"Да-Да! Совершенно точно такая же!" - воскликнул грибной дождик, разглядывая своё расплывчатое отражение в неровном зеркале речной поймы. - "Точно такой же белоснежный домик-завитушка (две сестрицы-капли с моим Облаком) был у той улитки, что я видел ещё до своего рождения, ещё будучи лишь каплей утренней росы. Как удивительно меняется постоянное и как неизменно проходящее..."
Отвернувшись, дождик всплакнул.
"А там! Там! Однажды я уже игрался подобной картинкой, пытаясь смыть её с неподвижного человечка. И снова - она! Только, совершено иная. Иная. Но такая же. Ничто не меняется. Ничто не может измениться"
Двор, расположившийся на дне колодца, образованного криволинейной стеной тридцатипятиэтажек, более всего походил на игральную карту с изображением зелёного туза треф. Тем он и привлёк внимание страдающего от безделия молодого грибного повесы.
Подлетев ближе, дождик погрузился всем телом в колодец двора, доставив гуляющим там человечкам массу самых разнообразных эмоций. Облако, мгновение тому бывшее домиком-ракушкой, обмякло и повисло на бельевых верёвках верхних этажей рваным пуховым одеялом...
"Ну, почему? Ну, почему? Ну, почему?" - человечек спрашивал не кого бы то ни было и, даже, - не себя.
Он вообще никого ни о чём не спрашивал.
Ему, всего лишь, показалось, что Облако, зашедшее к нему на балкон незваным гостем, нуждается в починке.
Сидя на балюстраде балкона, он начал пришивать к Облаку себя. Белыми нитками. В том месте, где, вопиюще (для него), вопило отсутствующим (для него) куском Неизменное, а подходящей заплатки в доме не было.
В тёмной луже, образовавшейся недалеко от упавшей с тридцать пятого этажа немного намокшей катушки белых ниток, лежало нечто жуткое, отталкивающе-бесформенное, невыносимо смотрящее в небо разбитыми глазами.
Человечки, забыв про непогоду, бегали и кричали: "Нитки! Чёрные! Красные! Чёрные! Розовые! Красные! Чёрные! Розовые! Красные!"
И только он - всеми забытый дождик - молча пытался сделать белые нитки снова белыми.
Он знал, что ничто не может измениться.