Бочковой!
Те, кто служил срочную, суровую службу на флоте, прочитав это слово, вздрогнут. Ибо каждый прошел через это чистилище, будучи молодым матросом.
Тем, кто представляет себе флот, как нечто романтическое или в лучшем случае, судят по картинам Айвазовского и других маринистов, скажу, что бочковой – это тот, кто на камбузе получает пищу в бочках для своего отделения утром, в обед, вечером и на вечерний чай. Делать все это надо не быстро, а только стремительно. Потому как «годки» флота на нерасторопность молодого моряка могут сильно обидеться.
Бывает и такое, конечно, когда высокое начальство сильно сердится на кого-то из «годков» и заставляет их бочковать. Зрелище это потрясающее и, главное, очень редкое. Такое лишь можно сравнить со встречей снежного барса в пустыни или инопланетянина в собственном туалете. Вид несчастного, идущего на казнь, выглядит куда веселее.
Представьте, по левому шкафуту с лицом, выражающим всю скорбь Земли, медленно идет «годок» с бочком и чайником. Это его вселенский позор! Унижение! Падение на самое дно в глазах сослуживцев и, прежде всего, в собственных глазах. И только мучительная смерть кажется ему выходом из всего этого кошмара. Но он идет судьбе назло. Ведь за этим зрелищем наблюдает не одна пара глаз ненавистных начальников. Наконец ноги его приносят на камбуз. Бестолково гомонящая молодежь замолкает и расступается перед заслуженным человеком.
- На двенадцать человек, - выдавливает он из себя и также медленно, с бочком и чайником идет назад. В тамбуре его уже ждет молодой матрос, который подобострастно все у него забирает и пулей несется в кубрик
.
Но такое бывает очень редко. И, слава Богу. А то бы все «годки» самоустранились.
Матрос Тикулев, малое кривоногое существо, волей злой судьбы попавшее служить на флот, со скоростью света принес в кубрик бочок с первым и умчался за вторым. Сегодня это была гороховая каша с тушенкой.
Схватив крышку с обжигающей кашей, он понесся по шкафуту.
Мудрые глаголют: «Торопись не торопясь». Но матрос Тикулев из народного эпоса знал только мат
.
Поскользнувшись о балясину, он во весь свой маленький рост растянулся на палубе. Раскаленная каша разлилась по рукам, груди и лицу.
С ожогами второй степени его принесли в санчасть. Три недели он лежал на больничной койке. Три недели он ощущал себя в раю.
Но и они прошли.
Началось все то же самое.
С возрастом статус его менялся. Теперь уже новые молодые матросы летали по шкафуту с бочками, разнося первое, второе и компот.
Повзрослев, Николай остался все таким же разгильдяем. И не раз можно было видеть «подгодка», а потом и «годка» Тикулева медленно идущего с бочком и чайником по шкафуту.