Любая добыча хорошо делится только на одного! Эту аксиому подселил в разум Птахина один матерый браконьер.
Давно это было… Первые восторги от варварской добычи быстро сменились пониманием тяжкого труда, что следует за удачным выстрелом.
- Бенц! – и красавец олень валится, сминая мелкую чащУ под крутым откосом.
Выстрелов тогда прозвучало три.
Три выстрела – три зверя…
Добывали с воды. С Ярославца (корабль). Сейчас мало кто решится беспокоить Байкал такой охотой, а в девяностых еще была та опасная свобода.
Восторги Птахина от красивости первобытной картинки быстро сменились разочарованием, а простое желание сфотаться рядом с поверженным Оленем на правах гостя, вылилось в тяжеленный рюкзак с мясом и многочасовую ходильню туда-сюда с грузом…
Все правильно – миг красивой добычи и многочасовая каторжная возня после…
Скажем прямо – охота в те давние времена Птахина не увлекла. Нет, когда ты еще пьян и в азарте, то состояние «море по колено» – это твое, а вот последующие сны с многократно убитым красавцем Оленем и его тусклый взгляд, обращенный прямо к тебе – такое уже слишком…
– Как делить-то? – пробивается сквозь сон в тесной каюте голос самого азартного «добытчика». – Три изюбря на восемь человек…
– Делите, как получится, – бурчит на правах старшего Капитан Ярославца, – Зверь хорошо делится на одного – в худшем случае на двоих. Рубанул по хребту и все! А на восемь человек… Дели как получится…
С той поры «русской охоты» Птахин избегал…
Ему не нравились нормативы по «водке с собой» – литр на человека в сутки и необходимость ровно общаться с самым занудливым перепитым персонажем. Совсем уж не впечатляла дурацкая стрельба по бутылкам и многая-многая-многая…
Иными словами разочарование – полное (не хуже чем у иностранного гостя в «Особенностях национальной охоты…»).
Хотя лукавить не стоит, и светлые стороны в тех ситуациях были… Вскормленный Бурятией, без мяса не может, а вкусивший лесной добычи такого не забывает – особенно если он обжора, а Птахин был именно из таких.
С раннего детства он готов был съесть самое вкусненькое полностью и без остатка! Детская же мечта о том, что вкусности должны принадлежать лишь ему одному, успешно разбивалась о волнорезы совести и чувство товарищества, оставляя повзрослевшему носителю идеи «сожрать все и самому» лишь сладкие грёзы, да сны «в обнимку» с гигантским куском мяса…
Кстати, в Бурятском краю, откуда Птахин так и не уехал, именно мясо (в разных «обличьях») окончательно вытеснило из сознания обжоры тортики, жареную на сале картошечку и даже множественные салаты… И это правильно! Что может сравниться со сваренным без соли куском мяса на кости со всякими там дрожжалочками и разваренными жилочками? А?
А мясо по-татарски? Когда мясные конские ребра укладываются в казан вперемешку с говяжими и сарлычьими (порода яка)?
А мясо хайныка (помесь яка и коровы)?
Несть числа экспериментам!
Когда же Птахин впервые попробовал мясо с альпийских лугов Бурятии – мир остановился…
Окинский район… В том далеком краю, что запрятался меж Тофаларией-Монголией и Тывой любой кусок мяса кардинально отличался от выращенного в долине… Секрет оказался прост: на высокогорье травы зацветают по очереди – с июня по август… Покос зачастую в начале сентября, а вся животина ест летом именно те самые цветы…
Теперь каждую осень Птахин с компаньоном брали себе на зиму минимум по полтуши…
Как и прочих городских обывателей, разделка мяса по-бурятски (стегно – туда, стегно – сюда) партнеров страшило. Что делать с «набитым» костями неповоротливым куском мяса килограмм эдак под пятьдесят, а то и семьдесят? Тут без знаний животной анатомии никак, и потому на первых порах мясо рубили-делили прямо на месте забоя…
«На двоих не делится», – бормотал Птахинский обжора рассматривая, как под ловкими руками бурятских забойщиков парящая туша понемногу принимала привычные общегородские формы.
