Развалясь в удобном кресле, и закинув ноги на стол, я предавался блаженному безделью, коротая рабочий день в своём крохотном кабинете.
Лёгкий шум кондиционера, негромкий тягучий джаз из колонок, полусонное течение мыслей в голове… Мой маленький офисный рай. Но завтра начинается новая жизнь длинною целых тридцать оплачиваемых нерабочих дней. Дней, полных свежих впечатлений и праздного времяпрепровождения. Отпуск, да ещё и летом — неслыханное счастье, впрочем, вполне заслуженное. Ну а как может быть иначе?…
Идиллию испортил компьютер, известив о приходе новой почты, звуком, напоминающим велосипедный звонок. Подавляя в себе всплеск раздражения, я уставился в монитор.
Кто бы сомневался — письмо "сверху". Разнарядка на клиента: только домашний адрес, без имени-фамилии и номера телефона. Так уж у нас заведено…
В качестве дополнительной ложки дёгтя в разнарядке стояла пометка «!», что означало: "обратить особое внимание" — формулировка, ничего не проясняющая, но зато вселяющая в душу лёгкий холодок. Она могла значить что угодно — "VIP", "рекламация", "повторный"… Хотя последнего в моей весьма долгой практике ещё не случалось.
Срок исполнения — сегодня. Значит, сфилонить не удастся, перекинув на другого сотрудника, не обременённого предстоящим отпуском.
Записав адрес в свой служебный блокнот, я встал с кресла и надел пиджак. Потом выключил компьютер и подошёл к зеркалу. Придирчиво осмотрев свой внешний вид, я скомандовал сам себе:
— Ладно, по коням!
Наша организация, если её можно так назвать, — уникальная в своём роде. Её деятельность связана с исполнением желаний. В прямом смысле. Только не подумайте, что мы — какие-нибудь сутенёры, "решалы" или наркодилеры. Всё следует понимать без скрытых подтекстов.
У нас есть головной офис, где и подбирают клиентов; а также региональные филиалы, работающие в качестве исполнителей. В одном из таких филиалов я как раз и тружусь.
И вот, то ли народ совсем обмельчал, то ли высшее руководство стало избирательнее — но только работы всё меньше год от года. Зато сокращения штатов и урезание бюджета происходят регулярно. В этом плане мы не отличаемся от всех других фирм и организаций…
Это, пожалуй, всё что я могу поведать о нашей конторе, поскольку и сам знаю о ней не больно-то много. Я рядовой сотрудник, а у таких есть только две святыни: Должностные Инструкции и NDA[1]. В это прокрустово ложе и изволю помещаться, дабы не пополнить ряды безработных.
Покинув офис, я отправился, что называется, "своим ходом". Благо путь предстоял не столь долгий, да и просто хотелось прогуляться.
Было начало двенадцатого. После небольшого утреннего дождика город выглядел свежо и молодо, словно ожившая картина художника-импрессиониста.
Буйство красок и звуков повсюду… Дома с яркими вывесками летних кафе и опрятными магазинчиками. Автомобили чинно и размеренно двигаются по бульвару. И сам бульвар, утопающий в зелени… Всё это вселяло тихую радость с лёгким привкусом меланхолии.
Даже прохожие, казалось, навсегда позабыли о суете, и просто наслаждаются жизнью.
…И я, средь всего этого великолепия, неслышно напевая себе под нос, бодро шагаю на встречу неизвестному…
Добравшись до места, я позвонил в домофон, но ответа не последовало.
— Странно, неужели нет дома? — На всякий случай я достал блокнот и проверил адрес. Потом позвонил ещё раз. С тем же результатом.
Не тратя более время перед закрытой дверью подъезда, я мысленным усилием телепортировался прямиком к нужной квартире. Чёрт возьми, хотел хоть сегодня обойтись без этих фокусов, ну да ладно…
Громко постучав в дверь, я прислушался. С обратной стороны послышалось шарканье обуви. Щёлкнул замок и дверь открылась.
— А, это вы? — не выказывая ни малейшего удивления, на меня снизу вверх, исподлобья, смотрел невысокий мужчина неопределённого возраста.
— Проходите. — буркнул он и посторонился.
Я немного оторопел от такого приёма. Похоже, что о моём визите он предупреждён. Такого по определению быть не может. При этом ведёт себя так, будто бы я опоздал, или вообще являюсь незваным гостем. Вообще нонсенс!
Закрыв за мной входную дверь, странный хозяин по-стариковски зашаркал на кухню. Даже не обернувшись, он пробурчал:
— Можете не разуваться, я в этом свинужнике уже сто лет не убирался.
— Простите, у вас домофон неисправен? — спросил я, вспомнив свой конфуз перед подъездом.
— У меня нет трубки. Чтобы всякие уроды не донимали.
Бегло осмотревшись в прихожей, я поспешил на кухню вслед за хозяином.
Ни малейшего сходства со "свинарником", ни тем более с "нужником" я не обнаружил. Довольно чисто и даже, можно сказать, уютно. Хотя косметический ремонт не помешал бы…
— Будете чай? — спросил он. — В холодильнике есть газировка и сок.
— Нет, спасибо. — ответил я и присел на неудобный диванчик, стоящий вдоль стены. А этот образчик гостеприимства стал возиться у плиты, повернувшись ко мне спиной.
Заварив себе душистого кофе, он сел за стол напротив меня на обшарпанный табурет. Потом шумно отхлебнул из кружки, и лукаво прищурившись, спросил:
— Ну-с, Ваша Тёмность, чем будете искушать?
