Есть я. Есть ты. Пьешь уже пятый кофе, сидя напротив, подбирая разящие без промаха, тонкие, но мощные аргументы своим желаниям. Но, старик, они основаны на похоти, на твоем зверином инстинкте, на интересе в твоих глазах, сдамся или нет.
Нет. Прости. Хотя, собственно, за что просить прощения? Я поняла давно и крепко, что не заводит меня больше ни быстрый секс в машине, даже в самой дорогой, ни свободные любовные мистрали из кровати в кровать, ни тяжеленные чугунные драмы, ни пьяные гастроли на твоих плечах по ближайшим городам, ни хера из этого.
Я чётко понимаю, что хочу того, кто возьмет меня за руку и скажет, покатили, короче, по ходу со всем разберемся. А ты же, ты не дашь мне этого. Ты дашь мне в руки свой член, максимум. А не хочу. Хочу любви. Хочу мужчину, а не животину.
Да, да, давай сейчас закати глаза, скажи, что я вымирающий мамонт, истеричка, мечтающая о принце, слепая, не видящая своего двухметрового счастья, расставившего ноги и курящего, как портовая шалава, я всё знаю наперед. Не надо мне тут ля-ля.
Ты меня не убедишь. Мои года, моё сердце, мой характер, - всё говорит мне о том, что безжалостно рвать и кидаться годами своей жизни с твоего балкона - это последняя из последних возможных жизненных альтернатив, так что, дорогой, прости, но как-нибудь никогда поговорим об этом.
Карина Соловьёва/Доронина