Хотя это не были обычные рыночные порционные кусочки. Крошки костей в мясе – позор гурмана и потому буряты больше орудовали ножами, используя топор лишь в крайнем случае…
Горы далекой Шарзы (поселок) равнодушно взирали на кочевников, что зарабатывали сейчас деньги на желании городских увальней вкусно прожить зиму.
А в тех проспалась конкуренция…
По крайней мере в Птахине…
Глазами он давно уже все поделил, однако давний постулат «Зверь на двоих не делится» нежданно проснулся и стучался теперь в сознании с удвоенной силой…
Как например честно делить шею? Или вот этот обросший жиром крестец? Ну шея ладно – если удачно попасть топором меж позвонков костей не будет, хотя и правды тоже… А крестец???
Краем глаза Птахин вдруг увидел и засек на интуитивном уровне взгляд – не взгляд «компаньона» на тот самый обросший жиром крестец…
А буряты сейчас разбрасывали на расстеленном полиэтилене разделанное мясо на две «честные» кучки…
За шею Михаил мог уже не переживать соседский Баир ухватился за нож и ловко разделил сомнения Птахина надвое…
«Компаньон» чутка шевельнулся и оторвался от картинки «неделимой» шеи что-то выискивая среди остатков.
До Птахина дошло, что они все время шли параллельными курсами…
Крестец…
Вот он под рукою, а «компаньон» Серега метра за три…
Забойщик Баир, тоже засек немую сцену и с интересом смотрит, чем же закончится та «дуэль»…
- Миха, - окликнул Птахина «партнер» и тот уже знал, какая просьба последует…
Остальное происходило на каком-то недосягаемо-интуитивном уровне.
Излишне суетливо повернувшись на оклик, Птахин «случайно» зацепил левой рукой крестец прилежавшийся на чистенькой чурке. Он понимал, что все должно выглядеть натурально, а мир проворачивался сейчас так медленно…
Взгляд Сергея сменился.
Теперь он был полон отчаяния, а Птахин все еще притворялся, изображая внимание…
Вопль «компаньона» звучал для него слаще Сикстинской Капеллы – замысел удавался…
- Ты, - задыхался от ярости Сергей, - ты, тюлень, мать твою…
- А что там? – доигрывал роль Птахин, - Что случилось-то?
- Ты… Ты!!!
Теперь можно было и глянуть на результат… Да уж, городскому компаньону не позавидуешь… Вожделенный крестец напоминал теперь обвалянный в соломе кусок навоза…
- Ты… - не мог подобрать слов Серега, - Ты…
- Эх… - подыграл ему Птахин, брезгливо поднимая изуродованное детище, - Ну что же, придется теперь самому забирать…
Михаил еще подумал, что «Эх» прозвучало слишком уж по Гайдаевски театрально – ну вроде как Вицин в «Кавказкой пленнице» ворует купюру на башмаке, но «компаньон» ничего не засек и только выругался еще разок севшим от досады голосом…
- Да не кисни ты, - бодрил Михаил, - Ну… забери мой кусок какой-нибудь…
Однако Сергей лишь досадливо махнул в его сторону рукой…
Обжора торжествовал, вопреки стыдухе второй половинки Птахинского существа, и укладывая мясо по специально привезенным пластиковым лоткам Михаил твердо пообещал себе отдать в следующем сезоне крестец Сереге.
«Посмотрим еще…» - бормотал-противился такому решению вечный обжора…
А точку в истории поставил забойщик Баир. Когда мясо уже было погружено в машину и большинство ушло пить чай к хозяину забоя Бандану, он тронул Птахина за локоть и протянул сигарету.
- Ловко ты крестец посолил, - уважительно проговорил забойщик и добавил недоуменному взгляду Птахина, - Ну в солому-то ты ж его специально бросил – это ж и есть по-нашему - по-со-лить! – по слогам разъяснил он, - А Серега-то и не понял ничё… Городской куда ему… А солома что? Солома - тьфу! Крупное уберешь, а мелочь так и так в воде… Хорошо посолил… Хорошо…
Ноябрь 2017 г.Иркутск