Вот и сподобил Господь! Пришло, и моё время! Вроде моё, да не совсем. В смысле, влюбляться время пришло, а тут ни в одном глазу. Нет, глаз то было на кого положить, да на сердце никто не ложился.
По приезде во Владивосток, на Вторую Речку, мы увидели столько красавцев моряков, кои нам даже в самых смелых снах приснится не могли.
Целый месяц прожили мы до навигации в бараках, на этой самой Второй Речке. Ничего примечательного в нашей кочевой свободной от домашних оков жизни не произошло.
В бараках мы научились жить, как бы вместе с незнакомыми людьми… и как бы отделялись от любопытных глаз, занавесями из простыней сооружённых.
На питание, что немаловажно в нашей жизни, нам выдали по пятнадцать рублей на месяц. Прикидывали, и размышляли над тем, как прожить на эти копейки?
Долго думать не пришлось. А чего там думать…? Не где- ни будь, живём, а в самой богатой стране.
И войны нет…! Живи, и радуйся…!
И мы обрадовались, обнаружив магазинчик, где кроме китайской сои за, почти даром, ничего не было. Выбирать, и выламываться от избытка продуктов, не приходилось. Честно говорю.
Ну и набрали мы этой сои, крепкой на зуб, как обкатанная галька на берегу моря!
Пробовали её, сырую жевать… не получилось… надо варить... надо дрова искать… печка же есть. Вот она посреди барака стоит, как памятник безвинно погибшим от несварения желудка.
Вот как тут кратким курсом обрисовать, даже обыкновенную печку, без которой моё повествование было бы не полным???
Искали дрова, и топили этот «памятник» по очереди. Тут важен был жизненный опыт, которого не было ни у кого, кроме меня. ( Подозреваю, что этот факт, про умение растапливать печку, некоторые нечестивцы нагло умалчивали ) И потом, на уже горячую плиту, ставили свои кастрюльки. При этом пол барака были в саже.
Это примиряло.
Худо-бедно, жили, полусырую сою ели. В желудке она доходила до нормального состояния, и мы, как это не удивительно, голода не чувствовали, были здоровые, и при том стройные девушки. Жажда жизни, просто зашкаливала в нашей крови.
Мой совет, для тех, кто желает сбросить вес.
Плюньте на всё новомодное, и ешьте китайскую разноцветную сою. Понемногу, один раз в день. И жизнь позовёт вас на подвиги.
Все девчата перезнакомились с моряками. Ну а я что , рыжая, что ли ? Хотя от детских рыжих кудряшек остались только игривые завитки у висков…да ещё несносный, стервозно-юморной характер! Тем не менее, большинство моего окружения во мне души не чаяли. Не пойму, за что? И потом , смех один…! Ванечкины друзья завидовали ему, и удивлялись, почему они не могли такое чудо раньше встретить? А он молчал, и улыбался.
Видела я Ванечку несколько раз. Заходил к нам с ребятами…!
А тут, как то один пришёл. Стоит у порога. А мы с Лилькой за занавеской едим эту сою из одной кастрюльки.( Тарелки то роскошь…) Высовываю голову, и со всей благоприобретённой вежливостью, спрашиваю…
-Чё надо?
-Я к Вам, поговорить…
Ох, и стерва же я! Сама себя боюсь. Но хотя и засмущалась, но тон не сбавила...
-А чё это, мы с тобой разве телят пасли вместе, чтоб разговаривать? Чё то не припомню.
Нет, болтаю, что попало. Вроде девушка мало-мальски образованная, а тут, зачем то телят приплела…!
- Нет, я телят не пас. Только лошадей…
Сам улыбается. Ещё и посмел мне предложить погулять.
Ох, мамочки…первый парень, первый раз в жизни! Караул! Аж в жар бросило! По хорошему то надо было послать его туда, где он телят не пас! Но!
Не выдержало сердце девичье. Пошепталась с Лилькой, одела своё красивое (я так думала) платье, и пошла на своё первое свидание. Я, такая смелая девушка, чего то вдруг застеснялась. Прям, как дореволюционная барышня. Где так сильно говорливая, не остановить … а тут, как язык проглотила… себе самой смешно стало.
Да и он, деревня деревней, по первому году служил, похвастаться нечем было. Так, молча, и прогуляли вечер. В принципе то о дружбе с Ванечкой, кроме того, что он очень меня любил, и сказать нечего.
Так бы напрямую и сказал...
-Люблю мол, и точка…
Так нет, три года понадобилось ему доказывать мне свою любовь. Ох, сердце что то, закололо! Как не заболеть моему сердечку. Упустила хорошего парня. Больше такого не встречала.
И далеко, не принц, хотя бравый моряк. Да и коня никакого не имелось, ни белого, ни какой другой масти. Сам из какой то Тьмутаракани под Брянском.
Я ведь свою Сибирь считала центром мира. И зачем мне тот Ванечка сдался? И, что, что он комсомолец? А я что? Не хуже его! Тоже комсомолка, и активная.
Я хоть говорить много умею, а он только и умеет, что мою болтовню слушать, да руку мою не отпускать. Как будто я сбегу. Сбежать-то мне иногда хотелось, тем более я не одна с ним ходила. За нами, как тень ходила моя новая подружка Лилька. У ней парня не было, но не оставлять же её одну в бараке. Вот она и сопровождала нас с Ванечкой.
Однажды гуляя, мы остановились на мосту через железную дорогу, и …ох, мамочка… попытался мой ухажёр поцеловать меня! Но так, как это важное событие случилось в первый раз, и у него, и у меня, можете себе представить, что получилось! Я думаю, вы, дорогие мои читатели, тоже эту процедуру проходили…! Чмокнул он меня где-то, между ухом, и щекой. Я обалдела от такой наглости, и естественно, не могла простить и не ответить.
Кончилось всё хорошей пощёчиной!
Ванечка не обиделся, но, за этот месяц, до нашего отплытия на Камчатку, больше целоваться не лез. Ну и дурак!
Я не думала о новой встрече, но на пирсе, когда мы готовы были отправиться в неведомую даль, Ванечка крепко прижал меня к себе и сказал тихо...
-Я буду ждать тебя!