В школьной жизни ничего особенного не происходило. Учителя прилагали максимум усилий, чтобы разнообразить наш досуг вне школы. Возможно, и для себя тоже, ведь они были не намного, старше нас. Скучать было некогда. Всевозможные кружки, походы, работа в своем пришкольном саду-огороде, помощь в сборе урожая в соседних колхозах, соревнования с выездом в другие села, подражание Тимуровцам, знаменитая игра «Зарница», шефство над первоклашками. Каждый класс при параде с песнями проходил по выбранной улице первого мая и девятого мая. Для жителей этих улиц это был настоящий праздник. В нескольких километрах от поселка находится военно-морская часть. Выезжали к ним с концертами. Для них развлечение и для нас удовольствие. После выступления экскурсия по территории, побывали на настоящих военных кораблях.
Были и в Москве. Правда, это такой стресс для детского организма, которому вдруг резко поменяли привычную для него обстановку. Вместо тихого острова огромный шумный город, море машин, толпы людей и конечно, метро. Что такое метро даже и не представляли, боялись сначала и эскалатора, и электрички, а потом привыкли. Возвращались уже с хорошо тренированным вестибулярным аппаратом. Когда меня спросили – Как тебе Москва? Понравилась?
- Наше СРЗ, лучше - отвечала я, зная, что своим ответом озадачу спрашивающих.
- В Мавзолее была? Расскажи!
Рассказать, что простояли на морозе не меньше трех часов, ожидая своей очереди, превращаясь в ледышки ради чего, кого, и зачем? Прошли мимо гроба, убедились еще раз, что Ленин, живее всех живых! Отсалютовали – мы же пионеры! Так надо! Так нас учил великий Ленин! Долго потом не могли согреться от холода. Из нашего класса одного отличника по путевке отправили в Артек! Его рассказ о проведенном там времени занял два урока. А мне и рассказать то было не о чем!
Летом свободного времени много. Вечерами устраивали посиделки на бревнышках, пугали друг друга страшилками, рассказывали анекдоты, фильмы, особенно про Фантомаса, завидовали тем, кому повезло пробраться на сеанс незамеченными. Дружила я с мальчишками. Когда они заходили за мной, бабушка говорила:
- Иди! Твои подружки пришли!
Мне с ними было комфортно, надежно, весело. Плавать, нырять, кататься на коньках, меня учили мальчишки. Первые подснежники были мои, и на праздник - Восьмое марта, я получала больше всех открыток с поздравлениями, на зависть девчонкам, которые одно время пытались устроить мне бойкот, но мои защитники быстро поставили их на место, и у меня не было больше проблем. Даже с отъявленными хулиганами, которых побаивались все, я находила общий язык. Сколько огородов и садов пострадали от наших набегов, и игры на слабо, ничего не брали, только купались в адреналине. Соседки, жалуясь на помятые грядки, спрашивали бабушку: - Это случайно не твоя Лелька была, уж очень голос был похожий? Но бабушка всегда за меня заступалась, сказав, что ее Лелька вечерами всегда дома и они вместе слушают спектакли по радио. Был такой цикл «Театр у микрофона «. Если я задерживалась на улице, бабушка рассказывала мне начало спектакля. До сих пор помню все, что передавали.
И, вот однажды все изменилось. Мне как то сразу стало скучно с моими подружками. Причина была в появлении новенького в нашем классе. Новенький не был похож на наших мальчишек. Для меня, он был необыкновенным, и переубедить меня в том, что он как все, не смог никто. На уроке я не смотрела в его сторону, боясь, что упаду в обморок, если увижу, что он смотрит на меня. А он смотрел, и передавал мне записки. До меня, правда, они не доходили их перехватывали мои подружки, и содержание не озвучивали. Я не обижалась, мне и без записок было все понятно.
Классная руководитель попросила меня позаниматься с новеньким, он прилично отставал, и ему грозило остаться на второй год. Он был домашним, маменькиным сынком. Мама решала все за него, а позже и за внука, впоследствии эта слепая любовь ни к чему хорошему не привела. Занимались у него дома. В квартире идеальный порядок с моим приходом превращался в хаос! Занятия занимали максимум минут двадцать. И мой ученик превращался в веселого чертенка, по квартире летало все, что можно, при этом успокаивая меня, что к приходу мамы успеет прибраться. Он часто вспоминал эти занятия, как самые счастливые дни в его жизни. На уроках сидели тихо, тихо, только украдкой поглядывая друг на друга, Я в школу не ходила, я летела, чтобы увидеть предмет своего обожания. Вечерами, уединившись, считала, как в фильме про Золушку, сколько раз он посмотрел в мою сторону, что сказал и каким тоном, мечтала, фантазировала.
Репетитора из меня не получилось, школьную программу он не прошел, и его оставили на второй год, чему очень радовались мои подружки. Учились в разные смены. Для меня и для него тоже, это была трагедия. Время разъединило нас, оставив нам в подарок случайные пересечения на улице, на школьных мероприятиях, дискотеках. На школьных дискотеках, если я была там, он не танцевал ни с кем, кроме меня. От прикосновения его рук, я чувствовала тепло его пальцев, он был так близко, что слышно как билось его сердце и замирало мое. Он что- то шептал на ухо, от волнения я не могла разобрать слова, но догадывалась о чем. Как хотелось, чтобы танец продолжался и продолжался и не заканчивался никогда.
В компании мальчишек он не вступал. С кем дружить, а с кем нет, решала его мама. Много девчонок кружилось вокруг него. Мама выбрала самую достойную ее сына, и это была не я. Конечно же, я ее знала. Видела их вместе, вернее, ее с ним, а не его с ней. Приняв выбор мамы, после окончания школы вскоре женился, родился сын. Но счастья не было. Он пытался вырваться на свободу, много раз уходил, загуливал, но мама снова и снова возвращала его в семью. Приезжая ко мне, рассказывал, что жизнь его превратилась в сплошной конфликт с женой, как ему плохо, как ему не хватает меня. Он знал чего хочет, но, вместо того чтобы проявить свой характер, продолжал плыть по течению. Я нисколько не ревновала его к жене, жалела, успокаивала его как маленького ребенка. Вмешиваться и отвоевывать его у мамы и у семьи не стала, а он не решался требовать и настаивать.
Шли годы. Каждый год приезжая домой на каникулы, а позже и в отпуск, одна, а потом с семьей, я знала, что увижу его, одиноко стоящего на автобусной остановке. Это был как своеобразный ритуал, к которому я привыкла. Общались только взглядами, словно читали мысли друг друга, забыв обо всем вокруг. Муж мне говорил, что у меня менялось выражение лица и улучшалось настроение по мере приближения автобуса к остановке. Когда я уезжала, он также стоял в сторонке, провожая меня взглядом. Как он узнавал, когда приеду и когда уеду, осталось загадкой. В тот год я не приехала по семейным обстоятельствам. Позже мне рассказывали, что видели его на автобусной остановке, а потом сидящего на доке*. Нашли его не сразу. До сих пор, приезжая домой, зная, что его нет, по привычке вглядываюсь в стоящих на остановке. А ведь могло быть все по-другому…..
*Док-это сооружение для ремонта кораблей.