луис сейчас отравляет свои данные тебе в самолет. Ты должен скоро их получить». Джейкобс немного помолчал. «Думаю, я воздам этим свой долг».
«Не совсем», сказал Хэдли. «Есть еще кое-что. Мне нужно все, что у нас есть на этих байкеров. Мне нужно знать, кто у них там главный».
«Щас гляну…» Он услышал, как Джейкобс стучит по клавиатуре. «Бенджамин Райделл. Многочисленные разбойные нападения, покушения на убийство, участвовал или подозревается в куче других преступлений. Просто очаровашка».
В голове у Хэдли начал формироваться рискованный план, но из-за предупреждения О'Лири, которое не выходило у него из головы, Хэдли знал, что ему придется идти в обход правил, чтобы довести эту операцию до конца. «Дай-ка мне номер мобильника, с которого Сант-Луис вытащил фотку».
«Зачем?»
«Просто сделай это, Сэл, ладно?»
……………………………….
Чейз взял из спортивной сумки один из автоматов MP5/10 и вернулся на крышу, используя его диоптрический прицел в качестве своеобразного импровизированного бинокля. Его нельзя было считать реальной заменой прибору ночного видения, но это все, что у него было, и в данный момент это казалось выходом из положения. Приспособиться, импровизировать, двигаться вперед. Он не был новичком в экспромтах, умел придумывать на ходу, и все же при этом Чейзу очень нужен был хорошо продуманный план атаки.
Еще пару часов назад он думал о том, как ему убить время, дожидаясь проезда грузового поезда из Чикаго, а теперь вот они вдруг очутились в самом пекле крестового похода против жестокой банды преступных байкеров.
Он огляделся. «Где я, черт возьми?», спросил он себя. «Что я тут делаю? Я не хочу тут погибать, неизвестно где, в этой глуши».
Мысль была прервана судорогой, схватившей его правую руку, и нервы его внезапно ожгло.
Он выругался. Прихватило его очень круто, так сильно не было уже в течение довольно долгого времени, и он выронил автомат, опустившись на корточки. Чейз судорожно задышал, и он почувствовал, что лоб у него покрылся потом, несмотря на холодный ветер на крыше заброшенного магазина. Рыча, он с усилием сжал руку в кулак и ударил им по вентиляционному выходу, словно пытаясь сбить мучительный ожог нервов другой болью. Это не помогло, и поэтому ему пришлось сидеть там долгие мучительные минуты, терпя эту боль, пока, наконец, слава богу, она не начала ослабевать.
Когда к его онемевшим пальцам вернулись ощущения, он неуклюже открыл бутылочку с таблетками и вытряс одну из них в рот, хрустнув по ней зубами. Чейз услышал, что сзади кто-то идет, и сунул упаковку обратно, когда у лестницы, ведущей на первый этаж, появилась чья-то тень. «Джек…»
Тот кивнул и показал ему бумажку, которую держал в руке. «Вот, пытался на свой сотовый получить онлайн-карту этого района, но в этой части города нет сигнала. Поэтому Черри нарисовала вместо нее вот это, по памяти».
Чейз вымученно улыбнулся, подобрав автомат там, куда тот упал. «Устаревшие технологии все же лучше, чем никакие».
Джек показал ему план. «Бывшая армейская база вот здесь», сказал он, указывая на рисунок. «Можно проехать по пересеченной местности, избегая дорог». Он сделал паузу. «Если ты к этому готов».
Чейз замялся. «Если бы ты не хотел, чтобы я тебя прикрывал, ты бы мне сегодня не позвонил. Верно?» Он произнес эти слова, словно защищаясь чуть сильнее, чем ему того хотелось.
«Долго ты уже принимаешь таблетки?», спросил Джек, чуть помолчав.
Первым его побуждением было солгать. Так он поступал всякий раз, когда поднимался этот вопрос, когда он лгал Рокеру или врачам в бесплатной поликлинике или же самому себе. Он посмотрел на Джека. «Ты понял это, да? Наверно, мне не стоит этому удивляться. Я имею в виду, ты же знаешь всё и обо всем, так? От Джека Бауэра не увернуться».
«Я был в таком же положении, Чейз». Он посмотрел в сторону. «И ты это знаешь. Я бросил, избавился от этой зависимости, но после того, как ты сам это испытаешь, сразу же замечаешь признаки».
Чейз показал ему таблетки. «Обезболивающие. От повреждения нервных окончаний».
«Они еще действуют, помогают тебе?» Вопрос этот не был осуждающим, просто прямым и без всяких эмоций.
«Не так хорошо, как хотелось бы».
Он вздохнул. «Прости».
«Прости?», воскликнул Чейз, стараясь подавить приступ горечи. «Черт, это же ты отрубил мне руку! И я так и не смог вернуться к нормальной жизни!»
«Если ты скажешь мне, что ты контролируешь свое состояние», сказал Джек, «я не стану в тебе сомневаться. Но мне нужно, чтобы ты это подтвердил».
Казалось, Чейзу понадобилась вечность, чтобы подобрать слова: «Я справлюсь».
«Хорошо». Джек подошел к краю крыши и выглянул наружу. «У меня в сумке есть пара бронежилетов. Мы их наденем. Рации тоже возьмем. Лорел со всеми остальными останутся здесь, чтобы не высовываться».
«Значит, мы проникнем туда, отыщем остальных людей, которых заманили Ночные Рейнджеры, захватим этот автобус и вывезем их оттуда».
«Да».
Несмотря на свое состояние, Чейз немного улыбнулся тому, что Джек сам это вслух не проговорил. «Райдел со своими гавриками совсем не обрадуются нас там увидеть. И мы не знаем, что мы там можем обнаружить».
«У меня есть кое-какие подозрения», сказал Джек. «Я не покину Дедлайн, пока в этом не удостоверюсь». Он внезапно повернулся лицом к своему бывшему напарнику. «Я знаю, что ты думаешь. Что нам не стоит сражаться в каждой битве, с которой мы сталкиваемся. Может, это и так. Но если этого не сделаем мы, здесь, сейчас, сегодня, именно этой ночью… то кто еще, черт возьми?»
Чейз печально кивнул и посмотрел на часы. «Время тикает».
………………………………
Он закуривал сигарету, когда услышал вибрацию, а затем какую-то мелодию, и только потом наконец понял, что звук исходил от телефона Лэнса, который все еще лежал во внешнем кармане его куртки, куда он его сунул.
На дисплее высветилась надпись: «НОМЕР СКРЫТ», и на секунду он задумался, не отшвырнуть ли ему смартфон. Ночь и так обещала кучу проблем, и не хватало еще, чтобы какая-нибудь новая обрушилась на него из этой трубки, нарушив его спокойствие.
Он затянулся и ткнул кнопку. «Кто это еще, блин?»
«Мне хотелось бы поговорить с Бенджамином Райделлом», произнес голос, который он не узнал. На заднем фоне он услышал какое-то странное жужжание, из-за которого ему захотелось заскрипеть зубами.
«Последними, кто называл меня Бенджамином, были няньки в детдоме, чувак, и ты точне не из них».
«Это специальный агент Томас Хэдли, Федеральное Бюро Расследований. Насколько я понимаю, вас интересует человек, которого я разыскиваю. Человек на фото, которое вам отправили?»
Райделл замялся, лихорадочно соображая. Этот шутник, он что – серьезно? Откуда у федералов этот номер? Его подставили? «Понятия не имею ни о каких фотографиях», сказал он. «Я просто нашел этот телефон, на тротуаре валялся. Я вешаю трубку».
«Это будет ошибкой», ответил голос. «Тогда вы упустите возможность заключить сделку, которая могла бы принести немалую пользу мотоклубу “Ночные Рейнджеры”».
Он хотел уже прервать звонок, но все же он его чуть заинтриговал, заманивая. Он не смог удержаться и задал вопрос: «Какого рода сделку?»
«Человек на фото и его сообщник. Мне они нужны. Подумайте, что бы вы хотели получить взамен».
На лице у Райделла мелькнула коварная улыбка. Совершенно неожиданно этот вечер, кажется, начал улучшаться.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
16
Траву, окружавшую Форт-Блейк, так долго никто не косил, что она густо разрослась и стала высотой по пояс. Этого оказалось более чем достаточно для Джека и Чейза, чтобы скрытно приблизиться к базе, пригнувшись и быстро двигаясь к повалившейся ограде – всему, что осталось от бывшего периметра базы.
Подавая знаки рукой, Джек двинулся к полуразрушенному доту, полуврытому в землю. В шестиугольнике из коричневого крошащегося бетона воняло мочой животных, но он предоставлял им возможность скрытного наблюдения, откуда они могли следить за своими целями.
«Вижу людей», сказал Чейз. «У костра снаружи того двухэтажного здания справа».
Джек кивнул. Он услышал приглушенный грохот – двое байкеров разъезжали туда-сюда перед разрушающимися офицерскими казармами, и каждый из них словно пытался заглушить другого рычанием двигателей своих переделанных под себя Харлеев. Другие байкеры стояли вокруг огня, разожженного в бочке из-под бензина, бухали и смеялись, греясь, так как начало холодать. Холодный воздух становился все более сырым. «Приближается буря», сказал он тихо. «Она нам может помочь, если повезет».
«Знаешь», начал Чейз, «иногда ловлю себя на том, что спрашиваю себя, куда, черт возьми, подевался мой значок». Он похлопал себя по груди, там, где поверх его черного бронежилета висел бы федеральный щит, если бы это была законная операция. «Но потом я вспоминаю, что мы не копы. И не КТО».
«Мы сознательные граждане», сказал Джек, не поворачиваясь, в отголосок тому, что Чейз сказал Триш в стрип-клубе.
«Просто хочу точно знать, каковы правила боя. Мы не на Диком Западе».
Джек кивнул на мужиков, орущих и улюлюкающих двум байкерам, выделывавшим пыльные круги на плацу. «Ты в этом уверен?» Он помолчал. «Правила такие же, как всегда. Есть цели, и есть потенциальные цели. Всё от них зависит, смотря как они себя поведут». Словно подчеркивая свою мысль, Джек молча проверил на груди ремень своего MP5/10. Он переключил предохранитель на режим одиночных выстрелов. «Только не спеши стрелять, пока мы не проникнем внутрь. Как только один из этих отморозков поймет, что мы тут, он сразу же позовет своих подельников, и они все сбегутся».
«Понял», ответил Чейз. Он поднял свой автомат и осмотрел окрестности в прицел. «Вижу огни, на дальней стороне плаца. Из других зданий. Дым из труб».
Джек ответил не сразу. Он почувствовал вибрацию, сбоку в кармане, где у него лежал его мобильный телефон. Осторожно, чтобы не было видно светящегося экрана телефона, он склонился над устройством и всмотрелся. Текстовое сообщение, которое он пытался отправить из заброшенного гипермаркета, наконец, было отправлено; очевидно, неустойчивое и неравномерное покрытие сети в Дедлайне с трудом доходило иногда сюда, но не дальше. Он отключил телефон и сунул его обратно во внутренний карман.
«Вижу человека, выходящего из бывших офицерских казарм», сообщил Чейз, по-прежнему глядевший в прицел.
«Узнаешь кого-нибудь из клуба?»
Чейз покачал головой. «Неа. Не знаю, кто это, но видно, что кто-то влиятельный среди них».
Джек мог различить лишь звуки голосов, но не слова. Чейз, похоже, был прав. Появление этого человека заставило остальных шумных байкеров замолчать.
……………………………………
Райделл спустился по потрескавшимся ступенькам туда, где его ждал Лэнс у горевшей бочки, и его главный помощник кивнул ему головой.
«Босс», сказал он. «Мне понравилось, что ты попросил сделать. Перекрыть выезды из города и поставить на каждом блок-посту наших людей».
Он рассеянно кивнул. «Те, кто остался, пусть разделятся и начнут прочесывать весь город. Каждое здание. Если что-то найдут, то никому не предпринимать никаких действий, пока сначала не переговорят со мной, ясно?»
«Ясно», повторил Лэнс. «Хочешь замочить этих лохов сам?»
«Замочить их – последнее, что у меня на уме».
«Что?», нахмурился Лэнс. «Но “Картер”… Сэмми…» Я имею в виду, они же пролили нашу кровь. Они навредили клубу. И должны поплатиться за это».
«Мне они нужны живыми», настаивал Райделл. «С некоторыми телесными повреждениями, возможно…» Он пожал плечами. «Да, конечно, это возможно. Но чтобы еще дышали. Эти суки стали товаром».
Лэнс двинулся за Райделлом, туда, где стоял его байк – Dyna Super Glide кастом (на заказ), черно-латунный. За ним шагали два других байкера, «почетный караул» президента клуба. «Ты куда-то едешь?», спросил Лэнс.
«Дождись меня здесь», сказал ему Райдел, не ответив на его вопрос. «Следи за парнями и за фабрикой, пока меня нет». Он уселся на свою большую машину и ногой завел двигатель байка. «Мне нужно кое-что утрясти. Где Клык?»
«В городе», ответил Лэнс, еще сильнее смутившись и ничего не понимая. Он подошел ближе, понизив голос: «Босс, что за… товар? Что всё это означает?»
На лице у Райделла лишь появилась хищная акулья улыбка. «Это означает, что мы не единственные, кто желает воткнуть на кол головы этих мудаков». Он ткнул двумя пальцами ему в глаза. «Будь начеку». Он газанул, и Суперглайд с грохотом помчался прочь, направляясь обратно к шоссе, а вслед за ним и два других байка.
…………………………………
Постов у Ночных Рейнджеров оказалось не так много, и Чейз подумал, что это, возможно, потому, что они самодовольно не ожидали нападения. Здесь байкеры вовсе не чувствовали себя в опасности, это было видно по всему. Они владели этим городком Дедлайн целиком и полностью, и он вполне мог себе представить, что мысль о том, что кто-то может встать у них на пути, никогда даже не приходила преступной банде в голову. Эти ребятки сколотили себе тут собственное небольшое государство в государстве, прямо посреди всего штата, и заправляли тут всем, словно банда средневековых мародеров.
Этим-то Чейз с Джеком и воспользовались. Они немного изменили маршрут своего продвижения от полуразрушенного дота и, скрываясь за рухнувшей стеной, стали приближаться к плохо освещенным зданиям, которые он ранее заметил. Когда они подошли поближе, Чейз понял, что эти старые ветшавшие деревянные лачуги некогда были солдатскими казармами Форт-Блейка. Некоторые из них уже разваливались, с обрушившимися крышами и стенами, поврежденными бурями, ветрами и многолетним пренебрежением, но по всем остальным было видно, что там живут люди.
Каждая такая ветхая казарма-барак была приподнята над землей на толстых кирпичных опорах, и Джек незаметно проскользнул к ближайшей из них, прижавшись к внешней стене. Их никому не было видно здесь, потому что было совсем темно, небо, на закате еще ясное, теперь затянулось тучами. Это сыграло им на руку – облачность означала отсутствие лунного света и меньшую вероятность быть замеченными.
«Слышно что-нибудь?», прошептал Чейз.
«Голоса», ответил Джек, напрягая слух, чтобы расслышать что-то сквозь доски стены. «Не могу различить слов». Он выпустил из рук свой MP5/10, автомат повис на ремне, а сам он приподнялся, чтобы взглянуть в грязное, потрескавшееся стекло окна. «Прикрой меня».
Повернув голову чуть в профиль, чтобы его было видно как можно хуже, Джек заглянул внутрь. Через некоторое время он опустился и наклонился к Чейзу.
«Байкеры?»
«Нет», покачал головой Джек. «Пленники. Их там десятки, в каждом углу, битком. Должно быть, это барак, где живут те, кто вкалывает на потогонной системе Ночных Рейнджеров».
«Очень сомневаюсь, что они там шьют поддельные под известные бренды кроссовки».
«Нам нужно смотреть в оба», сказал Джек. Он поманил Чейза за собой, и они двинулись вперед, осторожно и скрытно.
Обогнув угол другого барака, Чейз заметил открытый ангар без стен с широкой жестяной крышей с небольшим скатом. Под ним находилось два ничем не примечательных закрытых грузовика, стоявших по обеим сторонам старого автобуса «Greyhound», покрытого дорожной пылью. «Гараж?», спросил он.
Джек кивнул и показал на стоявшую там группу байкеров, сгрудившихся вокруг обтекателя мотоцикла, в котором отсутствовал топливный бак, массивной машины, вокруг которой на жирной белой простыне было разложено множество деталей. И каждый из этих Ночных Рейнджеров предлагал что-то свое, противоречившее советам других, о том, как лучше всего отремонтировать байк, и этот разговор уже угрожал перейти в драку.
Они отпрянули; с этой стороны казарменных бараков пройти незамеченными было невозможно. Им придется искать другой путь.
«И как нам захватить автобус?», прошептал Чейз, когда они присели под куст между двумя бараками.
«По очереди, одну цель за другой», ответил Джек. Он показал на плац, на другой стороне которого находилось что-то вроде бывших гаражей, похожих на бункеры, некогда предназначавшихся для танков и бронетехники. Оттуда из труб по всем бетонным крышам довольно устойчиво шел дым, который ранее заметил Чейз. Ему показалось, что он почувствовал слабый запас аммиака, но в таком сыром воздухе трудно было судить наверняка. «Нам туда», сказал Джек. «Смотри-ка».
Передние двери одного из бункеров открылись, и Чейз увидел, как оттуда вышла группа грязных оборванных людей. Мужчин и женщин, с бледными и запачканными лицами, они вышли оттуда нестройной шеренгой и направились к казармам. С ними шли три байкера, каждый из них был вооружен то ли дробовиком, то ли электрошокером, каким погоняют скот. Они вели своих поднадзорных со скучающей жестокостью равнодушных к заключенным тюремных охранников, покрикивая на тех, кто двигался слишком медленно.
Все эти рабочие на вид были доведены до крайнего истощения, чуть не валились с ног, и Чейз не мог не задаться вопросом, сколько же они тут находятся. Он почувствовал, что и Джек рядом с ним напрягся, когда один из байкеров прикладом своего автомата ударил одного из них, пожилого мужчину, наказывая за то, что тот еле передвигал ноги.
«Пересменка», заметил Джек. «Вот тут у нас есть шанс».
«Мы не сможем убрать сразу всех троих», заметил Чейз.
«А мы и не станем. Мы поступим хитрее. Эти идиоты невнимательны. Мы этим воспользуемся». Джек, присев, спрятался за стеной пустого барака. Охранники подошли к двери.
Чейз бросил взгляд через плечо, когда Джек сменил позицию. Байкеры затолкали рабочих в один из бараков, а затем двинулись дальше, поднимать следующую «смену». Они стали колотить по стенам казармы своими электрошокерами и угрожать. Никто не осмелился возразить, заметил он, и это о многом говорило. Эти люди, похоже, были полностью сломленными и отчаявшимися, смирившимися со своей судьбой.
Наблюдая из-за угла здания, Чейз увидел, как из барака стала выходить новая группа, они жались от страха, что их будут бить. Он почувствовал, как Джек коснулся его плеча и обернулся. Тот сунул ему в руки тяжелое, грязное армейское одеяло, которое он снял с окна – им, видимо, прикрывали разбитое стекло. У Джека на плечах была примерно такая же накидка, превратившаяся в некое импровизированное пончо.
«Опять под прикрытием», тихо сказал Чейз. «Потому что в прошлый раз все так замечательно получилось».
«Пошли», резко буркнул Джек. «Примкнем к группе сзади. Они не ведут подсчет людей».
Чейз кивнул и постарался изо всех сил не обращать внимания на слабую вонь этого одеяла, обернув его вокруг себя. Оно было достаточно большим, чтобы скрыть его бронежилет и небольшой автомат, но все равно он постарался согнуться и как можно сильнее съёжиться, держа его крепче на груди. Он опустил голову вниз, глазами в землю, и поплелся вслед за остальной группой заключенных.
Джек шел рядом с ним, прижав руку к лицу, как будто оно у него поранено. «Будь готов. Если они нас выявят, нам придется импровизировать».
«Как всегда».
…………………………
В конце концов крики утихли, сменившись слезливым бормотанием, только оно и было слышно Зиминовой из-за шума быстрой реки. Она, прижавшись к дереву, стояла и курила одну из тех длинных, отвратительных польских сигарет, которые были ее единственным минусом из-за пристрастия к ним, и дожидалась окончания допроса.
Базин был мастером импровизационного допроса, надо это признать. Забрав с собой на вертолете хакера Матлоу, ее командир приказал пилоту пролететь несколько миль на север, туда, где по краю леса бежала быстрая и глубокая речка. Они посадили вертолет у берега, и Базин с Экелем вдвоем подтащили раненого американца к воде и начали окунать его головой в воду, запугивая утоплением. Базин делал это снова и снова, там, в прозрачной ледяной реке, при свете фонарика в руках Экеля.
Зиминова этого не видела, но не могла не слышать. Сначала фыркающие и плюющиеся разъяренные реплики Матлоу. А затем, как быстро подорванные злость и досада его сменились подлинным страхом, смиренным и подобострастным ужасом. Наконец, когда холод проник ему во все кости, угрожая гипотермией, он сломался.
В конце концов она услышала, как он истово, бешено заплескался в воде, а затем все затихло, было слышно только как вода бежит по камням. Она повернулась и сделала шаг навстречу Базину, который прошел по траве, отряхивая свои огромные боксерские кулаки. Экель нес за ним его куртку, почтительно следуя за ним на расстоянии одного или двух шагов.
Зиминова даже спрашивать не стала, заговорил ли Матлоу. Конечно же, заговорил. В этом невозможно было сомневаться.
Базин посмотрел в небо, и она тоже. Начинался дождь, моросящие мелкие капельки стали падать с неба, густо заволоченного облаками.
«Что удалось узнать?», спросила Зиминова.
«Немало полезного», ответил он, взглянув в сторону пилота Агусты. Базин покрутил в воздухе пальцем, и она увидела, как тот кивнул. Он стал щелкать выключателями в кабине, и лопасти вертолета начали медленно и вяло вращаться вокруг центральной втулки. «Бауэр планирует добраться до своей семьи в Лос-Анджелесе по железной дороге».
«Поездом. Как это по-европейски».
«Бауэр действует вместе с тем самым Уильямсом, как мы и предполагали. Мне удалось убедить Матлоу выдать все то, что ему было известно. Он назвал места, где Бауэр сядет и сойдет с поезда».
«Я свяжусь с Ёлкиным и Магером, пусть перенаправят свою группу».
Базин длинно и медленно выдохнул, и этот выдох превратился в ночном воздухе в пар. «Возможно, это наш последний шанс перехватить его. Двигаться нужно быстро, но и осторожно. Если мы теперь упустим Бауэра…» Он осекся, но затем снова вернулся из задумчивости. «Пока мы там работали, не поступало никаких новых сообщений из аппарата президента?»
«Ничего нового от Суварова и его людей», подтвердила она. «Его самолет приземлится в Москве через несколько часов».
«Возможно, к тому времени у меня будет о чем им сообщить», сказал Базин.
Она посмотрела чуть в сторону, мимо своего командира. «А Матлоу… Вы оставили его там, в реке?»
Базин прозаично кивнул. «Утопление в воде – трагический конец, и он встретил его без всякого мужества». Он направился к вертолету, звук двигателя стал громче, и Зиминова последовала за ним, бросив по дороге сигарету в быструю речку.
…………………………………
Двери в бывший парк бронетехники базы были стальными, в дюйм толщиной, на ржавых роликовых колесах, и они жалобно проскрипели, когда их протащили по рельсам, закрыв за вошедшей внутрь группой. Байкер с дробовиком, который был столь щедр на оскорбления и жестокие подталкивания, показал большим пальцем через плечо на верстаки, установленные по всему пространству бункера. «Начинайте работать, пидоры», рявкнул он. «Мне уже надоело следить тут за вами».
«Ёооооо», выдохнул Чейз, осознав масштабы производственных операций «Ночных Рейнджеров».
Джек ничего не сказал, но он явно разделял мнение своего друга. Когда военные покинули эти бывшие танковые гаражи, они демонтировали всё оборудование, остался лишь голый бетон и огромное, отдающееся эхом пространство с низкими потолками и прочнейшими стенами, способными выдержать артиллерийский снаряд. Мотоклуб приспособил для своих нужд танковые отсеки, немного их переделав и установив здесь переносные генераторы, питавшие промышленные светильники и оборудование. Тут рядами стояли металлические верстаки и рабочие станки, и над ними стоя трудились люди, лица которых были скрыты использованными хирургическими масками или свиными рылами тяжелых резиновых респираторов. Джек увидел красные металлические бочки с ромбами предупредительных надписей, полимерные мешки с порошком и большие ёмкости для жидкостей, белые пластиковые кубы размером с небольшой автомобиль. Внутри было жарко, в воздухе стоял густой дух отработанных химикатов, мгновенно обволакивавший горло внутри. Аммиак, водород, ацетон – все это смешивалось для получения крайне неприятного варева, от вида и запаха которого ему захотелось выйти обратно на свежий воздух.
Причина ослабленного, болезненного состояния работавших здесь людей теперь была ясна; это место было токсичным кошмаром, наполненным всеми возможными видами смертоносных химических соединений. И конечный результат всего этого, конечный продукт, производившийся в ходе этих «работ», выкладывался на сушильных стеллажах, стоявших вдоль одной из стен помещения. В стальных лотках лежали горки похожих на леденцы молочно-белых кристаллов размером с 10-центовую монетку неправильных форм. Часть рабочих их размельчивала, а затем все это взвешивалось и необходимое установленное количество расфасовывалось в небольшие мешочки под бдительным надзором байкера с бейсбольной битой, лежавшей у него на плече.
Метамфетамин. Не удивительно, что «Ночные Рейнджеры» занимались незаконной уличной разновидностью мощного стимулятора – обычным явлением стало то, что реализовывали эту наркоту банды аутло-байкеров – но тот факт, что они сами занимались изготовлением кристалл-мета, и в таком масштабе… Это было неслыханно.
«Это не мет-лаборатория», пробормотал Чейз. «Это целая фабрика по производству мета».
Здесь на стеллажах, должно быть, лежало только что изготовленных кристаллов на многие тысячи долларов, прикинул Джек, и это только то, что ему было видно сейчас. Вместо того чтобы готовить небольшие партии дури в каком-нибудь трейлерном наркопритоне, мотоклуб оборудовал целый цех в руинах Форт-Блейка. И теперь вдруг все вставало на свои места. Дедлайн не просто был случайно избранным байкерами городком, над которым Ночные Рейнджеры решили водрузить свой флаг, он был связующим центром их противозаконных операций. Принудительная проституция в стриптиз-клубе и рабский труд являлись всего лишь побочными их предприятиями. Отравленным сердцем всего их бизнеса была наркота.
«Эй вы!» Один из охранников увидел, как они замешкались, и толкнул Джека в плечо. «Чё ты уставился, бля, тормоз? Иди работай––»
Байкер замер на месте, когда Джек отреагировал на толчок, и его импровизированная накидка соскользнула, прежде чем он успел ее остановить. Бандит увидел под рваным одеялом пистолетную рукоятку MP5/10 и отшатнулся, вытаскивая из-за пояса револьвер.
Джек и Чейз мгновенно отреагировали, сбросив с себя маскировку, подняв свои автоматы и щелкнув предохранителями. По рядам рабочих пробежал страх, и раздались отдельные выкрики. Оба наших героя автоматически заняли огневые позиции, Чейз повернувшись к задней части гаража, а Джек целясь в сторону дверей. Тем не менее, он пока не решился начать стрельбу.
«Нажмешь на курок, и ты труп!», зарычал Джек на байкера с пистолетом, а его подельники тем временем тоже схватились за свои пушки. «Одна шальная пуля, и все это место превратится в ад кромешный! Хотите рискнуть?»
Все замерли. Предупреждение Джека не было шуткой, и все здесь это прекрасно понимали. Процесс изготовления кристалл-мета, по методу, получившему название «красный, белый и синий», крайне опасен из-за использования ряда летучих, быстро испаряющихся химических веществ. Составными частями опасного коктейля являлись фосфор, соляная хлористо-водородная кислота и метиламин. При неправильной эксплуатации и плохом контроле в мет-лаборатории могут образовываться ядовитые или взрывоопасные газы, такие как фосфин и водород. Хуже всего был так называемый «Вилли Пит», белый фосфор, который мог воспламениться при контакте с воздухом и гореть с ужасающим жаром.
«Тебе выбирать», сказал ему Джек.
Лицо байкера расплылось в медленной безумной улыбке, и он убрал палец с курка пистолета. Его друзья сделали то же самое, ослабив давление на свои курки, и взамен этого схватились за другое оружие. «Не знаю, кто ты такой и откуда, черт, ты тут появился…», продолжил он и вытащил другой рукой изогнутый нож – керамбит, жуткий, согнутый когтем клинок, сверкнувший на свету, когда он стал вертеть его пальцами. «Думаю, я это узнаю, когда закончу тебя потрошить».
Джек выпустил из рук свой MP5/10, и тот повис у него сбоку, слегка болтаясь на пружинящей лямке. «Ну рискни», сказал он.
………………………………
«Так нельзя», услышал Килнер слова пилота. «Сэр, я в курсе, что мне приказано, но я не могу здесь садиться».
«Вы сделаете то, что я вам прикажу, и без всяких возражений!», рявкнул в ответ Хедли. «Я вам назвал место, так что немедленно там садитесь!»
Маркинсон и Делл обменялись тревожными взглядами, но Килнер не собирался дожидаться разъяснений. Он двинулся к кабине Сессны, хватаясь за кресла по пути, чтобы не упасть. Через час после того, как они вновь поднялись в воздух, самолет вошел в полосу плохой погоды, и, несмотря на все мольбы пилота разрешить ему повернуть и найти другой маршрут полета на Запад, Хэдли всякий раз отказывал. Теперь же казалось, что их перепалки грозили вылиться в нечто гораздо худшее.
«В чем дело?», спросил Килнер, добравшись до дверей кабины.
«Не ваша компетенция, тут я решаю», огрызнулся Хэдли, яростно на него посмотрев. «Вернитесь на место и сядьте».
«Хочет, чтобы мы сели», сказал второй пилот, держа в руках карту.
«В чем же проблема?»
«Потому что там нет чертовой взлетно-посадочной полосы!», сказал пилот, вспыхнув. Он вырвал карту у второго пилота и ткнул пальцем в то место, которое совершенно явно являлось длинным участком шоссе. «Это дорога, а не посадочная полоса!» Он покачал головой. «Специальный агент Хэдли, не знаю, откуда вы получаете информацию, но мы не можем там сесть. И точка».
«Вы обучены совершать аварийную посадку на подобные участки поверхности», возразил Хэдли. «Этот самолет более чем способен это сделать».
Килнер не мог поверить своим ушам. «Хэдли, подождите. Вы что – серьезно…?»
