25.03.10. В проливе Лемура.
Ночь прошла спокойно. Когда я открыл глаза, за окном еще было совсем темно. Хотя часы показывали только 6:30 утра, мой сосед уже был одет, умыт и готов к бою. На вопрос, в чем причина бессонницы, он напомнил несмышленому лежебоке, что сегодня завтрак не как обычно, в 8 утра, а в 7:30. Проигнорировать этот факт было невозможно. Хотя еда на "Ушуайе" оставляла желать много лучшего, объявлять голодовку я не собирался. Пришлось вылезать из постели и готовиться к новому дню.
Приведя себя в относительный порядок, я перед завтраком поднялся на мостик. Зевак с фотоаппаратами там было уже хоть отбавляй. Открывшийся с парохода вид завораживал: серо-свинцовое небо лежало так низко, что почти касалось темно-
синей водной глади; берега пролива, "заставленные" покрытыми снегом скалами, растворялись в тумане.
Основательно продрогнув (сегодня температура около нуля, а ветер свеж и заборист), но запечатлев увиденное, я вернулся в каюту и, временно сбросив с себя верхний слой одежды, отправился завтракать. Со стандартным для этих широт завтраком, который подают на пароходе поздней осенью (овсяные хлопья с горячим молоком, круассаны, сыры, ветчина, яичница и арбуз), я расправился быстро. Потом стал готовиться к первой вылазке. К сожалению, на научную базу Вернадского, расположенную на острове Петермана, мы не попадаем. На станции идет пересменка и ее хозяевам не до гостей. Но и без этого здесь есть чем заняться.
Остров Петермана – самая южная точка пролива Лемура. Здесь гнездятся пингвины другого вида – пингвины черноголовки. Они отличаются от своих родственников, обитающих на соседних островах, повышенным интересом к людям и крайне развитым любопытством. Помимо пингвинов на острове Перельмана нас с нетерпением ожидал одинокий морж. Не знаю, куда девалось его семейство, но ему было явно скучно и хотелось пообщаться с гостями. Помня, что к животным нельзя приближаться ближе, чем на 5 метров, мы перекинулись с ним только парочкой вежливых приветствий и сфотографировались на его фоне. Этот благодушно настроенный зверь с удовольствием попозировал всем желающим. Когда гости разбрелись по острову в поисках новых аттракций, он, вильнув на прощание хвостом, отправился на рыбалку в океан. Пока мы обследовали остров, потревоженные нашим появлением птицы кружили у нас над головами, выражая громким писком свое недовольство.
Единственное строение на острове Петермана – небольшой барак, стены которого выкрашены в красный цвет. В сером, полном туманов и снегов климате Антарктики любое сооружение обязательно красится снаружи в какой-нибудь яркий цвет. Это делается не только для того, чтобы поднять настроение тем чудакам-энтузиастам, которые подолгу живут в этом забытом уголке планеты, но и для того, чтобы человек, оказавшийся здесь в пургу, не заблудился и благополучно добрался бы до укрытия. В этом бараке находится станция экстренной помощи. Застрявшие на острове люди могут найти здесь предметы первой необходимости (теплые одеяла, спички, свечи, консервы, запас питьевой воды). Неписаный закон Антарктики гласит: тот, кто воспользовался услугами такой станции, должен при первой возможности возместить "убытки", чтобы пришедший за ним не оказался бы у разбитого корыта.
Прогулка по этому маленькому, находящемуся на 65 градусе южной долготы островку, где, казалось бы, и смотреть нечего, заняла 2 часа. Время пролетело незаметно. На утесе над водами залива хорошо виден крест. Этим скромным символом отмечена могила одного из первопроходцев, заплатившим своей жизнью за открытия, сделанные в Антарктике в прошлые столетия. Взобравшись на самый высокий утес, я попросил своих коллег по антарктической экспедиции запечатлеть меня на фоне ледника. Попавшие в объектив пингвины пейзаж не портили, а, напротив, только дополняли "фото-экзотику."
