(Предыдущая глава: http://proza.ru/2017/12/08/2237 )
Глава 2.4 Тайм-аут
- Так что же это за загадочное Белое Братство, и какие горшки вы с ним не поделили?
Макс был весел и оживлен, глаза его блестели лихорадочным блеском, а руки никак не могли найти себе покоя, находясь в непрестанном движении: то переставить местами нож и ложку на столе, то чуть подвинуть кружку с вином, а то и озадаченно почесать кончик носа... Ну еще бы, столько приключений на ровном месте!
Когда дверца стоявшей на пристани кареты захлопнулась и лошади мерным шагом двинулись вперед, Энцилия поудобнее устроилась на сиденье, перевела дух и наконец-то сняла с себя ненавистную шляпу с перьями, позаимствованную у энергичной супруги асконского торговца.
Подмену действующих лиц Зборовский провернул быстро, уверенно и с присущим ему блеском, чему немало способствовала изрядная сумма, которую барон предложил асконским горе-путешественникам на оплату дороги, питание и какие-то мелкие расходы. Супруги были настолько счастливы чудесному разрешению своих проблем, что безропотно согласились поменяться с Энцилией и Юраем одеждой, благо сменных нарядов у них в багаже имелось предостаточно.
Чуть больше времени ушло на то, чтобы уговорить капитана, который оказался не слишком рад лишнему пассажиру. Но после того, как молодая волшебница прибегла к самому старому в мире волшебству, подарив бравому повелителю парусов и штурвала ("Влад, отвернись! Отвернись немедленно, я кому сказала?!") долгий, влажный, завораживающий поцелуй, он, вздохнув, согласился найти на своем судне еще одно дополнительное койко-место. Впрочем, душка-шкипер был настолько обаятелен, что и сама Энцилия после этого поцелуя словно обрела второе дыхание. Или был в том повинен уже следующий поцелуй – тот, которым она попрощалась со Зборовским, завершая столь долгожданную и оказавшуюся столь скоротечной встречу? Но так или иначе, а у девушки даже отыскались еще какие-то силы, чтобы окутать легким мороком их с Юраем лица на то недолгое время, пока они следовали за Максом от трапа к ожидавшей на пристани карете. Серьезного мага-профессионала такой морок, конечно, обмануть не мог, но обывателей и даже возможных наблюдателей из числа не владеющих магией – вполне.
И вот теперь все трое уютно расположились за столиком у "Развеселой вдовушки". Гарнизонная пивная располагалась на отшибе, вдали от обычных путей приезжей публики, да и любопытствующие обыватели из местных сюда практически не заглядывали – в центре Низкого Города вполне хватало заведений и увеселений на любой вкус, так что тащиться на далекую окраину в пивнушку, полную пьяной солдатни, кому-нибудь из посторонних вряд ли пришло бы голову. Нет, здесь собирались свои, к каковым Макс после вечера, проведеного с давешним рыжеусым сержантом, мог уже смело причислять и себя самого. Войдя в знакомые двери, он уверенной походкой завсегдатая направился прямиком к стоявшему за стойкой содержателю таверны:
- Командир, приютишь на денек-другой пару моих друзей? У них фишка не в масть пошла, и надо бы чуток в тени отлежаться.
- На пару дней, говоришь?
Лысоватый корчмарь озабоченно почесал в затылке, благо никакая шевелюра этому уже не препятствовала.
– Ну, разве что до пятницы, а то с понедельника все уже давно расписано и обещано. Одна комната, две постели, две ночи – и за все про всё один "герцог". Устроит?
- М-м-м... Наверное... – Юный шевалье не был посвящен в подробности личной жизни своих спутников, но в силу мужской солидарности с юношеским задором решил, что если эти двое окажутся перед необходимостью провести пару ночей в одной комнате, то по крайней мере Юрай в обиде не останется. И добавил уже более уверенно:
- Да, берем.
- Тогда держи! – Увесистый медный ключ скользнул по прилавку. – Наверху, вторая дверь по левой стороне. Деньги сегодня же, завтрак с шести до восьми, особых разносолов не держим.
...
Чуть позже, после того, как вещи двух энграмских беглецов были небрежно скинуты в предназначавшийся для них номер, а сами они устроились напротив Макса за небольшим столом в углу залы... После того, как на этом столе появилось блюдо с еще горячей, только что из плиты, запеченой свиной ногой... После того, как все трое наконец-то смогли перевести дух после поспешного бегства, а их пивные кружки наполовину опустели... Вот тогда Макс и улучил момент, чтобы задать столь интересовавший его вопрос:
- Так расскажите же мне, сударь, что это за Белое Братство и, главное, почему вы стремглав даете от него стрекача?