«Я сказал вам не вмешиваться!», зарычал Хэдли. Он набросился на пилота и ткнул пальцем в воздух перед его носом. «Слушайте сюда. Посадите этот самолет там, где я вам сказал. Иначе я сделаю так, что вы потеряете свои «крылышки» [т.е. погоны], свою пенсию и всю свою карьеру! Джек Бауэр – самый опасный сейчас человек во всей Америке, и он находится там, внизу! Мы теряем его, и я вас уничтожу за это. Будьте уверены». Его слова были произнесены громовым голосом, и все находившиеся в этот момент в самолете не сомневались, что Хэдли выполнит свое обещание. Рука агента потянуласб к кобуре, и Килнер побледнел.
Но тут пилот угрюмо кивнул. «Хорошо. Вернитесь в салон и пристегнитесь. Я делаю это против собственного желания. И будьте уверены, я подам такую жалобу дивизионному командованию, когда это закончится, что вам в страшном сне не приснится».
«Просто посадите нас, и всё», огрызнулся Хэдли и пробрался мимо Килнера обратно к своему креслу.
«Это и произойдет», горько сказал пилот. «Так или иначе».
Килнер сел в кресло и плотно пристегнулся ремнем безопасности, когда самолет стал резко снижаться. «Понимаю, вам очень хочется схватить Бауэра», сказал он, «но вы подвергаете наши жизни опасности!»
Минутная ярость, охватившая Хэдли, прошла так же быстро, как и нахлынула на него. «Я уже рискнул всем, чтобы найти его», ответил он и отвернулся, глядя в окно, когда навстречу им стремительно стала приближаться земля.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
17
Байкер с кривым керамбитом двинулся на Джека, с безумно вытаращенными глазами и смеясь. При резком свете промышленных прожекторов у себя за спиной ему было видно, что этот Ночной Рейнджер пользовался своим положением в цеху нарко-лаборатории, получая таким образом доступ к потреблению свежего продукта; зрачки его были темными и расширенными.
Разборка с агрессивным нападающим, находящимся под воздействием химических препаратов, это всегда повышенный уровень риска. Человек под метом опасен и непредсказуем в своих действиях, которые Джек учесть не мог. С обычным противником можно рассчитывать на то, что тот отреагирует предсказуемым образом, и опытный боец способен оценить степень угрозы и ее парировать. Но бесполезно было пытаться предугадывать что-то в случае с этим типом, скакавшим с ножом и рубившим им в воздухе, цель у которого была лишь одна – зарезать Джека Бауэра как можно быстрее и как можно более зверским образом.
Если бы их было только двое, Джек увеличил бы дистанцию между ними, дав байкеру возможность растерять импульс своих движений, и дожидаясь подходящего момента для нанесения удара. Но в сложившихся условиях это было неприемлемо. Здесь, среди всех этих верстаков и бочек с химикатами, ему не хватило бы места для маневров, и здесь на близком расстоянии от дерущихся было много гражданских, которые мешались под ногами или могли стать случайными побочными жертвами. Ему нужно было быстро с этим разобраться. У байкера имелось здесь еще три сообщника, и Джек не мог ожидать от Чейза, что тот в одиночку с ними справится.
Керамбит просвистел в воздухе, описав горизонтальную дугу, примерно на уровне горла Джека. Он уклонился от ножа, отстранившись назад, но недостаточно быстро, чтобы пропустить его полностью. Острый кончик лезвия слегка задел кожу у него над левой скулой, холодным касанием порезав плоть, и спустя долю секунды это место ему ожгло огнем. Джек вздрогнул от резкой мгновенной боли, но не позволил ей замедлить свои движения. Он увидел, как байкер разворачивается, чтобы нанести новый удар с плеча, на этот раз с другой стороны, надеясь вонзить лезвие Джеку в грудь.
Джек схватил байкера за руки и свел их – движением, напоминающим закрывающиеся ножницы. Этим маневром рука байкера оказалась в ловушке, а его лучевая кость хрустнула точно по центру ее длины, из-за чего она на несколько дюймов прорвалась наружу сквозь кожу и рукав его джинсовой рубашки.
Нападавший мучительно взвыл и выпустил из ослабевшей и раскрывшейся от ужасной боли руки керамбит. Даже мета, который он выкурил незадолго до этого, оказалось недостаточно – он обмяк и отшатнулся.
Но недостаточно быстро. Джек сумел поймать падающий нож, схватив его до того, как он упал на землю и отлетел в сторону. Особо не задумываясь, он зеркальным образом просто повторил атаку своего противника и повернул керамбит против своего же владельца. Кончик его лезвия вонзился байкеру в левый глаз, и Джек протолкнул его дальше, погрузив его как можно глубже, словно рыболовный крючок.
Один готов.
Байкер повалился на пол, но в ту же секунду, когда он упал, на Джека налетел второй, с яростным ревом на губах. Этот был намного больше, один из охранников, который ходил по нарко-фабрике и следил за порядком. Если бы не толстый конский хвостик, падавший ему на плечи, он мог вполне сойти за брата человека-горы, которого Джек видел за стойкой в «Картере».
Он бросился на него, поймав Джека, до того, как тот успел отскочить. Они сшиблись, как два грузовых состава, и он почувствовал, что автомат MP5/10, болтавшийся у него на плече, зацепился, напоровшись на что-то, и пропал. До того, как Джек успел это осознать, огромный Ночной Рейнджер ухватился обеими своими толстыми ручищами за передние ремни его бронежижилета. Джек почувствовал, как вдруг все вокруг него перевернулось – это возвышающийся над ним головорез сбил его с ног и быстрым головокружительным движением отшвырнул его, и он полетел кубарем назад.
…………………………………
Когда худющий как шпала байкер стал разрезать перед ним воздух трещавшей палкой-электрошокером для скота, Чейз пригнулся и стал уворачиваться, прибегнув к старым добрым боксерским движениям. Яркое ультрафиолетовое свечение электрических разрядов электрошокера оставляло на сетчатке глаз Чейза мутные фиолетовые пятна, и он отчаянно заморгал, понимая, что достаточно одного прямого касания этого оружия – и он вырубится. Давно уже, казалось, полжизни прошло с тех пор, как в SWATе его обучали выдерживать удары электрошекором Taser, ужасающими разрядями, проходящими сквозь всё туловище, его вместе с сотоварищами-копами учили, как справиться с этим в такой ситуации. И он вовсе не спешил это повторить.
Краем глаза он заметил вторую фигуру, присоединившуюся к первой, и теперь они вдвоем двинулись на него, мелькая своими потрескивавшими электричеством палками. Один бил высоко, а второй атаковал внизу, заставляя Чейза перейти в оборону. Он старался держаться от них на расстоянии, но он понимал, что они отгоняли его все дальше вглубь нарко-фабрики, пытаясь ограничить его возможности. Чейз доверился своему обучению, уклоняясь и двигаясь, превратив себя в смещающуюся цель, которую сложно поразить. Для байкеров это было все равно что поймать руками дым, но они понимали, что им лишь нужно было его изнурить. Рано или поздно, но Чейз оступится, и они набросятся на него и закатают в бетон.
Он не мог дожидаться, когда это произойдет. Краем глаза Чейз заметил небольшую пластиковую бочку, ярко-красную, как пожарная машина. Черные трафаретные буквы и символы на ней, обозначающие опасные химические вещества, предупреждали о высокой испаряемости вещества, в нем находившегося, но у Чейза не было времени выяснять, что именно там лежало. Он бросился к этому баку, услышав испуганные крики – это перед ним в рассыпную бросились несколько пленных рабочих.
Чейз весом своим надавил сверху на бочку, повалив ее, и бак покатился по деревянному поддону, на котором стоял. Бочка была заполнена примерно наполовину, и внутри плескалась какая-то густая жидкость. Он ударил ногой под низ покачивавшегося бака, и этого оказалось достаточно, чтобы столкнуть его с поддона. Сила тяжести сделала свое дело. Падение пластмассового контейнера, опрокинутого на бок, и удар ногой привели к тому, что крышка бака отскочила, выплеснув содержимое на бетонный пол. На сапоги байкеров хлынул ядовитый поток промышленного йодированного раствора Люголя, разлившаяся жидкость вызвала панику среди рабочих. Они бросились к дверям, во всем гулком бетонном помещении воцарился хаос.
………………………………
На секунду Джек почувствовал головокружение, когда он действительно полетел по воздуху; затем он врезался в один из контейнеров с водой и отскочил от него с глухим гулким стуком. Он попытался подняться на ноги, но великан сразу же оказался над ним и, вцепившись за ремни бронежилета, начал его поднимать. Джек стал отбиваться руками и ногами, но его удары никакого существенного воздействия не оказали. Гигантский байкер стал мотать его то вправо, то влево, назад и вперед, снова и снова швыряя его в сушильные стойки. Отовсюду на него полились целые ливни камешков мета, посыпавшиеся с лотков и подносов, заполненных только что приготовленным кристаллом, опрокидываясь на него сверху, а затем размалываясь в порошок под сапогами мужика, пытавшегося забить его до смерти.
Возможно, тот чувак, которого Джек убил его же ножом, был кровным братом этого гигантского байкера, или, может быть, он пришел в сильную ярость и просто жаждал убивать. Какова бы ни была причина, этого медведя, похоже, абсолютно не волновал ни ущерб, который он причинял имуществу, ни сам продукт, который он тем самым уничтожал. Он просто хотел забить Джека до смерти.
Снова ударившись о стойки, Джек почувствовал кровь во рту, почувствовал, что перебинтованное пулевое ранение у него под рубашкой снова открылось. Он был на грани потери ориентации и сознания, он стал теряться, не справляясь с ситуацией, внезапно почувствовав ослабление от усталости, от которой он так усиленно старался отбиться с момента бегства из Нью-Йорка. Если он не справится с этой ситуаций, ему придет конец.
Нет, этого не будет. Джек выгнул спину и вскинул руки. И до того как медведь успел среагировать, он обеими руками нанес жесткие рубящие удары с двух сторон по его толстой шее. Этого двойного удара хватило, чтобы ошеломить байкера, сбив его с толку, и Джек развил успех, снова резко дернувшись вперед. Он долбанул его лбом что есть мочи по переносице и был вознагражден хрустом хряща. Тут он вдруг высвободился из мощной хватки своего противника и повалился на пол, а байкер тем временем зарычал и схватился за лицо. Джек тяжело упал и выругался, постаравшись как можно быстрее подняться на ноги, не обращая внимания на каскады боли, пронзившей все его туловище.
Истекая кровью, длинноволосый байкер издал бессловесный яростный рев и снова бросился на Джека, стараясь достать его руками в цепких когтях.
Джек схватил первое попавшееся под руку, что могло служить чем-то вроде оружия – стеклянную бутылку с какими-то химикатами – и швырнул ею в него. Она разбилась у него на груди, и тут же в ноздри Джеку ударил ядовитый, тошнотворно-сладковатый запах. Там, куда попала жидкость из бутылки, рубашку байкера, его куртку и обнаженную кожу обожгло призрачно-белой ядовитой кислотой. Глаза у медведя расширились от ужаса, и он забыл о Джеке и вместо этого схватился за расплывающийся участок шипящего, растворяющегося вещества. Он закричал и отпрянул: его стала пожирать концентрированная соляная кислота. До того, как Джек успел опомниться, махавший руками, стараясь очиститься, огромный раненый байкер врезался в другой верстак, где желтым огнем пылала открытая газовая горелка. Спутавшиеся сзади волосы байкера воспламенились, мгновенно превратившись в факел. Он отшвырнул горелку в сторону, и Джек увидел, как пламя побежало по всему верстаку, жадно пожирая все, к чему оно прикасалось.
Насыщенный огнеопасными веществами воздух полыхнул, и во второй раз за эту ночь Джек отвернулся, когда в спину ему ударила волна адского жара.
…………………………………
Огненная вспышка по всей метамфетаминовой фабрике была такой яркой и настолько внезапной, что из-за нее Чейз опешил – а этого-то его противники и дожидались. Ближайший к нему байкер двинулся вперед, целясь в него электрошокером колющими движениями. Чейз попытался парировать удар, чисто рефлексивно поставив блок, но запоздал и пропустил удар. Вместо этого металлические зубцы шокера сверкнули, вонзившись в кожу чуть выше его запястья, в мышцы предплечья.
Его ударило, словно молотом. В глазах у Чейза всё засверкало фейерверком, все его тело пронзило шоком, и он содрогнулся, а все его мыщцы, казалось, сразу же напряглись и, пронзенные судорогой, натянулись. Но Чейз это выдержал, он стерпел боль, выдавив ее из себя. Резкие, быстрые и мучительные молниеносные удары были для него не впервой. Он уже испытывал такого рода жестокие ожоги на собственной израненной шкуре, и не раз, и этот удар не сумел вывести его из строя, не смогли это сделать и выстрелы из Тазера, все годы тренировок. Может быть, дело было в ране, в местах, где нервы его отрубленной и заново пришитой руки так на самом деле и не зажили полностью. Может быть, он уже почти потерял чувствительность к такого рода боли. Это не имело сейчас значения.
Чейз выбросил вперед здоровую руку и схватил ею шокер для скота, его первый противник не успел отскочить. Отклонив искрящийся наконечник оружия от своей диафрагмы, он развернул его и направил в грудь нападавшему. Чейз схватился ставшей нечувствительной ладонью плохой своей руки за основание шокера, где находилась пусковая кнопка, и не успел даже на секунду задержаться, как байкер вынужден был разрядить свое оружие в свой собственный торс. Жужжащий треск пронзил рубашку Ночного Рейнджера, и он судорожно задергался, закричав, ноги его ослабли и стали ватными.
Отобрав у него оружие, когда тот повалился на пол с разлитыми химикатами, Чейз развернулся, отражая нападение второго байкера, которое, как он прекрасно знал, было неминуемо. Он отбил в сторону электрошокер второго противника своим, который он отобрал у первого, и разрядил его в лицо второму байкера. Электропроводящие зубцы не коснулись плоти, но этого обжигающего разряда хватило, чтобы ослепить того на таком близком расстоянии. Пока он схватился за глаза, Чейз качнулся вперед и сильно ударил его по голове этой палкой, вырубив третьего из них.
Задыхаясь и шатаясь, он обернулся и услышал щелчок патрона, досылаемого в казенник дробовика.
……………………….
Увидев, как загорелась их фабрика наркоты, оставшиеся охранники из числа Ночных Рейнджеров решили плюнуть на предостережение Джека относительно бесконтрольной пальбы в этом гаражном бункере и открыли огонь из помпового ружья Winchester M12, начав палить из него крупнокалиберной картечью, проделывая рваные отверстия в баках с водой и превращая рабочие верстаки в щепки и обломки.
Джек нырнул в укрытие, когда за его спиной взорвалась и разлетелась на куски стеклянная оплетенная бутыль с каким-то химикатом, вылив дополнительное количество ядовитой жидкости в расползающееся на бетонном полу пятно. Языки оранжевого пламени лизали стены рядом с ним и уже подбирались к потолку. Горло ему жгли выделения ядовитых газов, которые накапливались внутри этого закрытого пространства. Все рабочие побросали свои рабочие места и побежали, оставив все, чем они занимались, гибнуть в кислоте, в огне или иным образом становиться смертельно опасным.
Он тоже двинулся, пригнувшись пониже, новыми выстрелами из дробовика сбоку от него размозжило верстак в щепки. Байкер с пушкой что-то кричал, но Джек не слушал. Этот идиот находился между ним и выходом.
Он вытащил из кармана куртки пистолет M1911, и одним плавным, непрерывным движением Джек выскочил из своего укрытия и в открытую поднял на него пистолет в модифицированной позиции Уивера*, подняв прицел на уровень его глаз. Стрелок уже целился в направлении Джека – промедление означало конец игры.
- - - - - - - - - - - - - - - - -
* Позиция при стрельбе из пистолета стоя, держа оружие двумя руками. Названа по имени лос-анджелесского помощника шерифа Джека Уивера (1950-е годы). – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - - -
Джек выстрелил одной пулей ACP .45-мм калибра, попавшей в центр корпуса байкера, в грудь ему, чуть ниже грудины. Тот повалился вниз, рваная рана, пробитая пулей у него в легких, стала наполняться кровью.
Ударом ноги он отшвырнул дробовик в сторону, подальше от руки умирающего, и огляделся. Становилось тяжело дышать, и ядовитый дым, наполнивший помещение, ел ему глаза. Джек заметил какое-то движение, и из дымки к нему вырвалась чья-то фигура.
«Чейз…»
Тот кивнул, возвращась ему MP5/10, который он выронил в предыдущем столкновении. «Вот подумал, что тебе захочется получить его обратно».
Джек кивнул и, сунув пистолет в кобуру, побежал, проверяя на ходу автомат и готовя его к бою. «Пошли!»
«Я после тебя…»
Из открытой двери бункера наружу валил едкий, кислый пар, и Джек с Чейзом сунулись туда не глядя – и попали под шквальный огонь.
Ночные Рейнджеры, собравшиеся снаружи, увидели внезапный и массовый исход рабочих из бывшего танкового гаража, и их реакция была предсказуемой. Они схватились за пушки и открыли огонь по своим рабам, крича им, чтобы они возвращались обратно. Оказавшись между адским пеклом здания и градом пуль, те стали разбегаться. Многие были убиты или серьезно ранены – такой жестокой расправой отреагировали на это байкеры.
Джек переключил свой Хеклер и Кох на стрельбу очередями и открыл ответный огонь по рядам Ночных Рейнджеров, и они отреагировали потрясенным молчанием, никак не ожидая испепеляющих залпов 10-мм пулями от тех, кого они считали безоружными мишенями. Чейз сделал то же самое, он начал поливать трехпатронными подарочками открытый всем ветрам плац. Стрелявшие, застигнутые врасплох, получили свои пули и тяжело повалились на землю, но оставшимся потребовалось лишь несколько секунд, чтобы установить источник враждебного огня.
Отыскав временное укрытие за грудой деревянных поддонов для автопогрузчиков, Джек выпустил оставшуюся часть своих пуль вслепую и перезарядился. Открытые двери бункера у них за спиной напоминали теперь врата ада, это было горячее дыхание огня, жгучего и ядовитого. Он взглянул на Чейза, тот продолжал стрелять по своим целям. «Автобус», сказал Джек, кивнув в сторону потрепанного старого Грейхаунда. «Сможешь повести его?»
«Конечно, если бы между мной и ним не было с десятка вооруженных людей». Чейз вздрогнул, когда пули стали расщеплять поддоны, сваленные в кучу.
«Погрузи в него заложников, и проваливайте отсюда. Не останавливайтесь ни за что».
Чейз пристально на него посмотрел: «А ты что собираешься сделать?»
«Я их отвлеку». Чейз открыл рот, чтобы что-то сказать, возможно, предположить, что это была абсолютно глупая мысль, из-за которой он может погибнуть, но Джек не стал дожидаться его ответа.
Он, крича, вырвался из укрытия и побежал что было сил по диагонали через весь плац, стреляя из MP5/10 с бедра стрекочущими очередями.
В воздухе вокруг него засвистели пули Ночных Рейнджеров, крупнокалиберные патроны шлепались в асфальт у его ног, а он бежал к нескольким полуразвалившимся постройкам, которые некогда были душевыми. Он услышал позади себя кашляющее рычание двигателей мотоциклов, и его, словно в ищущем луче прожектора, высветил белый свет фар. Очень близко, рядом с его ухом прогудела пуля, так близко, что он вздрогнул и чуть не споткнулся на побитой кирпичной кладке вокруг покосившегося бревенчатого сруба. Джек нырнул за здание, а пушки продолжали греметь, и новые пули стали теперь вонзаться в дерево ему вослед.
«Найдите эту суку!», услышал Джек чей-то крик, алчущий его крови. «Все на байки, затравим его!»
Вслед за первыми взревело еще несколько двигателей, и он понял, что охота на него началась. Он улыбнулся. Это хорошо. Чем больше их погонится за ним, тем больше шансов у Чейза сделать то, ради чего они сюда прибыли.
Яркий луч, на короткое время его высветивший, когда он мчался по плацу, теперь метнулся по сторонам постройки, и Джек понял, что ехавший первым гонщик приблизится к нему уже через несколько секунд. Повесив MP5/10 на плечо, он схватил ржавую арматуру, валявшуюся среди руин полуразрушенной солдатской бани, и прижался к стене.
Байк с грохотом завернул за угол деревянного здания, это был матово-черный Харлей Дэвидсон Iron 883, двигатель которого издавал гнусавый львиный рык. У сидевшего на нем – Ночного Рейнджера из филиала в Дакоте – была лишь доля секунды, чтобы краем глаза уловить молниеносное движение Джека, ударившего его железным прутом. Кусок арматуры поразил его по груди, и байкера тут же вышибло из седла, он полетел назад через заднее колесо. С переломанными от удара и падения ребрами Ночной Рейнджер мог теперь лишь валяться на земле, с трудом пытаясь отдышаться.
Байк без наездника завилял и опрокинулся, крутя колесами и разбрызгивая гравий. Джек подбежал к нему, поднял Харлей и вновь поставил его на колеса, кряхтя от усилий. Он легко скользнул в сиденье и выстрелил двигателем, развернув мотоцикл в том направлении, откуда прибыл. Держа в руке MP5/10, Джек погнал по узкому проезду между душевыми блоками. Он выскочил перед остальной стаей Ночных Рейнджеров, поливая их пулями, и одновременно поворачивая и уводя байк в противоположную от танкового гаража и ангара с автобусом сторону.
Ночь разорвал грохот других ревущих двигателей – байкеры превратили погоню в охоту, рванувшись за Джеком, мчавшимся на украденном им мотоцикле, преследуя его, а он лавировал, как на слаломной трассе, огибая остовы брошенных машин, по широким проездам бывшей базы, которые все были в рытвинах и выбоинах. Шум погони гулким эхом отражался от стен заброшенных зданий Форт-Блейка. Джек рискнул оглянуться, снова нажав на гашетку автомата. Когда в магазине кончились патроны, затвор с металлическим щелчком раскрылся в фиксированном положении, но стрельба имела определенные результаты. Один из байкеров, уже приближавшийся к нему, внезапно резко развернулся, и машину его боком занесло в наполненную грязной жижей канаву. Джек выпустил неплохо отработавший автомат, и тот снова повис у него на ремне, а сам он пригнулся над топливным баком Харлея, сокращая сопротивление встречных потоков воздуха, трепавших его куртку.
Дорога впереди заканчивалась Т-образным перекрестком. Дороги этого города-призрака бывшей армейской базы в плане составляли всего лишь три или четыре квадратных квартала, лежавших широкой замкнутой сеткой. На мгновение Джек подумал о том, чтобы пересечь этот перекресток и проложить себе путь сквозь высокую траву, росшую за ним, но этот тяжелый Харлей не являлся скремблером для передвижения по пересеченной местности, и если он провалится в какой-нибудь незаметный овраг, то все будет кончено.
Вместо этого, в самую последнюю секунду, он вошел в низкий наклонный поворот, последовавший за резкой гоночной кривой, повернул налево и вовсю надавил на газ, оставив задней шиной байка черные полосы на крошащемся асфальте. Позади него рявкали пушки. Некоторые гнавшиеся за ним пытались сделать удачные выстрелы, надеясь выбить его из седла. Джек, работая рулем, вилял и уворачивался, сбивая им цель.
«Джек! Джек?» Прошла целая секунда, прежде чем он понял, что слабый голос раздавался из тактической рации, все еще крепившейся у него на поясе. «Мы едем», услышал он Чейза. «Выехали оттуда. Ты слышишь? Джек, ты понял меня?»
Он не мог рисковать выпустить из рук руль, чтобы переключить рацию и ответить. Джеку оставалось только надеяться, что Чейз сможет вывезти этот автобус вместе с эксплуатируемыми под угрозой насилия рабочими до того, как байкеры поймут, что они это прошляпили.
…………………………………
«Ни хрена себе!», вскричал Клык, когда небольшой служебный реактивный самолет с пронзительным воем прямо у него над головой развернулся низко над землей широким опасным креном, а затем выровнился по центру шоссе. Он удивленно заморгал и ухмыльнулся, поняв, что теперь произойдет. «Опа, смотрите-ка. Это будет любопытно».
Самолет резко снизился по направлению к белой линии посередине дороги, ослепив его бегущими огнями крыльев и шасси, и коснулся земли носовой частью. Клык услышал визг шин, вонзившихся в асфальт, а затем громовой раскат двигателей, перешедших на реверс. Зажизжали тормоза колес, и самолет стал стремительно сбрасывать скорость, трясясь, содрогаясь и подпрыгивая по полосе, в жизни не предназначавшейся для относительно плавного бега, необходимого для приземления реактивных самолетов.
Сидевшему на своем байке Клыку и в голову не пришло отъехать в сторону, в отличие от некоторых других Ночных Рейнджеров, приехавших вместе с ним сюда, за пределы Дедлайна. Они отъехали назад, он же остался ждать на месте, ухмыляясь самолету, пока расстояние между носовым обтекателем самолета и рулем его мотоцикла становилось все меньше и меньше. В конце концов, Клык однажды когда-то столкнулся с бурым медведем, и он обожал об этом везде рассказывать. Поэтому он и получил такую кликуху. Он считал, что эти два случая мало чем друг от друга отличаются.
К тому моменту, когда самолет, прокатившись, остановился на двадцати футах от работавшего на холостом ходу мотоцикла, байкеру ясно стали видны лица пилотов. Он развязно помахал им рукой в качестве приветствия, на который ни один из них не отреагировал. Клык усмехнулся себе под нос, слез с машины и побрел к самолету, к той его стороне, где распахнулась дверь кабины.
В дверях появился рассерженного вида чувак в костюме. «Вы не Райделл».
«Неа», признался Клык. «Я встречающая делегация. А вы, должно быть, специальный агент Хэдли, да?» Он кивнул на самолет. «Любая посадка хороша, если во время нее никто не пострадал, да?» Он тихо присвистнул.
«Где он?»
Клык махнул рукой в сторону города. «Он готовит вам подарочек».
Вслед за Хэдли появился еще один чувак, помоложе и серьезный: «Где это мы?»
Клык гостеприимно развел руками. «Добро пожаловать в Дедлайн!» Он указал на автомобиль – пыльный Ford Contour, который мотоклуб держал на всякий случай, если понадобится, – и бросил Хэдли ключи. «Вот вам тачка на время посещения города. Можете оставить свою птичку здесь и поезжайте за нами». Он побрел обратно к своему байку и взревел двигателем, разворачивая его и направляясь обратно, к шоссе. Вокруг с неба стали падать первые капли дождя.
Он услышал, как второй агент ФБР задал вопрос первому: «Что вы делаете, Хэдли? Что происходит?»
«Использую имеющиеся возможности», огрызнулся тот. «Зовите остальных. Мы едем».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
18
Ночные Рейнджеры все еще гнались за ним, когда Джек на угнанном Харлее свернул с побитой дороги в узкий проезд между низкими, но массивными ангарами. По обе стороны от него поднимались вверх сплошные стены из листового металла, гулко отражавшие рев байков. С одной стороны этого проезда виден был усиливавшийся столб дыма, поднимавшийся в небо из горящей фабрики наркоты, и он воспользовался этим как ориентиром. Здесь было темновато, кроме фар Харлея никакого освещения не было, и ничто не могло предупредить его о какой-нибудь яме впереди или смертельно опасном участке с разбитым асфальтом, пока не станет уже поздно. Один из байкеров, преследовавших его, уже угодил в такую ловушку, и Джеку не хотелось, чтобы с ним произошло то же самое.
Справа от себя он увидел полуоткрытую дверь одного из ангаров, довольно высокую и тонкую щель, в которую могли пройти два человека. В последнюю секунду Джек резко повернул руль и съехал с дороги в это пустое, отдававшее эхом помещение. Ему показалось, что он услышал, как в двери лязгнула пуля, но затем он влетел внутрь и с ревом и грохотом ринулся вглубь пустого размером со склад ангара.
Он надеялся, что с другой стороны будет другая открытая дверь, но тут же убедился в том, что ошибался. Кроме сплошных стен, он ничего здесь не увидел в свете своих фар, и Джек понял, что ему придется действовать быстро. Его просчет мог привести к тому, что он окажется здесь в ловушке, и тогда он окажется в лапах байкеров.
Харлей на чем-то подпрыгнул, и он заметил брошенную ржавую цепь, извивавшуюся на пыльном бетоне. Джек притормозил и, снизив скорость, наклонился, оставаясь в седле, схватил одно толстое стальное звено цепи и потянул ее к себе. Цепь загремела, когда он увеличил скорость, и Джек выключил фары байка, погрузив во мрак все пространство перед собой.
Вслед за ним в ангар ворвались остальные мотоциклы, осветившие помещение мечущимся светом своих фар. Джек направил похищенный им Харлей на своих преследователей и рванулся с места вперед как ракета, почувствовав, как цепь потянулась вслед за ним, грохоча по земле.
Байкеры слишком поздно заметили, как он мчится к ним, и попытались увернуться; но Джек развернул ржавую цепь у себя над головой, как лассо, и швырнул ее изо всех сил в своих преследователей. Он проскочил мимо них, направляясь к открытой двери, и услышал ужасающий грохот металла, на высокой скорости валящегося на бетон – у него за спиной стали падать байкеры вместе со своими мотоциклами.
………………………………………
Автобус гремел по дороге, подпрыгивая на каждом плохом участке асфальта, с трудом работавший дизельный двигатель тяжело гудел под испуганное бормотание и стоны его пассажиров. Чейз постарался забыть об этом, сосредоточившись на том, чтобы удерживать эту крупную машину по центру дороги, надеясь на то, что не повстречает по пути никого, кто будет ехать в обратном направлении, ему навстречу.
Рулить им было тяжело, и чтобы поворачивать это огромное колесо, объезжая препятствия, требовалось прилагать усилия, из-за чего у него заболели плечи. Его плохая рука время от времени соскальзывала, и он ругался, изо всех сил стараясь не потерять контроль над машиной.
На большом лобовом стекле теперь были отметины в виде паутин, оставленные байкерами у ворот, когда они пытались, но не смогли их остановить. Чейз, не останавливаясь, прорвался сквозь своеобразный блокпост из мотоциклов, услышав отвратительный хруст, когда один из стрелявших, не успевший отскочить, исчез под передней осью старого Грейхаунда. В отражении разбитого зеркала Чейз видел, как салон автобуса у него за спиной был плотно набит людьми, их было гораздо больше, чем полагалось. Перегруженный автобус перевозил этот огромный общий вес, дрожа, качаясь и грохоча, в любую секунду угрожая не выдержать и отказать.
Но вскоре впереди он увидел черный возвышающийся силуэт заброшенного гипермаркета с голыми отвесными стенами. Почти приехали. Если им удастся без проблем проникнуть внутрь, они смогут что-нибудь придумать, найти способ спасти людей от хищнического уничтожения этими аутло-байкерами.
«Держитесь!», крикнул он, нажав на тормоза, когда автобус съехал с дороги и, задрожав, остановился на заросшей автопарковке. Чейз поднялся и поднял руки, к нему повернулись лица десятков людей, сразу же накинувшиеся на него с вопросами и просьбами. «Мы вдалеке от базы», сказал он им. «Понимаете? Вы свободны».