— Боюсь, вы всё не так поняли, э… — начал мямлить я, сбитый с толку такой постановкой вопроса.
— Зови меня Клиент. Просто и официально. И давай без "вы", лады?
— Л-лады… — снова промямлил я. — Меня, кстати, зовут…
— Исполнитель! — бросил он, — Я буду звать тебя Исполнитель. Мы ведь не дружить тут собрались, так?
— Хорошо, — выдохнул я, — Желание клиента — закон.
— Да. Ты извини, что подколол насчёт искушений. — усмехнулся Клиент. — Ну что, давай уже к делу?
А дело, чем дальше, тем больше начинало принимать гнилой оборот, я это ощущал всей своей шкурой. Неспроста в разнарядке стояла эта чёртова пометка. Но ничего, не в таких передрягах бывал, вырулю…
— Значит, уважаемый Клиент, дело такое. — обратился я к своему собеседнику, — Я здесь потому, что должен выполнить любое твоё желание. Любое — в рамках разумного, разумеется. И только одно.
Прочитав этот должностной монолог, и выдержав театральную паузу, я выдал кульминацию, добивая, пока горячо:
— Составные желания принимаются как одно. — А потом хитро ему подмигнул — мол "желать следует мудро".
Обычно дальше следовала бурная реакция. От вышвыривания вон, до дружеских объятий. От призыва к Пресвятой Богородице защитить от Лукавого, до прославления щедрот Господа Всемилостивейшего…
…А последовало полное безразличие. Как будто ему предложили какой-то пустяк или рассказали несмешную шутку.
Я начинал нервничать уже по-настоящему. А он сидел и пялился куда-то перед собой, — то ли разглядывая несуществующие крошки на столе, то ли вообще сквозь пространство и время, в ему одному ведомые глубины…
— Клиентушка-а! А-у! — негромко пропел я, слегка наклонив голову, стараясь поймать взгляд этого несчастного, — Земля вызывает, приём!
— Приём давно окончен. — съязвил он.
— Ты меня сейчас не слышал что ли?!
— Да слышал, слышал. Ответ — нет.
— В каком смысле?! — я аж подскочил на месте.
— Ничего не хочу. — бросил он, и встав, поплёлся с кухни, шаркая своими рваными ботинками.
Чудной тип. И одет как-то… С пренебрежением что ли. Хотя сам гладко выбрит, подстрижен, да и к кофе относится явно с пиететом — что попало не пьёт. Не похож он на человека, которому на всё плевать. И при этом — "ничего не хочу". Ничего не хотеть может разве что покойник. Что-то тут не клеится…
От этой дедукции меня отвлёк его голос:
— Слышь, может пожрать хочешь? У меня тут вчерашняя пицца и всякая консервированная чушь. — вопрошал он, роясь в глубинах холодильника, находящегося почему-то в прихожей.
— Желания типа "пожрать" идут бонусом, пока я здесь. Слышь? — передразнил я его недавнюю фамильярность. — Дуй сюда! Шашлыки с печеной картошечкой уже на столе! — в мгновение ока я материализовал вышеозначенное и принялся есть. Успел проголодаться. Да и этого тормоза надо было хоть чем-то расшевелить.
Клиент пришаркал на кухню с пластиковой бутылкой колы в руке. На еду он даже не взглянул:
— Не, денькуе пана! Есть не хочется совсем. А вот холодненького попить после кофию — это святое… — с этими словами он взял с полки стакан, налил газировки, и вышел на балкон.
За свою долгую и довольно успешную карьеру я многое пережил, но почувствовал себя круглым идиотом, пожалуй, впервые. Захотелось выматериться в голос, чего со мной прежде не бывало…
Я вышел на балкон вслед за Клиентом, на ходу дожёвывая импровизированный "пикниковый рацион", который, впрочем, уже убрал со стола одним движением мысли.
Это исчадие рода человеческого, стояло, облокотившись о заграждение, и прихлёбывая ледяную колу, курило, глядя куда-то вдаль.
— А, ты ещё здесь… — равнодушно промолвило оно, даже не обернувшись.
Я почему-то спросил:
— Ты как?
— Очень грустно. — ответил Клиент, щелчком отправляя окурок в свободный полёт.
— Отчего же грустно-то? — перешёл я в наступление, — Сегодня, можно сказать, твой самый счастливый день… Да и погода классная!
— Погода как погода. Вечером будет дождь… А грустно, — усмехнулся Клиент, — наверное Закон Сохранения. Вон сколько народу вокруг, — он мотнул головой, указывая на беззаботно гуляющих по улице людей, — И всем более-менее весело. Соответственно, грустно тоже должно кому-то быть, разве нет?
Признаться, я не нашелся что ответить, а Клиент продолжал:
— И почему сегодня у меня, по-твоему, самый счастливый день? — он заглянул мне в глаза, отчего меня слегка передёрнуло, — Только потому, что меня ваша лавка решила одарить исполнением желания?
Этим вопросом он окончательно поставил меня в тупик. А я, извините, не паровоз, чтобы меня по тупикам тыркали, вот так вот! Просто я работаю волшебником, как в песне, помните? А всякие психологические выкрутасы великовозрастных балбесов — не моя епархия. Моя задача — пришёл-исполнил-отвалил. Всё!
