"шоловей, пташичка,
канай с реечки, жалобу
не петь, три поет, два поет,
сдохнет-отдохнет, заново начнет."
обкатанные временем
слова напоминали гладкие
камушки, по к-рым-то босыми
пятками души ходить невмоготу.
ширость и пенность ихней глыбости
дополнялись монументальностью изваяний,
сердечностью нежною, скромною такою
ненавязчивою непосредственностью.
попробовал чиловечик осчутить
сибя челиком, стало евонному боязно
за умственные евонные способности, ведь
носитьси по временным потокам небезопастно.
прошлые привязанности потихоньку
отвязывались. было странно смотреть
на людишек, к-рые прикипели к ихнему
прошлому, не мыслили сибя как-тось иначе.
там не догнал,
тут обошол, походя
просвистел, прозвенел
натужно, продал и удавилси.
да уш-ш, послушать музыку небесных сфер и
суметь подарить лишь еенную малую толику
окружающим его, возносится раз за разом,
восхищаясь, и, улыбаясь, смотреть вниз.
музыка позволяла настроитьси
на одну волну фсем собравшимси,
послушать, приятно провести время,
но время так просто не проведешь, увы.
незатейливая мысль остановилась в тупике,
развернулась и пошла искать выхода из лабиринта
представлений, к-рые были столь разнообразны
и запутаны, што вызывали лишь раздражение.
"тяп-ляп, кое-как, примитивщики" -
такоси называли иногда люди из будусчего челиков,
патаму што не видели практического применения
их способностей в прагматичном и сером мiре.