В ответ он почувствовал их смятение и страх. Довольно сложно оказалось убедить этих людей сесть в автобус, и теперь они слушали его и не верили его словам. У них не было причин ему верить. После той лжи, которая привела этих людей в Дедлайн, Чейз не мог их в этом винить.
«Послушайте», снова начал он, открывая двери. «В этом здании есть другая машина, и у меня есть еще водитель… И мы все вместе сможем выбраться отсюда––»
Чейз уже почти спустился вниз, как вдруг из дождливой тьмы кто-то появился и, схватив его кулаками за куртку, вытащил его из автобуса наружу и повалил на землю. До того, как он успел среагировать, в живот ему врезался тяжелый стальной носок сапога, и он свернулся вдвое, задохнувшись от боли.
Он услышал крики и вопли, и внезапно повсюду вокруг вспыхнули яркие огни. Чейз прикрыл глаза, яростно моргая и жмурясь.
Из-за стоявших в ряд мотоциклов вышел человек, которого он уже видел, покидая недавно заброшенную базу, тот самый, который показался ему лидером банды байкеров. В свете фар, пылавших ярким натриевым светом, он подошел туда, где лежал Чейз, и растолкал своих людей, чтобы лучше его рассмотреть. «Кто такой?», потребовал он, но затем сам же снял этот вопрос. «А, не важно. Ты не из Чикаго. Вы тут пытались подпортить мне бизнес, но такого не будет».
«Ты… ты, должно быть, Райделл», выдавил Чейз.
В ответ он получил холодную улыбку. «Тут мои владения, приятель. Моё королевство, мои солдаты, мои подданные, усёк? И вам не позволено являться сюда, мешать мне и лезть в мои дела». Он огляделся. «Ты что, действительно думал, что сможешь сбежать вместе с этими сучками из «Картера»? И с этими чмырями?» Он указал на перепуганные лица людей, набившихся в автобус. «Мудак. Это тебе дорого обойдется».
Райделл кивнул своим людям, и они все подошли к Чейзу, окружив его.
………………………………………
Джек увидел потоки дыма, извергающегося из горящего танкового гаража, и понял, что сделал полный круг по границе Форт-Блейка. Мчась вперед, он рискнул оглянуться и выстрелил из своего пистолета. Несмотря ни на что, за ним все еще гнались бандиты, и он стал сомневаться, а сможет ли он вообще когда-нибудь от них избавиться.
Но в следующую секунду это уже не имело никакого значения. Едва Джек пронесся мимо горящих остатков подпольной фабрики Ночных Рейнджеров, как вдруг огонь внутри вызвал такую детонацию, которая была схожа со взрывом бомбы. Он не мог, конечно, знать, что это было – возможно, какая-нибудь бочка с химикатами перегрелась до температуры, превышающей критичность, – но этого огромной силы взрыва оказалось достаточно, чтобы им выбило металлические двери и вентиляционные отверстия во всех стенах и со всех сторон бункера, и привело к обрушению толстой бетонной крыши.
Взрывной волной Джека вышибло из седла, и они с мотоциклом кувырком полетели в разных направлениях. Он упал на землю и покатился, остановившись на заросшей травой песчаной насыпи, от тяжелого удара ему словно весь воздух из легких вышибло.
Повсюду вокруг него на землю посыпались горящие обломки, и, когда Джек развернулся, он увидел другой мотоцикл и его наездника, объятых пламенем – огненный шар настиг их прямо на пути своего движения. Если и остальные байкеры оказались в шлейфе этого убийственного жара, то их постигла та же участь.
Он, шатаясь, поднялся на ноги, в голове у него все стучало и гудело, и он увидел, что его мотоцикл валяется на боку, в нескольких шагах от него, колеса его вращались. Рама его была погнута, часть обтекателя оторвалась, но этот Харлей был крепкой машиной и по-прежнему был пригоден к езде.
Джека бил обжигающий, убийственный, адский жар, когда он стал толкать байк, ведя его вперед, пока не завелся его двигатель, и он не вскочил обратно в седло. Картина происходящего вокруг него напоминала кадры какого-то развороченного взрывами поля битвы. Он повернулся к нему спиной и поехал, оставив огонь пожирать всё вокруг.
……………………………………
Килнер сел за руль помятого Форда и по настоянию Хэдли двинулся вслед за байкерами по прямому, как стрела, шоссе к городу.
Делл осталась на импровизированной посадочной полосе, но Маркинсон поехала вместе с ними, и теперь она сидела на заднее сиденье, проверяя свое оружие и с опаской глядя на их бандитский эскорт. «Эти ребятки отвезут нас к Бауэру и Эдмундсу?» Ее опасения были очевидны. Она увидела название байкерского клуба на спине на куртке одного из них. «Мотоклуб “Ночные Рейнджеры”… Кто блин это такие?»
«Это лишь средство к достижению цели», ответил Хэдли. «Я держу всё под контролем».
Килнеру хотелось сказать, что нет, похоже, вы отнюдь не держите это под контролем. Он стал все сильнее беспокоиться с того момента, когда специальный агент Хэдли потерял трезвую нить ведения этой операции. Тем не менее, он держал язык за зубами. Килнер честно не был уверен, как именно тот отреагирует, если он и дальше будет ему возражать.
Он ожидал, что они поедут прямо в центр маленького городка, но еще до того, как они добрались до окраин Дедлайна, байкеры свернули и направились к скоплению каких-то мрачных построек. Когда они подъехали ближе, Килнер увидел что-то похожее на заброшенный склад и собравшихся перед ним других Ночных Рейнджеров.
«Это что… автобус?», выглянула в окно Маркинсон. «Там автобус, Грейхаунд. Что все это значит?»
Она оказалась права. С одной стороны дороги стоял пассажирский автобус, охранявшийся несколькими байкерами, и Килнер увидел лица людей, прижавшиеся к окнам. Но затем они остановились, и байкер с татуировками, их встретивший, поманил их рукой выходить из машины.
«Оставайтесь здесь», приказал Хэдли, и вышел.
Килнер взглянул на Маркинсон. «Ты слышала?»
«Он имел в виду нас обоих», ответила она.
«Я понял, что он имел в виду. Садись вперед и будь готова смыться отсюда, если что-то пойдет не так». Килнер вышел из машины и пошел вслед за Хэдли, положив руку на рукоятку своего пистолета в кобуре.
Хэдли яростно сверкнул на него глазами. «Я сказал ждать в машине». За спиной у него к ним стал приближаться байкер с суровым лицом. «Это прямой приказ!»
«Правила Бюро. Я вас страхую».
Хэдли собирался уже сказать что-то еще, но вдруг в отдалении, откуда-то с Запада, раздался приглушенный раскатистый гул взрыва. Все напряглись, Килнер повернулся и увидел, как в воздух вихрем поднялся красно-оранжевый огненный шар, в нескольких милях отсюда.
«Чё за херня?» Байкер, стоявший за Хэдли, произнес эти слова с полным ненависти ядом. «Тупые ублюдки…» Он замолчал, затем втянул воздух сквозь стиснутые зубы и показал пальцем на стоявшего впереди агента. «Видите это, мистер ФБР? Это горят там мои деньги! И всё потому, что я окружен идиотами!» Он с яростью посмотрел на своих людей, и некоторые из них испуганно попятились.
«Бенджамин Райделл, полагаю?» Хэдли казался невозмутимым.
«Вы либо крайне вовремя, либо крайне не вовремя, мистер спецагент Хэдли», прошипел Райделл. «Я предупреждаю вас, если это вы…» Он ткнул пальцем в столб огня и дыма в отдалении. «Судьям придется составлять дополнительные бумажки с обвинениями в преступлениях, которые я сотворю с вами и вашими людьми».
Хэдли скрестил руки на груди, не впечатленный его предупреждением. «Я скажу вам, что тут происходит, Райделл. Джек Бауэр. Он – ходячая катастрофа. И думаю, ваш грязный мелкий бизнес в этом городе, каким бы он ни был, случайно оказался на пути у этого блуждающего ада».
Райделл фыркнул и неприятно рассмеялся. «Это что – угроза?»
«Нет. Это факт. Это очень опасный человек, как я уже говорил вам по телефону. Вы только сейчас это поняли?»
Хищная ухмылка аутло-байкера исчезла. «Вы говорили о сделке».
«Верно».
«Я обдумал это». Райделл кивнул в сторону темной громады здания перед ними, какого-то заброшенного большого магазина. «Пойдемте, увидите кое-что». Он двинулся туда, вслед за ним потянулись и его люди.
Хэдли сделал было шаг вперед, но Килнер схватил его за руку. «Подождите», сказал он тихо, так, что его никто не услышал. «Что за сделка? Вы на это не уполномочены! Что вы обещали этому отморозку?»
«Информацию о застопорившемся расследовании, которое Сент-Луис ведет в отношении мотоклуба “Ночные Рейнджеры”. Подробную информацию о прослушиваемых телефонах. Имена тайных осведомителей. В принципе, достаточно, чтобы Райделл залег на дно и скрылся, пока весь его наркобизнес вместе с бандой не накрылся медным тазом».
Килнер не мог поверить своим ушам. «И всё это в обмен на что? На жизнь Бауэра? Вы с ума сошли?»
«Два момента». Хэдли наклонился ближе к нему. «Первое: Райделл получит не то, о чем я ему говорил», прорычал агент. «И второе: если встанешь у меня на пути между мной и моей целью, я тебя пристрелю».
…………………………………
Чейз, моргая, с трудом открыл правый глаз, заплывший липкой кровью, и он, прокатившись по бетону, сел на корточки. Байкеры затащили его в выпотрошенный гипермаркет и бросили рядом с угнанным из стрип-клуба фургоном. Он увидел, не в силах вмешаться, как байкер по имени Стикс вывел из него и выстроил в шеренгу Лорел, Триш и других девушек.
Он увидел, что Лорел смотрит в его сторону, с бледным и полным ужаса лицом. «Прости», произнес он, не зная, какие другие слова ей сказать.
«Ты ни в чем не виноват», ответила она ему. «Я должна была понимать, что нам никогда не выбраться отсюда живыми».
«Еще не все потеряно», настаивал Чейз.
«Заткнитесь», рявкнул Стикс. «Вы оба! Ты ответишь за то, что сделал с Сэмми, сука!»
Через сломанный дверной проем внутрь вошел Райделл, а за ним и двое других, которые определенно не были мотоциклистами. Он узнал федеральных агентов сразу же, как только их увидел, только по тому, как они были одеты и как себя вели. Но сам факт, что они находились здесь, сейчас, лишь наполнил его сердце еще большим страхом.
«Так значит», сказал байкер, «это не ваш парень Бауэр?»
Самый высокий из этих двух агентов покачал головой, это был темнокожий молодой человек с холодным взглядом. «Чейз Эдмундс». Он произнес это имя, просто констатируя факт, и совсем не потому, что к нему обращался. «Вам лучше было бы остаться мертвым».
«У него с собой было вот это, босс». Стикс что-то протянул Райделлу, и Чейз с запозданием понял, что это его тактическая рация, снятая с него вместе с жилетом и оружием, когда байкеры повалили его на землю и избили.
«Ну, тогда…» Райделл покрутил трубку в руке. «Тогда перейдем к делу». Он усмехнулся собственному каламбуру* и подошел к выстроенным в шеренгу женщинам, схватил Лорел за руку и отвел ее в сторону. Он вложил ей в руку рацию. «Ну-ка давай, сладкая сучка. Поговори с мистером Бауэром. Узнай, где он. И держи эту рацию вот так, прямо, чтобы нам все было слышно».
- - - - - - - - - - - - - - - - - - -
* Райдел сказал: «Let’s cut to the chase, then» («Тогда перейдем к делу»), каламбур с со словом во фразе и именем Чейза. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Лорел взглянула на Чейза, сделав шаг в его сторону, но затем замешкалась: «Я… я не знаю…»
Райделл подошел к Чейзу и присел рядом с ним на корточки. Он вытащил из куртки большой пистолет «Дезерт Игл» и помахал стволом, целясь в девушку. «Ты должен помочь, подтолкнуть ее, приятель. Потому что из-за всего этого плохого дня, который вы мне сегодня устроили, я могу просто разнести на куски ее красивую башку, если она будет мне морочить голову, тратя мое время».
«Она в этом не участвовала», сказал Чейз.
«Да? Как же? Она соучастница всего этого», настаивал Райделл. «Ты, она и еще твой друган, посмотри, что вы устроили у меня дома, на всю ту херню, которую вы натворили сегодня ночью». Он кивнул на двух агентов. «А теперь еще федералы? Вы убиваете моих братков, сжигаете моё имущество, мой товар – этого что, недостаточно?»
Второй агент, помоложе, двинулся было вперед, но старший агент его остановил и сказал ему что-то, что Чейз не услышал.
«Я убью ее», сказал Райделл. «Для начала».
Чейз со злобой посмотрел на темнокожего агента. «Вы что, вот так просто дадите ему это сделать?»
«На вашем месте…» Агент и рукой не повел, чтобы как-то вмешаться. «Я бы сделал то, что он вам говорит».
Когда Чейз отвернулся от него, он обнаружил, что Лорел смотрит прямо на него. Он неохотно кивнул.
Лорел всхлипнула и поднесла рацию ко рту, нажав на переключатель «Говорить». «Джек? Т-ты меня слышишь?»
…………………………………
Он остановил мотоцикл в укромном месте на невысоком подъеме у дороги и забрал оттуда свою сумку, которую он там спрятал. Джек перезаряжал свой пистолет M1911, и в этот момент он услышал голос женщины на открытом канале, на фоне приглушенного шума дождя.
«Лорел?» Он огляделся в поисках возможных видимых угроз вокруг, но кругом были поля, и он ничего не увидел. «Ты где?»
«Я с Чейзом… Я…», и тут она запаниковала. «Они здесь, Джек! Они нас нашли!»
Он снова произнес ее имя, но затем он услышал какой-то совсем незнакомый голос. «Джек Бауэр – это ты, так?»
«Кто это?»
«Ты же искал меня, Джек? Вы тут приехали в мой город неизвестно откуда и стали мешать моему бизнесу, и ты думаешь, вам это сойдет с рук?»
«Райделл». Он нахмурился. Ночные Рейнджеры оказались проворнее, чем он думал. «У меня для тебя плохие новости». Джек оглянулся через плечо и посмотрел на бывшую военную базу. «Твой бизнес – это теперь дымящаяся в земле воронка. Большинство твоих людей разбежались, выведены из строя или мертвы».
Последовала пауза. «Можно мне спросить тебя кое о чем. Я что, чем-то тебе насолил, или разозлил? Я имею в виду, может, я трахнул твою сестру или деньги у тебя украл? Помоги мне понять, Джек. Скажи мне, что ты носишься тут, чем я тебя обидел?»
Джек посмотрел на часы. «Просто я вот такой». Грузовой поезд должен был прибыть сюда уже менее чем через час. У него не было времени на какие-либо осложнения. «Если ты не дурак, то немедленно покинешь город. К рассвету весь город будет кишеть федеральными агентами, и ты окажешься в полной жопе».
Райделл сухо усмехнулся. «Федералы, говоришь? Да, это причина поволноваться. Но я тебе скажу вот что. У меня есть план получше. И он такой. Я намерен тебя пристрелить, а затем я все здесь подчищу и буду продолжать заниматься своим делом, как будто тебя и не было здесь никогда вовсе».
«Ну давай, найди и прикончи меня».
«Неее», протянул Райделл. «Думаю, я начну с пули, выпущенной в маленькую блондинку. Если только тебе не захочется меня остановить». На заднем фоне он услышал, как вскрикнула Лорел.
Джек напрягся. «Ты убьешь безоружную женщину? Ты такой трус?»
Райделл подчеркнуто театрально пожал плечами и огляделся по сторонам заброшенного здания. «Джек, приятель…» Он повысил голос, чтобы его было слышно по рации, но в действительности он играл на аудиторию находившихся рядом с ним. «Ты что, серьезно думаешь, что меня хоть чуточку волнует судьба какой-то шалавы, которую мы подобрали в канаве? Ты думаешь, что я хоть сраный грош тут дам за кого-нибудь, кроме своих братков?» Он усмехнулся. «Наверное, ты думаешь, что я не человек слова. Так что позволь мне это исправить». Он повернулся и поднял Дезерт Игл, передернув его затвор.
Лорел съёжилась и подняла руки, будто сделав так, она сможет остановить пулю, которая положит конец ее жизни.
Чейз собрал всю энергию, которая у него еще оставалась, и, оттолкнувшись от грязного пола, подпрыгнул – внезапным и стремительным броском вверх. Он бросился на Райделла, и они схватились в яростном и безобразном обмене ударами, уворачиваясь от них, скача и оступаясь.
Вцепившись в руку байкера здоровой своей рукой, Чейз отвел ее в сторону, и раздался приглушенный звук выстрела – тяжелый пистолет разрядился. Из-за отведенного дула шальная пуля жалобно взвыла в металлические опорные балки наверху. А он продолжал драться лицом к лицу с противником, хватая его и нанося ему удары.
Стикс и несколько других Ночных Рейнджеров тут же выхватили свои пушки, но никто из них не стал рисковать стрелять. Чейз и Райделл находились на расстоянии вытянутой руки друг от друга – и по правде говоря, скорее всего, президент клуба рассердился бы, если б кто-то из членов его клуба лишил бы его возможности убить противника самому.
Чейз, чувствуя удары в грудь и в живот, старался их выдерживать. Он долбанул Райделла лбом в лицо и нанес сильный удар сбоку байкеру в горло, отчего тот отхаркнул кровью. Они продолжали скакать и биться яростными ошеломляющими пируэтами, словно жестокая пародия на двух танцоров.
Оба они схватились руками за Дезерт Игл, застрявший между ними двумя, поворачивая то туда, то сюда его чуть заостренное вверх клиновидное дуло – каждый из них старался направить его в сторону своего противника. Райделл вскрикнул и снова нажал на курок – еще один громовой выстрел пробил отверстие в потолке. Чейз оказался так близко, что вздрогнул, когда из эжекторного окна выскочила медная гильза, и лицо ему ожгло выхлопом пороховых газов. Он вцепился за ствол пистолета, и обжег себе и ладонь – там, где металл из-за выстрела раскалился.
Медленно, но неумолимо, Райделл начал одерживать верх в этом поединке между ними. Мало-помалу, но ему удалось ткнуть дуло «Пустынного Орла» в грудь Чейзу.
«Сдохни…», с трудом проговорил Райделл.
Чейз ударил байкера локтем обожженной руки, отчего у Райделла зазвенело в ушах. Выиграв долю секунды, он рефлексивно схватился за пистолет и изо всех сил попытался вырвать его из рук противника.
Но не смог этого сделать. Его плохая рука вся пылала, пронзенная огнем, мятущимся по нервам. Пальцы онемели, превратившись в подергивающиеся куски мяса. Он не мог обхватить ими рукоятку пистолета и курок, не смог выхватить это оружие. Поврежденная, полумертвая рука, ставшая проклятием всей его жизни и так много ему стоившая, теперь снова отказала, и это в тот момент, когда Чейзу Эдмундсу она была нужна как никогда больше всего.
Выражение лица Райделла изменилось, как будто он что-то заметил в Чейзе, как чувствует альфа-хищник тень смерти, падающей на жертву. Своей рукой байкер обхватил руку Чейза, рука байкера была в грязи и пыли и вся черная от множества сложных татуировок, рука Чейза была покрыта белой паутиной резаных ран от хирургических операций и долго заживавших швов.
Жуткий, леденящий кровь ужас охватил Чейза, когда он увидел то, что он не сможет предотвратить. Такого не должно было случиться! Это неправильно! Он упорно боролся за каждую победу, которую пыталась отобрать у него жизнь, он пережил все ответные удары судьбы, все горести и несчастья, каждую потерю. Вдруг ему вспомнилось лицо Ким, ее улыбка, ее сияющие глаза. Он подумал об Анжеле, о том, как сильно он ее любит, и как сожалеет о том, что так и не стал для нее тем отцом, который был ей нужен.
Тупое жерло Дезерт Игла стало медленно, с каждым дюймом, поворачиваться, пока не уперлось прямо в грудь Чейзу.
«Ба-бах!», сказал Райделл и нажал на курок.
……………………………………
«Проклятье!», взревел Джек в рацию, услышав приглушенный звук выстрела. «Сукин сын!»
Леденящий ужас мурашками пробежал у него по коже, и у него перехватило дыхание. Джек схватил рацию, внезапно замолчавшую, когда раздался треск открытого канала.
«Твой… друг…» Это был голос Лорел, она рыдала. «О Боже. Чейз…»
«Что?» Ее слова поразили его, словно удар в живот.
Затем он услышал какой-то треск, какую-то возню, когда кто-то вырвал трубку из рук Лорел, а затем он услышал голос тяжело дышавшего Райделла. «Джек… План изменился. Девчонка еще жива. А вот твой приятель? Не очень-то…»
А затем, как будто всего этого было недостаточно, чтобы оставить его с этим ужасным предположением, Джек услышал задыхающийся хрип и почувствовал, что ноги его подкосились. Он опустился на обочину дороги и услышал предсмертный хрип Чейза Эдмундса.
«Прости меня…» Голос был таким слабым и тихим, что он не был уверен, что вообще услышал его. После этого всё затихло.
В тот момент Джек Бауэр почувствовал, что его охватило мерзкое, ненавистное ему ощущение. Будто все чувства и эмоции его покинули. Беспощадная ярость где-то в глубине, в сердце его погасла, огонь потух – и он почувствовал лишь какую-то пустоту внутри.
Еще один. Он опустил голову и посмотрел на свои почерневшие от дыма руки и подумал о крови на них. Еще один друг погиб. Невидимые шрамы, исполосовавшие его душу, по одному на каждую жизнь, потерянную за минувшие годы.
Джек судорожно вздохнул, и где-то на грани сознания он почувствовал жалость и скорбь, бесчисленные тени погибших у него за плечами, угрожавшие потопить его в потоке горя.
«Нет». Он поднялся на ноги, и пустота внутри покинула его так же быстро, как и появилась. И под этим движением скрывалось что-то еще, старое и столь знакомое, как никогда, Джеку ощущение.
Ярость. Резкая, жестокая и острая, как алмаз, она наполнила его заново.
Из рации раздался голос Райделла. «Я знаю, ты еще слушаешь! Ну всё, хватит этого дерьма. Тебе предстоит поквитаться за моих убитых людей, приятель. Если не сдашься через десять минут, я застрелю двух сучек. Еще через десять минут – еще трех». Он заорал в микрофон: «Ты слышишь это? Твой парниша был лишь первым! Я буду убивать этих тупых оборванцев одного за другим, пока ты не появишься здесь у меня!»
Джек выронил рацию и молча двинулся к стоявшему неподалеку с работающим двигателем Харлею.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
19
«Ты понимаешь, что, черт возьми, тут происходит?» Маршалл сердито посмотрел на Клыка, держа руки на бедрах.
«Расплата», ответил тот. Они оба стояли перед дверью старого автобуса Грейхаунд, следя одновременно и за криками, исходившими изнутри заброшенного гипермаркета, и за испуганными пассажирами массивного автобуса. Клык помолчал. На мгновение ему показалось, что он услышал донесшийся до него по ветру звук двигателя байка.
«Похоже, Райделлу пипец там пришел». Продолжил Маршалл, потирая подбородок. «Блин, если всё тут накроется медным тазом, может, пора подумать о запасных вариантах…»
«Что ты имеешь в виду?» Клык бросил на него ледяной взгляд, а затем отвернулся. Его внимание привлек пыльный Форд, стоявший напротив, и он уставился на женщину-федерала на водительском сиденье. Она постоянно оглядывалась, словно провоцируя его на что-то.
«Я имею в виду, кто все это время так долго запугивал этих чмырей, чтобы они работали и изготавливали кристалл, а?» Маршалл кивнул в сторону автобуса. «Я. Им всем известна моя рожа. Меня все видели, все знают, Клык. Мне многое есть что терять, если вся эта афера накроется!»
Второй байкер ткнул его в грудь толстым пальцем. «Ты забыл, кто ты, Марш? Ты слишком долго проходил без косухи на плечах и начинаешь думать, как гражданский. Мотоклуб – это семья, бро. Не забывай об этом».
Маршалл выдохнул. «Да. Да, я это понимаю. Но, блин, сначала «Картер» сгорел, а теперь вот и фабрика тоже, и я имел в виду, может, мы разбудили какого-нибудь духа беды или еще что?»
«Что-то вроде того», сказал чей-то голос.
Из-за автобуса, с передней его стороны появился человек с короткой стрижкой и суровым лицом, которого Клык видел в стрип-клубе, тот самый, который, как сказал Стикс, убил бедного Сэмми и устроил пожар.
Маршалл развернулся, но его реакция притуплялась, когда он не сидел в седле, и этот человек в мгновение ока оказался рядом с ним. В одной руке у него был пистолет, и он ударил им, как дубинкой, Маршаллу по башке, и тот растянулся на сорной траве.
Клык был быстрее, он выхватил короткоствольный револьвер Кольт .38-го калибра из-за пояса, но едва только он вытащил оружие из-за ремня, как увидел перед своим носом дуло автомата M1911, наведенного прямо на него.
«Брось пушку», сказал Джек, Клык неохотно подчинился, и пистолет упал на землю у его ног. Подняв глаза, байкер увидел, что некоторые из невольников, сидевших в автобусе, осмелились из окон наблюдать за разворачивавшейся у них на глазах схваткой.
Но Маршалл вырубился не полностью. Он очухался после удара Джека и, пошатываясь, вновь поднялся на ноги, несмотря на глубокую рану на голове и кровь, струившуюся у него по щеке. Он пошел в наступление, неумело бросившись в атаку, подняв руки, словно когти.
Заметив его краем глаза, Джек развернулся, защищаясь от неуклюжего нападения Маршалла, а Клык тем временем пригнулся, хватая пистолет, который он только что выронил. Джек заблокировал топорный рывок Маршалла и вывернул ему руку, действуя на чистом инстинкте «убить или быть убитым». Воспользовавшись весом Маршалла против него же самого, Джек обхватил его за горло и свернул ему шею с тошнотворным хрустом.
Маршалл упал во второй и последний раз. Джек развернулся, и тяжелую сумку, перекинутую у него через плечо, забросило этим движением ему за спину. Джек увидел, что пальцы Клыка сомкнулись вокруг курка .38-го Кольта, и он снова отреагировал, не задумываясь. Бросившись на него, словно валящиеся от урагана деревья, он рухнул сверху на байкера, так и не успевшего подняться, и приставив колено к горлу Клыку, начал его душить. Чтобы умереть, Клыку потребовалось больше времени, чем Маршаллу, но результат был таким же. Оба убийства были почти беззвучными, а это означало, что Райделл и остальные его люди остались в неведении относительно того, что только что здесь произошло.
Джек вбежал в автобус тремя быстрыми скачками и увидел, что пассажиры испуганно смотрят на него, молча и потрясенно. Им он, должно быть, напоминал какое-то почерневшее, кровавое привидение. Все, как один, они в ужасе стали шарахаться от него, когда он двинулся на них. «Где остальные?», спросил он.
«Там, в-внутри!», ответил человек с багровым лицом. «Пожалуйста, не трогайте нас!»
«Держитесь тише, не высовывайтесь», приказал Джек и, развернувшись, выскочил обратно, оказавшись на земле.
«Бауэр». Его поджидала женщина в темном тяжелом брючном костюме, поднявшая пистолет и нацелившаяся ему в голову. Она выглядела грозно, но несколько помято, с суровым взглядом профессионального силовика. «Руки вверх».
Он не подчинился, вместо этого оглядев ее. «Я вас знаю», начал он. «Я видел вас в Нью-Йорке. Вместе с Хэдли». Губы Джека скривились, он хмуро усмехнулся. «Я всё думал, когда же вы появитесь».
«Агент Маркинсон, ФБР», назвалась она, вытаскивая наручники. «И вы арестованы».
Джек бросил взгляд на гипермаркет. «У меня нет времени с вами разбираться». Его взгляд остановился на стоявшем неподалек Форде Контуре. «Мне нужна эта машина».
«Стоять, Бауэр!», рявкнула она.
«Если вы наденете их на меня, как вы думаете, я продержусь секунд десять, прежде чем Райделл вышибет мне мозги?» Он сделал шаг к ней. «Вы слышали выстрелы. Он только что хладнокровно убил моего друга! И Хэдли даже не попытался его остановить!»
Ствол пистолета Маркинсон слегка опустился, исчезая вместе с жестким выражением ее лица. «У меня приказ…»
«И что говорится в ваших приказах об автобусе, битком набитом безоружными людьми, которых заставили вкалывать рабским трудом на фабрике по производству наркотиков?» Джек показал большим пальцем на машину у себя за спиной. «Хотите сделать что-то хорошее? Помогите им. Вытащите этих людей отсюда. Потому что, я готов поспорить, что агенту Хэдли наплевать на них, и на вас, и на всех остальных, лишь бы увидеть мой труп».
Он увидел, как лицо ее изменилось, она медленно с ним соглашалась. «Хэдли вышел за рамки», призналась Маркинсон, опукая оружие. «Его понесло совсем не в ту степь».
«Не совершайте той же ошибки», сказал Джек и направился к машине, снимая по пути сумку.
………………………………
Райделл бросил взгляд на Стикса: «Долго еще?»
«Еще две минуты, а потом всё», ответил другой байкер.
Райделл кивнул. «Фигово для тебя, Лорел, правда?» Он злобно взглянул на нее, после чего обратил внимание на женщину постарше, стоявшую рядом с ней. «Для тебя тоже, Черри. Лучше вам смириться с судьбой и помолиться. Тик-так».
Взглядом он встретился с молодым агентом ФБР, приехавшим вместе с Хэдли. Райделл понимал, как воспринимает его этот парень, ему это было очень хорошо известно. Омерзение и ненависть, он наблюдал это сотни раз на лицах людей, считавших, что они лучше его. Он развел руками, словно бросая вызов агенту, чтобы тот ответил.
И тот отреагировал. «Это животное убило Эдмундса прямо на наших глазах!», сказал этот агент Хэдли. «И мы что – об этом забудем?»
«Эдмундс подозревался в убийстве и находился в розыске, Килнер». Хэдли склонил голову набок. «И мне это показалось самообороной».
«А две невинные женщины?» Молодой парень потянулся к своему пистолету. «Что это будет – тоже самооборона?»
«Нет-нет». Райделл махнул рукой, и тут же их окружило несколько Ночных Рейнджеров, лениво направивших свое оружие на агента Килнера. Тот замер. «Не встревай в это дело, сынок», продолжал Райделл. «Понимаешь, тут у нас в Дедлайне, как в старые недобрые времена. Жестокое первобытное правосудие типа. Если ваш чувак Бауэр не появится, то смерть этих леди будет на его совести. Все, что он должен сделать, это сдаться».
«Он приедет», сказал Хэдли.
