Босоногое детство
Кто из нас, рождённых в первые послевоенные годы, когда наша Родина возрождалась из руин, не помнит своё босоногое детство???
Лето 1958 года. Мне 4года, соседке Галочке - 5 лет, моему старшему брату Саньке и его другу Жене - по7 лет. Мы все дружили по соседству. Галочка была худенькой девочкой, с волосами светло-соломенного цвета, поэтому моя мама называла её Белочкой. Нас с ней часто одевали, как сестричек, одинаково. И тётя Нина - мама Гали, и моя мама шили платья нам сами. Особого выбора тканей не было, как сейчас, а потому, если кому-то из наших мам удавалось купить ситец, то покупали ткань для нас обеих.
Тётя Тоня жила на нашей улице в старой саманной хате, крытой камышом. Она жила одна, её муж «пропал без вести» во время Великой Отечественной войны 1941-1945г.г. и она всё ждала - вдруг вернётся??? Писала запросы в различные военные ведомства, архивы… С нетерпением ждала почтальона в надежде получить хоть какую-нибудь весточку о муже.
Тётя Тоня была ещё молодой женщиной, но переживания наложили на неё свой отпечаток, и она казалась старше своих лет. Была она невысокого роста, с русыми волосами и серыми, полными затаённой грусти, глазами.
Хата тёти Тони стояла на противоположной от нас стороне улицы, в глубине двора. Несмотря на то, что она была старенькой, летом всегда была подмазанной и свежевыбеленной известью с голубоватым оттенком. Впереди хаты был небольшой ухоженный огород. Летом хата утопала в цветах мальвы и зелени, а высокая шелковица, растущая за хатой, казалось, укрывала её от палящих лучей солнца своими ветвями. В июне - июле, когда на шелковице созревали крупные чёрные ягоды с приятным кисло-сладким вкусом, мы просили тётю Тоню разрешить нам, соседской подрастающей детворе, полакомиться шелковицей. Тётя Тоня расстилала под деревом какие-нибудь тряпицы, дорожки - ряднушки, на которые сыпались спелые ягоды, когда мы лазили по дереву. Мы трясли ветки, чтобы ягод осыпалось как можно больше. Тётя Тоня варила из собранных ягод сладкое душистое варенье.
Наевшись досыта спелых ягод, мы, перепачкавшись, как поросята, слезали с шелковицы и долго оттирали свои руки зелёными ягодами, чтобы отмыть их. Увидев наши чумазые мордашки, трудно было удержаться от смеха… Но тётя Тоня не смеялась над нами, а только с грустью смотрела своими лучистыми серыми глазами.
Ягоды шелковицы созревают неодновременно - 1,5 -2 месяца. У тёти Тони мы в течение этого времени бывали не раз, не раз лакомились сочными ягодами. Шелковица манила нас. На это время мама, устав ругать нас за пятна на одежде от шелковицы, нашла выход. Мне купила синие трикотажные трусы, как раз под цвет чёрной шелковицы, у брата были чёрные сатиновые. Было жарко, было лето, а потому мы чаще всего летом бегали по улице босиком в одних трусах…
По улице проезжали машины, доверху нагруженные пшеницей, покрытые брезентовыми тентами, шла уборка урожая в колхозах. Машины, пока шла уборка, ехали одна-за-одной, поднимая за собой шлейф пыли. Улица Партизанская в то время была без асфальтового покрытия, и слой пыли образовывался такой глубокий, что ноги утопали по щиколотки. Босиком мы пробегали по этой необыкновенно мягкой, горячей пыли, подражая машинам. Раздетые по пояс, в трусах, вспотевшие мы быстро обрастали слоем пыли, превращавшейся в грязь. Не замечая этого, мы изображали машины, пока не появлялся новый поток грузовиков.
