Осенний вечер. За окном темно, где-то вдалеке, слегка мерцая, горит одинокий фонарь. В коморке душно. Горелка невыносимо коптит, прижаривая засаленную сковородку. Я уверенными, но слегка вялыми движениями нарезаю куски жирного сала, мелко, так меня учил еще мой дед. В полу-набитой окурками банке догорает потушенная сигарета. Меня терзают какие то странные мысли: словно бы это все уже случалось, словно все это я уже когда то видел. Видел и не раз. Перескакивая с места на место в веренице городов, убегая, не знаю от чего. От судьбы что ли? Помню. Помню тот товарняк. В самом конце поезда несколько скотных вагонов были переделаны для перевозки людей. На жестких деревянный половицах копнами было раскидано сено. Я еще совсем малой, в знатно поношенной и явно большой для меня рубахе и подшитых братовых штанах. Со мной дед. Все такой же, такой, каким я всегда его запомню. Его странную, задумчивую улыбку, добрые глаза, спутанные в беспорядке волосы, который он постоянно, но обычно безуспешно пытался разгладить. Волосы не поддавались, вихри, словно братья варваров топорщились в разные стороны. Куда мы ехали? Кажется, в родное село, в дом деда. Он давно был вдовцом. Бабушка умерла от какой то неизвестной болезни. Она долго болела, не приходя в сознание, бредила.. И отошла на небеса. Мир ее праху. С нами были еще люди, какие то все хмурые, унылые. Лишь один всю дорогу тихо посмеивался про себя. У него было такое странное, округлое краснеющее лицо. Она напоминало мне какой-то пережаренный пирожок, румяный и поджарый. Такое странное лицо… В своей простоте и искренности казалось оно таило… печаль?
Да, печаль. Моя верная спутница, следующая за мной по пятам в течение всей моей недолгой жизни. Таков наш век. Век струящегося, алого, словно кровь металла, нагретого до тысяч градусов. Век угля, сажи, дыма, накрывающего смогом города. Век крови и пороха..
Сало мирно скворчало на мутной глади старой сковороды. Я смотрел в окно. Что я хотел увидеть там? Свое отражение? Отражение своей жизни? Будущее? А что будущее? Оно еще не скоро. Пускай все твердят, что вот, еще день, еще год и все. Все! Изменится. Нет. Не изменится. Говорят люди меняются, мол, люди сейчас не такие, как были когда то, в том веке. Разве? А в чем разница? Кровь такая же. Алая. Боль такая же. Страшная. Вера? Надежда? Любовь? Соседки. Не более. Изредка освещающие своим присутствием нашу жизнь. Скажешь слишком темно? А ты убери все эти фонарики, все эти блестки, пестрые платья и отутюженные костюмы. Что останется? Борьба, вера, любовь.
Мне было тогда кажется 15 или 16 лет, уже и не помню, хотя казалось бы, не так много прошло с того времени. Она была младше меня. Помню ее пестрое белое платье, со всякими узорами. Ее глаза... Да, люди уходят и в наших душах остаются отпечатки их глаз. Память, словно видя какой-то ведомый лишь ей код, сохраняет именно их. Она всегда прятала глаза. Словно боялась, что я украду их, и она больше никогда не сможет подарить свой взгляд… другому. Я отпустил ее, как отпускал потом многих. Я не прилипчив. Не люблю быть навязчивым. Скорлупа яйца лопнула, содержимое его с характерным шипением оказалось на сковороде. Воздух наполнился запахом, я никогда не забуду этот запах. Он сопровождает меня, словно верный друг, выручая в самые отчаянные времена. Лампа заморгала. Где то вдалеке послышались взрывы. Я не бежал. Привык. От судьбы не убежишь. В дверь стучали. Долго, настойчиво. Не открыл. Не хотел, нет и нет! Потушив горелку, я снял с нее сковородку, поставив ее прямо на подоконник. Сковородка скворчала. Я принялся, медленно поглощать ее содержимое. Бахнуло где-то рядом. Дом немного затрясло. Ничего, пройдет. По стене планомерно ползла трещина. Сантиметр, за сантиметром забирая пространство. Не спешил, знаю, она подождет. Всегда ждала. Из трещины начал пробиваться свет, яркий, не такой как в этом мире. Странно, отчего он, словно гончая жадно впивался в темноту и недалекость этого падшего места. Ему кажется доставляло удовольствие застилать, заслонять собой все в округе. Такова его природа. Свет слепит. Он считает, что лучше самого тебя знает, что тебе нужно, куда стоит тебе идти. Ему не интересно твое мнение. Ты - лишь мелкая темная точка в бесконечности его бесцветного пространства.
Трещину порвало. Свет окончательно вырвался наружу и окутав меня. " Ха,- подумал я, - сегодня, друг мой, ты таки проиграл, я успел все же доесть чертову яичницу". Мир начал медленно сворачиваться. Свет заволакивал его, заслонял, выжигая все, он жадно проглатывал темные остатки этого клочка времени.
Я снова стоял посреди залитой светом стерильной лаборатории. Сколько фальши во всей этой чистоте, в этом минимализме. Гладкие, добела, металлические поверхности. Потолок, без видимых источников освещения. Дверей в комнате не было, да они и не были нужны. Я проработал тут много тысячелетий и покидал эту комнату не меньше сотни тысяч раз. Раз за разом, после своих странствий оказываясь тут.
Проведу тебе небольшую экскурсию. Подойди к стенке. Стена начала сиять тем самым светом, я понял, что это проход. Войдя в него я очутился в коридоре. То тут, то там бегали какие-то странные… люди? Серебристо-белые глянцевые, в обтяжку, костюмы и какая-то странная кожа. Все они казались, какими то... сглаженными что ли? Невольно напрашивалось сравнение с камнем, который многие тысячи лет полировался потоками воды. Я увидел нутро корабля. Оно состояло из сотен таких же комнат. Где то, ближе к центру располагался главный зал. Хотя я и не уверен, что он так называется. Просто это была большая, на несколько этажей округлая комната. И везде эта пустота нет ни столов, ни стульев, ни картин, ни растений. Насколько я понял, вся жизнь местной команды происходила именно в тех самых комнатах. Там они раз за разом проживали жизни, там же они и питались, отдыхали. Оболочки же, которые я видел, они использовали лишь для перемещения между комнатами.
-Пора.
- Спасибо тебе. Надеюсь, мы еще увидимся.
- Обязательно. Ты видел многое. Но еще большее предстоит увидеть и понять. Прощай.
Я медленно приходил в себя, словно возвращаясь на свое законное место. Так, будто только что дверь передо мной закрылась. Горел свет.