«Шестьдесят секунд…» начал Стикс, но затем замолчал, когда снаружи прорычал двигатель, и на потрескавшемся бетоне взвизгнули шины. «Машина… Райделл, она подъезжает…»
Показался Форд Контур, который мотоклуб предоставил группе Хэдли, он неожиданно резко развернулся на узком кольце, накренившись, и оказался перед зияющей дырой разбитых ворот, которые вели к заброшенному зданию. Включив фары дальнего света, автомобиль рванулся вперёд на полной скорости прямо в эти ворота.
«Что, черт, эта баба вытворяет?», закричал Стикс.
«Это Бауэр, идиот!», закричал Райделл. «Застрелите этого сукиного сына!» Ночные Рейнджеры стали целиться и стрелять, а Форд пронесся по заросшей сорняком парковке, приближаясь с каждой секундой. Райделл ткнул пальцем в Хэдли и Килнера. «Не вмешивайтесь, если только не хотите получить пулю!» Он бросил агентов ФБР, которые спрятались в укрытие вместе с женщинами из фургона, и занял позицию, откуда он мог стрелять по приближающейся машине.
Тяжелый пистолет Райделла пробил дыры размером с кулак в решетке радиатора и лобовом стекле, но он так ничего и не смог разглядеть внутри несущегося автомобиля. Из открытых окон Контура неслись клубы густого белого дыма, как будто в салоне машины был пожар – однако никакого пламени не было…
От капота автомобиля с искрами отскакивали пули, и удачным выстрелом пробило правую переднюю шину, но этого оказалось недостаточно, чтобы ее остановить. Райделл бросился в сторону, когда машина врезалась в открытые двери, выбив часть рамы и со скрежетом задевая стену, заскользила по сырому бетонному полу.
Контур, из окон которого по-прежнему валил дым, с громким треском остановился, врезавшись в железную опорную стойку, уходившую к крыше, с такой силой, что все это здание из сборно-разборных конструкций, казалось, содрогнулось. Из разбитых окон автомобиля повалила удушающая белая дымка, и Райделл понял, что Джека Бауэра в машине вообще не было. Должно быть, он просто зажал педаль газа, бросил с десяток дымовых гранат на заднее сиденье и направил машину на них.
А это означало…
Райделл резко повернулся к разрушенному дверному проему, и в этот момент по полу покатилось несколько тонких черных цилиндров. Он все равно не успел бы никого предупредить; вместо этого он сунул лицо в согнутый локоть и отвернулся, когда с треском начали взрываться светошумовые ослепляющие гранаты, временно оглушив и ослепив всех в радиусе своего действия.
…………………………………
Получить доступ к заброшенному зданию оказалось сравнительно просто. В конце концов, это были обычные преступники, а не грозный противник из числа обученных и дисциплинированных, с которыми подрядчику обычно приходилось иметь дело.
Удачная ситуация сложилась и с тем, как она тайно прибыла в Дедлайн и, сориентировавшись в условиях разразившегося там бардака, отыскала нужное место. Это значительно упрощало выполнение задания. Пока эти тупые громилы-мотобайкеры были отвлечены этим хаосом, постигшим их мерзкую небольшую империю, наёмная подрядчица просто прошла сквозь их ряды в их же расположение. При этом было убито два байкера-охранника, оба выстрелами с близкого расстояния из пистолета Вальтер P99 с глушителем. И теперь их трупы валялись в водосточной канаве в нескольких сотнях метров от корпуса мертвого гипермаркета, и, скорее всего, их никто там не обнаружит, пока они не начнут гнить.
Но вот взобраться на вершину крыши, не привлекая внимания, оказалось непросто. Сначала там были лишь женщины-беглянки с фургоном, но вскоре прибытие группы байкеров вместе с их лидером осложнило ситуацию. Тем не менее, подрядчик был в высшей степени гибким, адаптируемым к любым ситуациям, и, подыскав подходящую позицию для стрельбы, ей осталось лишь плевое дело – вытащить из рюкзака составные компоненты снайперской винтовки Nemesis Arms и собрать оружие.
У похожей на длинную кость скелета винтовки имелся громоздкий тепловизионный инфраскрасный прицел, пробивавшийся сквозь дым светошумовых гранат, в котором фигура каждого человека казалась белым призраком. Яркие вспышки указывали на места, откуда стреляли из огнестрельного оружия, эти стволы мерцали в прицеле, указывая на стрельбу плохо контролируемыми очередями.
Прицел немного смещался с места на место, выискивая цель, на секунду миновав одинокую фигуру, проникшую внутрь через пробитые двери. Человека, низко пригнувшегося над чем-то похожим по очертаниям на автомат.
…………………………………………
Джек проскользнул в заброшенный торговый центр и с намертво приставленным к плечу MP5/10 приступил к поиску целей. Он обнаружил, что с полдюжины Ночных Рейнджеров, по-прежнему дезориентированных гранатами отвлекающего действия, палили наугад, вслепую, или, ошеломленные взрывами, пытались где-нибудь укрыться. Он методически, одного за другим, стал выводить их из строя.
Просчитанными очередями из трех выстрелов из автомата, он целился в головы своим жертвам, снимая их еще до того, как они успевали опомниться и найти какой-нибудь более или менее адекватный способ обороны. Сознание Джека мгновенно переключилось в режим грубой охотничьей жестокости, туда, где существовали лишь цели, и только противник, с которым нужно было расправиться с беспристрастной, холодной отстраненностью. В этот момент он снова стал солдатом, и он был хорошо знаком с таким видом боя.
Один из байкеров, с тяжелым дробовиком SPAS-12, ускользнув от его очередей, попытался в него прицелиться, но Джек сам взял его на мушку и застрелил его, когда тот поднялся из-за товарных витрин, покрытых затвердевшей грязью. Затем он укрылся за толстой бетонной колонной и огляделся вокруг в поисках других целей, чтобы покончить с ними, пока они не объединили свои силы и не подавили его своей массой.
На глаза Джеку попался стоявший внутри фургон, и он встретился взглядом с Лорел, девушка пряталась там под рулевым колесом. Она казалась одновременно и потрясенной и обрадованной, увидев его, но он видел, что она понимает, что опасность еще далеко не миновала. Затем Лорел отвернулась и посмотрела куда-то в сторону, с выражением какой-то вины на лице, и Джек взглянул туда же.
Неподалеку лежал Чейз, на спине, раскинув руки, ничего не видящие его глаза были открыты и смотрели куда-то вверх, в мутную мглу. Голова и шея его были окружены словно каким-то ужасающим кровавым нимбом, и Джек почувствовал, что его моментная отстраненность куда-то пропала, когда он увидел труп своего бывшего напарника, лежащий там, где он пал. Гнев, ярость, питавшие силы Джека в столь многих столкновениях, вспыхнули снова, и его пронзила дикая жажда мести, вливаясь в вены, как октановое топливо.
«Райделл!», зарычал он. «Я пришел за тобой!»
……………………………………
Байкер услышал, как Бауэр прокричал его имя, и фыркнул от смеха. Если он намерен вызвать его на поединок, как будто это было какое-то выяснение отношений на Диком Западе, то Райделл только рад будет услужить. Он даже не задумывался о том, что вокруг него один за другим падают его люди, и что Джек Бауэр, возможно, был из числа тех противников, с которыми он никогда раньше не сталкивался. Для него это было неважно. Стикс, жить которому оставалось несколько минут, истекал кровью, оттого, что этот человек выстрелил ему в живот с близкого расстояния, но Райделлу и в голову не приходило думать об этом. Его абсолютно не волновало, сколько Ночных Рейнджеров пало в хаосе последних нескольких часов. Единственное значение имел он сам, он, и только он, и являлся клубом, последним из изначальных его основателей, умом и волей, лежавшим в основе всего.
В этот момент Райделлу было все равно, что вокруг него всё обрушилось, что каждый грязный цент, каждый доллар, полученный мотоклубом на крови, улетучился, развеявшись как дым. Ему хотелось одного – чтобы Бауэр был убит, прямо здесь и прямо сейчас.
Закричав от ярости, Райделл вышел из укрытия со своим огромным «Орлом Путыни» в руках, высоко его подняв, и начал стрелять, пуская одну крупнокалиберную пулю за другой в колонну, где скрывался Бауэр. Каменная кладка стала взрываться осколками и пылью, грохот этой «пищали» разносило гулким громоподобным эхом внутри всего огромного заброшенного здания.
Бауэр вырвался и побежал, стреляя с бедра и продвигаясь к куче брошенных морозильников. Райделл почувствовал жгучую мучительную боль от пули, задевшей мясо у него на бедре и прорезавшую там длинную кровавую борозду, но он продолжал стрелять, и одна из его пуль, наконец, попала в цель.
Пуля .50-го калибра поразила Бауэра точно в грудь, сбив его своим ударом с ноги и шокировав. Райделл увидел, как тот неуклюже повалился на пол.
Но он его не убил. Пока еще нет. Райделл двинулся вперед, хромая на раненую ногу и не обращая внимания на кровь, сочившуюся сквозь джинсы. Он собирался покончить с этим.
…………………………….
Переход от бега к положению лежа на спине произошел, казалось, мгновенно. Джек почувствовал удар в туловище, будто его ударил копытом бык, и теперь, когда он попытался справиться с собой, восстановиться, в груди его вспыхнула боль, словно обдав огнем. А легкие, казалось, наполнились ножами, когда он попытался вздохнуть, почувствов во рту вкус железа. MP5/10 исчез.
Собравшись, Джек нашел в себе силы повернуться на бок. Он чувствовал горячий запах горящего пластика бронежилета под курткой, там, где кинетическая энергия крупной пули трансформировалась в тепло, влепившись в жилет и расплющившись о броню.
К нему приближался Райделл, оставляя за собой на полу багровый след. Подельники байкера были либо мертвы, либо умирали. Теперь их осталось только двое.
«Зря ты полез в мои дела, мудак!», крикнул Райделл, поднимая Дезерт Игл.
Из-за боли Джек не смог ответить. Пальцы его обхватили рукоятку пистолета у него на ремне, и он дал пистолету высказаться за себя. Прежде чем Райделл успел отреагировать, Джек выстрелил снизу, оттуда, где он лежал почти ничком, и попал в него двумя пулями, прострелив ему кости голени.
Райделл зарычал от боли и скорчился, тяжело повалившись на бетонный пол. Он не дал себе упасть совсем, ткнув Пустынным Орлом в пол, воспользовавшись им в качестве опоры, чтобы удержаться.
Другой бы на его месте, возможно, сдался, позволив себе упасть, но байкер не привык что-то бросать и уходить, даже если другого выбора не было. Райделл с ненавистью плюнул в сторону Джека и, отшатнувшись, поднял руку, чтобы выпустить последнюю пулю из своего магазина.
Джек выстрелил снова, успев это сделать до того, как палец Райделла лег на курок. Единственная пуля пробила байкеру челюстную кость прямо по центру и вырвалась с другой стороны, выплеснув месиво темных жидкостей на уже залитый кровью пол. Тело Райделла просело под собственным весом, и он рухнул головой вперед.
……………………………………
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джек поднялся на ноги. Каждое движение давалось ему с огромной болью, пронзавшей его тело с каждым шагом. Он поднял руки и отстегнул застежки, удерживавшие тяжелую броню у него на груди. Сковывавший тело бронежилет упал с его плеч, и он почувствовал, что снова может дышать, хотя он все еще со значительным трудом мог понемногу втягивать в себя воздух, не вздрагивая от боли. Он поднял глаза, взглядом обведя темные стропила над головой, а затем вновь их опустил.
«Джек…», позвал его кто-то. Он не отреагировал.
Сунув пистолет в кобуру, Джек захромал к фургону, остановившись, немного не доходя до него, и присел рядом с телом Чейза. Его охватила бурная смесь эмоций, когда он протянул руку к мертвому парню. Он осторожно провел пальцами по лицу своего друга и закрыл ему глаза.
«Прости меня», только и смог он произнести, тихо и запинаясь. «Я не хотел, чтобы так все для него обернулось», откликнулось эхом горе Джека в его сознании. «Мне была нужна его помощь, и он никогда в этом не сомневался».
«И вот посмотри, что это ему стоило», вновь появился призрак Нины, и Джек знал, что если он закроет глаза, то увидит, как она стоит тут, молча обвиняя его. «Новая смерть, новая месть… Когда-нибудь это прекратится?»
«Что будет, когда у тебя никого не останется, Джек?»
«Джек, осторожно!» С опозданием он понял, что это кричит ему Лорел.
«Бауэр!» На него упала чья-то тень, и, подняв глаза, он взглянул в лицо Хэдли. Агент ФБР держал в руке пистолет, наведенный ему в голову.
……………………………………
После того, как беспорядочная пальба и беготня закончились, она могла теперь без проблем прицелиться и выстрелить, и подрядчик смогла теперь сосредоточиться на финальной стадии. Был момент, когда казалось, что байкер сделает ее задание уже не актуальным, но Бауэру удалось довольно быстро разобраться с преступником. Даже раненый, он все еще был смертельно опасным противником, которого нельзя было недооценивать.
На лице за прицелом снайперской винтовки мелькнула улыбка. Прошлый опыт не раз это доказывал. Медленно и осторожно, бесшумными движениями, следя, чтобы никого внизу не потревожить, наёмная убийца убрала руку с рукоятки и открыла хорошо смазанный затвор винтовки, раскрыв пустой патронник. Пальцы в перчатках нащупали и вытащили из кармана жилета единственный досылаемый вручную патрон .308 Winchester. Как и каждая другая пуля, выпущенная подрядчицей, он был изготовлен индивидуально – головная часть, порох, гильза и капсюль – и соответствовал строгим стандартам профессионального убийцы.
Патрон был дослан в патронник, и затвор замкнулся. Налегая на винтовку, подрядчик осторожно положила указательный палец на изогнутый курок. Вдох, полувыдох, задержка дыхания.
………………………………..
Джек медленно поднялся на ноги, разведя руки в стороны. «Что, получили то, за чем сюда приехали?», спросил он.
«Как вам удается до сих пор оставаться в живых?», спросил Хэдли, сузив глаза. «Что дает вам право на выживание, Бауэр? Вокруг вас гибнут хорошие люди, а вы выплываете из всех передряг невредимым».
Джек опустил глаза. «Не проходит и дня, чтобы я не задавал себе тот же вопрос».
«Вы убили Джейсона Пиллара?», прошипел агент. «Вы же это сделали?» Он не стал дожидаться ответа, и Джек понял, что какой бы ответ он ему ни дал, он был бы воспринят неправильно. «Я знаю всё про вас, про то, что вы сделали с Чарльзом Логаном! Я точно знаю, кто вы, Бауэр! Наша страна оказалась на пороге войны – из-за вас, из-за того, что вы натворили! Такие, как вы, недостойны ходить по улицам вместе с нормальными людьми. Вы ходячее оружие. Угроза». Он покачал головой. «Террористы, вот такие преступники, как эти подонки…» – Хэдли указал на трупы байкеров – «вы представляете гораздо большую опасность для страны, чем любой из них!»
«Он спас нам жизнь…», робко выдавила Триш, прятавшаяся сзади вместе с Лорел и другими девушками. «Он вернулся за нами».
«Вон отсюда», предупредил их Хэдли. «На выход, быстро!» Этого его крика оказалось достаточно, чтобы они бросились бежать к дверям, но Лорел осталась, застыв на месте и не в силах отвести взгляд.
Джек поднял руки, запястье к запястью. «Собираетесь арестовать меня, агент Хэдли? Для этого же вы сюда приехали, да?»
Хедли зарычал и навел на него свой пистолет, прицелившись Джеку в лоб. «Поздно уже это делать. Кто-то должен положить этому конец».
«Хэдли, остановитесь!» Килнер, стоявший у него за спиной, навел на него свой пистолет. «Я не могу позволить вам это сделать. Опустите оружие, немедленно!»
«Он не опустит», сказал Джек молодому агенту. «Он не может вернуться обратно со мной живым, чтобы я не начал говорить. А про мертвого он сможет сфабриковать любую историю, какую захочет. Разве не так?» Он отпустил руки. «Так что давайте. Стреляйте в меня». Джек приставил к виску палец. «Положите конец вашим страданиям».
……………………………………
То, что случилось дальше, произошло так быстро и молниеносно, что Килнеру сложно было разбить это на отдельные моменты, когда он вспоминал об этом в последующем.
Бауэр повернулся спиной и сделал шаг, словно собираясь забрать тело своего друга Эдмундса.
Хэдли крикнул ему, чтобы он повернулся, и последняя капля терпения, его сдерживавшая, иссякла.
Килнер бросился вперед и схватил Хэдли за руку, отведя ее в сторону, пытаясь его остановить, пока он не перешел ту грань, за которой возврата уже нет.
И тут все они услышали грохот одиночного выстрела, откуда-то со стропильных балок под потолком разрушавшегося здания. Они увидели, как Бауэр резко развернулся и дернулся, как марионетка, а затем рухнул на фургон. На груди у него распустился яркий цветок свежей крови. Закричала девушка, Лорел.
Потрясенный Килнер увидел, как в глазах у Бауэра стал гаснуть свет, когда он повалился на землю. «Снайпер!», закричал он, наведя пистолет куда-то во мрак. Может, они не заметили кого-нибудь из Ночных Рейнджеров, спрятавшегося в темноте и дожидавшегося удобного момент открыть по ним огонь?
Но второго выстрела вслед за первым не последовало, а затем раздался какой-то шипящий звук – сверху спустился черный трос. Лорел побежала к упавшему Джеку, а Килнер увидел, как с почти балетной легкостью по тросу вниз спустилась фигурка в боевом тактическом снаряжении, с похожей на веретено снайперской винтовкой за спиной.
Он понял, что снайпером была женщина, еще до того, как она откинула с головы капюшон; фигурка ее была гибкой и стройной для мужчины. Килнер увидел бледное, ястребиное лицо, обрамленное короткими черными волосами. В одной руке она держала пистолет P99 с глушителем, а в другой – снайперскую винтовку, из которой она целилась в них с бедра.
«Отойди от него», сказала она Лорел. Произношение у нее было американским, но был ли этот язык для нее родным или выученным – Килнер точно сказать не мог. Как-то странно она начала говорить, что-то не то было в ее интонации. «Вас в моем списке нет, но всё может измениться, если станете мне мешать. Один шаг – и будут трупы». Хэдли шевельнулся, и она направила на него пистолет. «Я что, неясно выразилась?»
«Вы кто?», со злостью спросил Хэдли. «Вы его застрелили…»
«Зовите меня Мэнди. Вполне подходящее имя, не хуже других. И да, я только что убила Джека Бауэра». Она подошла к упавшему и бегло его осмотрела. «Кажется, именно этого вы и хотели?»
Килнер стоял в нерешительности, хорошо понимая, что винтовка ее была готова выстрелить в любую секунду. «Вы не из числа людей Райделла…»
Она тонко улыбнулась. «Нет. Я им не по карману». Она посмотрела на Лорел. «Ты. Подними его и положи в фургон сзади».
Испуганная девушка сделала то, что ей сказали, затащив Бауэра в машину. По лицу ее текли слезы. «Ты сука».
«Я слышал уже эту кличку раньше», тихо сказал Хэдли. «Похищение Хеллера. Убийство Палмера. Вы в розыске за причастность к этим преступлениям. Вы наёмный убийца».
«Вы еще помните об этом, да?» Мэнди сжала губы. «Это же просто бизнес, понимаете? Не вмешивайтесь, и вы не пострадаете».
И тут вдруг до Килнера дошло. «В управлении… говорили о слухах, поступивших из Секретной службы, о том, что у русских свой зуб на Джека… Это они вас направили?»
«Это имеет какое-то значение?» Мэнди подошла к фургону спереди и бросила внутрь свою винтовку. «Вы хотели смерти Бауэра… он мертв». Она открыла водительскую дверь. «Моим заказчикам нужны доказательства. Не делайте никаких глупостей, вроде того, чтобы пытаться меня преследовать». Двигатель фургона взревел, машина быстро развернулась и, подпрыгнув под разрушенными дверями, умчалась в дождливую ночь.
Хэдли побежал за ней, но это было бесполезно, и он остановился. К нему подошел Килнер. Вбежала Маркинсон. «Что, всё?», спросила она. «Я видела Бауэра…»
«Теперь да, уже всё». Килнер сжал зубы и, сунув пистолет в кобуру, достал вместо него наручники. Он схватил Хэдли за руку, до того, как тот успел отреагировать, и замкнул ее в металлическое кольцо. «Томас Хэдли», сказал он твердо и решительно. «Я снимаю с вас оперативное командование этой операцией. Вы арестованы на период полного расследования ваших действий сегодняшней ночью».
«Вы не имеете права…» Но сопротивление Хэдли казалось слабым; как будто все силы вдруг его покинули. Он проиграл, подумал Килнер, и он это понимает.
«На этом всё», сказал Килнер. «Маркинсон, возьмите его значок и его пистолет».
Та кивнула и разоружила Хэдли. «Черт. Какой ужас!»
Килнер оглянулся и увидел Лорел и других девушек у входа в автобус. На лицах у них были смешанные чувства горя и восторга, но он заметил в них в то же время и надежду, впервые за долгое время.
«Да», согласился он.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
20
За городской чертой Дедлайна железная дорога шла широкой длинной кривой, переходя затем в прямой участок, летевший стрелой по сельской местности. Она исчезала затем за западным горизонтом, теряясь в низких облаках и за стеной проливного дождя, который теперь лил сильно и безостановочно.
Рельсы, проложенные сквозь просеку, уходили на невысокий подъем. Тощий металлический мост из тусклого железа, достаточно крупный, чтобы выдерживать над путями вес линий электропроводов над рельсами, но не более, влажно блеснул в ночной темноте, высветившись в блеске фар фургона.
Когда Мэнди затормозила, машину немного занесло на грунтовой дороге, проходившей параллельно рельсам, и она обернулась, посмотрев назад через плечо. В фургоне сздаи лежал Бауэр, с бледным и безжизненным лицом, рубашка его казалась влажным, пропитанным кровью месивом.
Сколько людей желало смерти этого человека? Вопрос этот крутился у нее в голове. Как считают некоторые, масштаб человека можно измерить по количеству его врагов, и если это так, то ценность Джека Бауэра должна была быть действительно высока. Сербы, китайцы, русские, южноамериканские наркокартели и еще хрен знает сколько различных радикальных экстремистских группировок как здесь, на Западе, так и на Ближнем Востоке… И все они молили бога, чтоб он сдох, мечтая ему отомстить. И вот теперь она могла предоставить им именно то, чего они так желали.
Мэнди отогнула край перчатки и взглянула на свои наручные часы, увидев там светящиеся зеленые цифры. На расстоянии нескольких миль, но уже приближаясь, раздался отдаленный жалобный гудок поезда. Она выбралась из фургона и вытащила большую водонепроницаемую сумку, которую она спрятала перед этим у подножия главной опоры вантового кабельного моста. Легкий байк для езды по бездорожью, на котором Мэнди добралась сюда, по-прежнему лежал там, где она его и оставила, укрытый охапкой ветвей деревьев.
Она вернулась с этой сумкой к фургону, распахнула грузовую дверь и бросила ее на пол. Порывшись внутри среди прочих устройств, Мэнди вытащила оттуда спутниковый смартфон TerreStar и начала делать фотографии Бауэра. Она сделала снимки его лица, его груди. Ночной мрак озарили яркие вспышки камеры телефона.
Выбрав лучшие изображения, она набрала в устройстве номер и нажала клавишу «Отправить». Телефон ответил мелодичным сигналом, и на этом дело было сделано. Мэнди вновь посмотрела на часы. Десять минут, или около того, и ее гонорар поступит на ее доверительный счет на Каймановых островах.
Она достала из сумки небольшой черный пластиковый чемоданчик и открыла крышку. Под ней клубился легкий дымок сухого льда. Внутри в охлажденной выемке лежал заранее наполненный безыгольный шприц, и она вытащила его оттуда, почувствовав холодок сквозь свои кожаные перчатки. Мэнди взвесила шприц в руке, подумав на секунду о ценности его содержимого.
Ей было бы легче просто подождать. Всё уже почти закончилось. Она могла просто стоять здесь и ничего не делать.
Пуля с пониженной скоростью и силой удара, которой Мэнди выстрелила в грудь Бауэру, проникла лишь в верхние слои его плоти, но не попала в полости его тела и не нанесла серьезных повреждений органам. Небольшой дозы синтетического тетродотоксина [нейропаралитик], содержавшегося в головке пули, вполне хватило, чтобы имитировать наступление смерти. Этот аналог тетродоксина, получаемого из яда рыбы иглобрюх, в больших дозах способен был убить мгновенно… но даже небольшое его количество могло стать смертельным в неумелых руках. Препарат в шприце был способен нейтрализовать его действие. Если она этого захочет.
Второй раз за ночь жизнь Джека Бауэра находилась в руках Мэнди. И ей это нравилось.
Но потом она улыбнулась сама себе и прижала шприц к его сонной артерии. Он прошипел, как змея, выпустив препарат в его кровеносную систему.
Шли секунды, а Бауэр не двигался, и Мэнди задалась вопросом, может, время уже вышло, но затем он внезапно задергался и закашлял, руки и ноги его сжались у живота, а сам он скрючился от боли, раздиравшей все его тело. Он перевернулся на спину, и его вырвало тонкой водянистой струйкой вверх, а затем он стал судорожно глотать воздух.
«С возвращением, Джек». Мэнди положила шприц обратно в чемодачник и стала убирать свои устройства.
«Где… мы…?», выдавил он.
«За городом, за пределами Дедлайна», объяснила она. «В точности так, как ты и хотел».
«Хорошо». Бледность стала покидать его лицо, и Мэнди понаблюдала за тем, как он систематически стал себя проверять. Он обнаружил небольшую рану у себя на груди, куда в него ударила разрушающаяся неметаллическая пуля, и тут же взглянул на нее.
Мэнди протянула ему небольшую аптечку. «Ты сказал, что вас будет двое. Что случилось со вторым из вас?»
Джек отвел взгляд, поморщившись и начав чистить рану и забинтовывать новую травму. «Чейз… Ему не удалось выжить».
Она взяла винтовку и прикрепила ее к сумке сбоку. «Оплата остается прежней».
«Ты получишь свои деньги», проскрежетал он.
«Знаю, что получу». Мэнди улыбнулась. «Потому что ты человек слова, Джек. Вот почему я здесь». Она подняла сумку и отошла. «Хотя… должна сказать, что вот уж на кого я никогда бы не подумала, так это на тебя, что ты наймешь меня».
Бауэр устало кивнул. «У меня сейчас мало друзей осталось. И ты стала моей неплохой придумкой». Он вытащил свой пистолет и проверил его. «Только не думай, что теперь мы стали союзниками. Ты убийца, наемница, и будь моя воля, ты сейчас была бы за решеткой, расплачиваясь за свои преступления».
Она склонила голову чуть на бок. «Без меня вы не вышли бы на Хабиба Марвана. Ты не забыл об этом, Джек? Я помогла КТО остановить целый десяток ядерных катастроф с расплавлением реакторов по всей стране». Мэнди ухмыльнулась. «Я помилована президентом. Думаю, я вправе ожидать, что и ты тоже меня простишь».
«Ты бы помогла реализации плана Марвана, если бы тебя не поймали, и если бы это было в твоих интересах. Не делай вид, что выдала его сознательно, от чистого сердца». Неустойчивыми движениями Джек поднялся на ноги и вылез из фургона.
«Ну да». Она пожала плечами. «Забавно вспомнить старые времена, ведь и сейчас это всего лишь бизнес-сделка». Мэнди протянула ему смартфон. «Я сделала то, что ты просил. Убила тебя на глазах у нескольких свидетелей, даже агентов ФБР. И ты теперь снова покойник, Джек, как и просил. Так что теперь плати».
Он не пошевелился. «Русские наняли тебя для того же самого, так? Когда с тобой связалась СВР? Это было до или после того, как я позвонил тебе из кафе?»
На лице ее вновь появилась улыбка. «Ты все такой же проницательный, как и прежде, да?» Мэнди кивнула. «Ты прав. Они знали, что я на Восточном побережье. Они знали, кто ты, а у меня уже было кое-что в прошлом. И я взялась за это задание. Любые деньги хороши, и твои, и их…» Она оглядела его. «Хотя я догадываюсь, что каким бы ни был твой секретный аварийный фонд, он все равно не сравним с оборотными средствами Москвы. В конце концов, ты всего лишь одиночка».
«Значит, таков твой план?» У него по-прежнему был пистолет в руке. «Я плачу тебе, чтобы выкарабкаться, а затем ты все равно меня убьешь и получишь деньги еще и от русских».
Когда Мэнди повернулась, в руке у нее уже был ее Вальтер. «Джек». Она произнесла его имя упрекающим тоном. «Я уже заявила им свою цену за твою голову». Она подняла телефон и показала ему фотографии его «трупа». «Так что давай будем вести себя как профессионалы. Я уже убила тебя однажды вечером. Ты хочешь, чтобы я сделала это второй раз?»
Пистолет Джека не дрогнул. «Почему ты оказалась на Восточном побережье?»
Вопрос застал ее врасплох. «Что?»
Он взвел курок пистолета. «Ты была в Нью-Йорке?»
Она поняла ход его мысли и покачала головой. «Если ты спрашиваешь, имею ли я какое-либо отношение к заговору против Омара Хасана, то отвечу – нет». Она покачала головой. «Я отказалась конкретно от этого предложения. Слишком много переменных».
Снова засвистел гудок поезда, теперь уже гораздо ближе.
Наконец Джек опустил оружие. «Вот и наш поезд».
«Наш?», повторила она.
Он кивнул, двинувшись к технической лестнице на вантовом мосту сбоку. «Хочешь получить деньги? Ты их получишь, когда я окажусь на этом поезде, но не раньше».
…………………………………………
Скоростной грузовой состав «Синяя Стрела» компании «Union Pacific», вышедший из Чикаго и направлявшийся в порт Лос-Анджелеса, вынужден был замедлиться. Снизив скорость ниже обычного на огромной дуге, разделявшей изогнутым железным луком карту округа, вереница товарных вагонов, платформ и двухъярусных вагонов-гаражей для перевозки машин растянулась почти на полумилю, от двух локомотивов во главе до пары маневровых локомотивов-тягачей сзади.
Когда ведущий локомотив «Синей Стрелы», наконец, миновал последний отрезок поворота и приготовился двинуться по длинному прямому участку перед собой, автоматизированные системы начали подавать дополнительную энергию поворотным тележкам, наверстывая затраченное время. Поезд начал медленно, но неумолимо набирать скорость до полной и максимальной, и отсюда состав будет мчаться с восходящим солнцем у себя за спиной на всем протяжении своего пути вплоть до Западного побережья.
Все внимание машинистов в кабине переключилось на управляемую компьютером приборную панель, когда ведущий локомотив с грохотом двинулся по кабельному мосту – единственному заметному объекту, отмечавшему прохождение поезда мимо населенного пункта Дедлайн. И они не заметили две сгорбившиеся фигуры, притаившиеся по центру открытой металлической арки.