— Ладно, возьми себя в руки, — мысленно приказал я себе, — Завтра — в отпуск, а сегодня — уж будь добр!…
— Про дождь-то ты с чего решил? — спросил я, пытаясь окончательно успокоится, — На небе ни облачка.
— Виски ломит. Кроме того, я так хочу.
— Это твоё желание?! — усмехнулся я, — А говоришь, ничего не хочешь…
— Я тебе уже сказал, — ответил Клиент довольно резко, — Мне ничего не нужно, зря пришёл. В общем, давай закругляться. — и он ушёл с балкона.
— Да погоди ты, бестолочь! — крикнул я ему вслед.
Хамить клиенту — это моветон, к тому же и с работы улететь недолго…
— Погоди! — догнал я его уже на кухне, — Извини за грубость… Давай с начала и без нервов, окей?
— Яволь… — пожал плечами Клиент.
Мы уселись на неудобный диванчик вполоборота друг к другу.
— Кто я, и зачем здесь, — ты в курсе…
— Дык.
— Почему ты, и почему сейчас — я не знаю. В офисе нам такую инфу не выдают.
— Дык. — снова повторил Клиент как попугай.
— Ну так назови мне своё желание и разойдёмся по-мирному. — вздохнул я с облегчением.
— Ну нету у меня желаний! — раздражённо выпучил глаза Клиент, — Нету… Давай бумажку, я подпишу, и гуляй свободен.
— У нас так дела не делаются. Без желания не уйду.
— Чёрт с тобой! — фыркнул Клиент. — Пусть будет мир во всём мире!
— Это не желание! — расхохотался я. — По крайней мере, не твоё личное. Так, красивые слова, не более…
— Ну да, ну да!… — глумился этот оборванец, — Ты мне ещё про негативные последствия поведай. Что без войн — всем худо будет, так? Перенаселение, нехватка ресурсов… Да и пар надо как-то выпускать…
— В любом случае, я такой вопрос решить не в состоянии.
— А какой — в состоянии?! Пятьсот эскимо? — не унимался Клиент. — Их я и сам могу купить. Только не хочу, ясно?
Со мной по работе бывало разное. Но вот впервые отчего-то захотелось свернуть клиенту челюсть. Старею наверное.
— Беда мне с тобой!
— А мне с тобой! Пристал со своими желаниями!
— Да не с моими, а с твоим! — взмолился я. — Ну пожелай сам чего душе угодно!
— Желаю: вали восвояси! — выпучился на меня этот хмырь, и ещё с издёвкой добавил:
— Аминь!
— Слушай, братан! — не выдержал я, и закрыл лицо руками, — Меня ж из-за тебя с работы попрут!
— Да залюбись твоя канистра!…— выдохнул он. — Ты хуже вокзальной попрошайки.
Мы оба немного помолчали. Потом он предложил некое подобие компромисса. Закуривая свою вонючую сигарету, этот мучитель изрёк:
— Давай так. Ты мне будешь перечислять наиболее востребованные желания, а я что-нибудь выберу.
— Хорошо, но список довольно длинный…
— Раньше сядем — раньше выйдем.
Вот же наглая харя! Можно подумать, "список" этот он не знает. Да сейчас любого на улице спроси — что старый, что малый — весь без запинки оттарабанят. А я, между прочим, таким образом нарушаю должностную инструкцию — "провокация клиента на необдуманное желание" — параграф 76/1; а если от такого желания будут негативные последствия для клиента или третьих лиц — параграф 76/5. Короче — не сносить мне головы. Но рисковать — не в первый раз…
Я оглядел этот "мешок с сюрпризами" с ног до головы. Потом его убогую кухоньку…
— Деньги! — выпалил я, — Сколько хочешь! Оденешься, зубы новые вставишь… — и осёкся: критиковать внешность клиента — это чересчур.
— Не катит. Ещё чего доброго загуляю: сопьюсь или сторчусь. Или просто расшвыряю направо-налево.
— Да ладно! — отпарировал я. — Ты эту энергию да в мирных целях, а?
— Это как?
— Часть на себя потратишь, а остальное вложишь в бизнес…
— Скучища. — махнул рукой Клиент.
— А как же благотворительность? — дожимал я его. — Будешь бороться за мир во всём мире, как ты и хотел.
— С помощью денег? — он постучал пальцем себе по лбу. — Может тогда подскажешь, где такое продаётся?
Тут мне крыть было нечем. В самом деле, он что, побежит у всех оружие скупать? Да и если б дело было только в оружии… Но я не сдавался:
— Можно же, в конце концов, просто помогать нуждающимся…
— Ну вот сам и сотвори все необходимые фонды-шмонды, "Врачи безпредел", и всякое такое… Считай, что я своё желание на это жертвую.
— Ты же знаешь, не могу. — пресёк я его потуги.
— И как быть, — скривился Клиент, — если твоя услуга рассчитана только на эгоистов?
— А что скажешь насчёт "звезды шоу-бизнеса"? — уже без особой надежды спросил я. — Понесёшь "разумное-доброе-вечное" в массы. Причем будешь реально талантлив как не знаю что. Опять же, бабла немеряно. И развлекайся, и благотворительность учиняй в рамках дозволенного.
— Уже лучше. — ожила мумия в свитере, даже побрела к плите снова заваривать кофе, — Только знаешь что?!…
— Что?
— Та же канитель. Не интересует, в общем. Давай, что там дальше?
— Да погоди ты! — осадил я своего подопечного, понимая что зацепил его за живое. — Ты хочешь сказать, что карьера музыканта или киношника тебя не прельщает?!
