Набросок.
Глава вторая.
Точка на Курильских островах и бочка спирта, двести литров.
Ансамбль Погранвойск. Не оркестр воинской части с трубой и барабаном, а - ансамбль. С балетом и оркестром и хором. Сто тридцать человек.
Одиннадцать ребят из пограничного отряда доставили в Город.
Ромка был мечтатель. Ему не дали веры в Бога, и он верил в коммунизм. Что все будут честные, и магазины без денег будут. Еще звал политрук отряда, еще в отряде. Полковник. Симпатичный такой дядька в годах, говорил что-то про партию, в общем, Ромка раскололся, "чего мы все отжимаемся от пола, когда я один виноват?" Психолог тоже.
В Городе спрашивали стихи почитать, ну ведущий нужен ансамблю, конферансье. Музыкантов послушали и записали и на границу обратно не отправили. Был домрист Бачурин, играл плохо, но домр в оркестре не было, его оставили. А Глеб читал "стихи о советском паспорте", и Ромка тоже. Но Глеб - у него нос картошкой, такой русский парень, с картинки. А Ромка весь такой "от искусства". Короче, Глеба оставляют в ансамбле, а Ромке - прямая дорога на его родной радиолокатор на Курильских островах.
Вокруг казармы ходил в рукавицах пианист Слава. Берёг руки. Дембель. Через месяц - домой. Он играл на электро-музыкальном инструменте по имени "Юность", ну типа как синтезатор.
Пианиста в ансамбле больше не было.
Глеб брякнул: "У него абсолютный слух", когда Ромка невольно поморщился на репетиции хора.
А вытащили-таки к пианино. "Че там с абсолютным слухом?"
Ромка говорил ноты синхронно с тем, кто их нажимал, отвернувшись от инструмента. По иронии судьбы заглянул в репкласс дирижер. Майор.
В общем, Ромке дали синтезатор. Самым сложным было глиссандо, ну, точнее кривая такая гамма из "Аппассионаты" Бетховена, которую "заточили" со словами хором - "вихри враждебные веют над нами".
Ромке поручили репетировать после этого с хором. Отдельно по партиям. Научился взмахивать свободной рукой, когда другой нажимал на клавиши.
Измеряли толщину икроножной мышцы. Портновским сантиметром. Ромка, поскольку легкая атлетика, "сделал" всех парней из балета.
Потом Ромку вызвал начальник ансамбля. По виду капитан третьего ранга, ну морская форма. Звался Майор Гранберг. Береговая служба погранвойск. Как его сюда занесло - неведомо. Когда он ругался, то смотрел в угол выше твоего плеча, в потолок. Вероятно, скрывал косоглазие.
Вдруг по имени:
- Роман. Ты партийный человек. Все понимаешь. Есть такая вещь, не пойми неправильно. Называется "партийная информация".
В общем, Ромка отказался, понял все неправильно, а увольнений полгода так и не видел. В родном городе.
Как-то, в очередной, далеко не первый, раз - возвращался Ромка от жены. Через весь город. Семь часов утра. Оксана дала конфеты и пряники и немного денег, Ромка поймал "Рафик".
Мягко качнувшись, "Рафик" остановился возле воинской части. И прямо перед лобовым стеклом оказался Начальник Ансамбля Гранберг. Впрочем, смотрел в другую сторону.
Пришлось Ромке сигать через забор, поскольку в проходную КПП пошел начальник. Ситуация, конечно, пикантная. На подходе к казарме Ромка уже слышал через окна: "Подъе-ом!!!".
Он снял ремень и фуражку, запихал в карманы, спрятал пряники на пояснице, расстегнул гимнастерку, ну типа "из туалета иду". И со всей дури грудью въехал в начальника, который стоял перед заспанным строем солдат. При этом Ромка громко сказал: "Пардон".
Вероятно, проницательный Гранберг догадался, что Ромка идет из "самохода", но ничего больше не придумал, как рявкнуть: "Стать в строоой!"
А что? Не придерешься - койка заправлена, солдат ходил умываться, встал раньше всех.
Но увольнений в город Ромка долго еще не видел.
В ансамбле сильно отличались творческая часть от службы.