По мосту стали проноситься огромные крытые товарные вагоны, заполненные грузами, а за ними платформы, на которые были погружены массивные железные цилиндры огромных электрических двигателей. За ними следовали вагоны-контейнеровозы, потом опять платформы, но эти были заполнены знакомыми стальными кирпичами прямоугольных грузовых контейнеров. Их длинные плоские верхние поверхности были самым подходящим местом высадки на движущийся поезд. Слишком долгое ожидание могло привести к тому, что на мосту окажутся вагоны-автомобилевозы из хвоста состава, и крайне рискованно будет пытаться спрыгнуть на их неправильной формы платформы.
Джек последний раз оглянулся через плечо, удостовериться, куда именно он приземлится, а затем прыгнул вперед, с вантового моста, бросившись в том же направлении, что и движущийся поезд. У него все еще кружилась голова, и его подташнивало от действия дозы тетродотоксина в его организме, но у него не было времени дожидаться, пока этот эффект пройдет.
Он почувствовал воздух, ринувшийся на него, мелкий дождь у себя на лице, и ему показалось, что прыжок его длился целую вечность. Расстояние между вантовым мостом и крышей движущегося вагона было меньше трех футов, но оно могло показаться целой милей из-за времени, требовавшегося, чтобы его преодолеть.
Но затем его ноги врезались в крышу металлического контейнера, и он рухнул на него лицом вперёд, под треплющими ударами ветра, выбросив вперед руки. Джек опустился плашмя и так и остался лежать, распластавшись и равномерно распределяя свой вес, чтобы не съехать в сторону и не скатиться с края. Если он свалится, то его сбросит на землю и пронесет мимо поезда внизу, или, что еще хуже, затащит под тележки, и там он будет раздавлен.
У себя за спиной он услышал стук ударов; сначала первого, когда Мэнди сбросила вниз свою сумку с «инструментарием», а затем и сама последовала за ней. У наемницы это получилось легко, прыжком кошки, ни на секунду при этом она не потеряла равновесия.
Джек поднялся на корточки и посмотрел вперед вдоль поезда. Вдалеке он увидел огни сдвоенных локомотивов, и, судя по всему, появления двух зайцев никто не заметил. Он подождал немного, чтобы в этом удостовериться, а затем двинулся по крыше вагона назад. К покачивавшемуся движению поезда необходимо было немного привыкнуть, и Джек стал продвигаться зигзагообразно, позволив качке и смещению контейнера у себя под ногами регулировать скорость его продвижения.
Мэнди подтянула к себе свою сумку, когда он к ней приблизился, опустив голову. «Что дальше?», воскликнула она, стараясь перекричать вой ветра.
Он указал ей вперед, на ближайший к ним вагон с автомобилями. «Туда».
Медленно, стараясь твердо держаться на ногах, они двинулись вдоль движущегося поезда, пока не добрались до конца контейнера, и один за другим Джек с Мэнди спрыгнули на пол платформы. Мелкий дождь и шум ветра под защитой контейнера ослабли, и Джек сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Он выглянул и осмотрелся по сторонам, на окрестности, пролетавшие мимо них. Они представляли собой неясные расплывчатые очертания, которым, казалось, нет конца. Сфера мрака, подумал он про себя.
Все автомобили на нижней платформе ближайшего вагона-гаража представляли собой полностью оснащенные минивэны Volkswagen MPV, и Мэнди, недолго повозившись с замком ближайшего из них, раздвинула боковую дверь и влезла внутрь. Джек последовал за ней и закрыл ее за собой.
«Не совсем, конечно, частный домик, но довольно близко к этому», пробормотала она. Сумка ее упала на пол между сиденьями, и она принялась за свои растрепанные ветром волосы, отбросив их с лица и приведя их в некое подобие порядка. «Если честно, Джек», спросила Мэнди, откинувшись на спинку кресла. «У тебя вообще-то есть какой-нибудь план действий, или ты просто будешь вот так бежать и бежать, пока не упрешься в глухую стену?»
«Это не твое дело», буркнул он.
«Позволю себе не согласиться. Когда в мире есть такие люди, как ты, мне бы хотелось знать, куда они направляются. Чтобы я могла отправиться в какое-нибудь другое место. Ты что, действительно думаешь, что кто-нибудь поверит, что ты направляешься в Гонконг?»
«Когда я позвонил тебе, почему ты ответила?» Он посмотрел ей в глаза. «Почему не выдала меня тогда? Ведь это были бы легкие деньги».
«Скажем, это была ностальгия. Я же не всегда за деньги», возразила она. Но затем на лице ее вновь появилась прежняя хитрая улыбка. «Ну вообще-то, я солгала». Мэнди вытащила свой смартфон и потыкала в клавиатуру. «И кстати, если уж мы об этом заговорили… Мне нужен код, чтобы получить твой платеж с депозитного счета. Так что давай закончим сделку, а?»
Он кивнул. «Мой пароль: жизньдерьмо, в одно слово».
Улыбка ее превратилась в ухмылку, когда она вошла в текстовую строку. «Это так на тебя похоже!» Через некоторое время телефон издал звуковой сигнал, и Мэнди кивнула. «Перевод осуществлен. Приятно иметь с тобой дело».
«Не могу сказать того же», ответил Джек, взяв бутылку воды из ее сумки. Он проглотил ее всю одним долгим глотком, а затем громко выдохнул. Когда он поднял глаза, он увидел, что лукаво-вороватое выражение лица Мэнди изменилось, оно стало серьезным, сменившись раздраженной досадой. Она тыкала пальцем в маленькую клавиатуру телефона, сузив глаза. «Что-то не так?»
«Деньги», тихо сказала Мэнди. «Их здесь нет».
Рука Джека скользнула к пистолету. «Я заплатил тебе. Мы в расчете».
«Не ты», прошипела она. «Русские. Они не перевели деньги на мои оффшорные счета. Они нарушили сделку…»
Ему сложно было испытать к ней сочувствие. В конце концов, она была наёмной убийцей. «Думаю, они тебе тоже не доверяют––»
Внезапно спутниковый телефон зазвонил, и этот неожиданный и громкий переливчатый электронный гудок заставил их замолчать. Мэнди потянулась к экрану, намереваясь нажать кнопку «Принять вызов», но Джек поймал ее за руку.
«Не беспокойся», сказала она, вырывая руку, «Я поставлю на громкую связь». Она нажала на конпку, и линия соединилась. «Аркадий. Я как раз только что подумала о вас. Где мой платеж?»
……………………………………
Дмитрий Ёлкин прижал двумя пальцами к уху наушники и тихо и осторожно заговорил в микрофон. «Базин сейчас не может говорить», сказал он ей. «Он едет в другое место. Вы будете говорить со мной. Есть вопросы».
По другую сторону тускло освещенной кабины транспортного вертолета Super Puma сидел сотрудник Ёлкина по СВР Магер, глядевший в экран ноутбука. Он кивнул, не поднимая глаз, и указал пальцем вниз, под вертолет, на землю. За Магером сидели два других оперативника, готовившие свое оружие. В темном заднем углу кабины валялись трупы экипажа Супер Пумы, брошенные туда в кучу друг на друга как дрова и едва видимые в темноте. Они отказались подчиниться требованиям прибывшего на взлетную полосу Ёлкина подняться в воздух в плохую погоду, даже после того, как он показал им свое поддельное полицейское удостоверение. В конце концов, он решил, что целесообразней их просто убить, и посадить пилотировать вертолет одного из своих людей.
На самом деле Ёлкин сам точно не знал, куда именно направлялись Базин, Зиминова и другой вертолет. Но это не важно. У него и у его поисково-истребительной группы был свой приказ, который они должны были выполнить.
«Какие вопросы?», потребовала подрядчица. «Вы получили фотографии? Вы их увидели? С ним покончено. Базин сказал мне, чтобы я действовала, как считаю нужным и лучшим. И я так и сделала. Суваров получил то, что хотел».
«Да», согласился Ёлкин, чувствуя, как вертолет начал снижаться, преодолевая сопротивления ветра и не прекращавшегося дождя. «Но он не удовлетворится одними только фотографиями. Где труп? Требуются физические доказательства».
«Так мы не договаривались». Секундная пауза, прежде чем она продолжила, сказала Ёлкину о том, что она лжет. «Его нет. Я его сожгла».
«Я в этом не убежден». Впереди, сквозь стекла кабины, он увидел длинную полосу мерцавших огней, движущихся по бесплодным окрестностям внизу.
«Это не мои проблемы».
«Увидите, что ваши». Он прервал звонок и вытащил наушники из гнезда трубки, переключив ее обратно на бортовую связь вертолета.
«Местонахождение подтверждено», сказал Магер. «Она в поезде».
«Она пытается нас обмануть», сказал Ёлкин Магеру и остальным. «Найдите ее. И убейте».
……………………………………
«Черт». Мэнди впилась взглядом в замолчавший телефон у нее в руках. «В данных, которые мне отправил Базин… должно быть, был скрытый червь. Они отследили меня». Она бросила устройство на пол и стала его топтать ногой.
Джек выглянул в окно минивэна, отдаленная вспышка молния осветила небо. «Сейчас уже, кажется, немножко поздно». Он заметил над головой неясные мелькающие очертания и понял, что это вращающийся диск несущего винта. «Они уже близко».
Он обернулся и обнаружил, что ствол Вальтера P99 Мэнди направлен прямо ему в правый глаз. «Так я и знала, нужно было убить тебя по-настоящему», рявкнула она.
«Ну так давай», сказал он. «И что это тебе даст? Дополнительные тридцать секунд, после которых русские все равно решат тебя пристрелить? Ты знаешь, как работает СВР. Они не любят оставлять следов, у них все концы в воду».
Джек услышал шум вращающихся лопастей, вертолет снизился и на малой высоте полетел над поездом, пилот встроился в одну линию с его курсом и сравнял с составом скорость.
Мэнди снова выругалась и опустила пистолет. «Просто чтобы ты это знал. Будешь мне мешать – я тебя пристрелю».
«Я собирался сказать тебе то же самое». Джек вытащил снайперскую винтовку Nemesis, крепившуюся на липучках к сумке со снаряжением, и сунул в карман запасной магазин с патронами. «Если бригада поезда уже поднята по тревоге, то мы раскрыты. Придется решать проблему быстро». Он схватился за ручку двери минивэна и отдернул ее. «Отвлеки их».
В лицо ему хлынул дождь с ветром, когда он выпрыгнул из машины на пол вагона-гаража. Джек крепко прижал винтовку к груди и, пригнувшись, двинулся к концу вагона.
У себя над головой он увидел серые очертания фюзеляжа вертолета, а затем открывшийся люк. Из него показалась голова, но потом она снова исчезла. Вертолет сдвинулся с места, спустившись ниже, к автомобилевозу. У Джека не было необходимой позиции для обстрела, и он двинулся дальше, скрываясь в темноте.
Из открытого люка показалась фигура коренастого человека, сжимавшего в руках укороченный атомат АКС74У с глушителем, он задержался на выходе, подыскивая место, куда лучше спрыгнуть. Эта задержка стоила ему жизни.
Мэнди сняла со своего Вальтера глушитель, поэтому Джек увидел вспышку и услышал грохот нескольких выстрелов, сделанных ею снизу вверх. Оба пули попали в российского оперативника, и тот выпал из открытого люка вертолета, тяжело врезавшись в крышу таун-кара на верхней платформе вагона. Тело убитого соскользнуло по мокрому от дождя капоту и повалилось на землю сбоку. Труп поглотила несущаяся вперед тьма, и он исчез.
Из грузового отсека вертолета был открыт огонь, и Джек спрятался, когда пули стали кромсать металл и бить стекла. Серый вертолет немного выдвинулся вперед, поворачиваясь и показывая свой фланг. Пилот развернул вертолет в боковое положение, перпендикулярно линии вагонов, и люди, находившиеся внутри, открыли по ним яростный огонь, не давая Джеку и Мэнди высунуться из своих укрытий.
Из открытого люка выпрыгнули еще двое, они приземлились на крыши контейнеров через вагон от Джека и Мэнди. Они двинулись вперед, но в слабом, почти призрачном свете мелькавших иногда вспышек выстрелов и отдаленных молний их трудно было разглядеть, за исключением каких-то смутных очертаний.
А вот с громоздким вертолетом Super Puma дело обстояло по-другому. Несмотря на то, что пилот отключил навигационные индикаторы, остекленная кабина машины по-прежнему светилась, и тусклое освещение шло также из все еще открытого люка.
Действуя быстро, Джек со щелчком раскрыл двуногий упор-подставку по обеим сторонам ствола снайперской винтовки и положил ее на капот Volkswagen Jetta, прикованной цепью к платформе вагона-гаража. Он приложил глаз к тепловизионному прицелу как раз в тот момент, когда вертолет повернулся носом к хвосту поезда. Его первый выстрел оказался немного неточным, чего вполне можно было ожидать при обращении с незнакомым оружием, и он увидел яркую вспышку пули, рикошетом отскочившей от корпуса вертушки, лишь немного не задев смутную фигуру другого стрелка в заднем отсеке.
Он передернул затвор, выкинув гильзу и одним плавным движением дослав новый патрон, и теперь нос вертолета оказался направлен прямо к нему, став прекрасной мишенью. В инфракрасном прицеле сквозь стекло кабины ему был виден теперь белый фантом верхней части туловища пилота. Изображение в прицеле постоянно и беспорядочно сбивалось. Каждый его элемент смещался. Джек снова выстрелил, попав в кабину, но не поразив ничего жизненно важного. Он увидел, как пилот от шока вздрогнул и смутился.
Этого оказалось достаточно. Спустя секунду после того, как Джек снова перезарядил винтовку, он направил третью свою пулю прямо в грудь пилота вертолета.
………………………………….
Пилот повалился головой вперед, руки его безвольно упали на контрольную панель приборов, и двигатели Супер Пумы взревели. Словно споткнувшись о какое-то невидимое препятствие, транспортный вертолет накренился и рванулся вбок, описав смертельную дугу, которая подбросила его вверх, вызвала отказ двигателя, а затем машина снова полетела вниз, исчезнув в стороне, в пахатном кукурузном поле, в нескольких сотнях ярдов от железнодорожной линии.
Несущие винты врубились в землю, погнулись или сломались. Фюзеляж опрокинуся на бок, смявшись и разбившись. Спустя несколько секунд в моторном отсеке от превышения напряжения и замыканий занялся огонь.
К тому моменту, когда пламя добралось до топливного бака и превратило разбившийся вертолет в пылающий факел, поезд был уже далеко. Грохот и яркая вспышка взрыва смешались с громом и молниями грозовой бури, разразившейся в небесах.
…………………………………
Люди, спрыгнувшие с вертолета, добрались до конца грузового контейнера, ведя непрерывный огонь на подавление и стреляя очередями в вагон-гараж внизу. В капот минивэна стали вонзаться пули, пробивая металл и заставив Мэнди покинуть свою позицию и броситься бежать. Она помчалась вдоль вагона, проскочив мимо Джека, и перепрыгнула через пролет, оказавшись в следующем вагоне-автовозе.
Джек увидел это и нахмурился. Отступать – это не выход. Все вагоны поезда закончатся до того, как у истребителей из СВР закончатся патроны. Он спрятался, присев, соображая, что делать. Каждую секунду, пока русские были еще живы, они могли вызвать подкрепление. После выхода из строя вертолета Джеку было, конечно же, легче, но тяжелый опыт научил его никогда не полагаться на авось.
…………………………………
Впереди с соседнего вагона спустилось двое, двинувшиеся затем вперед. Ёлкин похлопал Магера по плечу и указал на верхнюю платформу автомобилевоза. Магер кивком дал понять, что понял, и повесив Калашников на плечо, потянулся к перекладинам металлической лестницы.
Ёлкин включил тактический фонарик под стволом своего автомата и двинулся вперед, светя лучом налево и направо по бортам машин, гремевших и вырывавшихся из удерживавших их креплений. Он заметил движение в следующем вагоне и улыбнулся. Женщине – подрядчику – идти было некуда, и если, в чем он был уверен, вместе с ней был Бауэр, оба они скоро будут мертвы. Ёлкин позволил себе самодовольно улыбнуться и задался вопросом, будет ли он награжден президентом Суваровым лично за то, что прикончил этого причинившего столько проблем американца.
Он медленно прошел мимо серебряного седана, не обращая внимания на усиливавшийся ливень, после вхождения поезда в зону штормового циклона. Вспышка молнии подарила ему мгновение яркой, почти белоснежной видимости объектов, и она выдала женщину. Он увидел, как она прижалась к рулевому колесу минивэна, подняв пистолет.
Ёлкин поднял автомат и нажал на селектор стрельбы полными очередями.
…………………………………
Джек подождал, пока профиль русского не оказался в нужном месте, а затем со всей силы, которую смог собрать, ударил обеими ногами по пассажирской двери Jetta изнутри. Джек лег как можно ниже на заднем сиденье, и боевик не увидел его там внутри, в темноте, и теперь он за это поплатится.
Дверь распахнулась, как флиппер пинбола, и сбила русского с ног, он врезался в каркас вагона. Джек выскользнул из машины и ударил его еще раз, снайперской винтовкой. Оружие это было слишком длинным для применения его в таком тесном пространстве, поэтому он воспользовался им как дубиной, ударив боевика по голове сбоку, когда тот попытался очухаться. Худой, но жилистый русский стал лишь слабо защищаться от его ударов, и Джек стал продолжать его бить, не давая ему опомниться.
Русский выругался на своем родном языке и начал отбиваться, схватившись за приклад винтовки, когда Джек снова двинул его ею по голове. Несмотря на длинное худощавое телосложение, боевик оказался довольно силен, чтобы помериться с Джеком силами. Они схватились в яростной рукопашной схватке, скача взад-вперед по мокрому металлическому полу вагона, ударяясь и отскакивая от скольких от дождя бортов машин. Русскому удалось схватить снайперскую винтовку и повернуть ее против горла Джека, и он, вложив все свои силы, стал его душить.
Джек, прижатый к багажнику седана, поскользнулся и использовал это в свою пользу, вырвавшись и резко развернув русского обратно к себе лицом.
В сыром воздухе раздались пистолетные выстрелы, и боевик дернулся, вытаращив глаза от мучительной боли. Колени его согнулись, и он зашатался. Джек заметил ужасающие раны у него на спине и увидел Мэнди, наполовину высунувшуюся из укрытия, откуда она его застрелила. Русский рухнул на пол и остался лежать там недвижимый.
Но в следующую секунду Мэнди закричала против ветра: «Сверху, над тобой!»
Джек увернулся от автоматического огня, которым по нему стреляли с верхней платформы автомобилевоза, выронив винтовку. Он почувствовал обжигающую бороздку пули у себя на руке, когда выскочил за линию огня, чуть не упав. В один крайне неприятный момент Джек, пошатнувшись, оказался схвачен порывом ветра, рвавшегося навстречу пролетающему поезду, и он схватился за цепь, чтобы не свалиться с поезда, сгинув в темноте.
Качнувшись обратно и ухватившись за эту цепь, он взобрался на крышу искореженного выстрелами Фольксвагена, и оттуда забрался на верхнюю платформу.
Второй стрелок все еще ошибочно смотрел вниз, не в ту сторону вагона, целясь в темноту, куда, как он считал, упал Джек.
Джек прочно встал ногами на листах верхней платформы, а затем вытащил свой M1911 и прицелился. «Кто вас послал?», закричал он.
Второй русский вздрогнул от удивления, а затем медленно повернулся к Джеку. Руки его все еще лежали на автомате, но ствол его был направлен в сторону. Ничем не примечательной, незаметной внешности, второй боевик уставился на Джека и ничего не ответил.
«Суваров?», подсказал Джек и получил в ответ медленный угрюмый кивок.
Он подумал, а в состоянии ли русский его полностью понять. Ему было видно по глазам боевика, что тот лихорадочно о чем-то соображает, взвешивая свои шансы уцелеть или быть уничтоженным. Если кто-нибудь из них шевельнется, результатом станет смерть.
«Сколько ваших он отправил?», потребовал ответа Джек.
Русский улыбнулся. «Достаточно. Все пути для тебя перекрыты, Бауэр. Нигде тебе не спрятаться. И не к кому прийти. Мы окажемся там».
Мимо поезда пролетел семафор, наверху которого сиял ярко-красный свет, и это движение заставило Джека рефлексивно отвести взгляд, всего лишь на долю секунды. Боевик видел, что семафор приближался, дожидаясь этого момента, и теперь он быстро развернул свое оружие, направив его на Джека.
Но Джек не спускал с него своего прицела ни на секунду. Он быстро выстрелил три раза подряд, и его пули выстроились в линию на груди у русского, направленную вверх. Тот свалился с края платформы и исчез.
Джек повернулся, когда позади него загрохотала лестница. Таща на плече свою сумку, на верхней платформе появилась Мэнди и зло уставилась на него.
«Рядом с тобой всегда развеселая вечеринка», прокричала она поверх стремительного ветра. Она вытащила из сумки катушку с нейлоновым тросом и привязала один его конец к креплению у себя на поясе. «Но если не возражаешь, на этом мы расстанемся».
Джек увидел впереди нечеткую арку над путями, быстро к ним приближавшуюся, другой вантовый мост, такой же, каким они воспользовались под Дедлайном. Мэнди протиснулась мимо него и встала в конце вагона.
«Куда ты?»
«Тут моя остановка, мне пора сходить», сказала она, развернув якорь-кошку на другом конце нейлонового троса. «Если в следующий раз у тебя возникнут проблемы? Сделай одолжение – потеряй мой номер».
Джек пригнулся, когда над головой его стал проноситься вантовый мост, а Мэнди метнула вверх кошку, зацепившуюся за него. Трос натянулся, запев, и выдернул ее из поезда. Повиснув на стальной арке, над проносящимся поездом, убийца вскоре растворилась в дымке. Джек проводил ее взглядом, а затем отвернулся и стал подыскивать себе убежище.
До Лос-Анджелеса еще было несколько часов езды, а у него болело все тело. Он спрыгнул обратно на нижнюю площадку и опустился на пол в темноте, глядя вперед на железную дорогу и бегущие мимо сотни миль, которые еще предстоит пройти.
Слова боевика не давали ему покоя. «Мы окажемся там». Джек поморщился и отвернулся.
«Скоро увидимся, Ким», сказал он в пустоту. «Обещаю».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
21
Он проснулся, когда поезд свернул на запасные пути, проложенные по Острову Терминал к докам Порта Лос-Анджелеса. Джек быстро погрузился в тяжелый сон, несмотря на грохот ливня и бури вокруг – и теперь, проснувшись и увидев солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь просветы в конструкции грузового вагона, он чувствовал себя так, словно оказался в совершенно другом мире. Джек тут же вскочил, несмотря на многочисленные боли, пронзившие все его тело, и стал двигаться. Секунду спустя он уже был у задней грузовой двери.
Тщательно рассчитав, Джек спрыгнул с медленно движущегося поезда и приземлился, словно падая с парашютом, согнув колени, так, чтобы от импульса толчка покатиться вперед, по гальке у рельсов. Затем, восстановившись после падения, он проскользнул между буферами двух вагонов-цистерн на следующей ветке. А огромный состав «Юнион Пассифик» покатился дальше, и он увидел, как проехали мимо него автомобилевозы. Когда осмотрщики вагонов в доках наткнутся на пятна крови и пулевые отверстия в машинах, обязательно вызовут полицию, и когда это произойдет, он должен быть уже далеко отсюда.
Никем не замеченный, он стал перебегать от укрытия к укрытию, пока не увидел дорогу по другую сторону ржавого металлического ограждения. Джек огляделся по сторонам, убедившись в том, что его никто не заметил, а затем спокойным шагом двинулся параллельно ограде, пока она не прервалась у начала служебного проезда, который выводил на улицу. Тут не было ничего даже отдаленно похожего на охранные заграждения – ни колючей проволоки, ни шлагбаума – за исключением знака, предупреждавшего об опасности движущихся поездов. Но с другой стороны, здесь мало что могло привлечь внимание воров, а по другую сторону четырехполосного шоссе видны были лишь бесконечные линии старых брошенных вагонов, замусоренные пространства и автостоянки для больших фур. Ни пешеходов, ни обычных легковых машин здесь не было.
Джек закрыл молнию на куртке и двинулся на восток, держа курс на Лонг-Бич [портовый пригород Лос-Анджелеса], подыскивая удобное место, где можно было бы пересечь шоссе. Лос-Анджелес приветствовал его тем же пыльным, сухим и загрязненным воздухом, который был так ему знаком со времен еще его юности, проведенной в Санта-Монике. Несмотря на все те тяжелые обстоятельства, в которых он оказался, было что-то успокаивающее в том, что он вернулся в город, который он так хорошо знал, словно встретившись со старым другом. Это родная земля, понял он. Джек сражался и проливал кровь на улицах этого города и не раз спасал его от бед, словно оттаскивая с края хаоса. Он почувствовал горечь, когда изводивший его внутренний голос напомнил ему о том, что скоро ему придется снова его покинуть, чтобы, возможно, никогда больше сюда не вернуться.
Нет времени на этом зацикливаться, сказал себе Джек. Теперь он уже был близок к своей цели, и он не мог упустить это из виду ни на минуту.
Довольно скоро он обнаружил большую мастерскую сборки-разборки старых авто у Ист-Анахайм-стрит и старый хэтчбек Hyundai Accent, который он смог довольно быстро завести без ключей. Джек влился в неплотный поток машин и направился на север, следуя вдоль линии реки Лос-Анджелес-Ривер к автостраде 405. Он взглянул на часы. Его зять Стивен работал онкологом в Медицинском центре Сидар-Синай в Западном Голливуде, и найти его для Джека было лучшим вариантом связаться с Ким, не дав никому другому узнать о том, что он уже в городе. Или, по крайней мере, он на это надеялся.
Джек заставил себя вести машину как ни в чем не бывало, не делая ничего, что могло бы к нему привлечь внимание, хотя его постоянно подмывало вдавить педаль газа в пол и броситься на полной скорости через весь город. Он протянул руку и щелкнул радио на приборной панели, настроился на одну из новостных станций и поймал середину онлайн репортажа из столицы страны.
Потрясшее всех объявление Эллисон Тейлор, сделанное менее суток назад, до сих пор вызывало ответную, почти цепную реакцию по всей стране. Покинув сначала историческую конференцию Организации Объединенных Наций по примирению с Исламской Республикой Камистан, Тейлор затем ушла в отставку, это произошло всего несколько часов назад. Она в некотором роде покаялась, сообщив о том, что знала о террористическом заговоре против ИРК и его лидера Омара Хасана. Он был убит на территории США заговорщиками из числа собственных подданных, и в данный момент людей, которые точно знали, что произошло, было очень мало – и Джек Бауэр был одним из них. Он услышал, как репортер задал вопрос, который, должно быть, задавали сейчас все: «Что происходит?»
Честность Тейлор, обещание, которое она сначала дала Джеку, а затем и сдержала его, означало, что вся тяжесть любых уголовных обвинений, которые могут быть ей предъявлены, ляжет на нее. Независимо от того, чем все это закончится, ее политическая карьера обрушилась, и она могла столкнуться с угрозой длительного тюремного заключения. Джеку нелегко было ей доверять, и он по-прежнему испытывал противоречивые чувства относительно решений, которые она принимала… но Эллисон Тейлор сдержала свое слово, а это было крайне редким явлением в том скрытом мире, в котором привык действовать Джек.
Репортаж продолжился обсуждением, в котором сначала бегло был упомянут Чарльз Логан. Несмотря ни на что, этот вечно плетущий интриги политикан остался жив. Джек сжал руками рулевое колесо, услушав об этом. Нет справедливости в этом мире, печально подумал он. Раскрытие совершенных им неблаговидных проступков подтолкнуло Логана на грань совершения самоубийства, но теперь постепенно выяснялось, что он застрелил себя, но неудачно, и что он также, возможно, несет ответственность и за смерть своего помощника Джейсона Пиллара. Джек задумался над тем, знал ли об этом агент Хэдли. И как на это мог отреагировать одержимый его поимкой молодой агент ФБР?
Если бы в мире была справедливость, то Логан был бы сейчас мертв или же расплачивался бы за свои преступления. Но вместо этого врачи из Военно-медицинского центра имени Уолтера Рида сообщили, что Логан находится в глубокой коме. Если когда-нибудь он и придет в сознание, вероятнее всего, что из-за серьезных повреждений головного мозга он уже никогда больше не станет тем человеком, которым он был в прошлом.
Слишком легко отделался, подумал Джек. Слишком снисходительное наказание для того, кто заслужил заплатить по полной за свое вероломство и алчность.
Но не только Соединенные Штаты Америки отреагировали на последствия того, что СМИ теперь называли «чрезвычайным инцидентом Хасана». За то время, пока Джек, бежав из Нью-Йорка, вместе с Чейзом оказался впутан в ситуацию в Дедлайне, убийство Омара Хассана аукнулось по всему миру. Из России поступали отрывочные сообщения и слухи о том, что президент Юрий Суваров по возвращении домой столкнулся с ледяным приемом, он помчался обратно в Москву, намереваясь опередить предположения, что именно он сыграл ключевую роль в убийстве Хасана.
Джек питал особого рода ненависть к российскому лидеру, так как именно по личному приказу Суварова Рене Уокер получила смертельные ранения. Разумом Джек понимал, что никогда не сможет добраться до человека такого уровня, как Суваров, но он всем сердцем желал его гибели. И теперь он задавался вопросом, а не сделают ли это за него собственные министры Суварова в правительстве России. Согласно новостному сообщению, часть членов Думы – парламентского собрания России, русского аналога Палаты представителей США – требовали от Суварова, чтобы тот пошел по стопам Тейлор и дал себя арестовать.
Причастность Суварова к убийству Хасана для Джека была столь же несомненна, как и его соучастие в гибели Рене, и казалось даже, что опасения русских по поводу реакции со стороны ИРК теперь могут завершить то, что не сумел Джек. Но даже если политическая жизнь Юрия Суварова закончится позорной опалой, даже если он будет гнить в каком-нибудь Гулаге до конца своих дней, этого все равно будет недостаточно. Как и в случае с Логаном, цена, которую заплатит Суваров, все равно будет лишь бледной тенью по сравнению с истинной кровавой расплавой, какую он заслуживал.
А затем были еще и камистанцы. Они так долго были враждебно настроены к Америке, что мирный договор, который их лидер хотел подписать, приехав в Нью-Йорк, означал для мира очень многое. Даже такой человек, как Джек, считавший себя аполитичным, не мог отрицать, что замирение с ИРК было правильным, первым шагом к обеспечению стабильности на беспокойном Ближнем Востоке и способом выстраивания мостов. Но все эти добрые намерения теперь обратились в прах.
Жена Омара Хасана, Далия, стала его преемницей в роли президента, и теперь лидером ИРК являлась вдова, муж которой был убит в результате заговора с участием тех самых государств, которые и стали инициаторами примирения. И когда репортаж подошел к концу, никто не высказал вслух этих слов, но они все равно были слышны Джеку, это эхо другой, более актуальной и насущной неопределенности и напряженности, лежавшей под всем случившимся. В мире немало людей, которые могут использовать события этих нескольких прошедших дней для подстрекательства к враждебности… а, возможно, даже к войне.