- Белое братство? – переспросил Юрай и, тяжело вздохнув, отхлебнул еще глоток пива из своей кружки.
- Есть, говорят, такое. Хотя мало кто о нем слышал, а тех, кто рассказывает, еще меньше. Потому что рассказчики эти, - слегка понизил он голос, – долго не живут. Так мне, по крайней мере, успел разъяснить Зборовский.
- То есть, гильдия убийц, - понимающе усмехнулся Макс.
– Если бы, - сокрушеннно покачал головой Отшельник. – На самом деле гораздо хуже.
Он пристально, со значением вгляделся в глаза молодого собеседника и негромко, но отчетливо произнес:
- Некоронованые властители Круга и строители нового порядка.
- В каком смысле, простите?
- А в таком смысле, что в Белом Братстве собираются те люди, которые ставят все остальные расы ниже своей собственной. Ну, то есть нашей, - немедленно поправился он. – Человек есть венец мироздания, и точка. И поэтому гномов, орков, троллей, леших там с русалками... Короче, всех нелюдей белые братки расположены низвести до положения рабов или слуг при людях. А еще лучше, вообще вырубить под корень: "Хороший гном – это мертвый гном", как это у них говорится.
Юрай на мгновение запнулся, а потом снова поправил себя:
- Ну, или хотя бы выжить за пределы нашего Круга. Что они уже практически проделали с эльфами, кстати.
- Не мелочатся ребята, как я погляжу... – Макс даже присвистнул, пораженный таким размахом. – И всё это в глубокой тайне?
- Воистину. Кто состоит в Братстве, никому не известно. Но можно быть уверенным, что эта белая плесень незаметно прорастает нынче повсюду, не различая ни стран, ни сословий. – Юрай брезгливо поморщился. - Есть среди них, если верить Зборовскому, состоятельные купцы, есть и дипломированные маги, и храмовые служители. Графы и герцоги тоже встречаются, если даже не принцы крови. Словом, люди далеко не из последних и с большими возможностями... Ну, очень большими. А что их всех объединяет? Ненависть к чужим расам, конечно, но даже более того – жажда власти.
Он уже давно говорил вполголоса, и за соседними столами его вряд ли бы кто смог услышать в общем гуле и гомоне солдат, заполнявшем пивную. Но голос Юрая сейчас дрожал от возбуждения, как дрожали и пальцы рук. Почему он завелся на ровном, казалось бы, месте – непонятно. Тем не менее, бывшего алхимика пробирала сейчас откровенная мелкая дрожь. Сказались ли усталость и общее напряжение сегодняшнего дня? Не исключено. Или, может быть, это была запоздалая реакция на "всего лишь навсего" смертный приговор, вынесенный ему Благородным Доном, кем бы тот не оказался в действительности? Но дрожь дрожью, а начатую мысль надо было довести до конца.
- То, к чему стремится братство на самом деле, насколько я понял барона – это тайная незримая власть. Негласная возможность из-за ширмы управлять властителями, как куклами, и обустраивать мир к собственной выгоде. Пугая всех, естественно, засильем вампиров, ведьм и вурдалаков.
- Хорошо, допустим - кивнул в ответ заинтригованный Макс. – Но при чем здесь лично вы, ваше преподобие? Как вам удалось этому Братству настолько на хвост наступить, что теперь приходится бежать, словно зайцу от стаи борзых?
- Хотел бы я сам это знать, - огорченно вздохнул Юрай. О полученном от Великого Князя задании его тайный советник предпочитал не распространяться, тем более, что прямой связи между поиском шестой стихии и "белыми" делами пока что не проглядывалось.
- Но вот мой раненый товарищ полагает, что я, на взгляд братьев, слишком уж хорошо общаюсь с другими расами, включая малоизвестные. И даже с сущностями, принадлежащими другим уровням мироздания...
- Серьезно? – Юный шевалье издал невнятный, полный восхищенный возглас. - А перечислите весь список, пожалста!
- Ну конечно, сейчас я всё брошу и начну вспоминать! – Юрай широко улыбнулся. – Нет, по правде сказать, всякой публики хватало: лешие, вампиры, гномы, кобольды... С эльфийской девой довелось вот однажды поговорить по душам.
