В нашей лаборатории работал инженер Мосенко, инженером его назвать можно было только с большой натяжкой, обучение в институте он закончил, но диплома не защитил. Поскольку защитить диплом была его цель, далеко от института, он не собирался уходить, поэтому устроился на работу к нам в лабораторию. Наш сектор, входил в лабораторию, лаборатория входила в НИИ, НИИ входил в институт, в институте была кафедра, на которой работали преподаватели, от которых зависела защита, диплома, уже не молодого студента Мосенко.
Мосенко был добрым малым, без украинского акцента, но с хохлацкой хитрецой, которая ничего кроме смеха не вызывала у окружающих его товарищей. На многие события, происходящие вокруг, он смотрел иначе, чем мы, это нас удивляло и веселило. Ещё не прочно стоящий на ногах, с точки зрения финансовой самостоятельности, Мосенко успел жениться, на хорошей дивчине, которая, заботилась о нём: кормила, поила, одевала, как мать. Она же пилила его, как прожившая с ним целый век сварливая жена. Не служивший, в армии Мосенко, стойко переносил все тяготы семейных неурядиц, иногда прикладывая водочные компрессы, к внутренним органам своего тела.
После выходных дней, с самого утра можно было увидеть нашего Мосенко возле раковины в коридоре жадно пьющего холодную воду. На провокационные вопросы: «Не с похмелья ли, жажда мучает?», он отвечал вопрошающим товарищам: «Нет, это после осетрины!». Его «убийственная» невозмутимость и простота, обезоруживала любого моралиста, и ничего кроме доброго сочувствия не вызывала.
У нашего начальника лаборатории, корячился юбилей, - 40 лет, срок не малый, но и не большой. В свои года он успел, защитить кандидатскую диссертацию, стать лучшим изобретателем нашего просвещённого города, женится на грузинке, родить двух детей, получить квартиру. На дверях квартиры приделал бронзовую табличку, со своей фамилией и учёным званием, лично я такой больше ни у кого не видел и не понимал, зачем он это сделал? Возможно, ему просто хотелось подчеркнуть, что он не простой человек и взлетел очень высоко, можно сказать прямо из паровоза железнодорожной станции «Боготол», на пятый этаж панельного дома в университетском городе. Так это и так видно поднимаясь по лестнице обыкновенной «Хрущёвки», каждому приглашённому на его юбилей.
С приглашениями на юбилей, была проблема, которую наш к.т.н. никак не мог решить. Когда он что-то не мог решить он советовался со мной, несмотря на то, что я тогда ещё не имел даже среднего специального законченного образования. Проблема была житейского характера, ему не хотелось проводить двух банкетов, для нас сотрудников его подразделения, и круга своих друзей, ранг которого он оценивал гораздо выше нашего. Я присоветовал ему не тратить лишних средств, а то, что пересекутся два разных круга, будет только интересней. Его напыщенные друзья будут проще, а мы, простые люди, не упадём в грязь лицом, в чём лично я не сомневался, успокаивая его сомнения.
В принципе так и случилось, за стол сели, не перемешиваясь, высоко посаженные с одной стороны и мы остальные, ближе к выходу. Стол ломился от яств и выпивки, надо отдать должное тёще грузинке, она не крошила овощи, а настоянная на дубе чача, была намного лучше коньяка. Буквально всё радовало глаз, кроме сиамского кота, который в тишине перед первым тостом, выбежал на средину зала и начал истошно срыгивать на огромный ковёр. Все молча переносили это безобразие, не зная как разрядить напряжённую ситуацию? Мы работали в НИИ Высоких Напряжений, один из нас, а именно Мосенко, который не понаслышке знал, что такое разрядник и знал, как им пользоваться, привычно сделал своё дело. «Это он после осетрины, так себя ведёт», - успокоил гостей наш товарищ, а мы поддержали его дружным и громким смехом.
Нельзя сказать, что мы все были шиты лыком, среди нас было два аспиранта, один сын видного профессора, сыпавший анекдотами и тостами, я всё боялся, что он после этого засыпится, его пристрастие к алкоголю становилась уже болезнью. Наш Гарик из Одессы, нашёл себе товарища среди гостей с другой стороны стола, такого же кудрявого и не выговаривающего звук «Р», - Сёму. Мне и Гарик наш не очень нравился, но по сравнению с Семёном, его ещё можно было терпеть. Из простых людей с нашей стороны были я, Серёга, - студент вечерник, да вечно невозмутимый Мосенко.
Противоположная сторона, блистала, только одним учёным, скорей всего к.т.н. Одним околонаучным работником Семёном, остальные были порхающие милые женщины, подруги жены нашего начальника, все они работали в больнице. В какой именно больнице интересовало только Сергея, в отличие от меня, семейного человека Серёга находился в затяжном, интенсивном поиске партнёрш. Я знал, где все эти красавицы работают со слов начальника, но сам там никогда не был. Серёге, подумал я, знакомство с этой больницей, ещё пригодится. Так оно и вышло, с одной стороны ему было неудобно, но с другой удобно очень, хоть и не через голову, но снимать штаны и не только. Он был сильно удивлён, с каким дружелюбием и вниманием его стали встречать после этого юбилея, милые женщины из кожно-венерического диспансера.
Без проблем не прошёл этот юбилей, ко мне подошёл наш именинник и обрисовал неприятную ситуацию, сложившуюся в совмещённом с ванной туалете. Вся беда заключалась в том, что дверь в этот санитарный узел открывалась внутрь, но открыть её было невозможно. Околонаучный работник, кудряво-картавый Семён, стал виновником сложившейся ситуации. Сеня, оправляясь по большому счёту, в пьяном состоянии соскользнул с унитаза, не смог подняться, но выпрямившись, принял сидячее положение между ванной и дверью. В таком виде он мирно отключился, но его несгибаемые ноги не давали открыть дверь до конца. В щель, которую он оставил всем гостям, можно было только наблюдать его спокойный сон, но гости нуждались в другом. Оказывается, бывает не проходимость даже в туалете, но не у человека, а у самого туалета, хотя причиной всё равно является человек.
Для кого-то ситуация была безвыходной, а для кого-то, - безвходной, но разумеется не для меня, не хватало только инструмента. Я вкратце обрисовал хозяину, как именно должен был выглядеть этот инструмент, и он принёс из кухни, кривую палку для извлечения белья из горячей воды в стиральной машине. Сам я не стал загибать ноги мирно спящему Семёну, а поручил это имениннику, ведь это,- «человек его круга». Лично я считаю, что человек любого круга, в пьяном состоянии, способен оскотинится, просто наш круг оказался на высоте и не пал так низко, возможно сказалась тренировка. Я же, возглавил прогулку большинства гостей в ближайшую лесополосу, которую видел из окон гостеприимного дома, исключительно жалея их мочевые пузыри.
Вот так на высоком уровне пятого этажа, был отмечен юбилей, если бы не: Мосенко, сиамский кот, и кудряво-картавый Семён за неправильной дверью туалета, вспомнить было бы не о чём, - рядовой юбилей, а так он стал незаурядным.