Вернувшись на корабль, я переоделся, сбросил мокрую, холодную снаружи, но теплую внутри робу и отправился в кают-компанию за чашечкой кофе. Потом нанесу визит Леше, заступившему на вахту в полдень. Он будет неотлучно находиться на мостике до 4-х часов дня. В 12:30 пассажиров пригласят на обед. В 14:30 после короткого отдыха планируется очередная высадка. Цель сегодняшней второй прогулки – залив Плено и находящаяся там бухта Шарлот.
Зимой 1904 года Жан Батист Шарлот добрался сюда на шхуне "Франция" в составе Французской Антарктической Экспедиции. Описанное им место позднее было названо в его честь "Порт Шарлот." Залив Плено ученые называют Аллеей Айсбергов за то, что здесь лучше всего "растут" айсберги.
Сегодняшняя послеобеденная вылазка на Зодиаках не предполагает высадку на сушу и общение с животным миром Антарктики. Наши лодки медленно фланируют по заливу от айсберга к айсбергу. Возле каждой глыбы лодочник глушит мотор, позволяя нам полюбоваться этими сказочными махинами разноцветного льда, послушать магическую тишину этих мест и вволю пощелкать затворами наших фотоаппаратов. Для того, чтобы получить изображение в желаемом ракурсе, иногда приходится выгибаться настолько, что шея оказывается где-то между ногами, а руки, держащие аппарат, заброшенными далеко за спину. Мы все смотрели на один и тот же, "мертвый" лед, но то, что увидел в нем каждый из нас, было под стать его воображению и фантазии.
Мой сосед отправился на прогулку во второй группе Зодиаков. Пока он охотился за айсбергами, я, воспользовавшись интимом (не то, что я стесняюсь мыться в присутствии соседа, просто в одиночку больше места), принял душ и побрился. После полуторачасовой прогулки по волнам холодной Атлантики горячий душ был весьма кстати. Одев чистую рубашку, я пошел "прошвырнуться" по "Ушуайе" в надежде увидеть и заснять с борта корабля еще что-нибудь, что пропустил, плавая рядом с айсбергами.
Наша сегодняшняя программа выполнена. Пока мы будем ужинать и отдыхать, корабль перегонят в другое место, где для нас запланированы две следующие вылазки. Но это будет только завтра. А пока – восстановление растраченных за день калорий и заслуженный отдых.
26.03.10. В проливе Герлаха.
Сегодняшний день начался обычно, как принято "у нас в Антарктике." В 7 утра по радио прозвучал сигнал побудки. В 7.30 народ уже мирно сидел в столовке в надежде на утреннюю пайку (овсяные хлопья с горячим молоком, сыр, ветчина, арбуз, кофе). За окном один градус тепла по Цельсию, но безветренно, а потому не очень холодно. С палубы нашей посудины хорошо видны два кита, которые время от времени выдают "на-гора" фонтанчики воды. Быстро позавтракав, я облачился в "свою" робу и поднялся на верхнюю палубу на первую за сегодняшний день фотоохоту. Результатом этой утренней разминки стала горбатая спина одного из китов.
После коротких сборов и переклички пассажиры расселись по лодкам и наш очередной рабочий день начался. Через 10 минут водной скачки Зодиаки доставили нас на остров Кувервиль, расположенный на выходе из канала Эррера. Остров назван именем французского вице-адмирала, возглавившего одну из научных экспедиций в Антарктику более ста лет назад. По пути к острову мы имели возможность насладиться (несмотря на волны и беспрерывно бьющие в лицо струи холодной соленой воды) красотой нескольких одиноких айсбергов причудливой формы. Лодки шли быстро и пытаться заснять что-либо было бесполезно. По дороге обратно я попросил лодочника медленно объехать эти ледяные махины, чтобы запечатлеть их в разных ракурсах. В связи с процессом всеобщего глобального потепления Земли айсберги, скорее всего, растают, тогда эти фотографии станут уникальным достоянием истории.
