Изумрудный майский жук в увядающей сирени,
солнце в небе голубом и, важнее что, в судьбе,
а на пляже городском томно первые Сирены
загорают и влекут взгляды всех мужчин к себе.
Афродиты тоже здесь! Лето. Ялта. Тень магнолий.
Под луною по кустам до утра любовный бред.
Я, как говорил поэт, выпускник советской школы,
мне эротика по нраву, порнография же – нет…
На рыбалке катера с лодками дрейфуют вместе,
косяки ставридки там, зря ль дельфинов кружит рать,
всё равно с тревогой ждёшь от TV плохих известий:
как в Донбассе? что ещё хунта станет вытворять?
Узурпаторы народ за людей в уме не держат,
соцправа везде гнобят, дали волю стукачам,
прежний строй, как ни крути, подлецами был повержен
для того чтоб развязать руки тайным богачам.
Кто во власти? Как ни кинь – из советских бывших боссов
Каждый хапнуть пожирней кус от жизни норовит!
А народ? А что, народ? У матросов нет вопросов!
Терпеливее народа, может, только лишь гранит.
Ладно! Хватит! Вот несёт! А ведь начал-то, ведь начал
с увядающей сирени, с аппетитных женских тел;
изумрудный майский жук всё опять переиначил
и в раскрывшийся бутон розы за шмелём влетел.
Лето. Ялта. Чаек гам. Шум прибоя рядом с парком.
Мне товарищи милей, но сойдут и господа,
хорошо, что с нами Бог и лелеют судьбы Парки,
и в России мы опять, то есть дома, навсегда…