Он сжал зубы. Когда-то, возможно, его это сильно беспокоило бы, но в данный момент и в сложившихся обстоятельствах Джеку было трудно почувствовать сопричастность с отдаленными грозовыми раскатами глобальных событий, происходивших в каких-то других частях мира. Большую часть своей жизни он был солдатом, в том или ином качестве, он жертвовал собой, чтобы его родина оставалась в безопасности и под защитой. Он доверял тем людям, мужчинам и женщинам, которые отдавали ему приказы, полагая, что они честны и преданны. Джек всегда верил, что поступает правильно, как бы ни был тяжек этот путь.
Теперь же все было иначе. Большая часть этой уверенности в нем угасла, даже насильно в нем выжжена. Его раз за разом заставляли выполнять сомнительные, спорные приказы. Предательство и утраты сделали своё черное дело. И теперь Джек понимал, что он все тот же солдат, по-прежнему готовый жертвовать собой, истекая кровью, ради того, во что он верил; но то, во имя чего он теперь сражался, изменилось. Он сражался теперь не за страны и не за флаги, не за ведомство и не за значок, а за правду. За ту ее идею и за тех, кого он любил и кем он дорожил.
Он закрыл на секунду глаза и проглотил комок в горле, на мгновение вспомнив лица Рене Уокер, Одри Рейнс, его жены Тери и его дочери Ким, его друзей, которым он доверял – Хлои О'Брайен, Чейза Эдмундса и всех остальных. Вот за кого он теперь сражался, за этих людей, за которых он чувствовал свою ответственность, и в то же время силу, которую он от них черпал. Все остальное теперь не имело для него никакого значения.
…………………………………
Бросив машину в каком-то переулке у Беверли-центра [торговый комплекс], Джек поднял воротник куртки и опустил голову в плечи, направившись к Сидар-Синаю. Этот больничный комплекс возвышался над всеми соседними зданиями, территория его занимала несколько городских кварталов, и Джек постарался припомнить все, что Ким рассказывала ему о своем муже-враче, с мыслью о том, как ему его там отыскать.
Надо признаться, он не так уж и хорошо знал Стивена Уэсли, но в оценке людей Джек всегда полагался на свои внутренние инстинктивные ощущения. Со Стивеном Ким была счастлива, и это самое главное. Джеку достаточно было увидеть их обоих, чтобы понять, что они любят друг друга, а он очень хотел этого для своей дочери. Ким заслужила нормальной, хорошей жизни, и Стивен помог ей найти ее.
Остановившись на перекрестке, Джек огляделся по сторонам улицы – привычка, вошедшая второй натурой в плоть и кровь бывшего федерального агента. Его глаза скользнули по лицам, оценивая и отбрасывая их в качестве потенциальной угрозы или возможной слежки. Он сделал это почти автоматически, подсознательно пытаясь обнаружить элементы поведения и объекты, казавшиеся странными и подозрительными.
И он кое-что обнаружил.
В тени выцветшей на солнце пальмы был припаркован бледного цвета Chevrolet Suburban, капотом в сторону входа в больницу. Окна внедорожника были тонированными, но самым бросающимся глаза свидетельством было то, как низко машина сидела на рессорах. Внедорожник был намного тяжелее нормальной модели, а это могло быть связано только с усилением автомобиля пуленепробиваемыми стеклами, броней и мощными двигателями. Джеку хорошо были знакомы такие машины. На такой же модели он проходил курс тактического вождения.
А это означало только одно. Этот Chevrolet Suburban был машиной Лос-Анджелесского отделения Контр-Террористического Отдела.
Загорелся зеленый, и Джек перешел улицу, не упуская внедорожник из виду и обдумывая, как быть дальше. С какой стати здесь находится КТО? Но затем он вспомнил последние слова, которые он сказал Хлое в Нью-Йорке, разговор, который, как казалось теперь, состоялся уже сто лет назад.
Моя дочь… Ее семья… Они будут пытаться их использовать, чтобы добраться до меня.
Хлоя, не задумываясь, ответила: «Я прослежу за тем, чтобы они были в безопасности. Обещаю».
А она всегда держала свое слово, как она делала это всегда. Должно быть, Хлоя в последние свои минуты нахождения в КТО, перед самым концом, отправила сюда группу для защиты семьи Джека.
Но теперь группа охраны семьи представляла собой проблему. Есть вероятность того, что все в этом внедорожнике знали Джека Бауэра в лицо. И даже могли быть агентами, с которыми он раньше работал или обучал в прошлом. Он не мог рисковать быть узнанным ни одним из них, тем более после того, как он так сильно рисковал, уходя от своих преследователей. Достаточно одному из них доложить о нем – и весь Лос-Анджелес будет для него фактически перекрыт, и охота за ним начнется заново.
Загорелся красный, и Джек внезапно увидел, как можно решить его проблему. На перекрестке с работающим двигателем остановилась машина скорой помощи, возвращавшаяся обратно в больницу. Никакой включенной сигнализации и сирен на ней не было, что указывало на то, что каким бы ни был вызов, с которого возвращалась машина, он не был срочным по времени.
Джек прошел мимо машины скорой помощи, заметив внутри двух врачей, сидевших впереди и болтавших о своих планах на ланч. Подойдя к машине сзади, он в самую последнюю секунду завернул за нее и повернул ручку задней двери. Она легко открылась, и оказалось, что внутри пусто. Джек услышал, как взревел двигатель, когда загорелся зеленый, и в этот момент он оказался внутри, тихо закрыв за собой дверь, когда машина скорой помощи тронулась с места. Когда машина скорой помощи проезжала мимо припаркованного внедорожника, направляясь в диспетчерскую службу, Джек очень осторожно выглянул из заднего окна. Он не заметил никаких признаков тревоги внутри машины КТО и с облегчением выдохнул. Не заметили, сказал он себе.
Он быстро сбросил с себя свою темную куртку и надел светоотражающую куртку скорой помощи и бейсбольную кепку с вешалки в салоне сзади. Машина еще не успела полностью остановиться, как он выскользнул из нее, уже в маскировке.
Он не стал никуда бежать. Свидетели всегда замечают, если люди куда-то спешат. Вместо этого Джек спокойно прошел через отделение скорой помощи вслед за группой врачей, которые закатывали носилки внутрь больницы. Опустив козырек кепки на нос, Джек, внимательно глядя по сторонам, обнаружил знак, ведущий вглубь здания, к отделению онкологии.
Он взглянул на часы. У меня еще есть время.
………………………………………
«Это что, больница?» Тон Базина граничил с недоверием, когда он оглядел одноместную палату. «Мне доводилось бывать в борделях, и обстановка там была гораздо менее шикарной». Он презрительно скривил губы, увидев богато обставленную спальню.
Зиминова не сомневалась, что оценка ее командира была верной. Она подошла к окну и посмотрела вниз, на улицу. Стоя спиной к Базину, она подавила зевок и смахнула с глаз секундную усталость. Она не спала во время полета в Лос-Анджелес, и усталость начала ее одолевать. «Это авантюра», заметила она. «Неизвестно, действительно ли Бауэр явится сюда».
Базин фыркнул и кивнул блондину, встретившему их на взлетно-посадочной полосе. «Продолжай следить». Тот кивнул и вышел в коридор.
Его звали Ленков. О нем ей было известно лишь то, что он был одним из местных оперативников СВР на американском Западном побережье, и в его обязанности входило помочь Базину, Экелю и ей найти и уничтожить их жертву.
«Дочь Бауэра уже идет сюда», объяснил Базин. «А муж ее лечит больных с раковыми заболеваниями… Какая достойная профессия, да?» Словно в насмешку, Базин вытащил зажигалку и сигарету, поднеся ее к губам.
Зиминова подошла к нему двумя быстрыми шагами и вырвала сигарету у него из пальцев. В ответ на яростный взгляд своего командира она кивнула на зеленый баллон, стоявший у незанятой больничной койки. «Кислород», сказала она, объясняя.
Базин нахмурился и положил зажигалку обратно. «Он придет. А если даже и нет? Мы используем его семью как рычаг давления, чтобы его вытащить».
«Вы так верите словам умирающего труса?» Зиминова огляделась. Палату, которую они занимали, вряд ли можно было считать идеальной базой для проведения операций, но теперь им приходилось действовать, выходя далеко за рамки своих обычных служебных задач. Базин уже несколько часов не связывался с консульством в Нью-Йорке, и она начала беспокоиться за Ёлкина и Магера, которые так же молчали.
«Конечно», ответил он. «Именно потому, что Матлоу умирал, и потому что он был трусом. В такие моменты способность лгать у таких людей исчезает напрочь».
Она сложила руки на груди. «А как насчет фото, присланных вашим подрядчиком?»
Грубоватое лицо Базина превратилось в красный гранит. «Постановка, я думаю», прорычал он. «Я в ней сильно разочарован. Хотелось бы надеяться, что Дмитрий ясно выразил ей мое недовольство этой ложью».
«Думаете, так и произошло?»
Он посмотрел на нее. «Нет», сказал Базин наконец. «Ёлкин без раздумий нарушил бы протокол и связался со мной, если бы прикончил Бауэра или убийцу. Ему захотелось бы похвастаться».
«То, что он не смог––», начала она.
«Тот факт, что он не вышел на связь, означает, что Бауэр его убил», раздраженно отрезал Базин. «А также Магера и других тоже, я думаю. Тем более нам поэтому нужно здесь добиться успеха».
Зиминова замолчала, не в силах так сформулировать свои мысли, чтобы больше не раздражать своего командира, если она их озвучит.
Он увидел это в ее глазах. «Галина, твое молчание оскорбительно».
Она вздохнула. «А вас не беспокоит, что мы не получали никаких известий из консульства в Нью-Йорке и из штаба в Москве? Уже несколько часов прошло с того момента, как президент Суваров сел в Шереметьево. Если захват Бауэра имеет для него такое большое значение, почему тогда он молчит?»
Базин отвел взгляд. «У Суварова сейчас проблемы посерьезнее наших».
«Вот и я о том же», ответила Зиминова. «Может быть, он уже даже не президент. В таком случае исполнение нами приказов окажется под вопросом».
Он посмотрел на нее. «Вы думаете, я превышаю свои полномочия? Бауэр убил российских граждан. Уже одного этого достаточно».
«Сейчас мы далеко вышли за рамки параметров нашего задания, полученных нами в начале операции, сэр».
«Я ожидал от тебя лучшего». Базин фыркнул. «Я включил тебя в состав своей группы не для того, чтобы ты ставила под сомнения приказы, а чтобы ты им подчинялась».
«Я служу Родине», ответила она через некоторое время, «а не удовлетворению чьих-то потребностей в мстительной воинственности».
Базин собрался ее строго отчитать, но не успел он вдохнуть для этого воздуха, как в кармане его куртки раздался звонок. Он вытащил мобильный телефон и заговорил в него: «Докладывай».
Зиминова услышала на другом конце линии слабое бормотание Экеля: «Я обнаружил наблюдателей».
…………………………………….
«Разберитесь с ними», сказал Базин и прервал звонок.
Экель кивнул, как будто командир стоял рядом с ним, и двинулся дальше, по тротуару в тени, в сторону стоявшего рядом Chevrolet Suburban. Он посчитал себя обязанным внимательно посмотреть на машину, хотя он уже в течение нескольких минут до этого наблюдал за нею от главного входа в больницу. Агенты американских спецслужб выбрали для себя хорошую точку для наблюдения, однако ценой того, что их присутствие было хорошо заметным для любого, у кого было даже самое поверхностное понимание техники наблюдения. Возможно, это являлось составной частью поставленной перед ними задачи – нарочито выделяться, чтобы отпугнуть тех, кто мог заявиться сюда в поисках объектов их охраны. Если это так, то американцы всерьез заблуждались насчет противников, с которыми они столкнулись.
Но с другой стороны, подумал Экель, они так часто в этом ошибались. Он подумал, что эти люди чувствовали себя в безопасности, считали, что все у них под контролем, здесь, на улицах города, который принадлежал им. Эта чрезмерная самоуверенность только сработает россиянам на пользу.
Он подошел к пассажирской двери как можно ближе и постучал по непрозрачному черному стеклу окна. Через некоторое время оно опустилось на несколько дюймов, и за ним показалось лицо латиноамериканца в темных очках. «Да?», спросил он.
Одной рукой Экель вытащил золотой значок детектива и показал его, держа в ладони. Он поменял фальшивый значок Нью-Йоркской полиции на такой же поддельный значок Лос-Анджелесской полиции по пути от взлетно-посадочной полосы сюда. «Здесь нельзя парковаться». Он кивнул в сторону знака на ближайшем фонарном столбе, который указывал на то же самое, предупреждая водителей не блокировать проезд, часто используемый машинами скорой помощи.
«Ничего страшного».
«Что?» Экель жестом попросил того еще немного опустить стекло. «Отгоните тачку в сторону», сказал он, подражая словам, которые он слышал на американских полицейских шоу.
Отверстие расширилось, а за ним показался значок с другим оформлением, висевший на цепочке на шее сидевшего в машине. «Федеральные агенты», пояснил он. «Нас это не касается».
Экель увидел еще одного на водительском сиденье, а за ним и третьего. Свободная рука русского куда-то исчезла, сунувшись в складки его куртки.
«Покажите мне еще раз свой значок», сказал латиноамериканец, холодным и твердым тоном.
«Да, конечно». Экель кивнул, протянув его для проверки. Когда агент чуть наклонился вперед, чтобы получше его разглядеть, вновь показалась вторая рука Экеля, сжимавшая теперь пистолет Макарова ПБ. В этом модернизированном пистолете имелся встроенный глушитель, способный уменьшить звук выстрела до громкого кашля, и Экель выстрелил из него агенту в лицо с близкого расстояния. И продолжал стрелять и далее, всаживая пули в водителя и в другого оперативника КТО, пока не выпустил в них весь магазин, разрядив оружие менее чем за три секунды. Он не беспокоился насчет выстрелов навылет, они не пробьют стены и окна внедорожника. Броня автомобиля работала одинаково в обоих направлениях.
Когда Экель с этим закончил, он спрятал ПБ, ненадолго наклонился внутрь внедорожника и нажал кнопку управления стеклоподъемниками, выскользнув обратно, когда стекло поднялось и скрыло им убитых.
Он как ни в чем не бывало вернулся к больнице, поглядев попутно на пронесшуюся мимо в вихре мигающих огней и вое сирен машину скорой помощи. «Дело сделано», сказал он в свой мобильный телефон. «Что дальше?»
«Дочка приехала», ответил Базин. «Проследи, что посылка была на месте».
Экель кивнул и направился к подземной автостоянке. «Понял. А главный объект?»
Он услышал улыбку в голосе Базина: «Терпение».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
22
Двери лифта раздвинулись, и первым, кого Ким за ними увидела, это было лицо ее мужа. Он был почти таким же, как и в тот первый раз, когда они с ним познакомились, случайно, в больнице, перед встречей Ким со своей подружкой Сью за ланчем. В последующие месяцы Ким стало ясно, что Сью – ее соседке по комнате в колледже, которая теперь была старшей медсестрой в Сидар-Синае, – изначально очень хотелось, чтобы их жизненные пути пересеклись.
Эти воспоминания показались ей теперь чем-то из совершенно иной жизни, как будто они относились к какой-то другой Ким. Она долгое время оставалась одна, плывя по течению серых будней и миновав несколько кратких попыток парней завязать с ней отношения, после того, как они с Чейзом Эдмундсом пережили свой сложный разрыв, и она так и не нашла никого, с кем у нее действительно установилось бы взаимопонимание. Сью позже призналась, что, познакомившись с доктором Стивеном Уэсли, она сразу же поняла, что это именно тот, кто и нужен Ким Бауэр в жизни. И она оказалась права.
Стивен был добрым, и он был терпеливым, а главное, он был всегда с нею рядом. И в данный момент Ким нуждалась в этом, как никогда раньше.
«Тери, солнышко», сказала она дочке, чуть сместив девочку, лежавшую на плече мамы. «А вот и папа…»
«Хорошо». Тери заморгала и зевнула.
Стивен с сочувствием улыбнулся, когда Ким вышла из лифта. «Она еще сонная?»
Ким кивнула. «Думаю, этот перелет из Нью-Йорка измотал ее».
«Как мне это знакомо», ответил ее муж, и сам подавил зевок.
Поездка домой не была гладкой. Из-за внезапного, необъяснимого усиления мер безопасности в JFK [Международном аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке] все рейсы задерживались, и это само по себе уже добавляло напряжения, но, вынужденная лететь домой без отца, Ким нервничала и была очень обеспокоена. Днем назад она обняла его на прощанье, и тогда он пообещал, что вернется в Калифорнию вместе с ними, чтобы, наконец, уволиться с государственной службы и подыскать себе какую-нибудь более спокойную работу в частной охране. Но этого не произошло. Джек Бауэр вновь оказался вовлечен в события, как это, кажется, происходило всегда, неотвратимо и фатально, словно суждено ему было оказаться захваченным их водоворотом, и теперь Ким была в таком же положении, в каком она оказывалась уже не раз, снова и снова, за последние несколько лет. Ей не было точно известно, жив или мертв ее отец, и ей был ненавистен тот факт, что это чувство пустоты у нее в груди было так хорошо ей знакомо.
Стивен подошел к ней ближе и молча обнял жену и дочь. Ким увидела понимание в его глазах, и она заморгала, словно смахивая с глаз слезы еще до того, как они успели образоваться.
«Спасибо, что приехала ко мне сюда», сказал он. «Как себя чувствуешь?»
«Не знаю».
Она опустила Тери, и тут вдруг маленькая девочка внезапно ожила, проснулась и с неизвестно откуда взявшимися силами бросилась вперед, побежав по коридору, к кабинету Стивена. Увидев ее, медсестры, врачи и другой персонал клиники сразу же заулыбались и замахали ребенку. Её очень любили коллеги мужа по работе и постоянные пациенты. Ким старалась, чтобы мать с отцом и дочкой обязательно обедали вместе, по крайней мере, раз в неделю.
Когда Тери не могла больше слышать их разговор, Ким наклонилась к мужу. «Никто ничего не говорит. Все новости, приходящие из Нью-Йорка, пугающие, это убийство, отставка президента… И никто не знает, где мой папа».
Он нахмурился. «Тебе же, кажется, когда-то уже приходилось работать с этими людьми, так? С Контр-Террористическим Отделом? Неужели нельзя туда позвонить кому-нибудь?»
Она покачала головой. «Уже пыталась. Но Хлоя не отвечает по своему телефону, а по номерам отделения КТО в Лос-Анджелесе, которые у меня были, никто не отвечает». Ким тяжело сглотнула, изо всех сил стараясь не разреветься. «О боже, Стивен, все так похоже на прошлый раз. Боюсь… Боюсь, что я его потеряю». Она отвела взгляд. «Я не смогу перенести это еще раз».
Стивен сжал ее руку. «Ты же не знаешь, попал ли он во все эти неприятности».
«Я знаю!» Тут она остановилась. Тери была увлечена разговором со Сью, но она все равно на всякий случай повернулась так, чтобы дочка не заметила душевных мук на лице мамы. «Я знаю своего отца», продолжала Ким. «Я знаю, что он никогда не сможет остаться в стороне и просто так стоять и смотреть, как с хорошими людьми происходит плохое, да, он такой!» Она вытерла слезы на глазах. «И… и я сказала ему, что да, хорошо, пусть так будет. Я сказала ему, что пусть остается в КТО и возвращается к нам позже…» Но от слов, которые она произнесла вслед за этим, у нее кровь застыла в жилах. «А что, если с ним случилось что-то ужасное, из-за того, что он остался в Нью-Йорке?»
Он обнял ее еще сильнее. «Ким, нет, нет. Это не из-за тебя. Не вини себя».
«Я сказала ему, чтобы он был осторожнее», сказала она слабым голосом.
Стивен кивнул. «Пойдем, милая. Пойдем ко мне в кабинет. Посмотрим, может, найдем кого-нибудь, кто поможет нам разобраться с этим».
Ким кивнула, и они пошли вместе к дверям. Тери побежала и стала их обгонять, чтобы добраться до дверей первой, и бросилась в кабинет, пробежав через прихожую перед собственно кабинетом, таща с собой плюшевого медвежонка.
Она услышала, как ее дочь в удивлении вскрикнула, когда Стивен закрыл за собой дверь.
«Джек!», пропищала Тери. «Ой, я хотела сказать, ДЕДУШКА!»
Ким, бросив мужа, вбежала во внутреннюю комнату. Там, присев на корточки, чтобы иметь возможность посмотреть внучке в глаза, сидел ее отец. На лице его она увидела улыбку, за которой скрывались смешанные чувства радости и усталости, облегчения и страха: «Привет, маленькая. Как Мишка поживает?»
Тери показала игрушку. «Хорошо. Он сильно грустил, оттого что ты не поехал с нами, но теперь он очень, очень рад!»
«Я тоже». Он встал. «Привет, Ким. Стивен. Извините, что удивил вас вот так».
«Папа». Ким бросилась к отцу и обняла его. Она чувствовала, что он напряжен, и сразу же поняла, что он ранен. От него пахло потом, порохом и дымом, как будто он только что с поля сражения. «Ты здесь».
«Да».
Стивен вышел вперед, опытным глазом осмотрев своего тестя. «Джек… похоже, тебе нужна помощь». Он кивнул в сторону смотрового стола за ширмой. «Бери там все, что тебе понадобится».
Они без слов поняли друг друга, и отец Ким кивнул. «Спасибо». Он улыбнулся Тери: «Милая, дедушке и маме нужно кое о чем поговорить. Почему бы тебе с папой не пойти поиграть с Медвежонком, а?»
«Ладно…», ответила Тэри немного недовольно, но девочка не стала ему возражать. Ким заметила, что Джек обладал над ней такого рода влиянием. Она, не возражая, всегда его слушалась.
Стивен бросил на Ким вопросительный взгляд, и та кивнула. «Мы будем рядом», сказал он, взяв дочку за руку, и вывел ее в коридор.
Когда дверь закрылась, отец Ким плюхнулся на смотровой стол. «Ким. Я понимаю, ты не это имела в виду, когда просила меня приехать».
«У тебя проблемы». Это был отнюдь не вопрос.
На лице его появилась горестная улыбка. «Тут всё сложно, сразу и не объяснишь». Он пожал плечами. «Поможешь мне снять рубашку?»
Ким кивнула и, вздрогнув, поморщилась, увидев синяки, кровоподтеки и раны с уже запекшейся кровью. Она поднесла ко рту руку. «Папа… О Боже, что с тобой случилось?»
«Все не так уж плохо, как кажется на первый взгляд».
«Ты худший из лжецов на свете». Ким забыла о прочих заботах и принялась помогать ему перебинтовывать раны, а также подыскала ему в шкафу Стефана чистую одежду.
Когда они, наконец, встретились взглядами, в его глазах было так много горя, что у Ким дыхание перехватило. В последний раз она видела этот взгляд в глазах своего отца в тот день, когда он пришел сказать ей, что ее мать погибла. Кого же ты лишился на этот раз?
«Прости», сказал он ей.
«За что?»
«Я не смогу сдержать обещание, которое я тебе дал».
…………………………………
«Дедушка останется с нами?»
Стивен не смог скрыть хмурого выражения лица, когда вывел дочку в коридор, где ждали у кабинетов врачей пациенты. «Не знаю, солнце. Всё от него зависит. У него очень важная работа».
Тери кивнула, с максимальной серьезностью, на какую только способен ребенок ее возраста. «Я помню. Ты говорил, ему нужно доделать какую-то работу». Она уставилась в мордочку своего игрушечного медвежонка, как будто он тоже мог тут в чем-то помочь.
«Это верно». Он поднял глаза, и его взгляд упал на экран телевизора, висевшего на стене. Звук его был приглушенным, на канале CNB по-прежнему крутились бесконечные кадры мчащихся по улицам Нью-Йорка машин скорой помощи, снятые день назад, вместе с картинками полицейских вертолетов, круживших между небоскребами, и ведущими новостных выпусков с мрачными лицами.
Стивен вздохнул. Ким никогда подробно не рассказывала о работе своего отца, но и того, что он знал, было достаточно, чтобы догадаться, какого рода характер она носила. Он знал, что Джек Бауэр был федеральным агентом высокого класса и уровня в Контр-Террористическом Отделе, и судя по скрытности своей жены в определенных деталях, он был уверен, что тот уже в течение ряда лет участвовал в работе по отражению угроз в отношении США. Боль утраты, которую испытывала Ким по поводу гибели своей матери, женщины, в честь которой они назвали свою дочь, была связана именно с этим, но Стивен никогда не давил на Ким, чтобы она рассказала ему больше, чем ей того хотелось. Он искренне любил ее, но он знал, что в семейной истории Бауэров есть такие вещи, о которых они не хотели бы распространяться… и с этим для него все было окей. Придет день, когда Ким захочет сама ему что-то рассказать – и он будет рядом с ней, он ее выслушает, и это нисколько не изменит ее чувств к ней и к ее семье.
«Доктор Уэсли?» Он обернулся, увидев подошедшую к нему медсестру, которую он не узнал. У нее были светлые волосы, затянутые сзади в плотную строгую булочку, подчеркивавшую привлекательное, хотя и сдержанное лицо. «Простите. Знаю, что у вас сейчас перерыв…»
«Какие-то проблемы возникли?» Он заметил, что на ней не было бейджика.
Медсестра показала медицинскую карточку. «У доктора Лунда возникла проблема, требующая взгляда со стороны… Это займет всего пару минут».
Он взял карту и просмотрел ее. «Хорошо…» Стивен подозвал Сью: «Можешь присмотреть за Тери? Мне нужно тут кое с чем разобраться». Он наклонился и поцеловал дочку в макушку. «Я скоро вернусь».
«Хорошо». Тери не стала поднимать глаз, она по-прежнему была поглощена игрой в гляделки со своей мягкой игрушкой.
Сью улыбнулась. «Конечно, доктор». Но затем ее улыбка улетучилась, когда она взглянула на медсестру. «Простите, а вы…?»
«Я новенькая», последовал ответ. «Рада познакомиться».
Медсестра пошла к лифтам, а Стивен следом за ней, он по-прежнему глядел в карту. Пациент этот был одним из проблемных у Лунда, но Стивену казалось, что он как-то услышал, как Лунд говорил о том, что у лица, о котором шла речь, демонстрируется улучшение. И просматривая карточку, он не мог найти ничего, что требовало бы вмешательства другого онколога.
Когда двери лифта закрылись, он поднял глаза. «Вы уверены, что это та самая карточка?»
Медсестра не ответила и нажала кнопку. Но вместо того чтобы спуститься на этаж ниже, где Лунд обходил своих пациентов, лифт начал подниматься к верхним отделениям.
«Эй», начал он, протянув было руку, чтобы постучать ей по плечу.
Она бросилась на него, как атакующая кобра. Женщина развернулась на месте, схватила его вытянутую руку и выкрутила ее, да так сильно, что он повалился на пол кабины лифта. Другой рукой она вытащила тычковый нож с зазубренной заточкой, спрятанный в воротнике ее медицинской формы, и прижала его ему к горлу. «Не зови на помощь. И молчи». В речи медсестры вдруг появился отчетливый среднеевропейский акцент, который он не распознал. «Не пытайся бежать. Кивни, если понял».
Он кивнул, медленно и осторожно, чтобы конец кинжала не врезался ему в кожу.
Лифт остановился, двери его открылись, а за ними их встретило двое, одетые ничем не примечательно. Один из них, здоровый мужик с загорелым лицом, жестом приказал ему подняться на ноги. Медсестра – хотя теперь он сомневался, что это была медсестра – отстранилась от него, дав ему встать, и вытолкнула его в коридор.
Этот этаж Сидар-Синая в настоящий момент был пуст, его расчистили для проведения ремонтных работ, которые должны были начаться уже через пару дней. Стивен огляделся и понял, что он тут совсем один против них. «Что вам нужно?»
Великан холодно улыбнулся: «Вы же неглупый человек, доктор Уэсли. Почему бы не догадаться?»
………………………………………
Ким смахнула слезы, но не отвела от него взгляд. «Папа. Нет, пожалуйста, не делай этого». Она покачала головой.
С каждым ее словом Джеку казалось, что сердце у него разрывается. «Я приехал сюда, чтобы увидеться с тобой, Ким. Это мой долг перед тобой. Я не мог вот так просто взять и исчезнуть с лица земли, чтобы ты потом мучилась и гадала, ничего не зная…» Он вспомнил о последствиях сорванной попытки расплавить реакторы атомных электростанций, этот теракт был предотвращен несколько лет назад, и об обстоятельствах, заставивших его инсценировать свою собственную смерть. Этот поступок по-прежнему преследовал его, потому что он причинил такую боль его дочери. «Я возненавидел себя за это. И ни за что хочу, чтобы ты еще раз это испытала».
«Но ты уже причинил мне боль. И причинишь еще!» Она отстранилась от него, когда он попытался ее обнять, с гневом в глазах. «Я потеряла маму. Потеряла Чейза. Я потеряла, но затем вернула тебя…»
Джек нахмурился. Ему вдруг захотелось рассказать Ким правду о Чейзе Эдмундсе, о том, что он не погиб при взрыве ядерной бомбы в Валенсии, а также об отваге, храбости и преданности, которые он проявлял до самого конца… Но его смерть еще так остро и больно им ощущалась, и Джек понимал, что не нужно усугублять и без того немалую боль и страдания своей дочери.
Он предпочел ограничиться одной истиной, одной правдой, в которой он был уверен наверняка: «Мама любила тебя. Чейз заботился о тебе. И я всегда буду любить тебя, Ким. Вот почему я должен это делать».
Она сидела тихо и молча, слушая и усваивая его краткий рассказ о событиях в Нью-Йорке, нарушив молчание лишь однажды – приглушенным всхлипом, когда Джек рассказал ей о смерти Рене Уокер. Ким догадалась, как многое значила Рене для ее отца, и тот факт, что она в этот момент явно разделила с ним его горе, причинил ему острую боль, кольнув в сердце. Он рассказал ей о людях, охотящихся за ним – мужчинах и женщинах, и о своей бешеной гонке сюда через всю страну. И теперь все это подходит к концу, теперь, когда он добрался до нее, он не мог подобрать нужных слов, чтобы выразить свои чувства. Все, что он ей сказал, было лишь бледной тенью, слабым призраком подлинных чувств, его переполнявших.
Он вздохнул. «Пока я здесь, ты под прицелом у всех. И не только ты. Стивен и Тери тоже. Есть люди, которые будут вас использовать, чтобы добраться до меня, безжалостные люди. Ты же когда-то тоже работала в КТО, ты знаешь, что это такое. Покрытый мраком мир секретности, и я не хочу, чтобы он когда-нибудь вновь вторгся в твою жизнь». Он приблизился к ней и взял ее за руку, и на этот раз Ким позволила ему это. Джек неуверенно улыбнулся. «Твоя мать так гордилась бы тобой, увидев, какой женщиной ты стала. И я точно знаю одно, Ким. Ты – самое лучшее из всего, что у меня есть, из всего, что мне удалось достичь. Ты – единственный яркий лучик в моей жизни, и все те мрачные места, в которых я когда-либо побывал, все, что мне пришлось перенести… Все это стоило вытерпеть ради тебя!»