На острове Кувервиль нас уже ждали пингвины. Эти маленькие экзотические зверюшки были, очевидно, удивлены и разочарованы, когда сошедший с "Ушуайи" народ не бросился сломя голову щелкать затворами своих фотоаппаратов. У каждого из нас уже собралась приличная коллекция "своих личных" пингвинов, из которых он сумеет напечатать фотографии любого размера и обклеить ими не одну стену. Но для того, чтобы не обидеть наших "кувервильских друзей," каждый участник антарктической экспедиции все-таки сделал по сотне-другой пингвиньих этюдов.
Два ленивых морских льва ползают межу омываемыми океанскими волнами серыми булыжниками. Время от времени они приближаются к кромке воды, но в океан не входят. Животные укладываются на холодные камни и закрывают глаза. Меланхолики, да и только. Их не волнуют ни скандалящие рядом пингвины, ни суетящиеся неподалеку туристы. Сделав несколько кругов вокруг "объекта," я попытался найти такой ракурс, чтобы портреты этих ленивых мясных туш смотрелись наиболее привлекательно. (Как получилось, судить не мне). Любой из пассажиров "Ушуайи" готов оказать попутчику такую необременительную услугу, как запечатлеть его на фоне "живой Антарктики" в надежде, что и его просьба будет встречена так же благосклонно.
К 11 утра я уже снова был на пароходе. Переодевшись в цивильное и захватив фотоаппарат, я вышел на палубу в надежде запечатлеть резвящихся рядом с судном живых китов. Спустя примерно полчаса я прекратил охоту и, спустившись в кают-компанию, позволил себе отдохнуть за чашечкой кофе.
Сегодняшний обед был особенно мерзопакостный: на первое салат из огурцов, затем варево из зеленой фасоли, похожее на фул (месиво темно-коричневого цвета из бобовых культур, популярное в арабских странах, являющееся одновременно и первым и вторым блюдом в трапезе бедняка на Ближнем Востоке), а на десерт – творожное пирожное, обильно сдобренное порошком кокоса. Если два первых блюда мне еще кое-как удалось протолкнуть в желудок, то от десерта я гордо отказался. Пирожное имело такой вид, будто его уже, как минимум, один раз ели, а запах кокоса вызвал у меня приступ тошноты. Проходя через кают-компанию, я восполнил недостаток калорий бананом и яблоком. Потом, захватив фотоаппарат, отправился на мостик посудачить с Лешей, вторым помощником капитана, заступившим на вахту примерно час назад. Он ввел меня в курс дела относительно наших планов на вторую половину дня.
Пока мы пытались утолить голод несъедобной продукцией шеф-повара "Ушуайи," погода в Антарктике испортилась окончательно. Небо затянуло низкими свинцово-серыми тучами, из которых начал сыпать мелкий снежок. От пробудившегося ветра по заливу пошли невысокие волны. Они привели в движение мелкие льдинки, еще совсем недавно мирно дремавшие на зеркально-ровной поверхности океана. Несмотря на испортившуюся погоду, членам антарктической экспедиции никто поблажек не делает: через полчаса нам предстоит очередная высадка в Атлантику. Чтобы не пропустить это событие, пришлось бросить бездельничать в тепле капитанской рубки и подготовиться к высадке в залив Вильгельмины.
Окруженная снежными горами бухта закрыта от сильных антарктических ветров и представляет собой удобное место для стоянки судов. Прямо к воде спускаются ледники. Время от времени под тяжестью собственного веса от них откалываются ледяные глыбы и, достигнув поверхности океана, превращаются в загадочных животных, сказочные ладьи, плавающие дворцы и, вообще, все, что пожелает ваша замерзшая, но не укрощенная фантазия.
Весь сегодняшний день температура воздуха держится около нуля. Небольшие льдинки медленно плавают по заливу и угрожающе стучат о борт наших резиновых Зодиаков, грозя в любой момент пропороть брешь в уже не новой, видавшей виды резине. Несмотря на эту реальную опасность оказаться в воде, мы медленно движемся по заливу. На первой остановке нам демонстрируют свою мощь и величие пара китов, мать и младенец. Для того, чтобы не рассердить их, лодочник заглушил мотор, и мы примерно четверть часа простояли в полной тишине рядом с китовым семейством, заработав мозоль на пальце, лежащем на кнопке видоискателя. Когда киты, очевидно решив, что достаточно попозировали людям, "снялись с якоря" и отправились по своим делам, мы двинулись дальше.
