И опять дорога в магазинчик. Кто пешком километра полтора со школьным рюкзачком внука, кто на машине, кто на каракате, на тракторе – все тянутся за хлебом.
У кого-то это тропка через дорогу, у другого заснеженная завьюженная дорога с наледями. Идти надо осторожно, чтобы нога не поехала в сторону.
- Склизко сёдни! - скажет встречная старуха.
И полощет ветер чёрные ветки твёрдой полыни. Они клонятся в белый снег, но не ломаются.
И посеял ночной ветер в белоснежье под ноги цепких семян репейника. Склюют их синички. И лопухов будет насеяно повсюду. Ничто их не берёт. Живучи эти травы неимоверно.
И обязательно разговоры, как собрания или посиделки на вольные темы. Сначала поздороваются, оглядятся. На товар посмотрят.
Выглядят чего-нибудь себе на скромных полках.
Мужик зайдёт, как редкость, как диковинка.
Тоже поздоровается громко и чётко:
- Здравствуйте, девушки!
А бабуси и рады, что всё ещё есть, кому их приободрить.
И уже не в телогрейках они, как их родители. А в курточках цветных, с сумочками городскими, внуками подаренными.
Одна из женщин спросила у остальных:
- А видели, как вчера по телевизору бабуся восьмидесяти годков отжималась от пола?
-Как же! Видели! Ну, тут здоровье надо!
Нет здоровья - сил нет! - уверенно ответила Прасковья.
- Не только здоровье, - возразила другая старушка.
Вот Суворов-то родился хиленьким, а какой орёл и боец стал! Через Альпы прошёл, на шинели спал.
- Да, что вы всё про шоу! Лучше себя на сенокосах вспомните!
Сколько вы работы за жизнь переделали! – вступила в разговор молчаливая всегда Руфина.
- Да. Вон Марья-то уж в годах была, а одна на корову накашивала, одна и стога ставила, - подтвердила Настя.
- А как это можно одной со всем справиться? Надо ведь не только скосить травушку, а сгрести, в копна сложить, Берёзку тонкую срубить, обтесать её от веток и в остожье стожар поставить. Надо окласть вокруг сено- то.
А кто же метал-то? Ведь подавать на стог надо! - спросила приезжая бабуля.
- А всё сама! - в один голос подтвердили несколько старух.
- Остожье сделает, четыре колышка по краям укрепит.
Веток возле остожья набросает.
Стожар укрепит. Сена наносит, утопчет его. Сколько кругов вокруг обойдёт! Это тебе не для забавы! Не одну копну положит.
Лестницу приставит к стогу да с навильником поднимается по лестнице-то. Одной рукой за лестницу держится. В другой руке сено на навильнике. Положит сено-то, да округ притопчет. Вот как! Да не одна она такая!
- А помните Ивана с Полиной?
У него нога- то была деревянная. А я всё думала, как это он мается на пекле таком?
Тут и с двумя ногами не в мочь бывает. А он справлялся, да ещё на мотоцикле обратно укатят.
Всё может человек, раз нужда бывает.
- А помните тот дом двух этажный на перекрёстке?
Так вот мужики его ставили наши. И Иван тут.
Ли ко! Дивья! Да и только! С деревяшкой-то своей на лестницу лезет!
А у дома судьба, как, и у человека бывает, горькая,- с печалью в голосе сказала Прасковья.
- Шуру помните, зоотехника?
- Это ту, у которой родителей раскулачили?
- Да. Она ещё девочкой была. Ночью ворвутся, давай везде шарить. Шура за печку пряталась. Наган в лицо тыкали тятеньке её.
- Показывай, где добро прячешь!
Ложки деревянные и те хотели забрать.
А за что?!
Жили большой семьёй в зимовке. Родители, самих двое, да деток трое.
Стали строить большой дом, чтобы отделиться.
Вот и решили на собрании: дом поставили, значит, богатые.
Отца-то её, учителя, в амбар заперли. Он попросился выйти по нужде и убёг.
Свои -же, деревенские, в Архангельске его увидели и доложили, куда надо.
Так и дом то в лес увезли на Качан, как на поселение.
И батюшка Шуры после этого долго не прожил. Лёг на лавочке. Так на лавочке и умер сорока годков. И оставил троих. Шуру удочерили бездетные люди, которых тоже чуть не раскулачили.
А дом? Дом разобрали и привезли потом в деревню. Перебрали на контору. Опосля из конторы наладили квартиры.
И сгорел дом от недогляду.
И что интересно: та мебель, которую успели вытащить, и та по дороге сгорела.
Погрузили её в машину, в которой какая-то труба была в кузове. Сенцо на трубу-то кинули. Сено зашаяло, и мебель обгорела.
Куда бы ещё завели разговоры?
В какое бы русло они повернули, выворачивая прошлое наизнанку?
Но тут кто-то крикнул:
- Машина приехала!
И все, как по команде, бабульки отступили с прохода, ослободили место, чтобы сподручней было носить несколько лотков с прибывшими буханками хлеба.
Запахло давно знакомым сытным запахом.
- Слава Богу! Хлеб привезли, - сказал кто-то.
Хлеб всегда был главным на столе деревенском.
фото автора