— Может и так. — ответил Клиент, возвращаясь за стол с двумя кружками. — Только как они все заканчивают, напомни-ка!
В его вопросе, в его выражении лица явно читался подвох, если не скрытая угроза размазать меня как двоечника по школьной доске. Но я тоже не лыком шит, а потому принял бой:
— Это по-разному! — ответил я с ехидством. — Кто-то сдыхает в сточной канаве, кто-то становится президентом; возможны и промежуточные варианты.
— Вот тут, ты, братан, лопухнулся! — он придвинул одну из кружек с кофе мне, а сам занял прежнее место на табурете. — Все они, хотя и не только они, — заканчивают одинаково — в могиле.
Туше, твою мать!… Этот доморощенный Диоген двадцать первого века, сменивший деревянную бочку на убогую городскую халупу, таки пошатнул, нет! разнёс моё представление о людях в пух и прах! Я-то, дурак, всю свою бесконечную жизнь и карьеру, думал: исполни человеку самое его неистовое, сокровенное желание — и он будет счастлив до конца дней!
— В том-то и беда, — словно прочитав мои мысли, равнодушно заметил Клиент, — что многие возводят жизнь в ранг константы, а она, жизнь — всего лишь переменная.
— Поясни? — попросил я и отхлебнул кофе. Должен признаться, кофе я ненавижу.
— А тут и пояснять нечего. Будь ты хоть бомжом, хоть королём — финал-то у всех один.
— Ты прямо оптимист и жизнелюб на всю голову.
— И да и нет. — равнодушно ответил Клиент на мой выпад. — Примирился наверное. Вообще стараюсь жить налегке, как солдат в походе. Memento mori[2] блин…
— А смысл жить тогда?
— А кто сказал, что он есть?
— Чёрт бы тебя побрал с твоей философией! — не выдержал я. — Ну неужели ты не хочешь прожить свою жизнь полно и интересно, а не как сейчас — словно вещь, забытая в кладовке?! Неужели не хочешь, ну допустим, прославится?! Не при жизни, так после смерти — чтобы твоё имя произносили с придыханием, восхищались бы деяниями рук твоих корявых!!
Но Клиент только рассмеялся на мою гневную тираду:
— Ой, да расслабься ты!…
— А я и не напрягался. — соврал я. Какое там! На душе скребли даже не кошки, а саблезубые тигры. Сердцем чую, этот товарищ втравит меня в лихую переделку… Ладно, хоть повеселюсь напоследок.
А он, словно учуяв мой настрой, лукаво прищурился, и вот оно:
— Давай-ка немного побеспределим. Заодно с шиком отпразднуем твоё возможное увольнение, а?!
— Н-наливай! — гаркнул я с молодецким задором, понимая, что подписываю себе, как минимум, смертный приговор.
— Слово не воробей! — сказал Клиент, и встав с табурета, бодро зашаркал в ванную, — Я только переоденусь.
Минут через десять он вышел, преображённый как Господь наш Иисус Христос. Легкие летние брюки, футболка, кроссовки на липучках. И в довершении всего — едва уловимый аромат хорошего одеколона.
— Каммон-каммон, Армагеддон! — воззрился он на меня, стоя в прихожей. Потом схватил с полки мобильник, ключи и солнечные очки.
Я встал с диванчика, и поплёлся за ним. А он уже выходил на лестничную площадку.
Пока Клиент запирал входную дверь, а я стоял позади него, вдыхая ароматы кошачьей мочи и мусоропровода, мне стало даже легчать на душе: как будто Клиент — я, и сейчас мы с Исполнителем идём реализовывать мою самую заветную мечту!… Мысль абсурдная, но позабавила.
— И какие наши планы? — спросил я Клиента, когда неспешным шагом мы прогуливались в тени деревьев на бульваре.
— Тест-драйв твоих возможностей. Это ведь не запрещено Уставом?
— Н-нет… Что ты, чёрт возьми, задумал?!
Этот плут плюхнулся на ближайшую свободную лавочку, и жестом пригласил меня сесть рядом.
— В общем так. Я хочу, чтобы ты выполнял желания того, на кого я укажу. Временно только. — говорил он тоном, не терпящим возражений. — И устранял последствия этих желаний. Идёт?!
Я не торопился с ответом. Всё-таки этот парнишка не такой замшелый неудачник, каким я его представлял в начале. Думал пожелает, как большинство подобных ему — квартиру побольше и жену потолще. Естественно, всё это — под жирным бабловым соусом. Но не тут-то было…
— Лады, будет тебе тест-драйв! — ответил я, стараясь показать что врубать заднюю даже не думал.
Какое-то время ничего не происходило. Мы молча сидели на лавке и лениво пялились по сторонам.
Вдруг мой подельник оживился, увидев двоих молодых ребят, которые приближались к нашему импровизированному штабу и что-то с шумом обсуждали.
— …Фуфло твоё Ламбо! Новый Бугай её сделает, как стоячую! — бурно жестикулировал долговязый, худой как жердь, парень.
— Слышь, не гони, да? Я обзоры читал, в Инете видосы смотрел! — протестовал бритый качок в кожаной байкерской жилетке. — Ламбо — это чума!
— Видосы, блин… Скажи ещё, что сам успел на обеих прохватить по Нюрбург-рингу! — не унимался долговязый.
Клиент толкнул меня локтем в бок. Я напрягся.