Он на мгновение прикрыл глаза, вызывая в памяти образ обнаженной Вайниэль.
- Ну и валькирия, конечно. Хотя там я только на подхвате был, а развлекал крутую небожительницу все тот же барон Зборовский. Это он у нас дипломат, воин и салонный кот в одном лице...
Услыхав столь колоритную характеристику Владу, Энцилия окончательно проснулась. Невероятная суматоха сегодняшнего дня с его чередой бурных событий - приезд в город, вымотавшее все магические силы лечение барона, потом бегство с переодеванием и, напоследок, наведение "через не могу" морока, маскировавшего их с Юраем от возможных наблюдателей – все это настолько исчерпало молодую волшебницу, что после первого же глотка пива и первого шмата жареного мяса она враз как-то обмякла, задремала, в течение всего разговора двух мужчин более всего напоминая ореховую соню. Но слегка очнулась, стоило лишь Юраю с нажимом произнести имя барона Зборовского, а уж определение того как "салонного кота" окончательно выдернуло девушку из полусонного состояния. Как раз вовремя, чтобы с интересом вслушаться в то, что ответит ее спутник на очередной вопрос дотошного Макса:
- И что вы теперь собираетесь делать?
- Хороший вопрос, шевалье, на сотню "государей" золотом потянет. Но с ответом, боюсь, придется подождать до завтра, а пока что хорошо бы выспаться. Видишь, меня буквально трясет уже от усталости.
- От усталости, говоришь? – вмешалсь в разговор проснувшаяся Энцилия. – А ну-ка покажи руки!
Юрай послушно протянул ладони вперед.
- Которая дрожит сильнее, правая?
Похоже, что задавая этот вопрос, волшебница уже не сомневалась в ответе. Да и сам он, стоило лишь прислушаться повнимательнее к собственным ощущениям, отчетливо осознал, что дрожь исходит от кольца, навсегда обретшего свое место у него на указательном пальце. Того самого, мифрильного, подаренного валькирией и воплощенного Вайниэль. И сейчас от этого кольца исходили отчетливые вибрации, в природе которых Юрай, при всем своем желании, разобраться не мог.
Закончившая Университет с отличием леди д'Эрве, впрочем, разбиралась в магии заметно лучше.
- Так, господа: у нас проблема.
...
Проблемы, как гласит народная мудрость, поодиночке не гуляют. Возможность убедиться в справедливости этой приметы представилась Максу на следующее же утро. Стоило лишь выйти за порог гостиницы, в которой он коротал свои немногие ночи с момента прибытия в Эскуадор, как проблема номер два тут же предстала перед ним в образе двух крепких молодцев с военной выправкой, решительно преградивших дорогу.
- Шевалье Леруа?
- Совершенно верно, господа. А в чем, собственно, де...
Докончить предложение ему не удалось: услыхав утвердительный ответ, в котором эти двое, со всей очевидностью, и не сомневались изначально, они бодро придвинулись к нему с двух сторон, положив руку на рукояти клинков:
- Извольте проследовать с нами!
К счастью, о таком варианте развития событий молодого шевалье успели предупредить еще вчера вечером. Ни на что другое рассчитывать и не приходилось: здесь, в городе, Макс был последним, кто видел Юрая и Зборовского, так что шансов избежать навязчивого внимания людей Благородного Дона - никаких. И совершенно неважно, назовутся ли подошедшие к тебе городскими стражниками, королевскими гвардейцами или отрядом охраны приора Храма Арманова - так или иначе, но подлинная изнанка их маскарадной униформы в любом случае наверняка окажется белее белого.
Конечно, Макс не ожидал, что это произойдет настолько скоро. Но кто предупрежден – тот вооружен. Отдаваться в руки этим двоим у него не было ни малейшего желания, тем более, что такого же мнения придерживался и его наниматель. И поэтому юноша, увернувшись от потянувшихся к нему рук, молниеносно выхватил свой тонкий легкий меч и сразу же, не втягиваясь в пререкания, рубанул со всего плеча ближайшего из незнакомцев.