На больших льдинах отдыхают морские леопарды. Они настолько ленивы и неповоротливы, когда дело не касается ловли пингвинов к очередной трапезе, что не считают нужным каким-либо образом отреагировать на наше появление. Пришлось вновь глушить мотор и терпеливо ждать, пока эта жирная зверюга соизволить поднять голову, или пошевелить хвостом, чтобы оставить свой след в фотоальбоме членов нашей антарктической экспедиции.
В центре залива на небольших льдинках устроилось беспокойное птичье семейство. Не успевает одна птичья пара приземлиться, как вторая уже выруливает на взлетную полосу в надежде, что им повезет больше, чем "вернувшимся с задания" и они поймают рыбу, которая и составит меню их очередной трапезы. Почти все время плаванья по заливу Вильгельмины наши зодиаки сопровождают кормораны. Время от времени начинает сыпать мелкий снежок и поднимается ветер. Но проведенные в этом белом безмолвии 1,5 часа стоят того, чтобы ради этого промерзнуть и продрогнуть до костей. (И это несмотря на теплый комбинезон и совсем не зимнюю, по меркам Антарктики, погоду!).
На корабль мы вернулись уже в сумерках. Первым делом следовало стянуть с себя холодные резиновые сапоги и сменить носки. Переодевшись во все сухое, я спустился в бар. Здесь рядом с кофе и чаем я, к своей радости, обнаружил пакетики с сухими супами. Быстро приготовив первый попавшийся супчик, я начал его жадно пить, ощущая с каждым глотком, как затвердевшие от антарктического холода внутренности размораживаются и теплеют, принимая свои правильные анатомические размеры и форму. За несколько минут мой организм вернулся в состояние полного комфорта. (Как мало все-таки нужно человеку для счастья!). На этом сегодняшние приключения завершились. До утра мы будем греться и нежиться на борту "Ушуайи," а завтра начнется последний день нашего антарктического круиза.
По дороге на ужин я заглянул в судовую амбулаторию, где доктор вместе со вторым помощником капитана отдыхали за початой бутылкой "Абсолюта." Пара рюмочек не только согрели мой организм изнутри, но развязали язык и прибавили наглости. За ужином я бодро рассказывал паре пожилых американцев, какая интересная и удивительная страна Израиль, и как важно каждому человеку побывать у нас в гостях. Сам глава семьи был в Израиле дважды, его детям еще не довелось добраться до этого уникального места на планете. Завершив трапезу, я вежливо распрощался со своими собеседниками и отправился в каюту. Пришло время расслабиться и отдохнуть. Ведь завтра новый рабочий день с новыми аттракциями и впечатлениями.
* * *
27.03.10. Остров разочарования.
Ночью нашу "Ушуайю" болтало так, что я несколько раз просыпался от удара об стенку. Около 7 утра бодрый голос поведал нам из репродуктора, что на горизонте Земля. Мой сосед первым вскочил с постели и бросился умываться. Я терпеливо ждал своей очереди, справедливо полагая, что суша не исчезнет, пока мы на ней не обнюхаем и не попробуем на зуб все, что встретится на пути. Когда сосед, завершив утренний туалет, вышел на палубу, я неспеша вылез из-под одеяла и двинулся по его стопам. Вскоре, умытый и тепло одетый, я тоже выполз наружу. Перед моим взором предстала черная громада. Корабль дрейфовал на фоне кратера дремлющего вулкана, из-за которого всходило солнце. По богатству красок восход был таким ярким и впечатляющим, что его невозможно описать словами.
Время от времени этот вулкан просыпается и дает о себе знать тем, кто в это время находится поблизости. (К сожалению, во время нашего визита извержения вулкана не было. Представьте себе, какие уникальные снимки можно было бы сделать!).
