Этот случай произошел со мной в восьмидесятых годах, когда суда нашего Мурманского морского пароходства часто посещали очень популярный тогда Остров Свободы.
Я работал электромехаником на теплоходе «Дедовск». Обычно осенью для судов этого типа заканчивалась знаменитая арктическая навигация. Тяжелые льды Северного морского пути продолжали штурмовать транспортные суда усиленного ледового класса под опекой дизельных и атомных ледоколов. А для старичков типа «Д», к которому относилось и мое судно, работы хватало на южных направлениях.
Морякам нравилось ходить на Кубу. После тяжелых работ по доставке грузов на множество полярных станций, изматывающих силы выгрузок на необорудованый берег или, подчас, прямо на лед всевозможных контейнеров, сыпучего угля, бочек, техники, походы в тропики становились просто «подарком судьбы», наградой за привычный героизм арктических будней. К тому же, достаточно было сделать пару рейсов в район Карибского моря, а там уже и до весны недалеко. Как говорят моряки: «Вот и обманули северную зиму».
Наш теплоход обычно привозил кубинцам высококачественный уголь, всевозможную технику и другие необходимые молодой республике грузы. В тот раз мы привезли полные трюма шпал для прокладки железных дорог. Со строительным лесом на острове всегда были сложности.
Стоянки в кубинских портах были достаточно длительными. Иной раз нас выгружали по несколько недель, а то и больше. Сказывалась не всегда хорошо отлаженная организация работ и характерное для местных жителей вальяжное отношение к самой работе. В каком-то смысле подобное положение дел нам, морякам, было на руку. Можно было отдохнуть после долгого и утомительного перехода через океан, ознакомиться с местными достопримечательностями, съездить на острова, позагорать и покупаться.
Так было и в этот раз. Теплоход стоял под выгрузкой в кубинском порту Пуэрто-Падре. С выгрузкой местные власти не очень спешили. Работа шла неспешным темпом, с большими перерывами. И в одно из воскресений наш капитан разрешил спустить шлюпку и сделать для команды выезд на природу.
Разрешение у портовых властей было получено, моторная шлюпка подготовлена и спущена на воду, свободная часть команды и те, кто смог подмениться на вахтах, экипировались по-пляжному. Маски, ласты, купальные принадлежности, запас воды и продуктов на весь день были погружены. На всякий случай доктор даже аптечку экстренной помощи захватил. Мало ли что могло случиться? В общем – серьезная подготовка к выезду была проведена заранее и рано утром мы отправились в долгожданное путешествие по хрустальным водам.
Кубинский порт Пуэрто-Падре находится на северо-восточной оконечности острова. Места здесь, в основном равнинные и прежде, чем попасть в сам порт с моря, судну приходилось пройти узким и извилистым каналом, да еще и развернуться в полосе течения на девяносто градусов, чтобы правильно подойти к причалу. Никаких помощников-буксиров в то время там не было и успешный подход и швартовка полностью зависели от мастерства капитана и грамотности кубинского лоцмана.
Мы уже не раз бывали в этом, не самом удобном в навигационном отношении месте, и все прошло без происшествий.
Теперь, обратный путь в море нам предстояло проделать на шлюпке. Конечно, можно было поискать какой-нибудь небольшой песчаный пляж на побережье морского канала. Но мы уже наметили определенную цель своего путешествия и безоговорочно к ней стремились.
Если после выхода из канала в море свернуть налево, на запад, то минут через сорок нашего шлюпочного хода вдоль побережья открывалась большая мелководная, частично закрытая с моря лгуна. Очень большая территория водного пространства с глубинами не больше трех-пяти метров и чистым, песчаным дном и прозрачной водой, как большой аквариум простиралась на многие сотни метров во всех направлениях.
Часть этой живописной акватории отделялась от свободной воды длинной косой, сплошь покрытой мангровыми зарослями. Дальше располагался широкий пролив с резко увеличивающимися в сторону моря глубинами. Долго идти до пролива мы не стали, а нашли в косе глубокую протоку, и на приливной волне проскочили в лагуну.
Какая нас окружила красота. Теплая вода, песчаные просторы бесконечных пляжей. Пальмовый лес спускался прямо к воде, мириады диковинных рыбок, снующих среди коралловых кустов на доступной глубине, жаркое тропическое солнце. Просто райское место.
Привязав шлюпку к поваленной на берегу пальме, вся наша компания разбрелась по берегу. За короткий срок мы набрали множество кокосов. Даже не забыли задание стармеха. Добродушный, с виду ворчливый, Дед, хозяин машинного отделения, строго распорядился пред отъездом – без лимонов не возвращаться. Выполнить его поручение не составило труда. В ближайшей роще мы нашли несколько деревьев с дикими круглыми лаймами, ничем не отличавшимися от тех, что мы обычно покупали на рынке.