Она молча обняла его, и он почувствовал теплые слезы дочери у себя на груди.
«Ты – всё, что у меня осталось», сказал он ей, захлебывающимся от эмоций голосом: «И я не могу поставить тебя под удар. Даже если это будет означать, что мне придется тебя оставить. Я не позволю никому причинить вред моей семье. Ты заслуживаешь хорошей жизни. И мне хочется, чтобы ты прожила ее нормально».
«Это несправедливо!», выпалила Ким. «Черт возьми, папа… Тебе больше не нужно быть одному. Ты не должен взваливать все это себе на плечи и за всех отдуваться. Мы можем что-то придумать… Мы могли бы…» Она замолчала, когда, наконец, поняла то же, что и он. «Но это же неправильно!», повторила она.
«Так придется поступить», сказал ей Джек. «Это единственный вариант».
Они долго молчали, просидев обнявшись. Наконец, Ким услышала свой собственный голос. «И куда же ты поедешь?»
«Куда-нибудь, где буду чувствовать себя свободно», ответил он. «Скроюсь, ускользну от них… и ты будешь в безопасности».
……………………………………
Ленков швырнул американца на пустой стул и встал рядом, возвышаясь над ним явно угрожающе. Базен лениво прислонился к стене напротив молодого врача, бросив взгляд на Зиминову. Ему и не нужно было приказывать ей встать на страже. Она просто сама кивнула и встала у двери, просматривая коридор.
Но Базин не ожидал, что он тут надолго задержится. Он смерил взглядом сидевшего на стуле и догадался, что это не займет много времени. «Ну?», подсказал он. «Скажите, доктор Уэсли, как вы думаете, зачем я здесь».
«Откуда вы знаете, кто я?»
«У нас есть все документы на вас», объяснил Базин, неопределенно махнув рукой в воздухе. «Если честно, информацию в вашей стране так легко достать…» Он усмехнулся. «Даже неловко как-то. Вас так несложно найти». И он рассказал ему о том, как он через общедоступную поисковую систему в Интернете не только установил должность, где находится кабинет врача в больнице и все остальные детали, но также и то, как он в самые короткие сроки нашел профили в социальных сетях с фотографиями благотворительных бейсбольных матчей и пикников, где были сняты жена и дочь Уэсли. «Какой очаровательный ребенок», закончил он. «У меня у самого двое».
Доктор облизнул губы. «Это связано с отцом Ким».
«Где он?» Доктор не ответил, но Базин увидел ответ в его глазах. Он кивнул сам себе. «Несколько часов назад я несколько раз подряд почти доводил до утопления одного человека, окуная его головой в реку. И делал это раз за разом, пока он не прекратил скрывать от меня правду. Это я сделал для того, чтобы найти Джека Бауэра. И я способен на гораздо худшее».
Молодой человек взглянул на Ленкова, лицо которого оставалось каменным. «Я… я ничем не могу вам помочь».
Базин продолжал, как ни в чем не бывало, словно врач ничего и не сказал. «Не так просто предать кого-нибудь. Это же против собственной воли. Вы хороший человек, доктор Уэсли. Я вижу это, поэтому я понимаю ваше нежелание совершить акт вероломства. Вы задаетесь вопросом, как вы затем будете жить с этим? Могу сказать вам следующее: это проще, чем вы думаете».
«Бауэр здесь», наконец, заговорил Ленков, в первый раз.
Застигнутый врасплох, доктор вздрогнул, и Базин понял, что предположение Ленкова верно. Экель уже прошелся по больнице, на случай, если Бауэр сумел как-то проскользнуть в здание, но это было первым подтверждением факта.
«Я облегчу вам принятие решения, доктор». Базин оттолкнулся от стены и подошел ближе к нему. Уэсли поборол свой страх, достойным уважения образом для человека, оказавшегося в такой ситуации, все еще цепляясь за остатки внутреннего неповиновения. Базин склонил голову. «В своей работе вы неоднократно делали выбор между жизнью и смертью, правда? И тут то же самое. И не нужно ни в чем себя винить. Это не ваша вина, друг мой. Я не даю вам сделать выбор».
«Я… я не––»
Базин заставил замолчать его взглядом. «Вы действительно хотите получить представление о том, что будет, если вы откажетесь?» Слова вышли у него легко, без усилий, со всей заученной гладкостью элегантного их исполнения. «Если вы не сделаете в точности так, как я вам скажу, или попытаетесь меня ослушаться, я убью вашу жену и вашу дочь».
Врач побледнел. «Пожалуйста», выдавил он. «Не надо».
«Достаточно одного моего слова», объяснил ему Базин. «И я могу вас заверить, это будет ужасная смерть».
И тут вдруг это неповиновение вернулось к нему, вылившись в последнюю вспышку ярости: «Ты ублюдок!»
«О да». Он кивнул, восприняв это оскорбление как награду. «Жизнь вашей семьи для меня никакой ценности не имеет. А вот жизнь Джека Бауэра да. Так значит, вот как мы с вами договоримся, доктор Уэсли. Вы сдадите мне своего тестя, а взамен вы, Ким и маленькая Тери останетесь живы».
«Вы всех нас убьете!», выпалил он. «Я знаю, как это делается… Я же вас видел и знаю вас в лицо…»
Ленков грубо усмехнулся. «Вы насмотрелись всяких фильмов».
«Давайте-ка я вам всё объясню», продолжал Базин. «Меня не интересуете ни вы, ни ваша жена, ни ребенок. Меня интересуете лишь вы и лишь в данный момент, потому что у вас есть выход на Джека Бауэра. И когда все это закончится, мое внимание к вам иссякнет. Вот почему мы и заключим с вами это соглашение». Он говорил об этой гнусной сделке так, будто Уэсли уже согласился на нее, потому что где-то в душе тот уже действительно на нее был согласен. «Вы никому и никогда не расскажете об этом разговоре и о том, с кем вы встречались, потому что это будет означать, что ваша жена узнает о том, что вы сделали. А вам это не нужно. Вам нужно, чтобы Бауэр просто ушел из вашей такой приятной и замечательной жизни, которая продолжится в прежнем виде».
Когда доктор опустил голову, Базин понял, что он одержал над ним верх. «Что я должен сделать?», прошептал он, сломленный обстоятельствами.
Базин кивнул сам себе. Он не чувствовал ни жалости к этому человеку, ни собственной вины в том, что только что сделал. Это была сделка, не более того. «Очень простую вещь. Мне нужно, чтобы вы ему помогли», объяснил он.
…………………………………….
Джек медленно вышел вслед за Ким в коридор и посмотрел на то, как она наклонилась и, обняв его внучку, подняла ее на руки. Она с благодарной улыбкой кивнула одной из медсестер и повернулась к нему.
«Дедушка, привет», сказала девочка. «Тебе теперь нужно на работу?»
«Да, нужно», сказал он ей, заставив себя улыбнуться. Он взял за лапу плюшевого медвежонка, которого она держала в руках. «Послушай меня, хорошая моя. Твой друг Мишка будет тут за тобой присматривать, пока меня не будет, хорошо? Смотри, чтобы он всегда был с тобой рядом, и слушайся маму и папу».
«Хорошо», ответила Тери. «Береги себя. Так мама всегда говорит папе, когда он уходит утром на работу».
«Обязательно». Джек обернулся и увидел, что к нему от лифтов спешит муж Ким. Он выглядел бледным и вспотевшим, и Джек инстинктивно почувствовал, что что-то стряслось.
Пора уходить, Джек, сказал вкрадчивый голос где-то в его подсознании.
Ким тоже это увидела. «Стивен, что случилось?»
Он тяжело вздохнул, встретившись с женой взглядом, от которого он с трудом оторвался, чтобы взглянуть на Джека. «Тут… эээ… что-то происходит. Я только что говорил с одним из охранников, и они мне сказали, что вывели мужчину с русским акцентом, который околачивался в приемной. Сказали, что по виду похож на солдата».
«СВР». Джек похолодел. «Если есть один, будут и другие. Они явились за мной». Он повернулся к Ким и пожал ей руку. «Ну всё. Мне нужно уходить».
Она кивнула, глаза ее влажно сияли, и отпустила его. Джек направился по коридору к служебному лифту, и Стивен пошел вместе с ним. «Джек… Послушай, не стану выяснять, что вокруг тебя происходит, но я… я должен защитить свою семью».
«Понимаю». Он кивнул. «И именно этого я и прошу у тебя, не более».
Стивен вздохнул. «Хорошо». Он тяжело сглотнул, а затем вложил в ладонь Джека брелок с ключами. «Возьми мою машину. Черный Audi R8, на служебной парковке. Спустишься на лифте вниз в подвал, справа будет первое складское помещение, пройди через него, срежешь путь. Через него выйдешь в гараж».
«Спасибо».
Стивен отвернулся, стараясь не встретиться с ним взглядом. «Удачи», сказал он, когда двери лифта закрылись.
Джек спустился на лифте в подвал без остановок, используя время поездки для проверки своего пистолета. Остался только один, последний магазин. Он нахмурился. Принять бой в открытую – совсем не лучший выбор. Мне нужно от них оторваться…
В подвальном коридоре было пусто, и Джек выскочил из лифта, бросившись бежать. И пока он бежал, он мысленно прокручивал сразу несколько планов, оценивая и взвешивая свои тактические возможности и варианты.
Но пока Джек не вошел в это складское помещение, ему и в голову не приходило, что его могли предать.
Едва он только вышел из дверей, как они набросились на него.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
23
«Папочка, в чем дело?» Ким услышала растущую тревогу в вопросе, заданном ее дочкой. Тери была очень чутким ребенком, всегда угадывавшим эмоции тех, кто находится рядом с ней. И теперь она чувствовала, что им страшно.
«Все в порядке», стал успокаивать ее Стивен. «Все хорошо, солнышко». Он поднял Тери, прижав ее к груди и обняв ее, словно она была самым ценным грузом.
И это так, сказала себе Ким. Она старалась ни на шаг не отставать от мужа, когда они вышли из лифта и быстро направились к общей парковке, где она оставила их семейный седан. «Стивен», нажала она на него. «Он что-то сказал тебе?» Когда он не ответил, Ким схватила его за руку. «Стивен! Ответь же мне!»
Он обернулся, и она увидела его лицо и не узнала его. Страх, да, в них был страх. Но, кроме того, что-то еще. Страдания. Вина. Внутри у Ким все похолодело, желудок сжался, и ей вдруг стало дурно от внезапно нахлынувшего на нее невыразимого ужаса.
«Вам нужно немедленно отсюда уехать», сказал он ей. «Бери Тери и уезжай. Поезжайте к моей маме в Пасадене и оставайтесь там у нее, пока я с вами не свяжусь, и никому не открывайте дверь…»
Ким покачала головой. «Никуда не поеду, пока ты не скажешь мне, что он тебе сказал!»
«Черт возьми, Ким! Хоть раз ты сделаешь то, о чем я прошу?», крикнул ей Стивен, и она отпрянула, опешив от его неожиданной реакции. Тери у него на руках сразу же заплакала. Секундная ярость тут же быстро исчезла, как и вспыхнула. «Прости. Прости меня», сказал он им обоим. «Пожалуйста. Просто сделай это, я тебя прошу. Не спрашивай, почему».
Они уже подошли к машине, и Ким взяла у него дочку и стала усаживать ее в детское кресло. Она закрепила Тери вместе с ее игрушечным медвежонком, а потом повернулась к Стивену. «Ты же понимаешь, что я не стану этого делать. Я не такая, меня не так отец воспитывал».
«О боже, твой отец…» Стивен отвернулся. «Ким, мы все в страшной опасности».
«Что он сказал?», повторила она.
Стивен покачал головой. «У меня не было выбора». Он судорожно вздрогнул. «Он ничего не сказал. Важно, что Джек сделал, и люди, которые хотят его…»
Ким похолодела: «Что произошло?»
Он оглянулся на больницу. «Я всё тут улажу. Но вам нужно уехать отсюда, неужели ты не понимашь? Те, кто за ним охотится, они уже здесь! Они знают, кто мы, знают, где я работаю… Они могли наблюдать за нашим домом, или, возможно, разыскивают нас прямо сейчас. И я не могу позволить, чтобы из-за них пострадала семья. Я не могу вас потерять».
«Ты…» Она едва смогла произнести эти слова. «Ты его выдал?»
«Они сказали, что убьют тебя. И Тери», поспешно стал говорить он, «у меня не было иного выбора! Я должен был это предотвратить…»
Ким попятилась. «Нет…»
«Я все улажу!», сказал он. «Но вы должны уехать. Пожалуйста, я прошу».
На мгновение Ким захотелось только одного – оттолкнуть Стивена и помчаться обратно в больницу, найти отца, но затем она увидела Тери на заднем сиденье, вопросительно на нее глядевшую.
«Мамочка?», сказала девочка. «Мы поедем?»
Она казалась такой маленькой, такой хрупкой, и внезапно Ким почувствовала сильнейшую потребность защитить своего ребенка, настолько сильную, что ей даже стал понятен ужасающий, убийственный выбор ее мужа. «Да», сказала Ким, с горечью в словах. «Мы едем».
Они были окружены сотнями окон со всех сторон, из которых открывался вид на улицу, и в любом из них мог скрываться кто-нибудь с оружием, какой-нибудь киллер, готовый их убить. Стивен поднял глаза, подумав о том же, и затолкал Ким на водительское сиденье. «Я не допущу, чтобы с нашей семьей что-то случилось», поклялся он.
«Я верю тебе», сказала Ким, и она действительно так думала.
Через несколько минут они были уже на шоссе, ведущем на восток, и Ким было сложно сосредоточиться на дороге из-за слез, затуманивших ей глаза.
…………………………………
Зиминова остановилась, чтобы проверить предохранитель своего пистолета Макарова, а затем сунула его обратно в кобуру, скрытую сзади у себя за поясом. Оружие плохо вписывалось в ее маскировку – форму медсестры, но теперь, когда они спустились в подвальные этажи больничного комплекса, вероятность того, что они столкнутся здесь с кем-нибудь, кто сможет опознать в их поисково-истребительной группе СВР вражеских «гостей», была меньше. Внизу их ждал Экель с хамоватой усмешкой на роже, которую он любил на себя напускать. Он рассказал им об американских агентах, лежавших мертвыми внутри своей машины, которая стояла у всех на виду на улице, и бегло упомянул о том, что «подготовил и все остальное». Базин, выслушав его, снисходительно кивнул, но не стал ничего разъяснять. Зиминова задалась вопросом, что имел в виду Экель, но ничего не сказала.
Они отыскали то самое складское помещение и стали там ждать, среди стеллажей с медицинскими принадлежностями, старых баллонов со сжатым воздухом и уложенных друг на друга стульев и кресел. Ленков подпрыгивал с ноги на ногу, как боксер, разминающийся перед боем, вращая в одной руке короткую дубинку.
«Нужно было приставить кого-нибудь к этому врачу», настаивал Экель. «Он может запаниковать и сбежать».
«Нет», покачал головой Базин, «он не убежит. Любящий молодой отец не может ни о чем другом думать, кроме как о своей жене и ребенке. Я это точно знаю. Я сам таким когда-то был». Он вытащил свой Макаров и привинтил к его стволу длинный глушитель.
Экель удивленно поднял брови. «Да? Мне трудно поверить, что вы можете быть настолько к чему-то привязаны».
«Некоторые родители способны на большие жертвы», ответил он. «Другие не понимают, что их любовь к своему потомству – лишь слабость, которую они никогда не смогут преодолеть».
«Но вдруг вы ошибаетесь…», начал Ленков.
Тут все они услышали, как в коридоре раздался звонок прибывающего грузового лифта.
Базин улыбнулся. «Я не ошибся». Он кивнул двум мужчинам, голос его опустился до шепота. «Не забывайте. Мне он нужен живым».
Зиминова отпрянула назад, скрывшись в тени, отбрасываемой резким светом голой лампочки, свисавшей с потолка, а Экель с Ленковым заняли позицию по обе стороны от двери.
Она открылась спустя несколько секунд, и в помещение в спешке вбежал Джек Бауэр. Зиминова узнала его лицо, глядевшее ей в глаза из документов, которые она просматривала в консульстве, и сейчас, судя по выражению лица, он был настроен весьма решительно.
Она осталась в укрытии, наблюдая за тем, как на него набросились Ленков и Экель. Первым напал светловолосый агент СВР, обезоружив американца, а затем в бой вступил и Экель. На бетонный пол что-то упало, отскочив в сторону – что-то металлическое, по форме очевидно, пистолет Бауэра.
Однако их жертва почти моментально избавилась от секундного шока, вызванного неожиданным нападением. Зиминова была впечатлена тем, как быстро он перестроился. Через несколько секунд Экель отшатнулся назад со сломанными костями, в то время как Бауэр схватился с Ленковым в жестком рукопашном бою.
И эту схватку никак нельзя было назвать утонченным боем. Ленкова просто жестоко избивали, он харкал сгустками яркой крови. Боевая тактика Бауэра заключалась в жестокой ярости и скорости, в стремлении нанести своим противникам как можно больший урон в минимально короткие сроки.
Зиминова уже стала присматриваться к нему, прикидывая, как она подойдет к этому человеку, когда очередь дойдет до нее.
Но затем этот вопрос стал уже не актуальным. Этот перелом в схватке, когда обстановка внезапно изменилась не в пользу Бауэра, произошел у нее на глазах. Да, он устал. Все это давление, оказанное на него бегством, час за часом, через всю страну, когда на каждом шагу ему приходилось сражаться… тяжело на нем отразилось. Американец ошибся, он замешкался, и этого оказалось достаточно, чтобы одержать над ним верх. Экель ударил его по тыльной стороне колена, и Бауэр повалился на пол.
«Заканчивайте», рявкнул Базин, нетерпеливо махнув рукой. «Быстрей!»
Темноволосый устало кивнул и вытащил из кармана куртки квадратный пистолет-электрошокер. Он подскочил к Бауэру, прежде чем тот смог подняться на ноги, и всадил контакты этого оружия ему в грудь. Зиминова вздрогнула, когда сквозь все тело американца прокатились электроволны открытого напряжения, и он вновь рухнул на пол.
Базин ногой подтолкнул в центр подвального помещения старое офисное кресло, прямо под резкий белый свет лампочки. «Наручники», приказал он.
Ленков и Экель с трудом затащили в него обездвиженное тело Бауэра, оба ощущая тяжелые последствия жестоких ударов, нанесенных им их же жертвой. Чтобы усадить его туда, им потребовалось некоторое время.
В конце концов, Ленков отвернул в сторону голову, выплюнув изо рта кровавый сгусток, и вытащил две пары тонких пластиковых наручников, которыми он прикрепил запястья Бауэра к подлокотникам кресла.
Их объект – нет, теперь уже жертва – развалился в кресле и, словно ничего не понимая, заморгал глазами. Зиминова вытащила из кармана свой мобильный телефон и поднесла его себе к лицу. Она выбрала в нем приложение «Камера» и сделала пару снимков Бауэра. Он казалось, стал осознавать происходящее и посмотрел в ее сторону. Озверевшим, полным ярости взглядом.
Базин обошел кресло, а затем посмотрел в глаза Бауэру. «Я удивляюсь, как вы еще живы. Вас должны были прикончить наверно уже дюжину раз».
«Говорят так», хрипло и мрачно ответил Бауэр.
«Больше такого не случится». Базин продолжал говорить, наслаждаясь этим практически монологом, почти пытаясь вывести американца из себя и спровоцировать его… на что? Зиминова спросила себя, чего добивался ее командир. Может, Базин имел в виду какую-то уловку? Или просто он упивался победой?
Смерть Бауэра, когда она произойдет, будет иметь важное значение. Этот человек был чем-то вроде отщепенца, объявленного вне закона, и, если верить его досье, в мире спецслужб он считался вышедшим из-под всякого контроля. Убийство этого американца станет для Базина прекрасным трофеем, с которым он сможет вернуться на родину. Вот почему он сказал своим людям воздержаться от простого убийства Бауэра из пистолета, когда тот вошел в склад. Базин хотел сделать это сам.
Зиминовой же такой подход не нравился. Необходимо было просто выполнить задание, учтя все указания соответствующих властей, и не более. Она терпеть не могла смотреть на то, как Базин разыгрывает свои операции, словно какие-то игры, в которых по завершении подсчитывается количество набранных очков и которые в зависимости от этих очков выстраиваются по ранжиру.
«Даже ваши же люди желают вашей смерти!», говорил он. «Так что я только доставлю им этим удовольствие».
В ответ Бауэр устало и смирившись с судьбой прорычал: «Ну так давай же, сделай это, и вали отсюда».
Хрипло и с трудом дыша ушибленным горлом, Ленков вытащил собственный мобильник и нажал на клавишу начала записи видео.
Базин поднял пистолет и прицелился. «Джек Бауэр… Кончилось ваше время». Он обернулся и посмотрел в объектив камеры мобильника, на минуту перейдя на русский язык, чтобы сделать эту видеозапись официальным документом зафиксированного акта смертной казни. «Я майор Аркадий Базин, командир спецподразделения «Зеленая шестерка». Вместе со мной здесь присутствуют оперативники Ленков, Экель и Зиминова, готовые засвидетельствовать законное уничтожение вооруженного террориста враждебной нам стороны. Санкционированное по приказу непосредственно президента».
Затем он продолжил по-английски, назвав людей, которых американец убил в Нью-Йорке во время своего одиночного крестового похода в поисках виновных в смерти его любовницы, что стало причиной охоты на него, которая и привела их через все Соединенные Штаты в это темное подземелье и к этому финальному моменту отмщения. «Вы виновны в убийствах атташе российского посольства Павла Токарева, министра иностранных дел Михаила Новаковича и его охранников, в заговоре с целью убийства президента Юрия Суварова и в других преступлениях против народа и правительства Российской Федерации. Вы представляете собой угрозу безопасности нашей страны. В силу всего вышеизложенного вы объявлены врагом народа и приговорены к смертной казни. У вас есть что сказать?»
Узник поднял глаза и посмотрел на всех них, на каждого по очереди. Когда он взглянул в глаза Зиминовой, она вздрогнула от внезапной вибрации телефона у нее в руке. Опустив глаза, она взглянула в телефон и нахмурилась. На экране высветилась надпись «ВХОДЯЩИЙ ЗВОНОК: КОНСУЛЬСТВО».
Бауэр ответил на безупречном русском языке: «Может быть, вам следует снять трубку».
……………………………
«Не бери трубку», огрызнулся Базин. «Мы поговорим с ними, когда все здесь закончим».
Но эта женщина, Зиминова, покачала головой и подняла телефон к уху, отойдя в сторону в другой конец помещения. Она заговорила по-русски и тихо, и Джек почти ничего не смог разобрать. Что-то по поводу «задания», и он догадался по тому, как она разговаривала, что она беседовала с кем-то из начальства.
Базин, теперь уже ясно было, что это командир спецподразделения СВР, гневно отреагировал на ее неповиновение. Джек предположил, что этот человек уже составил у себя в голове небольшой аккуратненький планчик того, как должно протекать это финальное противостояние, и теперь вот вдруг ход этого его замысла нарушается, и он этим очень недоволен.
Он воспользовался моментом, чтобы проверить гибкость пластиковых наручников, удерживавших его в кресле. Они были прочно затянуты, но вот его ноги по-прежнему были свободными, а это означало, что у него есть возможность воспользоваться этим слабым местом в том, как они его связали.
И тут отвлечение их внимания, которое так было ему необходимо, сделало это возможным. В коридоре за дверью склада открылись двери грузового лифта, и все они услышали голос, секунду спустя позвавший его.
«Джек, где ты?», крикнул Стивен Уэсли, отчаянным и испуганным голосом.
«Стивен!» Джек набрал полные легкие воздуха и заорал ему в ответ: «Беги отсюда! Не надо––»
Ему не дал договорить его потенциальный палач, сильно ударивший его по голове рукояткой своего пистолета. У Джека из глаз искры посыпались, но он намеренно позволил этот сильный удар, чтобы повалиться на пол. Кресло под ним наклонилось, и он боком грохнулся на пол.
От удара в голове у него все загудело, как колокола, но благодаря этому левый подлокотник офисного кресла оказался прямо под Джеком. Незаметно от присуствующих он раздавил своим телом о твердый бетонный пол маленький пластмассовый квадратик, служивший замком для кабельных стяжек, которые использовались в качестве пластиковых наручников. Он почувствовал, что квадратик этот треснул и сломался, и оковы на одном его запястье ослабли, а кровь хлынула обратно к пальцам с острым ощущением покалывания.
Лежа на полу, он увидел как Ленков, оперативник СВР со светлыми волосами, тот, которого он ударил в горло, вытащил револьвер Smith & Wesson со вздернутым носом и двинулся к двери, когда она открылась.
Не вняв предупреждению Джека, Стивен бросился в ту же ловушку, в которую угодил Джек всего лишь несколько минут назад. Когда муж Ким вошел внутрь, Ленков застал его врасплох и свободной рукой ударил его прямо в лицо. Из носа Стивена брызнула кровь, и он вскрикнул от боли. Прежде чем он успел среагировать, Ленков схватил рукой врача за одежду и затащил его внутрь подвального помещения. Он отшвырнул его в сторону, а сам отступил назад, наведя на него револьвер.
Базин от досады закричал на него: «Доктор Уэсли. Вы ведете себя крайне глупо». Он подошел к нему: «Да что с вами такое, с американцами? Вы, кажется, считаете, что сможете стать героями любой истории только потому, что хотите, чтобы это было так? Вы что, думали, что, прибежав сюда, вы его спасете?» Он указал туда, где лежал Джек. «Вы?» Он разразился смехом, а потом покачал головой. «Нет-нет. Вы могли бы избежать этой некрасивой сцены, доктор. Теперь вам самим придется принять в ней участие».
Краем глаза Джек увидел, что женщина закончила говорить по телефону. Она спокойно стояла на месте, не двигаясь и наблюдая за разворачивающимися событиями. Он оценил ее статус в качестве своего противника – оружия, которым она могла бы сразу же воспользоваться, он у нее не увидел. Она не являлась для него источником первоочередной угрозы. А вот двое других, Базин и Ленков, с пистолетами в руках, были теми врагами, с которыми Джеку придется иметь дело. Третий, Экель, все еще тяжело дышал, схватившись за сломанные ребра.
Джек высвободил руку, приготовившись. У него будет лишь единственный шанс ею воспользоваться.
«Сэр», сказала Зиминова. «У нас новые указания. Ситуация изменилась».
Базин не стал ее слушать. «Подними его», сказал он, и Ленков хвастливо двинулся к Джеку, предвкушая удовольствие и с ухмылкой на губах перебирая в руках револьвер. Ему хотелось отомстить Джеку за ту боль, которую тот ему нанес, и он увидел теперь возможность это сделать. Отлично. Из-за этого он станет действовать неосмотрительно.
«Сэр», повторила Зиминова, но уже громче. «Москва отменила задание».
«Я решу все вопросы, связанные с отсутствием у них решимости, когда мы с этим закончим», рявкнул Базин. «Мы зашли уже слишком далеко и не станем колебаться».
Но женщина продолжила: «Приказ об убийстве Бауэра отменен решением Думы. Вместо этого его нужно взять под стражу. Вплоть до официального судебного разбирательства по его преступлениям».
«Вот его зал суда, он здесь», сказал Ленков. «И приговор уже вынесен». Он протянул руку и с силой дернул за подлокотник дешевого пластикового кресла, вложив всю свою силу в то, чтобы вернуть Джека в сидячее положение.
А вот на что он не рассчитывал, так это на то, что Джек, скользнув ногами по полу, оттолкнулся от бетона, когда тот нему подошел. Все еще прикованный к креслу правым запястьем, Джек жестоко ударил его с размаху свободной рукой, схватившись за оружие Ленкова, прежде чем тот успел его вытащить. Тем же движением он развернулся, подтянув другую руку и подняв кресло. Джек ударил им своего противника по туловищу и почувствовал, как другая кабельная стяжка от этого сильного удара лопнула и сломалась. Кресло развалилось на куски, которые с грохотом упали на пол, а между ними двумя завязалась жестокая драка с взаимным обменом ударами и попытками вырвать пистолет.
«Стивен, пригнись!», крикнул Джек, продолжая бороться с агентом СВР, и тут револьвер выстрелил в низкий потолок у них над головами. Пуля, взвизгнув, с искрами вонзилась в подвесные трубы на потолке. Ленков был сильным, и он попытался развернуть пистолет в лицо Джеку, но тот уклонился, отвернув ствол в сторону. Когда они развернулись на месте, Джек увидел, что Экель пытается вытащить свой собственный пистолет.
Он сжал рукоятку револьвера, и палец Ленкова нажал на спусковой крючок, Ленков не сумел это предотвратить. Пистолет разразился серией громких выстрелов, оглушительных в небольшом бетонном пространстве подвала, пули с яркими вспышками рикошетили от складских стоек. Джек повернул ствол пистолета в сторону дюжины баллонов с медицинским кислородом, и одна из пуль лязгнула в один из этих герметически зукупоренных под давлением цилиндров сбоку.
Выстрел не привел к взрыву; для этого требовалось открытое пламя, в таком замкнутом тесном пространстве он означал бы смерть их всех. Но этого выстрела оказалось достаточно, чтобы пробить стальную трубку, выпустив наружу газ. Струя сжатого кислорода сразу же превратила баллон в неуправляемую ракету. Он выскочил из стойки и по бешеной вращающейся траектории полетел прямо в Экеля, попытавшегося от него увернуться. Баллон верхушкой своей ударился ему в затылок с тоншнотворным треском ломающихся позвонков. Экель упал и больше уже не двигался.
В этом шипящем, визжащем вое выделяющегося газа орал Джек, собиравшийся с силами и старавшийся что есть мочи вырвать или развернуть револьвер. В дыму он смутно различил, как Базин поднял свой пистолет, намереваясь выстрелить в сторону дравшихся, не обращая внимания на Стивена, упавшего на пол неподалеку.
Джек сознательно позволил себе немного оступиться, повернувшись на пол-оборота и развернув таким образом русского блондина, как раз в тот момент, когда его командир открыл огонь. Пули из Макарова с глушителем с яростным чихом вонзились боевику в спину, и тот задергался, словно в танце, когда они пробили ему позвоночник и легкие.
Мертвая хватка Ленкова ослабла, и Джек выпустил его, но по-прежнему крепко держал в руках раскаленный от выстрелов металл Смита и Вессона. Переступив через труп, он направил револьвер в грудь Базину. Торопясь пристрелить Джека, этот здоровенный грузин с искаженным морщинами лицом расстрелял все патроны, и теперь затвор его Макарова встал на затворную задержку, с пустым магазином.
Изнуренный от всего этого напряжения и борьбы, Джек решил не давать ему возможности последнего слова. Он нажал на спусковой крючок револьвера.
Курок с глухим щелчком опустился на израсходованный барабан. Джек внутренне выругался.