— Наши первые жертвы. — пробубнил он и вынул из кармана мобильник. — Устрой-ка им покатушки, чтобы на всю жизнь запомнили. А мы через Инет поглядим!…
Сказано-сделано. Качок с долговязым в следующую секунду очнулись на немецком автодроме. Долговязый — в своём любимом Бугатти, а бритый качок — в Ламборгини.
…Рёв моторов, скорость обеих машин за триста. Мы с Клиентом наблюдаем их бледные физиономии на экране смартфона, достаточно большом, чтобы видеть новоиспечённых болидоводов в деле.
А те орут что есть силы, и вцепившись в баранки своих железных гробов, пытаются хоть как-то удержаться на трассе…
Вот и первый поворот после легендарной прямой. Качок со всей дури бьёт по тормозам, и закрутившись волчком, улетает куда-то за пределы кадра.
Долговязый, оторвав руки от руля, и закрыв ими забрало шлема, страшно визжит. По касательной влетает в забор.
Рэйс овер, кидс![3] Металлолома — на сумму, которою качку и долговязому видать разве что в кино.
…Но вот они снова, как ни в чём не бывало, живы-здоровы, идут мимо нас своей дорогой. Только шагу прибавили, и спор их как-то сам собой утих.
— Доволен? — равнодушно спросил я.
— Никакого ощущения счастья! — скривился Клиент. — Зато, если вдруг столкнёшься с кем-нибудь из этой парочки по работе, — тачку точно не попросят.
— Злой ты.
— По крайней мере, хватает мудрости не мечтать о том, что мне не по зубам, и не по средствам. — Он сплюнул себе под ноги. — Да и вообще никому не нужно. Кроме тех, разумеется, кто таких вот терпил разводит горбатиться всю жизнь, чтобы уж если не тачку, так брэндовые шмотки покупать.
— Имидж — ничто? — хмыкнул я.
— Всё — ничто. А "имидж" и подавно.
Рядом с нами на скамью присела женщина с мальчиком детсадовского возраста. У женщины бледное измождённое лицо. Одета в простое, но изысканное чёрное платье. У малыша в руках какой-то серо-буро-малиновый паровозик.
— Мам, а бабуска когда к нам пьиедет в гости? — спросил ребёнок.
— Не скоро, Гришаня… — вздохнула женщина, и отвернувшись от мальчика, смахнула набежавшую слезу.
— Она сто, в ка-ман-де-овке? — по-детски коверкая сложное слово, спросил Гриша.
Женщина ничего не ответила. Стараясь, чтобы ребёнок не увидел её плачущую, принялась рыться в сумочке в поисках носового платка.
— Классный паровоз, Гриш! — беззаботно обратился Клиент к малышу. — Хочешь стать машинистом, когда вырастешь, да?!
— Да! — важно провозгласил Гриша, — А паавоз мне бабуля подаила! — уточнил он, вертя паровозиком во всех мыслимых плоскостях.
— Знаешь, я тоже в детстве мечтал стать машинистом… Но вот не сложилось. Учился плохо, да и здоровье не особо.
— А я стану масынистом! Мне так бабуска сказала!
На этот раз я сделал всё без указки Клиента. Наверное почувствовал, что он сейчас попросит.
Поправ одним махом добрую половину Должностного Кодекса, я выполнил желание будущего машиниста Гриши. Более того, я совершил преступление, закрепив результат своих действий неопределённо долго во времени… Вот теперь мне точно хана.
— Гришаня! — послышался немолодой голос. — Гришаня! Тамарочка! Ай молодцы, на солнышке гуляете!
К нашей скамейке приближалась старушка. Даже не старушка, а просто пожилая женщина.
— Бабуска! Бабуля! — бросив паровозик на скамейку, Гриша рванул прямиком в объятия своей любимой бабушки.
Клиент, тем временем, негромко разговаривал с Тамарой, матерью Гриши. Я слышал только обрывки фраз:
— Тамарочка, успокойтесь!… Какие девять дней? У вас просто переутомление… Да… Всё хорошо!… Валерьянка и теплый душ перед сном… Ладно, ладно, не надо плакать!… — похлопывал он её по плечу.
— Сделай что-нибудь! — обратился он ко мне одними губами, выглядывая из-за спины несчастной женщины.
И опять должностное преступление. "Стирание памяти постороннему лицу без явной необходимости". Параграф 11/4. Тут уж простым увольнением не отделаться! Уверен, наша доблестная СБ уже рыщет где-то неподалёку… Зато все счастливы. У внука — бабушка, у женщины — вновь обретённая мать, у Клиента улыбка до ушей… А у меня полные штаны неприятностей.
— Пять баллов, братан! Валим отсюда! — вполголоса пролепетал Клиент, как только с его плеч свалилась обязанность в виде Тамары.
Скорым шагом и молча мы возвратились в клиентову берлогу.
— Ну и как тебе тест-драйв? — спросил я Клиента, когда тот пришаркал из ванной на кухню в своём прежнем домашнем одеянии.
— Сойдёт! — беззаботно махнул он рукой. — Хотя "воскрешение бабули" — это было феерично! Держи краба! — преисполненный уважения, он пожал мне руку.
— Ладно, давай завязывать с этим шалманом. Перейдём к исполнению твоего желания. Пока меня СБшники не свинтили. — резонно предложил я, — Да и устал уже…
— Здесь не свинтят. — хмыкнул Клиент, — Не очкуй, отбрешешься. Вали всё на меня, короче.