Пусть противников у него было двое, к тому же оба - старше и опытнее, но на стороне Макса сражались сейчас неожиданность, молодость и быстрота. Первый из агентов Братства подобной прыти явно не ожидал, за что и был наказан тут же на месте. Выхватить свой клинок он хотя и успел, но времени на то, чтобы дотянуть оружие до нужной позиции, уже не хватило, и меч Макса, неловко скользнув с чужого, вспорол чужаку бедро. Впрочем, добивать получившего ранение неприятеля не было никакой нужды, и юноша просто отскочил в сторону, стремительно разворачиваясь лицом ко второму из пришедших по его душу воинов – как раз вовремя, чтобы отвести предназначавшийся ему мощный колющий удар.
"Никогда не торопись недооценивать врага". Эту фразу стоило бы выбить над входом в каждую воинскую казарму и в каждый зал боевой учебы – а заодно и на фронтонах воинских академий в каждой из столиц великих держав Круга Земель, кстати. Отправляясь на задержание некоего шевалье Леруа, имевшего прибыть в столицу две недели тому назад из графства Сорм, ребятам стоило бы позаботиться о приличных кольчугах вместо легких кожаных доспехов. И один из нападавших за эту небрежность уже расплатился серьезной раной, надолго выведшей его из строя. Но надолго – это все-таки не навсегда, к тому же оставался еще и второй. А тот, оторопев поначалу от столь стремительной и столь агрессивной реакции "клиента" на попытку задержания, быстро пришел в себя и сейчас уверенно наносил удар за ударом, демонстрируя при этом очень неплохую выучку. Превосходивший агента Братства в подвижности Макс, как ни поверни, заметно уступал в силе, и ему приходилось снова и снова уклоняться от выпадов противника, хотя тот со всей очевидностью стремился не убить шевалье, но только ранить его, лишив возможности скрыться. И виртуозно чередовал теперь удары справа и слева, сверху и снизу, серьезные выпады с ложными.
"Лишив возможности скрыться... А ведь это идея", - подумал Макс, параллельно с жаркой схваткой не перестававший отчаянно соображать, что же теперь делать дальше. Его главной задачей сейчас было не отправить на пламенные поля Тинктара пару наглых асконцев, а во что бы то ни было избавиться от соглядатаев, не так ли? Время идёт, и в любой момент могут появиться настоящие городские стражники. Или, того хуже, может подоспеть подмога к самим нападавшим. Поэтому отступление представлялось в данном случае наилучшей тактикой. И тогда Макс, не дожидаясь появления первых признаков усталости, улучил момент, когда его противник отпрянул слишком далеко назад после резкого выпада...
... и, резко развернувшись, бросился бежать.
Как ни коротка была схватка у порога гостиного двора, но прохожих и праздных зевак на прилегавшей улице за это время уже изрядно поубавилось. Там и с самого начала было, по раннему времени, немноголюдно, но сейчас большинство из оказавшихся поблизости мирных обывателей предпочли свернуть в многочисленные переулки. А редкие оставшиеся осторожно остановились, прижавшись к стенам, и с любопытством глазели на бесплатную потеху – "двое благородных господ пытаются изрубить друг друга в щепки". Чтобы потом во всех подробностях расписать сие событие знакомым и домочадцам. Включая, разумеется, и последний эпизод: о том, как молодой забияка, умудрившийся серьезно ранить одного из весьма порядочных служилых людей, после этого позорно сбежал с поля боя.
Но Максу было не до угрызений совести по поводу столь недостойно прерванного поединка - для беспокойства ему хватало сейчас проблем поважнее. И юноша изо всех сил нёсся все дальше и дальше вперед, перепрыгивая через попадавшиеся под ногами клумбы с цветами и доски с картинками, завлекавшими гостей в лавки или кофейни – и стараясь при этом не подскользнуться на валявшихся тут же на мостовой нечистотах, обрывках промасленой бумаги и яичной скорлупе. Он старательно петлял по улочкам и закоулкам, постоянно меняя направление бега, но при этом в общих чертах пытался продвигаться на юго-восток: таверна, в которой он оставил вчера Энцилию с Юраем, располагалась именно в той части города.
Молодость и проворство поначалу давали беглецу определенное преимущество. Впрочем, ненадолго: преследовавший его агент Братства гораздо лучше знал собственный город, а к тому же сумел организовать подмогу. Сердце Макса отчаянно колотилось, дыхания уже не хватало, но топот нескольких пар ног за его спиной никак не желал отставать, а громкие крики "Держи вора!" снова и снова эхом отдавались от выкрашенных в затейливые яркие цвета стен, мимо которых пробегал шевалье.