Был старшина по имени Черепов. Рукоприкладства не было, все-тки погранвойска, боевое оружие в руках. Калибр 5,45. Но Черепов отвечал своему имени. Он был младше Ромки года на три, но видом был как сорокалетний дядька. И крепкий такой.
Политзанятия вел рядовой Сережа, вроде Сергеев. Значок гуманитарного университета, ну как у Ромки - и никаких "отличник там погранвойск". Рядовой.
Рассказывал просто словами, рассказывал, что где происходит. Рассказывал про Афганистан, никто еще ничего не знал. Ни один лейтёха из отряда в подметки ему не годился, стройная речь, вот ведь, просто рядовой солдат.
Старшина заглядывает в Красный Уголок, ну типа все сидят бездельничают, свободное время. Или Политико-Воспитательная Работа. Пэ-вэ-эр называется.
- А вы че тут делаете?
- Ну типа пэ-вэ-эр...
- Какая нах пэвээр нах - быстро на плац нах с лопатами нах!!!
В музыке он не разбирался. Стоял в хоре вроде, но больше был старшиной. Как-то Ромку застукал из очередного "самохода", Ромка откупился бутылкой какой-то негритянской дряни.
А вот просто посидеть, когда тебя никто не дергает и не зовет на плац - это было большой радостью.
Как-то Ромка сидел так на корточках за казармой, была весна.
И прибегает Глеб. У него в руках кусок сливочного масла, замороженный. Такой параллелепипед как пачка сигарет, чуть больше. Ну на кухне добыл. Глеб разломил его надвое, и Ромка и Глеб ели это масло как эскимо.
Ромка репетировал с хором, и его уважали в глубине души, несмотря на звание "рядовой". А потом случилось с ребятами сыграть в оркестре что-то из "Битлз".
Домриста Бачурина политинформатор Сергеев спрашивал про Сахалин. Тот тыкал указкой где-то в Европе. Сережа спрашивает:
- Ну че ты ищешь-то?
- Ну столицу...
- Столицу чего?
- Ну Сахалин - столица Украины!
Собрались с Ромкой еще три человека, басист Юрка (глухой вникуда, приходилось ему ноты писать), блестящий барабанщик Витька по фамилии Кужим, длинный, метра два, садился на низкий стульчик, чтоб барабанная "кухня" казалась массивнее, и прекрасный гитарист Колька. И как-то пронюхало начальство. Зазвали ребят поиграть на свадьбе. Чьей-то, ну ребенок генерала женился.
В танце, под магнитофон, ну не все же время ребятам играть! Парни - одеты "по-гражданке".
- Ром. А ведь вы же военные?
- С чего ты взяла?
- Ну держитесь скромно...
Ансамбль отправляется на гастроли. Коллектив огромный. И весь округ надо объехать. А это от Заполярья до Кореи.
На корейской границе - "мост трех границ" - можно смотреть в дальномер и видеть, как волы тащат повозки на огромных колесах, как на гравюрах, а китайцы висят на пассажирских катерах, как виноград.
А потом - вертолет, и посадка впятером (в "группе" - танцор!) - на "точке".
Никогда Ромка не видел такого радушия! Кухня - невероятная, все рыбы всех мастей, икра, все ломится. Лейтенант, старшина и два солдата. Обслуживают локатор. Локатор смотрит с сопки на акваторию в сторону Курильских островов. Типа чтоб враг не пробежал. А мы и сами на одном из них, вроде на Шикотане. Нет, на Кунашире.
Все внутри домика солдат отделано резным деревом. Ну обожжено паяльной лампой. Красиво так.
И торчит такой невинный крантик из стены.
Ну как рукомойник.
Подносишь кружку - и оно бежит.
Спирт.
Для промывки волновода локатора полагался спирт.
Волновод - это такая труба четырехгранная, полированная изнутри, типа чтоб волны отражались. Ну ее надо спиртом протирать. Но если дыхнуть - вполне достоверно получается.
Вертолет нас забрал вполне благополучно.
Оксана кричала, когда Ромка сказал, что они с Глебом решили подать рапорт в Афган, таки ведь подали!
- Ты придурок! С кем останется Танюшка!
В общем, минуло это дело и Ромку, и Глеба.
А двести литров за резной стенкой "точки" с локатором и с закуской из жареной красной рыбы - остались в памяти. И синтезатор, и Сашкина босса-нова.
Фото Михаила Масленникова.