— А на кого ж ещё?! Только прохиляет ли — большой вопрос…
— Прохиляет! — он сделал серьезное лицо. — Желаю…
Я внутренне весь сжался. Неужели вот он — момент истины?!
— Желаю, чтобы этому Исполнителю, — он указал на меня перстом, — было назначено повышение с отменой всех взысканий, и объявлением благодарности с занесением в личное дело. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, и вступает в силу немедленно! — и чуть подумав, добавил:
— Аминь!
Если бы я не осознавал своей незавидной участи как работника нашей организации, Исполнителя-профессионала с многолетним стажем, и прочая, и прочая… Короче, заржал бы как обдолбаный панк. Особенно над этим его дурацким "Аминь!" Может, даже и обмочился бы от смеха. Но увы…
— Хорошая попытка, браво! — сказал я, — Но есть один нюанс… Кроме того, только что был нарушен очередной параграф Должностной инструкции.
— Целый параграф?! — удивлённо поднял брови Клиент.
— Ага. Со всеми подпунктами, представляешь?…
— Так, погоди, — посерьёзнел этот, не знаю, как его уже называть, — Я вместо того, чтобы тебе помочь, по-крупному подставил?!
— Не представляешь даже насколько…
— И как теперь быть?
— Плесни кофейку… — только и выдавил я. — Тут многое надо обмозговать.
Пока я барахтался в мерзкой жиже своих мыслей, передо мной возникла кружка кофе и рюмка коньяку. Это вновь вернуло меня к реальности.
— А сам?… — спросил я, указывая на рюмку.
— Не-е, я не пью. Но для дорогих гостей держу в загашнике.
— Ладно, будем…
Я очнулся. Попытался пошевелиться, встать — без толку. Значит опять накачали своим фирменным и привязали к койке. Ничего в этом мире не меняется…
Голову повернуть всё же удалось, и я посмотрел в зарешёченное окно своей палаты. Глубокая ночь. Дождь монотонно барабанит в стекло, аккомпанируя самому себе стуком капель о жестяной подоконник. Сквозь пелену виден желтоватый свет фонаря на крыше соседнего корпуса. Дом, милый дом…
Послышался сдавленный лязг дверного замка. Через пару секунд дверь медленно, почти без скрипа распахнулась, и в проёме возникла тень. Тусклого уличного света не хватало чтобы разглядеть лицо ночного гостя. Только силуэт в неярком освещении, бьющим из коридора. Но готов поклясться, что фигура мне отчётливо знакома.
— Привет, шизик! — хрипло прошептал мой посетитель.
Он подошёл к моей койке, и стараясь не шуметь, принялась освобождать мои руки и ноги от привязей.
Теперь я его точно узнал. "Клиент" из моих недавних галлюцинаций… Но как такое возможно?! Разумеется, всё ещё глючу… Ну и ладно. Грань меж вымыслом и реальностью подчас столь зыбка, что отличить одно от другого невозможно. По крайней мере, без помощи профессиональной психиатрии. Кажется, так говорил наш главврач…
— Давай-ка, вставай! — негромко сказал Клиент, наклонившись к моему уху, — Выписываемся, и по-тихому!
Он схватил меня за рукав халата, и настойчиво потащил к выходу, едва позволив нацепить больничные тапки.
Мелькали коридоры, двери, лестницы. Но похоже, Клиент знал дорогу, и упорно тащил меня вперёд сквозь лабиринт принудительного лечения. В конце концов мы выбрались на крышу.
— И что теперь? — равнодушно спросил я. Мне было без разницы, кто я, кто он, и прочие что-где-когда. Моментально промокший на дожде халат, скользкий скат крыши, и общая несуразность происходящего выдавили из меня всяческое любопытство.
— И что теперь? — повторно задал я свой вопрос.
Вместо ответа Клиент достал из кармана куртки пачку сигарет и протянул мне.
— Я две возьму?
— Ты же не куришь! — хмыкнул Клиент, буравя меня глазами. И правда, — не курю… Что за чертовщина тут творится?!
— Так, просыпайся! — рявкнул он, и толкнул меня кулаком в грудь.
— Ты чего?! Я же упаду сейчас!
— Просыпайся, ну! — Клиент угрожающе на меня надвигался, и толкал и толкал к краю.
— Да проснись же ты, гад-дэм-мазафака!! — заорал он, и толкнул с такой силы, что я, перелетев невысокий бордюр, свалился вниз.
Я открыл глаза. Всё это время я проспал мертвецким сном на кровати в комнате своего сегодняшнего Клиента. Сам он, развалясь в кресле, смотрел кино на допотопном видеомагнитофоне, подключенному к довольно крутому домашнему кинотеатру. Вот уж где прошлое встречается с будущим…
На огромном экране шёл старый фильм, как водится, с гнусавым переводом, про шизофреника-убийцу, охотящегося на своих жертв в заброшенной психушке. Кинозвук, вырывающийся воплями из динамиков несредних колонок, по всей вероятности, и сформировал содержимое моего сновидения.
Обидно было другое. Я ко всем сегодняшним прегрешениям добавил ещё пьянство и сон на работе. Параграф 29, пункт 1 и 4, кажется… Ой-й, да пошло оно всё!
— А, очухался, алкотестер! — добродушно промычал Клиент, повернувшись на кресле в мою сторону. — …Башка-то как?
