Палатка стояла на круглой поляне у реки. Догоравший костёр покрывался белёсым пеплом. Редкие язычки пламени время от времени пробивались наружу, окрашивая стенку палатки в оранжевый цвет.
— М-м-м, раздался испуганный и немного обиженный стон.
— Тебе больно?
— Нет, нет всё нормально.
Сергей поцеловал Светку и ощутил солёную влагу на губах и щеках девушки.
— Вот тебе и здрасте, — он приподнялся и повернулся на бок, — что ты? Мы же решили всё.
— Я не знаю. Страшно стало. А вдруг… Ты… — слёзы снова потекли по щекам.
— Иди ко мне, рёвушка-коровушка.
Он притянул её к себе, а она всхлипывала, уткнув мокрый нос в его плечо.
— Ну что ты? – гладил он её по мягким волосам, — не плачь, милая, никому тебя не отдам. И не надейся. Мне такая коровка нужна самому…
— Серёжка, ты дурак? – прошептала она.
Утром, когда он проснулся, Светки рядом не было. Он взял полотенце выбрался из палатки и пошёл к реке. Навстречу шла его девушка.
— Серёж, поехали домой.
— Чего это? Мы ж на выходные собирались, сегодня суббота. Или что-то не так?
— Не поедешь, я сама доберусь.
— Свет, ты чего? Мы столько собирались, готовились, приехали и на тебе… Что не так, скажи хоть?
— Всё так, ты едешь?
— Поехали!
Молча собрали манатки, приторочили к багажнику мотоцикла, взревел движок, и дорога заструилась под колёсами резвого Сузуки.
В понедельник в технаре сразу не позвонил, обида не прошла или ещё что, но не позвонил.
«Встретимся на перемене, как всегда и всё выясним,» — решил он.
Но на перемене пришёл физрук и забрал для разгрузки матов, перестановки «коней» и «козлов», натягивания сеток… Освободился только в семь вечера, позвонил – абонент не доступен.
***
В полумраке своего кабинета ретушёр рассматривал фотографии из своего старого альбома. Вот уже несколько минут он не отводил взгляда от чёрно-белой фотографии, на которой были изображены он со своей первой любовью в походе, у палатки. Счастливые лица, казалось, наполняли старую фотографию цветом.
«Интересно, приснится же такое, — думал он, – ведь в реальности ничего такого не было. Ни мотоцикла, ни ночёвки в палатке, не этой глупой ссоры. Хотя ссор хватало с лихвой, но такой не было. Не было подоплёки.»
Однажды, теряя контроль над собой от страсти, юный, тогда ещё, Сергей спросил:
— Почему нет? Для кого ты себя бережёшь?
— Для тебя. Только я боюсь, что сама не смогу удержаться. Ты мне поможешь?
И этой фразой ловушка была захлопнута, теперь парень сам берёг от себя девушку, для себя. Два года. Чистой и беззаботной любви. Мечтали о свадьбе, о сыне, обо всём о чём мечтают влюблённые. А через 2 года расстались. Он уехал к чёрту на кулички, чтобы не видеть её, не видеть того, для кого он её сберёг. Но каждый день ждал, что прозвенит звонок, и её голос позовёт его назад. Не случилось.
Встретил девушку, полюбил, родились дети. Правда сына бог не дал, но счастья от этого было не меньше. Немного другое, но не меньше. Теперь он ретушёр. Даже не так – Ретушёр! Люди рассказывают какие-то сказки про него, валят к нему валом за чудесами. А он, любя свою супругу и дочек, достаёт иногда фотографию из старого альбома и смотрит, смотрит, смотрит…
«А может? – внезапная мысль пронзила ретушёра, — может хватит всматриваться в серость прошлого, додумывая тусклым событиям краски своих мечтаний? Может пора сделать то, что умею?»
Он взял фотографию и раскрасил старую палатку цвета хаки в оранжевый цвет…
Через час раздался звонок от жены.
— Привет, милый, как ты? Что-то не звонишь, занят сильно?
— Да решил эксперимент провести, появилась тут мыслишка одна.
— Ну хорошо. Не буду мешать, тоже заявку делать надо. Серёжка звонил, сказал, что заскочит к тебе. Что-то ему нужно.
— Какой Серёжка?
— Тааааак! Дурака валять будем? Ладно, целую, пока. Звони, если соскучишься.
— Сергей, Сергей, Серёжка… — пытался вспомнить ретушёр, — Кто такой, почему не знаю? Не помню.
Разберёмся, когда придёт.
Звякнул колокольчик над дверью. Обернулся и обмер.
В дверях стояла Светка, как будто не прошло этих лет. Те же светлые волосы, те же небесно-голубые глаза, тот же чуть курносый носик, та же тонкая талия, та же улыбка. Чуть-чуть подталкивая её вперёд за ней шёл сам Ретушёр, но на 25 лет моложе.
— Привет, па! Мы к тебе. Это моя Светка. Светка, это мой батя.
— Здравствуйте, — ещё радостнее улыбнулась девушка.
— Здравствуйте… — медленно проговорил мастер, вытаращив глаза.
— Бать, ты чего? Мама не звонила что ли? Мы сегодня собираемся в поход. Дашь свою оранжевую палатку? Она самая удобная в мире. И если можно байк?
— Берите конечно. Мама в курсе? Всё согласовали с ней? Я думал, что познакомишь со своей девушкой не на пороге офиса.
— Па, это всё условности. Нам надо до ночи доехать, место найти, палатку поставить. Светке ещё кашу сварить, а мне сыграть у костра ту песню. Помнишь? Только т-с-с, — приложил он палец к губам, — это страшная тайна.
Песня была. Он сам пел её Светке не раз. Только не этой, той другой. Или этой, но не он?
Ты подаришь мне сына, а может быть дочь.
На тебя она будет похожа точь-в-точь.
Синеглазая, светловолосая
И немножко, как мамка, курносая.
А до этого:
Я хочу, чтоб ты стала моею женой…
Скорее всего, на это и намекал сын.
Реальность стала давать трещину. Как так? Откуда это всё? Сын… Новое чувство накрыло с головой, перевернуло и потащило, набивая песком всё, что можно. Он устоял. Вытряхнув песок, спросил у СЫНА!
— Так тебе твою гитару или концертную по такому случаю?
— Конечно концертную, батя! — засмеялся парень и схватив ключи, побежал с девушкой в гараж, держась за руки.
***
— Светк! – камушек ударился в стекло окна на третьем этаже общежития, — Ну, Светка! Выходи, а то сейчас пойду на мост Поцелуев и сброшусь с него в затон, чтобы знала, как меня не любить.
— Серёжка, ты дурак?
***
— Батя, алло, слышишь меня? Мы тут со Светкой пожениться решили, как ты на это смотришь?
— С восторгом, сын!