Вечером мама с трудом отмывала нас с братом. Летом во дворе у нас стояла небольшая деревянная кадушка, наполненная водой. За день вода в ней нагревалась на солнышке и была горячей. Мама ставила корыто, наливала в него из кадушки воды, нагретой на солнышке, и тут же, во дворе, купала нас с Санькой по очереди . Локти и коленки у меня были чёрными, зачастую со ссадинами, и мама, оттирая их мочалкой с мылом, приговаривала: « Водичка, водичка, умой её личико, чтоб глазки блестели, чтоб щёчки краснели, чтоб смеялся роток, чтоб кусался зубок…» Мне сразу становилось весело и я смеялась… От моих слёз не оставалось и следа… Купая Саньку мама тоже приговаривала: « Мою, мою трубочиста чисто, чисто, чисто, чисто…»
В то лето Жене купили детский двухколёсный велосипед. Женя приехал на нём к нам на улицу. Женя жил по другой улице недалеко. Сначала мы велосипед потрогали, погладили, осмотрели со всех сторон. Велосипед казался чудом техники - металлическая рама тёмно-синего цвета, блестящий никелированный руль с мягкими резиновыми чёрными ручками… По очереди мы на нём покатались по дорожке вдоль забора, придерживая друг дружку за багажник, чтобы не падали.
Жанна Омельченко (Шведко), старшая сестра Галочки, в то время была на летних каникулах. Окончив среднюю школу №1 с серебряной медалью, она поступила в Московский университет прикладной био-технологии. В Москве Жанна увлеклась фотографированием, руководила студенческой фотолабораторией, была членом подготовительного комитета и участницей Международного фестиваля молодёжи и студентов 1957 года в Москве.
Приезжая домой на каникулы Жанна, жизнерадостная 20-ти летняя рыжеволосая красавица, привозила с собой фотоаппарат, с которым была неразлучна. Всё интересное, необычное она старалась запечатлеть. Вот и наша детская «компашка» попала в её объектив, и она запечатлела на фото нас с велосипедом у своей калитки. Я с довольной мордашкой, загорелая, в одних трусах, сижу на велосипеде, крепко уцепившись за руль, Санька стоит сзади, держит велосипед за сиденье, Женя сидит на траве, держит велосипед впереди, чтобы не катился, тётя Нина с Галочкой сидят в калитке. Мы с Санькой босиком, так как летом нам больше нравилось бегать босыми. Только тогда, когда начинали колоть ноги «каунцы» - трава, на которой к концу лета появлялись колючие шарики, как ёжики, мы вновь надевали сандалики или туфли.
Пересматривая детские чёрно-белые фотографии, я вспоминаю даже цвет наших платьев. Вот на одной из фотографий мы стоим в старом парке. Нашу неразлучную четвёрку только что забрали из детского сада. Он и сейчас действующий - Детсад №1,что расположен у берега реки в центре нашей родной станицы. Путь домой лежал всегда через парк, по шуршащим дорожкам из песка- «ракушки», так было ближе. Летом в парке было очень красиво, яркие цветущие клумбы источали тонкий аромат цветов, а ещё можно было покататься на детских качелях. В парке нас встретила Жанна со своим фотоаппаратом. И вот оно застывшее мгновенье , которое я с каким-то щемящим чувством рассматриваю и вспоминаю.
Мама совсем молодая стоит на втором плане в платье с белым воротничком, тётя Нина – рядом. Мама держит Женю за руку, я самая младшая, обняла Галочку за шею, брат Санька стоит, наклонив голову набок. Мы с Галочкой в одинаковых платьях с рукавчиками – фонариками, жёлтого цвета с крупными белыми горошинами, внутри которых были грибочки. Это было моё любимое платье, из которого я быстро выросла… Потом Жанна сфотографировала нас на качелях, а тётю Нину и мою маму, тоже Нину, на фоне памятника В.И.Ленину в старом парке. Запах петуний, цветущих на клумбах, стоял такой чудесный, что глядя на фото, этот аромат тоже всплывает неразрывно от фото…
Благодаря Жанночке у нас остались фотографии из детства. Она фотографировала нас, потом доставала свой волшебный чемоданчик, занавешивала небольшое окошко в сарае, закрывала плотно дверь, чтобы свет не проникал внутрь. Доставала красный фонарь, разводила проявители, закрепители, сама же проявляла фотоплёнки и печатала фотографии на фотобумаге, а мы с Галочкой, затаив дыхание, с любопытством наблюдали за этим священнодействием при красном свете. Это было чудо… На фотографиях проявлялись сначала контуры, потом всё чётче и чётче наши силуэты и лица… Жанночка для нас была словно волшебница из сказки, стоило взмахнуть ей своей волшебной палочкой и происходило чудо!!!
Детство, как давно всё это было, столько лет прошло с тех пор, а память хранит всё до мелочей…