— Сколько времени? — осведомился я, поправляя свой вдрызг измятый костюм, — Башка нормально. Только хрень какая-то приснилась. Всё из-за твоего кина.
— Ты продрых не больше часа. Пойдём, чайку дерябнем.
Клиент встал с кресла, и как прежде, вразвалочку, пошаркал на кухню. Я проследовал за ним.
— Что это меня так вырубило с одной рюмки? — я потянулся и сел на жёсткий кухонный диванчик. — И сон ещё дурацкий. Но такой реальный, жуть!
Стоя спиной ко мне и заваривая чай, Клиент пробубнил менторским тоном:
— Ответ на первый вопрос: не с рюмки, а с полбутылки. Второй вопрос, — он обернулся, — Ты не спал.
— Погоди, ты что, меня разыгрываешь? — встрепенулся я, — Как так — не спал?!
Клиент, поставил чашки с чаем на стол, и уселся на свой табурет.
— Точнее, ты и сейчас спишь.
— Блин, братуха, ты меня совсем запутал…
— А ещё точнее, — не унимался этот мерзавец, — это я сплю.
— Стоп! Давай по порядку, и помедленнее. Для особо одарённых. — я схватился за голову, чувствуя ни то похмелье, ни то начало инсульта.
— Да что тут… — отмахнулся Клиент, прихлёбывая чай, — Я пытаюсь заснуть, но бессонница одолела. Балансирую на грани сна и яви. Лезет всякая дурь в голову…
— То есть, я — твой сон?!!
— Что-то вроде. Скорее игры разума самого с собой в прятки. — Клиент дурашливо хихикнул. — Ну там, альфа-волны, тета-ритмы. Я в этом — как свинья в апельсинах.
— Этого не может быть!… — сдавленным шёпотом произнес я, скорее сам себе, нежели своему собеседнику.
— Да? А твоя контора по исполнению желаний — может? В таком случае — координаты юрлица — на бочку!
В этот момент, я к своему ужасу осознал, что не помню ни адреса офиса, ни кого-либо из персонала. Ни даже собственного имени! Какие-то расплывчатые пятна!
— Убедился? — хмыкнул Клиент. — Это потому что я таких мелочей не продумываю. Больно-то надо. Мне бы поспать…
— Зачем?!… Зачем ты всё это делаешь? — пугаясь собственного голоса, чуть ли не проорал я.
— Каждый борется с бессонницей по-своему, — агнцем божьим молвил Клиент, — Кто-то до рассвета ворочается с боку на бок, пережёвывая мозгом события прошедшего дня…
— А ты…
— Яволь, Ваша Милость, придумываю какие-нибудь сюжеты, рассказы. Или абстрактные миры… — он вздохнул. — Короче, рулю реальностью в своей башке. Имею право.
— Вот-так-так!… — простонал я. — Это значит… Когда ты уснёшь или проснёшься… Или вообще подохнешь — весь мир исчезнет?!
— Как-то так.
Я вскочил и швырнул чашкой с остатками всё ещё горячего чая в это ненавистное существо в драном свитере и сигаретой в зубах. Ничего на произошло. Я посмотрел на стол. Чашка стояла на прежнем месте.
— Как же с тобой весело. — покачал головой Клиент. — Кстати, за то, что я тебя создал, тебя и твой кусочек мира, — можешь даже не благодарить. Пусть это лишь моё воображение, но для тебя-то — всё реальней некуда, так?
На продолжительное время повисло гнетущее молчание. Я из последних сил удерживал свой разум на тех катушках, с которых он был готов вот-вот слететь…
— А какая она — настоящая реальность?
— Дык, а я-то откуда знаю? Живу себе в некоем мире, который, может быть, тоже чей-то вымысел, — простодушно ответил Клиент, — Могу только добавить, что там сейчас ночь. Идёт дождь. Поздняя осень, как-никак. — он поёжился. — Зато тут — прекрасный летний день, и всё ещё около двенадцати!
— И в том мире тоже есть Исполнители? В смысле, вот так приходящие к человеку и исполняющие его заветное желание? — спросил я. — Ты этот образ перенёс из своего мира?
— Смеёшься? Там всё много проще, — хмыкнул Клиент, — Есть разные "узкие специалисты широкого профиля", могут кое-какие желания исполнить, конечно. Но, — он снова хмыкнул, — Только при наличии бабла, и не факт, что без последствий.
— На всё — твёрдый прайс?
— Прайс, как раз, плавающий. От каждого — по возможности, каждому — как получится. Проще говоря, без лоха жизнь плоха…
— М-да, негусто… — резюмировал я. — Здесь хоть "бытовая магия" есть, или как назвать то, чем занимаются Исполнители?
Мы оба, впервые за всё время нашего знакомства, беззаботно рассмеялись.
Хоть я и понимал теперь, что мой мир — не настоящий, и вообще скоро растворится в небытии, всё же один вопрос не давал мне покоя.
— А всё-таки, скажи честно. Есть у тебя заветное желание или нет? — спросил я Клиента, хотя теперь и знал, что никакой он не Клиент, так же как и я сам — не Исполнитель. И вообще, что всё это — сон, вымысел, фантом…
Он повертел в руках пустую чашку, а потом с силой швырнул её в стену. Чашка замерла в воздухе на полпути от гибели, а потом плавно переместилась в раковину по изящной траектории.
— Желания, мечты… Всё — ничто. Простые функции: мечтал — добился — насладился — разочаровался — захотел другого. Или: захотел — не получил — плюнул. А собственная жизнь в этих функциях фигурирует как переменная. Да и то не во всех и не всегда.