Но самая интересная часть нашего путешествия заключалась, конечно, в непередаваемом удовольствии от купания в ласковых водах лагуны и поиске знаменитых кубинских ракушек – каракол. Именно здесь, на хорошо прогретом солнцем мелководии, их было множество.
Мое первое «погружение» в воду лагуны оказалось не совсем удачным. Я даже не стал выходить на берег, а сразу после остановки надел ласты, маску, захватил свое самодельное копье с острым наконечником, и с борта шлюпки нырнул в воду.
Ах, какое это было блаженство– после долгого пребывания на пекущем солнце погрузиться в прохладную воду. Вокруг открываются фантастические пейзажи морского дна с разноцветными коралловыми рыбками. Вода чистая и прозрачная. Тело кажется невесомым, и ты можешь плыть бесконечно далеко в этом изумрудном подводном великолепии. Настроение отличное. Вокруг журчит вода, звучит музыка…
Но, стоп. Откуда на дне музыка? Я остановился в растерянности. Быстро осмотрелся вокруг. Хорошее, даже лирическое настроение – это понятно. Но звучание музыки – это разумный физический процесс. Он никак не укладывается в рамки дикой подводной природы.
Не сразу я понял, что нет ничего в том волшебного или фантастического. Просто, поддавшись нетерпеливому желанию оказаться побыстрее в хрустальной воде, я забыл снять с руки, недавно приобретенные на Канарах электронные часы, с модными в то время семью мелодиями. Уверения продавца-испанца, что в них можно нырять на глубину до двадцати метров, оказались не более чем рекламным трюком. Часы набрались соленой воды, замкнули и начали радовать меня одной из своих мелодий.
Все равно, даже испорченные часы не могли омрачить атмосферу праздника. Подводный мир радовал глаз причудливыми формами растений, кораллов, живых и окаменевших созданий. На каждом квадратном сантиметре дна или камня в тропических водах живет какое-нибудь существо: креветка, крабик, затейливой формы полипы, ветвистая гаргонария, множество актиний и морских звезд. Ни одна щелка или разлом камня не остаются пустыми. Везде кипит жизнь, каждая живая особь старается тем или иным способом защититьсвое жилище или полянку, где кормится и выводит потомство. Среди прозрачных анемон снуют забавные и пестрые рыбы-попугайчики, величественно проплывают двухцветные рыбки-ангелы.
Затаилась на песчаном дне небольшая камбала. Она так умело маскируется под цвет и фактуру песка, что стала совсем незаметной. Только легкий фонтанчик из невесомых песчинок возле ее жаберной крышки выдает место, где она спряталась.
Совсем по-собачьи ведет себя небольшая пестрая мурена. Ее лентообразное тело, как в будку, спрятано в каменистую пещерку и только отвратительная кривозубая морда с мелкими глазками время от времени высовывается наружу. Кажется, даже шипит на всех проходящих и проплывающих мимо ее домика.
Мое появление в царстве Нептуна не осталось незамеченным. Вокруг меня кружатся мелкие рыбешки всевозможных расцветок и размеров. Идет обследование, что это за существо появилось в окрестностях их обитания? Не несет ли оно какую-либо угрозу? А может быть, возле него можно чем-то поживиться? Обычная рыбья суета.
Невдалеке меня постоянно сопровождает стайка небольших барракуд. Очень любопытные рыбы. Своей формой и хищным поведением они напоминают пресноводных щук. Только форма головы и челюстей у них резко отличаются. У пресноводной щуки челюсть с ее острыми зубами приплюснута сверху и похожа немного на утиный клюв. Челюсть барракуды наоборот скорее походит на острые ножницы с выдающейся вперед нижней частью. Клюв аиста, но с зубами. На конце нижней челюсти располагается один, направленный вверх зуб и весь вид головы из-за этого приобретает неприятный агрессивный вид.
Барракуды (морские щуки) живут в тропических водах, практически везде. Питаются рыбой и другими более тихоходными обитателями моря. Нападают стремительно. Тело торпеды и сильные мышцы позволяют рыбине кратковременно развивать очень высокую скорость и сильной челюстью выбивать жертву из стаи, захватывать и крошить добычу. Очень динамичная охотница.
В отличие от барракуды, мурена, например, подстерегает свою добычу в засаде, вцепляется в нее своими кривыми зубами и, если объект нападения большой формы, начинает по-собачьи трепать его, пока не вырвет кусок плоти.