Базин ухмыльнулся: «Что, просчитался?»
«Не двигаться!» Стивен подполз к чему-то лежавшему на полу и через миг вскочил на ноги. «Оставаться на месте!» Джек увидел, что тот схватил пистолет Экеля, там, куда он упал, и теперь он держал его перед собой, смещая ствол массивного пистолета между двумя оставшимися агентами СВР.
Зиминова медленно подняла вверх руки, но ее командир лишь склонил набок голову, еще сильнее ухмыльнувшись.
«Стивен», сказал Джек. «Дай мне пистолет». Он протянул руку.
«Я бы не стал этого пока делать!», проревел Базин. Отбросив в сторону свой теперь уже бесполезный пистолет, он вытащил из кармана своей куртки небольшой черный прямоугольный предмет, размером с пачку сигарет. Наверху в этом устройстве торчала короткая гибкая антенна, а на лицевой его стороне имелся светящийся переключатель. «Вот Бауэр знает, что у меня в руках, не так ли? Вы видели такие раньше».
«Да». Вся боевая злость Джека, вся его энергия, все силы тут же, мгновенно у него иссякли, высосанные, словно вода, вытекшая из него и впитавшаяся в каменный пол. Внезапно от этого удушливого, густо насыщенного порохом воздуха подвального склада он стал задыхаться, горло будто заложило пылью, а дыхание у него перехватило запахом крови.
Базин держал в руках узкополосный радиодетонатор дальнего действия, такого же образца, какие русский спецназ применял при нападениях из засады и для воспрещения действий противника.
«Что это?», спросил Стивен, не понимая.
«Думаю, ваш тесть понимает, что я имею в виду». Базин бросил взгляд на женщину, которая оставалась на месте и никуда не двигалась, с непроницаемым лицом.
«Майор, вы должны прекратить операцию», сказала Зиминова. «Вы не должны все это продолжать. Мы должны выполнять полученные нами указания».
«К черту этих трусливых, вечно колеблющихся идиотов!», прорычал Базин. «Я закончу то, что начал. Это мой план на случай непредвиденных обстоятельств». Он продолжал, указывая на детонатор. «Стоит мне нажать эту кнопку, и этот ваш просторный седан, доктор Уэсли, станет грудой взорвавшегося и искореженного металла и горящих кусков мяса, разлетевшихся по всему шоссе».
«Бауэр – наша единственная цель!», возразила женщина, пришедшая в ужас от слов своего командира. «Мы здесь не для того, чтобы убивать невинных!»
Джек окаменел от ужаса, боясь даже представить себе эту ужасающую картину, сразу же поняв, что это не блеф. Он вспомнил слова, которые сам сказал наёмной убийцей в грузовом составе: «Ты знаешь, как работает СВР. Они не любят оставлять за собой следов».
«Я поручил Экелю заложить в автомобиль бомбу сразу же после того, как ваша жена приехала в больницу», добавил Базин.
«Нет!», закричал Стивен и побледнел, согнувшись и сжав живот, словно его вот-вот вырвет. «О Боже, как можно быть таким жестоким…»
«Но я дам вам это», сказал Базин, перебирая пальцами пульт управления. «Правда, я вам его отдам. А взамен все, о чем я вас прошу, это всего лишь взять тот самый пистолет, который вы держите в руках, навести его на вашего тестя и застрелить его». Его тон, пока он это говорил, сменился, и вместо обычного, даже чуть доверительного, он стал жестким и непреклонным. «Между нами теперь новое соглашение. По сути такое же, как и предыдущее. Жизнь Бауэра в обмен на жизнь вашей жены и дочери».
«Джек…» Голос Стивена превратился в шепот. «Я… я не могу…»
«Чего медлить?», рявкнул Базин. «Всего несколько минут назад вы согласились на эту сделку, а теперь нет, что ли? Вы, привыкший постоянно иметь дело с кровью и жизнью других людей, теперь не можете их ею испачкать, так что ли?» Он стал терять терпение и плюнул на пол. «Жалкое зрелище».
«Нет», ухмыльнулся Джек. «В этом подвале если и есть кто слабый, так это вы, а не он. Он спустился сюда, чтобы помочь мне, а ведь он мог просто сбежать. Это не трусость».
«Вы правы», парировал Базин. «Сентименты. Ну всё, хватит на этом, ребятки». Он яростно уставился на Стивена. «Убей его. Я больше не буду повторять».
Джек опустил руки и повернулся лицом к зятю, посмотрев ему в глаза. Лицо доктора было мертвенно-бледным. «Все в порядке», сказал он тихо. «Защити Ким и Тери. Их жизни дороже моей, и так всегда было. Я знаю, ты сможешь их защитить и сберечь. Потому что ты сейчас здесь, ты пришел сюда… Этим ты всё доказал».
Пистолет в руках Стивена дрожал, когда он поднял его. «Прости меня, прости».
«Прощаю». Джек отвернулся, чтобы избавить его от вынужденных мучений смотреть в глаза тестя, нажимая на курок.
Как ни странно, но ему не показалось несправедливым то, что все так заканчивается – чем-то похожим на происходящее сейчас. Он всегда подвергал риску свою жизнь ради тех, кого он любил и о ком он должен был заботиться. В конце концов, разве не на это он всегда шел?
Пришло время расплачиваться, Джек, сказал ему голос Нины, откуда-то издалека. Он отступил на шаг, приготовившись к выстрелу, который, он это знал, обязательно сейчас прозвучит.
Но тут вдруг вместо этого заговорил кто-то другой, это была та женщина. «Нет», сказала Зиминова, шагнув вперед и вытащив откуда-то свой пистолет. «Мы так действовать не будем», твердо сказала она.
Базин бросил разъяренный взгляд на своего агента. «Не вмешивайся!», гаркнул он.
И в этот момент Джек был уже готов принять смерть.
«Нет!» Крик этот исходил теперь уже от Стивена, и он дважды нажал на курок. Джек вздрогнул, его тело инстинктивно напряглось в ожидании обжигающего, жестокого удара пуль, но вместо этого они просвистели у его уха, и он услышал за своей спиной приглушенный крик.
Обе пули попали Базину в грудь, и он рухнул на какой-то ящик и захрипел, потому что пули пронзили ему легкие. Стивен в ужасе вскрикнул оттого, что сделал, словно его покоробило от этого своего деяния, и он смотрел на пистолет у себя в руке, как на какую-то ядовитую змею.
Еще живой, но понимая, что через несколько секунд умрет, Базин схватился за свою окровавленную грудь. Радиодетонатор лежал теперь на полу, он выронил его, когда пули отбросили его назад, и Джек увидел, как в глазах у него вспыхнула зверская злоба, когда тот понял, что почти уже мертв. Базин приподнялся с ящика и наклонился, пытаясь вцепиться в детонатор.
Джек бросился к нему, тяжело на него повалившись и стараясь схватить его за руку. Харкая кровавой слюной, Базин потянулся к устройству, желая только одного –свершить последний акт ненависти против страны, народ которой он ненавидел.
Схватив руками Базина за горло, Джек стал пытаться свернуть его или задушить, лишив его последнего вздоха. Они стали бороться, один на один, лицом к лицу, оба желая одного – убить своего противника, и каждый из них был полон решимости это сделать.
«Нет», сказал Джек, вцепившись в него и неумолимо сжимая ему горло. «Нет». Наконец, Базин перестал бороться, перестал двигаться и перестал дышать.
Джек оттолкнул его и осторожно подобрал упавший детонатор, отыскав на нем выключатель. Кнопка пуска погасла, и он судорожно вздохнул.
Когда Джек поднял глаза, над ним стояла женщина. Она держала в руке пистолет, он был у нее наготове, но не был нацелен прямо в него.
«И что теперь?», спросил он, в данный момент пока не в состоянии собраться с силами, чтобы встать и вновь сражаться.
«Звонок», объяснила она. «Это была радиосвязь с Москвой. Юрий Суваров отстранен от должности Президента Российской Федерации. Он арестован, на период проведения расследования причастности его к заговору с целью убийства главы иностранного государства». Она сделала паузу, чтобы он это переварил. «В связи с этим выполнение всех распоряжений, исходивших лично от Суварова, временно приостановлено. Эта… охота…» Зиминова оглядела складской подвал. «Эта операция не должна была ни в коем случае так далеко зайти. Базин это знал. Но все равно продолжал».
Джек молча проследил за тем, как она собрала с тел мертвых людей всё, что могло быть использовано для установления их личностей, набив свою сумку бумажниками и поддельными удостоверениями. Подошел Стивен и помог ему подняться на ноги, и он поморщился от боли, когда вставал. «Спасибо», выдавил Джек. Он взял пистолет Макарова у него из рук, и Стивен охотно его отдал.
Зиминова остановилась у дверей, несколько нерешительно. Пистолет ее все еще был у нее с собой наготове. Джек встретился с ней взглядом, палец его тут же лег на спусковой крючок пистолета, который он держал в руках. «От вас зависит, чем все это тут кончится», сказал он ей.
Глаза ее сузились. «Я лишь выполняю приказы», сказала она. «Но вы должны четко понимать, Бауэр. Это всего лишь отсрочка наказания. Временная отсрочка. Вы убили российских граждан. Важных людей. И наши захотят, чтобы за эту кровь было заплачено тем же». После чего она, еще до того как он нашелся, что ей ответить, выскользнула в коридор подвала и исчезла.
Стивен судорожно вздрогнул и на выдохе воскликнул: «Наверно… наверно, это худший день в моей жизни».
«Ты привыкнешь к ним», сказал Джек, мрачно кивнув.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
24
«Вот, это вам». Лорел подняла глаза и увидела агента ФБР, предложившего ей дымящуюся пластиковую чашку кофе.
Она взяла ее с благодарной улыбкой. «Благодарю. Агент Килнер, верно?»
Он кивнул и присел рядом с ней на низкий бетонный бордюр у мотеля «Апач». «Как дела?»
Лорел чуть не рассмеялась от банальности этого вопроса. «Не знаю даже, с чем сравнить», предложила она. «Я думала, что раньше мне было плохо, но тут…» Лорел жестом указала на здания вокруг них, на весь этот городок. «Тут ад. Из огня да в полымя, я считаю».
В часы, последовавшие за перестрелкой в здании бывшего гипермаркета, в городок Дедлайн нагрянула целая небольшая армия блюстителей закона, вызванных в основном Килнером и его коллегами-агентами. Сюда прибыла полиция штата, сотрудники федеральной службы маршалов США и много людей в куртках со светоотражающими буквами «ФБР», и теперь казалось, что все они приступили к демонтажу всего этого гнилого местечка.
«Теперь вы в безопасности», заверил ее Килнер. «Похоже, что оставшиеся «Ночные Рейнджеры» из этого мотоклуба уселись на свои байки и укатили на юг, когда все тут начало разваливаться. Они наверняка поняли, что их здешняя маленькая империя будет раскрыта, и ей придет конец». Он кивнул в сторону бывшей армейской базы и дыма, по-прежнему еще поднимавшегося из разрушенных огнем руин. «Почти буквально взорвана, в данном случае, благодаря Бауэру».
Лорел отхлебнула кофе, подумав о напряженном, пристальном взгляде человека, который спас ей жизнь, совсем недалеко от того места, где они сейчас сидели. «Он сильно невзлюбил этих отморозков. Я знаю, что он чувствовал».
«Вы же некоторое время провели вместе с ним?»
«Да, некоторое». Она кивнула. «И Чейз тоже». Лорел почувствовала горечь при мысли о молодом человеке, который принял на себя пулю, предназначавшуюся ей. Она отвела взгляд, вытирая глаза. «Зачем они сюда приехали? То есть, я имею в виду, им же не нужно это было. Они могли бы просто не вмешиваться».
Килнер покачал головой. «Бауэр… Эдмундс… Никто из них не мог смириться с несправедливостью, когда с ней сталкивался».
«Что будет с Чейзом… С его телом, я имею в виду?»
«Кажется, его отправляют к его семье. Наше отделение в Сан-Диего их нашло… Они даже не знали, что он жив».
Лорел снова кивнула. «Когда его туда отправят, мне бы хотелось с ними поговорить. Рассказать им, как он мне помог».
«Я посмотрю, что смогу сделать».
«А что с Джеком? Та женщина, известно, куда она его увезла?»
Он покачал головой. «По правде говоря, есть много людей, желающих смерти Джека Бауэра».
«Таких, как ваш начальник?»
Килнер прикусил губу. «Он ответит за свои ошибки, можете быть в этом уверены. Я, Делл и Маркинсон, мы все дали показания относительно действий Хэдли. Он больше никогда не наденет значок. Ему светит серьезный срок в тюрьме». Килнер немного помолчал. «Бауэр заслуживает лучшего. И Эдмундс тоже. Они оба рисковали своими жизнями за нашу страну десятки раз».
«Мне ничего об этом неизвестно», отважилась Лорел, «но я точно знаю, что они рисковали жизнями ради меня. И ради всех остальных людей, которых обманывали эти байкеры».
«Кстати об этом». Килнер посмотрел на нее. «Лорел, здесь много людей, которые страшно напуганы и не хотят разговаривать с органами. Но это очень важно. Мы наткнулись на центр крупной метамфетаминовой банды, и оказалось, что она базируется в Дедлайне, вкупе со всеми прочими преступлениями – обманом, мошенничеством, похищением и торговлей людьми, рабством и всем прочим, что с этим было связано».
«Мне кажется, Черри пробыла здесь дольше всех», сказала она. «Поговорите с ней».
«Может быть, вы будете присутствовать при этом», подтолкнул ее он. «Покажете ей и всем другим пример, что они могут доверять полицейским. Все в этом городе – свидетели того, что здесь творилось, но мы ничего не сможем сделать, если они не согласятся занести свои показания в протоколы».
Лорел нахмурилась. «При всем уважении, держу пари, что местным правоохранителям было абсолютно на них наплевать, агент Килнер. Никаких копов здесь раньше не было, никто тут ни за чем не следил. Да и вообще – разве это ваша юрисдикция?»
«Это не важно», ответил он. «Важно то, что мы сейчас помогаем этим людям».
Довольно долго Лорел молчала, глядя прямо перед собой. При свете дня, Дедлайн казался абсолютным, настоящим гетто, ветхим, с полуразрушенными домами. Это город-вампир, подумалось ей, нечто такое, что должно было давно быть мертвым, но поддерживало свое существование тем, что питалось жизнями других людей. И кто-то должен был вогнать ему в сердце кол.
И это должна быть я? Ей захотелось уклониться. Сбежать. Это было самое легкое, это было самым простым и хорошо знакомым ей решением. Именно так она спасалась от хулиганов в школе, не заботившихся о ней приемных родителей и домогавшихся ее парней. Просто сбежать. Потому что, для того чтобы занять какую-нибудь твердую позицию, требовалось мужество, которого Лорел никогда даже не осмеливалась проявить, потому что всегда опасалась, что она начнет его искать – и ничего не найдет.
Но затем она подумала о Джеке и Чейзе. Оба они были незнакомыми ей людьми, которые ничем ей не были обязаны, и ничего не хотели взамен. И все же они приняли бой за то, чтобы она выжила, восстали против угроз, хотя цена этого была наивысшей из всех возможных.
Как я смогу после этого жить, если я даже не попытаюсь сделать то же самое? Этот вопрос не давал ей покоя.
Наконец, Лорел допила кофе и выбросила чашку. «Вы должны дать мне возможность поговорить с ней первой», сказала она ему. «Хорошо?»
«Хорошо», сказал он с улыбкой. «И большое спасибо вам».
Лорел покачала головой. «Я просто отдаю кое-кому должок, вот и всё».
…………………………………
Хэдли понял, что что-то не так, когда вертолет, посланный, чтобы забрать его обратно в дивизион, отклонился от курса, и его экипаж отказался отвечать на все его вопросы.
И теперь он находился в помещении двадцать на двадцать с голыми бетонными стенами, глядевшими со всех сторон на него, сидевшего на металлическом стуле перед металлическим столом, и на него смотрело его собственное отражение из матово-серого зеркального окна. Лицо его было опустошенным, взгляд пустым и побежденным. Запястья его были скованы блестевшими наручниками из нержавеющей стали, крепившимися к кольцу, завинченному сверху в стол. В этом помещении не было часов, не было ничего, что позволяло бы отметить, сколько прошло времени. С него сняли часы, ремень и шнурки, изъяли все, что было в карманах. Томас Хэдли никогда раньше не был заключенным, и ему совсем не нравилось это чувство.
Открылась дверь напротив, и в камеру вошло двое. Первой вошла латиноамериканка с каменным лицом, вторым же был человек выше ее ростом со смуглой кожей. Хэдли решил, что он ближневосточного происхождения, но точно не мог быть в этом уверен, конечно. Оба они были одеты в такие же неприметные пиджачно-брючные костюмы, которые практически являлись некоей формой для правительственных оперативников.
Он отважился угадать: «Вы не из Бюро».
Женщина села на другой стул, напротив Хэдли, и положила перед собой кожаную папку. Мужчина встал у двери, скрестив руки на груди. «Специальный агент ФБР Томас Хэдли», сказала женщина. «Нью-Йоркское отделение. Вы серьезно нарушили существующие протоколы, агент. Будут последствия».
«Я хочу поговорить с моим непосредственным руководителем», ответил Хэдли. «С Майк Дуайером».
«Нет», вставил мужчина. «Вы будете говорить с нами».
«О Джеке Бауэре», добавила женщина. «Насколько я понимаю, вы, разыскивая его, выписали себе самому карт-бланш, наплевав на все порядки места службы. Преследование на высоких скоростях со стрельбой через всю Адскую Кухню. Использование вертолета федерального агентства. Вмешательство в работу местных правоохранительных органов и структур в штатах, сговор с отъявленными преступными элементами, не говоря уже о безрассудных действиях, угрожавших жизни других агентов и гражданских лиц».
Хэдли сменил позу на стуле, чувствуя, что начинается раздражаться. «Вы кто? Чьи люди? ЦРУ? Министерство внутренней безопасности? Агентство национальной безопасности?» Он покачал головой. «Я просто проявил инициативу. Бауэр очень опасен, это исключительная цель. И если мне и пришлось немного выходить за рамки, действуя, чтобы его задержать и––»
«Выходить за рамки», повторила женщина, саркастически усмехнувшись. «Как мило».
«Но ведь вы же его не задержали, не так ли?», огрызнулся мужчина. «По словам очевидцев, и Бауэр, и его сообщник были застрелены. И нужно отметить, что ваше поведение совсем не соответствовало намерениям взять его живым».
Женщина посмотрела на него. «Вы хотели отомстить за убийство Джейсона Пиллара? Вы обвиняете Бауэра во всем, что привело к этому? Вы позволили себе на этом зациклиться?»
Хэдли понял, что они намеренно пытаются его спровоцировать, и он отвернулся. «Бауэр мертв. Какое это имеет теперь значение?»
«Где труп?», спросил мужчина.
«Не знаю. Его забрала снайперша. Убийца». Он сделал жест рукой в воздухе. «Она назвалась псевдонимом – “Мэнди”».
«Нам она известна». Женщина взглянула на своего напарника. «Мы также знаем, что без трупа у нас нет доказательств того, что Джек Бауэр действительно мертв».
«Он уже раньше “погибал”», заметил мужчина. «Но, похоже, смерть к нему как-то надолго не привязывается».
«Я знаю только то, что видел».
«Угу». Женщина открыла папку, внутри которой оказался планшетный компьютер, и вывела на экран фото. Это был снимок трупа мужчины, лежащего на столе в морге. «Что вы скажете об этом?»
Хэдли взглянул на фото. «Пороховые ожоги и входное отверстие раны на горле. Похоже, он приставил пистолет себе под подбородок и застрелился. Не знаю, кто это».
«Это Артур Немек. Старший технический менеджер сотовой компании “Atlantic Cellular Systems, Incorporated”. Сегодня он на рассвете снес себе мозги. Оставил предсмертную записку о самоубийстве, объяснив, что его принудили к сотрудничеству для работы на агентов российского правительства. Заставляли его скрытно отслеживать разговоры по мобильникам в телефонной сети. Угадаете, кого его просили отыскать?»
Хэдли облизнул губы. «Как я уже сказал, я его впервые вижу».
Она коснулась экрана планшета и стала перелистывать фотографии. Появились снимки с места преступления, в каком-то подвале. Перед его глазами прошли три других трупа, каждый из которых был ярко освещен вспышкой камеры. «Эти трупы чуть свежее», отметила она. «Убиты сегодня в подвале больницы Сидар-Синай в Лос-Анджелесе. Предварительным анализом все они опознаны как бывшие сотрудники российских спецслужб».
«У нас также имеются неподтвержденные пока сведения о том, что там же была уничтожена мобильная группа КТО», сказал мужчина. «И, по-видимому, вскоре после этого на федеральной трассе 10 была задействована одна из их же групп по обезвреживанию взрывных устройств. Вам известно что-нибудь об этом?»
«КТО в блокаде со вчерашнего дня», настаивал Хэдли.
«Ну, они должны были быть», поправила женщина. «Сейчас они не очень-то охотно идут на сотрудничество».
«Я не имею к этому никакого отношения!», сказал агент. «Слушайте, немедленно скажите мне, кто вы такие! Вы не имеете права держать меня здесь!»
Она показала ему еще два фото, не обращая никакого внимания на его гневный тон. Следуя друг за другом, оба эти снимка, похоже, были извлечены из зернистых кадров камеры видеонаблюдения. На первом было нечеткое изображение женщины, которую Хэдли никогда раньше не видел, но которая точно знала, где находится камера, и пыталась избежать ее всевидящего ока. Когда он ничего не ответил, она предложила его вниманию другое фото. На нем был мужчина в медицинской куртке, в кепке, надвинутой на глаза, и с поднятым воротником. Он не был в этом уверен, но им мог быть Бауэр.
«Ну?», подсказал мужчина.
Хэдли стиснул зубы и яростно впился взглядом, поглядев мимо этих двух следователей, в зеркальное окно в противоположной стене камеры. «Я не скажу больше ни слова. Либо обвините меня, если хотите, в чем-то, либо выпустите меня сейчас же отсюда!»
Женщина внимательно посмотрела на него некоторое время, а затем резко собрала планшет. «Это пустая трата времени. Он ничего нам сказать больше не сможет. Мы с этим закончили».
Он поглядел на то, как они оба вышли из комнаты, и после того как они оставили его здесь одного, магнитный замок двери захлопнулся.
В тишине, наступившей вслед за этим, Хэдли услышал, лишь как кровь стучит у него в ушах, этот звук напомнил ему его жизнь, медленно вокруг него рушащуюся.
…………………………………….
Двое допрашивавших вошли в комнату наблюдения за допросами, где за другой стороной одностороннего зеркала за ними наблюдал их куратор. Он повернулся и посмотрел на то, как в камеру вошли три вооруженных человека и забрали Хэдли, чтобы увезти его отсюда. Лицо его исчезло под черным капюшоном, и он стал сопротивляться, когда его начали выводить отсюда.
Женщина повернулась спиной к стеклу. «Бесполезно», объяснила она.
Ее куратор, лысеющий мужчина с сединой на висках, холодно кивнул. «Но попробовать стоило. Сдайте его обратно в Бюро, пусть сами убирают за собой дерьмо. Но следите за тем, что они будут делать, просто на всякий случай».
«Есть новые данные из Нью-Йорка», сказал второй мужчина. «Сегодня утром группа ФБР арестовала лицо, известное как пособницу Джека Бауэра. Старшего специалиста КТО по имени Хлоя О'Брайен. Прямо на глазах у ее ребенка».
«Классно», заметила женщина. «Я обязательно прослежу за ее допросами».
«Займитесь этим», сказал куратор. «Пока жернова бюрократической машины только начинают вращаться. Все это только доказывает, что Джек Бауэр представляет слишком большую угрозу для нашей страны, чтобы дать ему возможность разгуливать на свободе. Вы оба видели его досье. Он подвергался слишком многим испытаниям в прошлом. Он многое знает, а это может повлечь за собой разрушительные последствия, если эти его знания попадут в руки иностранных держав. Я подготовлю межведомственный ордер на его арест и заключение под стражу, и мы уведомим об этом каждое отделение, каждый участок, которыми мы располагаем, по всему миру. Если он мертв, мы должны быть на сто процентов в этом уверены. Если же нет… нам нужно будет найти его и изолировать. Куда бы он ни направился».
«Это приказ?», спросила женщина.
Он кивнул ей в ответ. «Поступивший с самого верха. ФБР явно не справилось со своей целью, из-за силы Бауэра… Но тренировали его мы. Мы помогли ему стать тем, кем он стал». Куратор стал уходить. «И теперь он проблема ЦРУ».
……………………………….
«Эй», сказал матрос, шедший к нему по палубе. «Ты Барретт?»
«Джон Барретт», соврал он. «Да, это я».
«Ходил раньше когда-нибудь на кораблях?»
Он кивнул: «Пару раз».
«Хорошо. В этом рейсе нам понадобятся опытные руки». Матрос поднял голову и посмотрел на небо над головой. «Похоже, рейс пройдет плавно, без проблем. Сейчас мы уже почти все закончили, так что, наверно, пошли покажу тебе твою койку, если хочешь».
«Хорошо», сказал он, покачав головой. «Только чуть позже, я скоро спущусь».
«Ну дело твое, дружище». Матрос пожал плечами и ушел.
Джек повернулся к поручням на корме и посмотрел на удаляющийся Порт Лос-Анджелеса, на тихие и спокойные воды Тихого океана, уносившие «Веракрус» к далекому горизонту.
Контейнеровоз «Веракрус» ходил под голландским флагом, и это была уже стареющая посудина, огромный танкер класса «Panamax» длиной более девятисот футов, покрытый ржавчиной и пропитанный запахом моторного масла. Но он в то же время был из тех судов, которые не привлекут к себе внимания, это был корабль-работяга, ходивший между Порт-Ботани в Сиднее через весь океан в Лос-Анджелес и обратно, по одному и тому же курсу из Калифорнии в Новый Южный Уэльс, месяц за месяцем, круглый год.
Джек не мог оторвать глаз от вида за вспенивающимися белыми волнами за кормой. Он не хотел потерять ни секунды этого своего последнего взгляда на свою страну, потому что он, подсознательно, уже говорил себе: вполне возможно, что он видит ее в последний раз.
Большая часть бурной и неспокойной жизни Джека, от непослушного подростка до федерального агента и беглеца, объявленного в международный розыск, вращалась вокруг этого участка Калифорнийского побережья, и казалось чем-то неумолимо жестоко уместным, что если он навсегда покинет землю, где он родился, то это должно произойти именно здесь и именно таким образом.
До Австралии добираться несколько дней, и после того, как Джек окажется там, отдыхать ему там не придется. Для него Сидней был лишь первым портом, началом новой жизни, которая теперь будет идти негласно, нелегально, вдали от любопытных глаз. Он еще точно не знал, куда отправится потом, но у него была масса вариантов.
Не в первый уже раз Джек подумывал о возвращении в Западную Африку, в ту школу в Сангале, созданную его старым другом Карлом Бентоном.
Он задавался вопросом, как пережила эта закрытая, истерзанная страна те несколько лет, которые прошли после военного переворота. «Будут ли меня искать там?», спрашивал он себя. Он нахмурился. Этого бы ему очень не хотелось, и не хотелось также, чтобы эта опасность постучалась и в двери их дома.
Вместо этого Джек стал рассматривать в качестве вариантов другие места – те, где у него было больше всего врагов. Южная Америка, кишащая наркокартелями и боевиками, борющимися за власть и контроль.
Восточная Европа, где все еще гноились очаги неурегулированных разборок с неоплаченными счетами за прошлые войны. Равным образом было там и немало людей, его ненавидевших, хотя были там также и люди, которые многим были ему обязаны. И ни один здравомыслящий человек и не подумал бы искать его в таких местах, потому направиться туда – все равно что положить голову обратно в пасть льва. Но с другой стороны, ведь я никогда не делал ставку на безопасные, беспроигрышные варианты.
Впереди у него был еще весь рейс, чтобы продумать это. Он выскользнул из города, никем не замеченный и, благодаря некоторой помощи со стороны Стивена, добрался до порта без всяких приключений.
Джек смотрел, как удаляется от него побережье, и думал о Ким и ее семье. Он действительно имел в виду именно то, что и сказал в том складе в подвале. Он не таил злобы на своего зятя за то, что он поставил на первое место благополучие своей жены и дочери, а не жизнь Джека, и если бы они поменялись ролями, он поступил бы точно так же. Тот факт, что молодой врач рисковал своей жизнью, чтобы спасти отца Ким, что, преодолев себя, он нажал на этот курок, говорило о Стивене Уэсли красноречивее всяких слов. Ким нашла себе в нем достойного человека, того, у кого сила была несколько иного рода, чем у Джека, но, тем не менее, это была сила. Джек не опасался за свою дочь – она была несгибаемой, как и ее мать, – и вместе с таким человеком, как Стивен, который будет с нею рядом, они выживут.
Угроза взрыва бомбы была вполне реальной, но Стивен быстро догнал жену, и после анонимного звонка в КТО устройство было обнаружено и обезврежено. От мысли о том, что Ким и маленькая Тери оказались так близко к смерти, у Джека кровь стыла в жилах, и он знал, что если ему когда-нибудь придется напомнить себе, почему он должен держаться от них подальше, чтобы им ничего не угрожало, он вспомнит именно это чувство.
И тем не менее, ему причиняла боль мысль о том, что он, возможно, никогда не сможет видеть, как растет у него на глазах его внучка, а возможно, потом у нее появится и своя семья. Уход на покой и мирная жизнь, которую Джек готов был встретить еще несколько дней назад, теперь казались каким-то сном.
«Так у тебя не получится», произнес голос в глубине его подсознания. «Ты этого не получишь, после всего, что ты сделал, Джек. После всей этой крови у тебя на руках».
Он опустил глаза и посмотрел на свои ладони, и вдруг он почувствовал какой-то иррациональный ужас, что, если он повернется, Джек обнаружит, что у него за спиной стоит Нина Майерс, с той самой хищной улыбкой, играющей у нее на губах.
Он прогнал от себя эту мысль, изгнав из головы это привидение, засевшее в его памяти, понимая, что это просто говорит в нем усталость, играющая в какие-то трюки с его уставшим разумом.
Пока он смотрел на море, земля, наконец, скрылась за горизонтомом и исчезла, и он кивнул самому себе. По правде говоря, Джека Бауэра преследовали и многие другие призраки – образы как друзей и возлюбленных, так и врагов и жертв.
Он уже довольно давно с этим примирился, и Джек знал, что где-то там его уже ждет последний, предельный срок, этот дедлайн его жизни, и таймер его уже тикает, приближаясь к нулю. Он знал, что однажды эти призраки настигнут его.
Но не сегодня.
––––КОНЕЦ––––
ПОСЕТИТЕ МОЙ САЙТ
«СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ»!
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
Читайте переведенные мною западные триллеры на моем сайте «Северный Корреспондент»! Джек Бауэр, борьба с терроризмом, Терминаторы, Годзилла и другие монстры. Граф Дракула и Шерлок Холмс.