— Теперь я, кажется, понял, что ты имел в виду,— вспомнил я наш недавний разговор.
— Да всё я имел в виду!… — огорчённо вздохнул он и упёрся лбом в стол. — Очень грустно. Оч-чень грустно…
— И что со всем этим делать? — спросил я, пытаясь хоть как-то ободрить эту отчаявшуюся душу.
— А что тут сделаешь? Все мы плывём от праха к тлену по морю скорби. И лишь изредка, дофаминовые искорки в наших тупых и никчёмных мозгах, порождённые очередным "исполнением желаний", подсаживают нас на жизнь, как на героин. Сводя с ума, и не давая сойти с ума по-настоящему.
— Ну ты, брат, загнул! — усмехнулся я. — Что это значит "сойти с ума по-настоящему"?
Он оторвал лоб от стола, и воззрился на меня по-детски чистым взором.
— Не имею ни малейшего понятия. Могу лишь предположить.
— Ну валяй! — меня наш разговор забавлял всё больше.
— "Сойти с ума" — не совсем верный термин. "Отойти от ума", по-моему, звучит более корректно.
— Любопытная концепция.
— Да. Отворотиться от ума, и устремить внутренний взор к душе. Понять её сущность, её потребности…
— Может ты и способы знаешь? — спросил я, не скрывая скепсиса.
— Ну-с, богоискательство отвергнем сразу. Слишком догматизировано. Тысячи лет — а всё одно и тоже: сюда можно, сюда нельзя; верь, бойся, поклоняйся… Скукотища.
— Философия?
— Те же яйца, плюс словесный онанизм. Хотя, признаю: некоторые подвижки были. Да только завели ещё дальше в лес.
— Остаётся третий путь — прибегнуть к оккультизму! — сделал я слабую попытку пошутить.
— Да ну, перестань! Это ж канделябр из первых двух. Да и то, если истинный, а не новодел для домохозяек.
— Как же ты меня утомил…
— Ха! А прикинь, мне каково?
Учитывая тот факт, что я был частью его собственных мыслей, получалось, что он утомил сам себя. Да, походу пропал кореш!
Пока другие, так сказать, живут, закидываясь дофамином собственной выработки; а ещё эндорфинами, серотонином, что там ещё?; этот крендель просто выгрызает сам себя. При том — без наркоза.
— И долго ты так намереваешься сам себя дрочить? — спросил я совершенно равнодушно. — Чего ты добиваешься?!
— Понять хочу.
— Что понять?!
— Всё.
Его ответ поверг меня в замешательство.
— Слушай, кончай ты эту бодягу! — простонал я. — Живи как всё. Три "Б" на твою долю не достанется что ли? Так ты хлебалом не щёлкай. Не совсем дурак вроде…
— Три "Б"? — переспросил несчастный с таким выражением невинности на лице, что хоть икону с него пиши.
— Да! "Бухло", "Бабло", и "Бабы"! Сам что ли не знаешь?! — меня аж затрясло от злости.
— А, — процедил пациент, — Вот какую Троицу почитает сей век. Ну-ну, учтём-с…
Немного помолчав, он с прежней печалью в голосе добавил:
— "Ест и пьёт народ, ибо знает, что завтра умрёт". Не помню, откуда цитата. Хотя больше нравится другая: "Всё суета и ловля ветра…"
— Вечереет. Да и пора мне домой. — нарушил я затянувшееся молчание.
…И вдруг поймал себя на мысли, что отчётливо помню свой дом. Свою семью — жену Веронику, сыновей Стёпку и Андрюху… Помню…
Стоп! Как так?! Если я — всего лишь плод чьего-то воображения…
— Не благодарите, Александр Павлович. Одно усилие мысли… — он сделал в воздухе замысловатый жест рукой. — Как-то так, короче. Пойдёмте, я вас до машины провожу.
Мы вышли во двор и немного постояли у подъезда. Мой визави, попыхивая сигаретой, поведал историю моей дальнейшей жизни. Что теперь я хозяин собственной фирмы по исполнению желаний; являюсь председателем "Гильдии Профессиональных Исполнителей"; и что, в конце концов, наделён полномочиями и обязанностями по сотворению и поддержанию собственного мира…
Я молча выслушал, и в конце задал только один вопрос:
— Почему?
— Да просто. Считай, что мне этот мир понравился. Жалко такое предавать забвению, проваливаясь в глубокий сон или просыпаясь в повседневность…
Всё ещё пребывая в некоторой прострации, я сел в машину и поехал за город, в свой таунхаус. Домой. К семье. Потрясающее ощущение!…
…А ведь так и не узнал имени моего… Создателя? Друга?
— Что в имени тебе моём? — услышал я его голос где-то глубоко внутри своего сознания. Хотя, может это был лишь плод моего воображения, кто знает…
Вечерние сумерки уже совсем сгустились, и на лобовом стекле смазанными лужицами появились первые капли дождя. Я машинально включил дворники, и подумал, улыбнувшись:
— Дождь всё-таки пошел. Стало быть, он наконец-то заснул…
А вслух произнёс, ни к кому не обращаясь:
— Сладких снов тебе! Сладких снов…
***
Июль 2016
Примечания
1 Non-disclosure agreement (англ.) — Договор о неразглашении.
2 Помни о смерти (лат.)
3 Гонка окончена, детишки! (англ.)