Наконец, сделав очередной поворот наудачу, Макс вынужден был осознать, что на сей раз удача его покинула: вместо переулка он оказался в небольшом тупике. Два ярко выбеленых дома по левой стороне, два – по правой, и богатое здание с золоченым крыльцом и пышным цветником посередине. Широкое строение, наглухо перегораживавшее дорогу.
- Ну что ж, значит, сегодня не самый лучший мой день, - с залихватской удалью подумал шевалье. – Ладно: чему быть, того не миновать. Живым я им не дамся, а погибать – так с музыкой.
И он начал решительно разворачиваться навстречу приближавшемуся из-за угла топоту преследователей...
... но мгновенно прервал свой разворот на полпути, заметив, как парадная дверь одного из домов прямо перед ним распахивается, открывая путь очаровательной молодой служанке в белом чепце и накрахмаленном бело-голубом фартуке поверх скромного синего платья. На локте у служанки висела большая плетеная корзинка, на свежем румяном лице проступала радостная улыбка, и все в облике девушки буквально пело: "Вот я и пошла на базар, за покупками!"
"Эта собака в науськивании не нуждается" – с гордостью промелькнула в памяти фраза, сказанная о Максе кем-то из его приятелей по былым пьянкам-гулянкам. Один мгновенный рывок вперед, и вот уже хорошенькая служаночка втолкнута обратно в дом, а юный кавалер из славящегося галантностью своих мужчин Сормского графства обхватил ее рукой за талию, поцелуем заглушив возмущенный вскрик "Да как вы смеете, сударь!". Оставалось только, словно в танце, уже вместе с румяной красавицей завершить свой разворот и поскорее захлопнуть свободной рукой входную дверь, покуда гнавшиеся за ним люди еще не показались из-за угла и не успели увидеть эту дверь открытой.
К чести молодой служанки, та быстро смекнула, что сопротивление бесполезно, и предпочла хотя бы получить от вынужденного поцелуя как можно больше удовольствия. Распахнув губы навстречу языку налетевшего на нее наглого, но при этом донельзя очаровательного негодяя, она прикрыла глаза и отдалась на волю его ласк, не обращая внимания ни на топот ног и крики в переулке, ни на требовательный стук во все двери – включая и ту, за которой они сейчас находились.
И лишь после того, как разочарованные преследователи спешно кинулись куда-то дальше, со всей очевидностью решив, что их ловко обманули, а сам шевалье пробежал мимо или свернул в следующий проулок... Только после этого Макс оторвал свои губы от разгоряченной и тяжело дышащей девушки. Но тут же запечатал ее маленький пухлый ротик указательным пальцем своей руки:
- Тсс...
После чего на ладони молодого соблазнителя, как по волшебству, появилась серебряная монета.
- Вот этот "герцог", дорогая, тебе за беспокойство. И за молчание.
– Однако маловато будет, достопочтеный сеньор! – Продажностью в Эскуадоре, судя по всему, славилась не только знать, но и низшие сословия.
- Маловато, говоришь? Да разве тебе самой, милая, не понравилось?
- Понравилось, не понравилось... Кому до этого дело?! А что хозяйка скажет? Я сейчас уже должна была со всей снедью обратно с базара возвращаться! Раскошелились бы вы, сеньор, а то я ведь и закричать могу...
Гнев и обида служанки были предельно искренними. Даже чересчур искренними: как раз такими, какой бывает хорошо и многократно отрепетированная ложь. Но торговаться Макс не собирался:
- Хорошо, будет тебе еще один герцог. И знаешь за что? А за то, милая, что ты меня сейчас осторожненько выведешь через задний двор на соседнюю улицу. Договорились? Ну тогда, скрепим нашу маленькую сделку как полагается.
И он снова с удовольствием прильнул к девушке губами - с тем, чтобы через какие-то полчаса со всеми мыслимыми предосторожностями добраться до "Веселой вдовушки" и появиться в знакомой комнате на втором этаже в точно таком виде, как описывается в старой доброй сказке: "Изрядно ощипанный, но не побежденный".
...
В тот момент, когда их новообретенный соратник возник на пороге, Энцилия со вспотевшим лбом осторожно водила ладонями вдоль лежащего на постели Юрая, на котором из всей одежды наблюдалось сейчас лишь обернутое вокруг причинного места полотенце. Водила, как это и принято у магов, не касаясь тела, но как можно ближе к коже. И водила уже в который раз. И вчера вечером ведь водила, сразу же после ухода Макса, и сегодня, уже выспавшись и на свежую голову...