Все эти картины охоты, нападений, поглощения то и дело возникают в, казалось бы, мирной идиллии подводного царства. Все так и в нашей земной жизни – и в лесу, и в городе. Этому не приходится удивляться.
Но вот мне удалось разыскать и первую свою раковину. На подводной песчаной полянке я обнаружил дорожку. Будто кто-то протащил по песку камешек и оставил характерную бороздку. Это след от ползущей караколлы. Так и есть, невдалеке движется эта морская улитка с тяжелым и красивым панцирем на спине. Первая моя находка перекочевала в мешок.
День оказался удачный. Мы разыскали множество раковин. Причем, на подводных песчаных полянках находились и привычные «рогатые» ракушки, и оригинальные зубатки, и причудливо «завинченные» факелы.
Нам повезло. Такое обилие караколл не всегда удается найти. Их появление у побережья связано с определенным временем года и расположением фаз Луны. Так нам разъясняли местные рыбаки-кубинцы. Бывают периоды, когда вблизи берега можно найти только старые, брошенные раковины, улитки в которых или погибли от старости или были съедены хищниками. Остальные, не спеша, уползали куда-то на глубину.
В тот день мы прекрасно провели время. Вдоволь накупались, набрали всевозможных раковин, отдохнули и были переполнены впечатлениями от знакомства с тропической природой.
Уже под самый конец нашего пляжного отдыха я решил последний раз окунуться в теплую воду. Заплыл довольно далеко. Почему-то разбирало любопытство посмотреть, что находится там за пределами лагуны, в полосе, где проходит граница между бухтой и морем. Без особого труда я доплыл до выхода из акватории. Ничего там особенного не было, ни высоких волн, ни течения. Только слабый прибойный накат.
Очень сильно изменился цвет воды. И этому были причины. На самой границе лагуны дно моря резко уходило в глубину. Приветливая мелководная плоскость неожиданно заканчивалась и обрывалась глубокой пропастью. Стена обрыва была покрыта совсем другими растениями и полипами. Даже кораллы были иные – острыми копьями торчали тебе навстречу. Дна не было видно, и подножие этой громадной скалы уходило в черную пугающую бездну. Там был совсем другой, таинственный морской мир. Солнечный свет не проникал на глубину к основанию этого мощного плоскогорья. Резко снизилась температура воды. Из глубины повеяло холодом, и «парить» над этой пропастью уже не хотелось. Я развернулся и поплыл назад в лагуну.
Через некоторое время я уже плыл по мелководью и по привычке рассматривал диковинные пейзажи на его дне. За день наплавался, немного устал и даже не стал нырять за несколькими симпатичными зубатками, что попали в поле моего зрения. Этого добра насобирал достаточно и почти целый мешок собранных ракушек лежал в шлюпке. Я продолжал плыть к нашему катеру.
Вскоре я обратил внимание, что вокруг меня и перед самой маской замельтешила стайка полосатой рыбешки. Обычно, такие рыбки, как лоцманы, сопровождают более крупных рыб, кормятся «от их стола» и всегда находятся рядом. Меня это заинтересовало и я начал осматриваться. Обернулся назад и обомлел. Со стороны входа в лагуну по направлению ко мне приближалась какая-то громадная рыбина. Размеры ее показались мне чудовищными. Я не отличаюсь высоким ростом, но, тем не менее, существо, что медленно приближалось ко мне, в несколько раз превышало мои скромные размеры.
Первой моей мыслью было - с моря в лагуну пожаловала акула. Но когда расстояние между нами немного сократилось, и видимость стала более четкой, я точно определил, что это была гигантская барракуда. Ее хищную клювоподобную пасть с выпирающим острым зубом на нижней челюсти, и отвратительные крупные глаза спутать с чем-либо иным было невозможно. Это не те маленькие, юркие и очень любопытные рыбешки, что всегда крутятся среди кораллов. Моряки обычно шутят в таких случаях, что приплыла рыбешкина мама. Но мне было не до шуток.
Я реально испугался. Встреча с такой большой хищницей на открытой воде не сулила мне ничего хорошего. Впервые в воде меня прошиб холодный пот. Я это прочувствовал каждой клеточкой своего тела. Намерения рыбины не вызывали никаких сомнений – интерес был явно гастрономический.
А мне и защититься в тот момент было нечем. Плавки, резиновая маска и пластиковая дыхательная трубка – это все, что было на мне и со мной. Самодельное копье я за ненадобностью оставил в шлюпке. Заплыв был чисто спортивный. Да и эффективность применения копья в моем положении была сомнительна. Скорее - моральная защита, но и ее не было.
