Матушке моей пришлось и в няньках побыть, и на оборонных работах в Карелии окопы рыть, и на лесозаготовках топором помахать, и даже сплав её не миновал. Не до школы было, хотя читать и кое-как писать и считать всё-таки научилась. Естественно, что с такой грамотой и зарабатывать на кусок хлеба ей пришлось, образно говоря, беря побольше и кидая подальше.
Мы с сестрой, получив образование, по распределению уехали в Ленинград. Я работала на одном из заводов, а сестрёнка в местной больнице. И мама нами очень гордилась. Однажды даже привела свою подругу, которая как раз в это время гостила в Питере, ко мне на работу, подвела к двери с солидной табличкой, приоткрыла её и показала комнату, где, сидя у окна за столом, её дочь, то есть я, разговаривала по телефону.
А когда я вышла к ним в приличном костюме и новых туфлях, знакомая убедилась, что всё у меня хорошо и искренне порадовалась за нас. И мама потом ещё много-много раз вспоминала, как та женщина рассказывала другим, как побывала у меня на работе и что там видела.
Это была типичная гордость для женщин военного поколения: пусть не мы, но хоть дети наши живут лучше нас. Пусть у детей будет то, чего были лишены мы.
Потом мне постоянно приходилось сталкиваться с разными поводами для гордости. Кто-то гордился удачным замужеством или женитьбой, кто-то поступлением в престижный техникум или вуз, кто-то поездкой за границу, кто-то успехами детей, кто-то зарплатой… Поводы были хоть и разные, но вполне достойные, а, главное, заслуженные.
Мне, например, было очень приятно слышать, когда дежурные врачи районной больницы с облегчением вздыхали, узнавая, что в их смену работает моя сестрёнка. Потому что с ней можно работать спокойно, не подведёт.
Постоянно слышу что-то приятное о моей подруге детства, которая всю жизнь проработала на ниве просвещения, вывела в люди не одно поколение студентов, помогла становлению не одному десятку преподавателей. Во мне сразу поднимается огромная волна гордости за неё, радости, что и я для неё кое-что значу.
А у некоторых женщин своя особая гордость. Одна бывшая сотрудница с гордостью рассказывала, что её мама была любовницей известного театрального деятеля. Я потом по делу встречалась с этой женщиной. Красивенькая легкомысленная бабёнка, будучи глубокой пенсионеркой, с удовольствием вспоминала о случайной связи. И неважно, что через пару дней этот товарищ даже не поздоровался с ней, главное, что есть повод считать себя особенной и вспоминать об этом всю оставшуюся жизнь. Видимо, как главное своё достижение.
Даже одна из моих подруг, рассказывая о будущей невестке, с придыханием поведала, что девушка оставила громкую фамилию первого мужа. «Он, что, из тех самых?»,- спросила я. «Да!»- с гордостью прозвучал ответ. Поневоле задумаешься…
А другая приятельница с не меньшей гордостью рассказала о том, что её племянница в своё время была помолвлена с сыном самого ... Она назвала фамилию политика, постоянно мелькавшего на экране телевизора. Свадьба не состоялась, а вот повод для гордости остался…
И я вспомнила, как девчонка-парикмахер показывала соседке фотографию молодой пары: «А вот мама этого мальчика обшивает жену самого ..." Тут опять прозвучала известная фамилия. На этот раз директора одного из главных музеев в Санкт-Петербурге. Отражённый свет приближённых к сильным мира сего стал считаться чуть ли не подарком судьбы…
Тут уж и я не удержалась, вставила свои «пять копеек». Не бахвальства ради, а только, чтоб немножко притушить ореол величия над головой незнакомой мне белошвейки. Хотя она сама вполне могла даже и не знать о надетой на её голову короне. Зато шапочное знакомство, даже не с ней, а только с её сыном, девочка из парикмахерской считала за счастье. Ведь это тоже делало её сопричастной к чему-то великому и не сегодня-завтра доступному.
«А вот моя сестра работает под началом жены брата этого директора, так с её помощью нас допустили в запасники даже с экскурсоводом и мы там увидели такое, что редко кому показывают!»
Кажется, портниха, не подозревая об этом, перед начальницей моей сестры потерпела полное фиаско. По крайней мере, нимб над её головой уже сверкал не столь ярко.
А вот у моего знакомого поводом для гордости послужило такое, что я до сих пор не знаю что делать: то ли смеяться, то ли у виска покрутить…
Дело в том, что первый муж его первой жены был любовником… Тут следовало бы назвать имя очень известной и очень заслуженной узбекской балерины, но из уважения к её творческим заслугам и памяти, не стану этого делать.
Нет, вы только подумайте! Человек гордился тем, что был вхож туда, где до него бывал тот, кто несколькими годами ранее имел счастье бывать в спальне известной балерины! Тоже своего рода причастность к высокому искусству!
Неисповедимы дела твои, Господи! Но ещё более чудны пути глупости человеческой!