Режиссёр предоставил молодожёнам свою мастерскую. Застилая простыню на брачном ложе, она вспомнила, что в предсвадебной суматохе не успела даже ноги побрить. Свою бритву она забыла, а мрачный вид супруга подсказал ей выход из щекотливого положения.
- Пока не очень поздно, можешь сходить к своему дружку попрощаться, - предложила она, решив тем временем попользоваться его бритвой.
Дважды повторять не пришлось и, спустя мгновение, замок на входной двери щёлкнул. Она облегчённо вздохнула и направилась в ванну. Журчание воды успокаивало, и она, присев на край ванны, задумалась.
Проблему от кого беременеть, муж сразу же возложил на неё, и попросил только не говорить ему, кто будет биологическим отцом. Однако, даже с таким карт-бланшем на руках - всё оказалось не так просто.
«Допустим, со всеми перессорюсь, маму уговорю уехать к её сестре, но как быть с гинекологом? Он же приятель режиссёра, и сразу доложит, что и как. Как же мне сделать, чтобы режиссёр ничего не подозревал? Он жёсткий человек, а растрогать его может только реальность мечты о внуке. Вот тогда он будет податливым и уязвимым. Мне надо дождаться именно этого момента, чтобы мой удар получился побольнее», - думала она и взяла бритву.
Работа подходила к концу, но, как избежать встречи с гинекологом, так и не придумала.
«Будь, что будет», - решила она, и неловким движением порезалась. Пачкать свежее полотенце ей не хотелось, и выскочила в комнату в поисках салфетки.
Взгляд упал на сверкающую белизной простыню, и в голове сразу мелькнула шальная мысль: «Вместо крестика в анкете сейчас поставлю натуральный крест».
Изрядно вымазав простыню кровью, она с облегчением откинулась на подушку. Кровь больше не шла, но всплеск эйфории уже прошёл, и теперь на ум шли только грустные мысли. Вспомнив свои обиды и мучения, она, от жалости к себе, так разревелась, что не услышала, когда муж вернулся.
- Почему плачешь? - участливо спросил он.
- От радости, что ты никогда не будешь приставать ко мне, - всхлипывая, ответила она.
- А я как счастлив, - эхом отозвался он, вспомнив, что теперь может свободно бегать к дружку, а жена пусть поплачет, раз уж ей так радостно.
Быстро раздевшись, он откинул одеяло и остолбенел:
- Что это? Почему простыню измазала краской?
- Это не краска, милый, - сквозь слёзы ответила она, - а моя и твоя честь. Гарантийный штамп молодожёнов, - и она лукаво улыбнулась. - Не бойся, ложись. Кровь уже подсохла, а ваших попроси, чтобы отнесли бельё в прачечную.
- Ты мой ангел-спаситель! Всё предусмотрела!
- Кажется не всё, - тихо отозвалась она, и направилась в ванну промыть бритву.