- Суд идет. Слушается дело об изнасиловании, - объявила судья, когда я только входил в зал. Потерпевшая сторона уверенно предъявляла доказательства, Перекусихина показывала поврежденную девственность, неизвестно откуда взявшиеся свидетели подтверждали, что все видели своими глазами неоднократно. Прокуратура потребовала «вечного».
- Имеет ли подсудимый вопросы к потерпевшей, - наконец вывел меня из состояния шока от всего услышанного голос судьи.
- Попрошу госпожу Перекусихину рассказать об интимных связях императрицы с господином Пушкиным.
- Каким образом это относится к делу? – задала вопрос судья.
- Самым прямым. Я появился в ее салоне именно для того, чтобы услышать эту историю, - объяснил я, не раскрывая неожиданно возникшего в голове плана защиты, "навеянного" мне рассказом ван Рейна.
- Пусть рассказывает, - зашумели в зале присутствующие.
- Я не возражаю, - откликнулся и адвокат потерпевшей, пересаживаясь из жесткого кресла на рядом стоящий мягкий диван.
Перекусихина с мастерством античного трагика описывала сцены свиданий, все присутствующие без исключения, включая прокурора и адвокатов, слушали затаив дыхание. Когда она закончила, зал разразился овацией и криками «bravo», «bravissimo», "bis". Судья потребовала тишины в зале и разрешила продолжать. Перекусихина полностью владела залом и ее победа казалась очевидной. Отсутствие достоверного материала она с лихвой восполняла рассказами о других фаворитах императрицы. За Орловыми следовали Потемкин, Ланской, Зубов и другое бесчисленное множество людей и животных. Опустел графин с эликсиром, теряющую сознание и еле стоящую на ногах выступающую уже поддерживали добровольцы из зала, однако, судья, к тому времени перебравшаяся в первый ряд на мягкий диван рядом с адвокатом, требовала продолжения. И здесь, как показалось всем, произошло чудо: угасающая от непрерывного «говорения», истица прибегла к единственно доступному в данной ситуации средству остановить не имеющее окончания повествование, вызванное ненасытным желанием публики слушать – она отказалась от обвинения. Я был спасен, задуманный мною тайный план защиты сработал. Судья вынуждена была, к явному неудовольствию присутствующих, объявить о прекращении «слушания», и попросила всех покинуть зал, но публика не расходилась, она выражала восторги своему новому кумиру, подкидывая и не всегда успевая подхватить ее тело, а также отрывая на память куски ее одежды и плоти. Чтобы прекратить вакханалию, вмешались приставы, они вырвали и вынесли из зала то, что от нее осталось. Обо мне забыли.
Изрядно уставший от столь долго длившегося мероприятия, я не торопливо двигался по парку, вдыхая воздух «свободы», как вдруг столкнулся с длинной траурной процессией. Я остановился, чтобы пропустить ее, и когда со мной поравнялись носилки, я увидел в них высохшее тело ванн Рейна и "по правую руку" от него истерзанное тело Перекусихиной.
Состоявшая в основном из «пострадавших», процессия после приемки законченного полотна, провожала к месту захоронения найденное рядом с картиной мертвое тело «ответчика», скончавшегося от переутомления, но исполнившего в срок решение суда, и тело "безумной разбойницы", не перенесшей «бурного» излияния восторгов своих почитателей.
Сознавая всю уникальность момента, и стараясь запомнить как можно подробнее детали покоящегося в ритуальном сооружении, я вдруг ощутил себя, зажатым между телом ван Рейна и остатками тела Перекусихиной. Я раздвинул локти, чтобы расширить свою часть пространства, и тут ван Рейн повернул ко мне голову и произнес:
- Я закончил картину, - его лицо озарилось улыбкой и он испустил дух.
У Перекусихиной еще дергались веки, но она ничего не могла произнести изуродованными органами речи, и тайну недорассказанного о связях Пушкина унесла с собой.
Появились два ангела и, оставив в носилках только одно мое тело, устремились с ним куда-то в новое неизвестное мне пространство. Я испытал чувство необыкновенной свежести и чистоты, озаряемое всепроникающим серебристо-жемчужным сиянием.
- Что происходит, - спрашивал я себя, теряя сознание(однако, сохраняя чувство блаженства), и приподнявшись на локтях, чтобы оглядеться, я увидел в проносящейся подо мной местности городскую ратушу, хронометр которой показывал дату, указанную в моем "Некрологе": 20 октября 2023 г.1. Хотя количество часов я не успел разглядеть, так как ратуша скрылась за горизонтом, я понял, что мой час пробил.
- Сегодня же будешь одесную, - услышал я.
- Свершилось, - осознал я, и до меня донеслись в исполнении хора мальчиков и оркестра "Schtudtgarde" затихающие вдали нежные звуки мелодии и слова известной траурной мессы: "Requiem aeternam dona eis, Domine".
11 декабря 2017 г.
Примечание:
1.В обозначенный день автору исполнилось 82 года 2 месяца и 5 дней - равно столько, сколько прожила его покойная супруга. Эта дата совпадает с днем ее рождения. Некоторые видят в этом особый мистический смысл.