Камелия Сестон

    В первый раз я увидел ее там. Она вошла в залу, и каждый бросил воодушевленный взгляд в ее сторону. Все замолчали. Сначала она недолго постояла на пороге, а затем, грациозно прошагала вглубь комнаты. Она была хороша: держалась прямо, глядела на всех свысока, не высокомерно, но явно давая знать, кто она есть. Стук каблуков на ее кожаных бежевых сапогах раздавался по всей комнате. Тишину нарушали монотонные, спокойные шаги. Ее походка была великолепием: она как будто летела, парила в воздухе, словно птица срывалась с места и легко, как листочек от дуновения ветра, ступала по старому деревянному полу. Ее глаза светились и горели, будто случилось что-то необычное и удивительное. Бледное лицо выдавало давно появившиеся морщинки, но они не портили, а украшали его, придавали лицу необыкновенность и своеобразность. Я помню, как она с любовью взглянула на меня, и ее лицо озарилось настоящей чарующей улыбкой. Она улыбалась так, словно знала меня добрую половину жизни, словно понимала, кто я такой и кто такая она. Она улыбалась безропотно, таинственно, нежно, так, как никто до нее никогда не улыбался. Она улыбалась не только губами, но и глазами, телом, душой. Она вся была правдой, истиной и начинанием, она была безмолвием, и каждая клетка ее тела чувствовала, и понимала, и принимала. Все в ней было прекрасно: чарующая походка, выразительный добрый взгляд, не приторный, но притягательно сладкий запах духов, следующий за ней шлейфом. Как младенец, который нуждается в своей матери, я нуждался в ее взглядах, улыбке, словах. И я знал почему: знакомый аромат сквозь время возвращал в детство, знакомый взгляд, пренебрегая пространством, уносил в далекий яблоневый сад за домом, а воспоминания только подтверждали уже известный факт: несомненно, это была она - Камелия Сестон, моя мать.