Остров носит странное название Обманутый Остров. 85% его территории образовались миллионы лет назад в результате активных вулканических процессов. Кратер бывшего вулкана имеет 6 миль в диаметре, а его глубина 585 футов. Когда-то на этом острове была база норвежских китобоев. Потом остров заняли англичане. Силами двух самолетов-разведчиков во время Второй мировой войны они совершали отсюда боевые вылеты, отслеживая в Атлантике немецкие подводные лодки. Достопримечательностью острова являются старые полуразрушенные постройки и заржавелые, вкопанные в землю топливные резервуары для хранения горючего для судов и самолетов.
Во время прогулки по острову нам встретилась небольшая семейка пингвинов, пара морских котиков и несколько птиц, одна из которых была очень похожа на домашнюю курицу. Эта малоприметная птица питается яйцами, украденными у пингвинов. Для каждого их представителей животного мира, населяющих этот маленький вулканический островок Антарктики, естественно, нашлось место в памяти моего аппарата.
Покружив между постройками, мы начали взбираться на гребень кратера, чтобы полюбоваться открывающимся оттуда пейзажем полузамерзшего, окруженного горами с ледниками залива. В считанные минуты погода совсем испортилась: небо затянули черные тучи, начался дождь с градом, поднялся сильный холодный ветер. При нулевой температуре в таком месте чувствуешь себя особенно неприятно. Холодный дождь проник через все слои промокаемой и непромокаемой верхней одежды, добрался до трусов и замочил ноги, продравшись не только через резиновые сапоги, но и успешно преодолел многослойный барьер из теплых носков. Несмотря на этот дискомфорт, я честно дополз до гребня кратера и сделал несколько фотографий. Спуск был хуже подъема: я пятился как рак, поскольку склон был скользкий, а идти против ветра лучше задом, чем передом.
Наконец я снова на родной "Ушуайе." Сбросив мокрое белье, я ринулся под горячий душ. Согревшись и облачившись во все сухое, отправился в кают-компанию, где влил в себя две чашки горячего супа, приготовленного из порошка. Внутри потеплело. Жить стало легче.
Пока мы обедали, корабль снялся с якоря и двинулся дальше. На 3 часа дня у нас запланирована высадка (скорее всего последняя в этом круизе) на остров с романтическим названием "Остров Полулунья." Всю вторую половину дня корабль сильно качало, одиноких психов-фанатов, желающих подышать свежим воздухом, беспрерывно мочил дождь и бил сильный ветер. Из-за такой осенне-зимней погоды причалить к Острову Полулунья "Ушуайя" не смогла. Рассмотрев его через оптику фотоаппаратов и биноклей, пассажиры вернулись в кают-компанию и занялись своими делами. "Ушуайя" же двинулась дальше.
Наш круиз по Антарктике подошел к концу. Сейчас мы будем двигаться без остановки почти двое суток. На выходе из пролива Дрейка обратно к Огненной Земле на корабль поднимется лоцман, который и приведет нас в порт Ушуайя – начальную и конечную точку нашей антарктической экспедиции.
Ужин в этот день был такой жуткий, что его меню я постарался как можно быстрее вычеркнуть из памяти. По дороге из столовки в каюту я прошел через кают-компанию, где запасся фруктами, с помощью которых надеялся избежать развития голодного ночного обморока. Вернувшись в каюту, я забрался на койку и остаток дня и вечер наслаждался просмотром захваченных из дому видеофильмов.
* * *
28-29.03.10. На "Ушуайе" в Ушуайю.
Ночь была ужасна. Шторм в проливе Дрейка достигал 7 баллов, а скорость ветра – 60-70 км. в час. Судно двигалось под уклоном в 35 градусов к поверхности океана. Его болтало так, что ни о каком хождении или стоянии на двух ногах без посторонней помощи не могло быть и речи. Единственный имеющийся в каюте стул всю ночь перемещался в этом замкнутом пространстве, то и дело натыкаясь на койку, стукаясь о шкаф, утыкаясь в дверь или стенку. Несмотря на все предосторожности, возникла реальная опасность в любую минуту спикировать с кровати на пол и получить травму. О том, чтобы пойти на ужин, не могло быть и речи: даже банальная мысль о еде вызывала рвотные позывы.