Немного похвастаюсь – положение для меня было критическое, но я не запаниковал. Этого нельзя было делать. Как и при встрече с агрессивной собакой на берегу, здесь в воде нельзя было поддаваться смятению и показывать испуг. Я внутренне собрался. Сгруппировался. Подобрал ближе к животу ноги, прикрылся руками и занял позу боксера. Сделал это не потому, что собирался отбиваться от барракуды кулаками, а для того, чтобы хоть как-то защитить живот – наиболее уязвимое место на теле. Возможное ранение руки или ноги еще оставляло надежду живым добраться до катера. При ранении в живот - шансов не было.
Сегодня я могу спокойно рассуждать и анализировать ту ситуацию. Но совсем иное дело там, в воде, в компании с громадным морским чудовищем. Что помогло мне остаться спокойным и предельно рассудительным? Не знаю. Оставалось только следить за развитием событий.
Барракуда, тем не менее, приблизилась на расстояние 2-3 метра и отвернула в сторону. Но не ушла, а перешла на большой круг движения вокруг меня. Плыла медленно, слегка двигая мощным хвостом. Я так же медленно поворачивался в центре этого круга, чтобы постоянно находиться лицом к своему врагу. В один из моментов, когда рыбина немного отдалилась, я приподнял лицо над водой, чтобы оценить спасительное расстояние до катера. К сожалению, до него было еще очень далеко, а кричать и звать на помощь – бесполезно.
Рыбина продолжала кружиться вокруг меня, то приближаясь, то несколько удаляясь. Были моменты, когда она отходила на достаточное расстояние, но опять обязательно возвращалась, проплывала рядом, почти касаясь хвостовым плавником. В один из таких моментов, когда ее длинное и массивное тело проплывало совсем близко от меня, в голову пришла глупая и дерзкая мысль. А что, если взять и обхватить ее двумя руками поперек туловища? И смогу ли я это сделать?
Я даже не стал пытаться осуществлять подобную глупость. Силы были слишком неравные. Но оценить саму возможность мне все же удалось. Размеры барракуды были такими, что если бы я попытался руками обхватить ее тело, то соединить (замкнуть) кисти рук я бы не смог. Такая она была большая.
Сидеть, скорчившись в воде и ждать, что там надумает морская хищница, я не стал. Она продолжала медленно плавать вокруг меня и, как мне показалось, круги постепенно сужались. Я уже определил, что зрительно ее привлекала пестрая расцветка моих ласт. Но сбросить их с ног я не решался. Еще не факт, что рыбина от меня отстанет, а плыть без ласт было бы труднее и гораздо медленнее. Я сам решил двигаться.
Выждав, когда барракуда в своем кружении начинала немного удаляться, я ложился на бок лицом к рыбине и, не делая резких привлекающих движений, начинал работать ногами, плыть по направлению к спасительному катеру. Стоило ей начать приближаться – я опять занимал известную спортивную позу и наблюдал за поведением морской щуки.
Так продолжалось минут тридцать, которые мне показались вечностью. Рыбина продолжала кружиться вокруг меня, начала «нервничать» и вести себя более агрессивно. Время от времени, она начала делать какие-то рывки и резкие движения в мою сторону. Видимо, уже достаточно разгорячившись, имитировала нападение, и наблюдала, как будет на это реагировать ее необычная жертва. Приближаясь почти вплотную при этих атаках, все же в последний момент отворачивала в сторону. То ли она так играла со своей «добычей», то ли еще не решалась сделать последний удар «по своему ужину», каким я ей, видимо, представлялся. Ясно было одно - она не отстанет. Я старался как можно интенсивнее работать ластами.
Нервное напряжение и длительная работа ногами меня сильно утомила. Я начал уставать. Непрерывное ожидание решительных действий морской твари тоже не прибавляло сил. Рыба находилась в своей среде, «у себя дома». Я же был «пришельцем» и абсолютно невооруженным. Силы были неравными, исход назревающей схватки не вызывал сомнений.
И вот, в самый, как мне представлялось, последний момент накала ситуации я услышал равномерный приближающийся рокот двигателя нашего катера. Какая это была прекрасная музыка!
Моряки решили возвращаться на судно. Дело шло к вечеру, а впереди еще был переход морем до порта. Мои барахтанья в воде они видели издали и решили подобрать по дороге. Это меня и освободило от приставаний негостеприимной хозяйки морской лагуны. Все обошлось благополучно. Когда меня вытаскивали на борт шлюпки, громадной барракуды поблизости уже не было.