Но нащупать поставленную на Юрая магическую метку ей так и не удавалось.
То, что ставил эту метку маг гораздо более сильный и опытный, сомнений не вызывало. И ведь не в первый раз уже такое повторялось! Сначала зачарованная дверь в павильоне князя Ренне, потом рана на заднице Зборовского... ладно, ладно, хорошо, пусть будет "на филейных частях" упомянутого барона! А теперь вот - метка, причем на обоих.
От сознания собственной беспомощности и неумелости хотелось швырять вещи и выть на луну, но молодая волшебница снова и снова безуспешно разыскивала злосчастную метку – ту, что напряженно тщилась откликнуться на идущий извне зов и выдать местонахождение Юрая. То, что такой знак стоит, причем на обоих ее товарищах, Энси заметила еще вчера. Наведенный ею морок приглушил тогда на время магический отклик от ее спутника, и пытающийся следить за ними маг – кто бы это ни был – пока что чувствовал только "клеймо" на Зборовском, благополучно удалявшемся по Мейвену в направлении родных вильдорских берегов. И это, как раз, было хорошо.
Но постоянно заглушать метку на Юрае, не зная точно, где она расположена, и не имея возможности ее удалить.... Для этого приходилось укрывать пологом магической непроницаемости все его тело, да еще и постоянно подпитывать собственной магией. Которая была у волшебница отнюдь не беспредельной, между прочим! К тому же и кольцо Юрая... То самое, мифрильное, каких и не бывает вовсе, если верить тому, чему ее учили в Университете... Оно очень "нервно" реагировало то ли на саму метку, то ли на тянущийся к ней внешний зов, доводя своего хозяина до дрожи. Именно это и имела в виду Энцилия вчера вечером, когда сказала своим спутникам, что у них возникла проблема.
А как эту проблему решать, оставалось совершенно непонятным. Единственной надеждой был Макс, пообещавший – утро вечера мудренее – что-нибудь разузнать в городе. Именно поэтому Энцилия сразу же оставила свои магические изыскания и подняла глаза в напряженном ожидании, стоило лишь юному шевалье наконец появиться в дверях.
- Есть новости?
- О да, миледи, целых три. Одна плохая, вторая хорошая, ну а третья... В общем, решите сами.
- А если конкретно?
- Ну, первая – в том, что искать вас будут сейчас со всеми борзыми, "чисто конкретно", что называется. Поэтому настоятельно рекомендуется Эскуадор покинуть, не откладывая ни на час.
Лицо Макса, пока он излагал эту новость, оставалось серьезным и напряженым. Небрежным движением он вытер пот со лба, и Энцилия, воспользовавшись паузой, не преминула сделать то же самое.
- А новость вторая, - улыбнулся он, - заключается в том, что есть тут неподалеку одна местная, которая может эту вашу метку снять.
- Волшебница? - В голосе Энцилии отчетливо звучал скепсис. Юрай уже успел пересказать ей, со слов Зборовского, что никто из состоящих в асконской Гильдии Магов за такое не возьмется. И даже более того: без малейшего промедления сообщит куда надо.
- Да нет, - небрежно отмахнулся Макс, - знахарка и ведьма. Но, как рассказывают, с пониманием, и многих дипломированных магов за пояс заткнет. Когда раздухарится, конечно, - с сомнением в голосе продолжил он. – Говорят, такое у матушки Эстриги не всегда случается, а только под настроение. Но уж если к кому и стучаться, кроме магов, то только к ней.
- Так, с этим разобрались, - задумчиво протянула Энцилия, в чьем голосе неуверенность и надежда смешались, кажется, в совершенно равной пропорции. – Ну а третья новость?
- А третья новость, милорд и миледи, заключается в том, что не далее как с сегодняшнего утра пресловутое Белое Братство объявило охоту заодно и на вашего покорного слугу. За что он вам, естественно, премного благодарен!
После всего пережитого за последние часы шевалье просто не смог удержаться от ехидной шпильки в адрес своих собеседников. Но затем серьезно и почти обреченно договорил свою новость до конца:
- Из чего следует, высокоуважаемые, что уносить свои ноги и Эскуадора придется и мне. Причем, естественно, в одной компании с вами.
(Следующая глава: http://proza.ru/2017/12/09/2138 )