Приняв таблетки, чтобы не так сильно чувствовать качку, я устроился на койке и увлекся многосерийными приключениями дам-мушкетеров Ее Величества Екатерины Великой. Сейчас нужно было постараться устроиться так, чтобы ночью не слететь с койки и не переломать конечности. В течение ночи я несколько раз перебирался с одного конца постели на другой, стараясь занять положение, соответствующее направлению движения парохода в бушующем океане.
Утром выяснилось, что очки, опрометчиво положенные перед сном на стол, исчезли. Пришлось переворошить всю каюту, пока "нырнувшие" во время шторма под матрац очки вновь не оказались у меня на носу. К утру шторм немного утих. Народ, держась за стенки, столы, перила и прочие имеющиеся на "Ушуайе" устойчивые сооружения, медленно потянулся к столовке. За утренней трапезой мне удалось влить в себя миску горячего молока, в котором плавали размякшие овсяные хлопья, и запить это чашкой кофе. О том, чтобы протолкнуть в желудок что-нибудь твердое, не могло быть и речи. Пока мы с соседом ходили завтракать, уборщица попыталась навести у нас в каюте относительный порядок. Она сменила неоднократно побывавшие на полу за время ночной качки полотенца на чистые и опорожнила мусорки, которые в течение ночи беспрерывно "водили хоровод" по каюте. Время от времени эти емкости переворачивались, оставляя на полу часть своего содержимого.
К двум часам дня пролив Дрейка остался позади и наше положение значительно улучшилось. Сейчас "Ушуайя" движется к Большому Каналу – проливу, разделяющему территорию Аргентины и Чили. Впервые после долгого перерыва рядом появились признаки цивилизации: грузовое судно и парусник-одиночка. Через час "Ушуайя" застопорила машины в ожидании лоцмана, который должен провести нас на Огненную Землю.
Пока судно стоит, можно заняться делами. Народ двинулся в бар, чтобы рассчитаться за выпитое во время круиза спиртное и получить паспорта. Нисколько не сомневаясь, что мои долги от меня никуда не денутся, я решил вначале принять душ, побриться и собрать вещи. Какое это все-таки удовольствие – спокойно стоять под струями воды, не опасаясь, что в любую минуту тебя может шмякнуть о стенку или при очередном толчке припечатать мордой к унитазу.
Выйдя на обед, я обратил внимание, что у одного из пассажиров ухо скрыто под несколькими слоями широкого пластыря. Когда я полюбопытствовал у доктора Кости, что случилось с этим джентльменом, он поведал мне, что тот неудачно вставил наружную часть своего слухового аппарата в проем двери. В эту штормовую ночь наш судовой врач успешно доказал, что не зря ест свою пароходную пайку. Еще одним свидетельством профессионального творчества доктора Кости стали швы, наложенные на черепушку дамы, которая неудачно вписалась в лестничный проем как раз в тот момент, когда судно резко изменило угол наклона по отношению к земной поверхности. Остальные пассажиры хотя выглядели измученными и потрепанными, но без внешних следов побоев, насилия и тяжелых увечий.
В 6 часов вечера все участники Антарктической Экспедиции собрались в кают-компании "Ушуайи." В торжественной обстановке каждому был выдан сертификат, подтверждающий факт его визита на антарктический континент и короткий видеофильм, который при необходимости мог послужить "уликой" нашего пребывания в Антарктике. Все участники экспедиции были в приподнятом настроении, громко смеялись, фотографировались и пили шампанское.
В 19 часов пассажиров пригласили на торжественный ужин капитана. Впервые за все время плаванья была подана нормальная и относительно вкусная еда: салат авокадо (почему-то с яблоками), филе-миньон с картофельным пюре и пирожное. Когда за бортом штиль, а желудок не урчит от голода, хорошо после еды прогуляться по палубе и подышать свежим воздухом. Но программа сегодняшнего вечера еще не закончена: перед сном еще нужно упаковать мучилу. Завтра "Ушуайя" высадит участников антарктической экспедиции на Огненную Землю, откуда каждый отправится в свою сторону, чтобы, скорее всего, больше никогда не встретиться.
* * *