Продолжение. Начало см.
http://www.proza.ru/2017/11/29/421
Социалистическая теория неизбежно связана с идеями политическими, идеями государства. И это понятно. Государство рассматривалось сторонниками социалистических идей как средство решения насущных задач общественного развития, как средство построения идеального общественного строя.
При этом нет принципиальной разницы между утопически-социалистическими системами, берущими свое начало в глубокой древности, между идеями утопических социалистов XVI–XVII вв. и социалистической идеологией марксизма-ленинизма. Всем им присущ утопизм, основанный на категорическом отрицании частной собственности (как причины социального неравенства) и требовании её замены собственностью социалистической, коммунистической.
Первоначальной формой идеи утопического социализма у всех народов была легенда о прошлом «золотом веке», которая в идеализированном виде изображала первобытно-общинный строй и господствующее в нём равенство людей. Большое значение для становления утопического социализма имело учение раннего христианства, проповедовавшего общечеловеческое равенство и братство людей, идеалы общинного патриархального коммунизма в быту.
В коммунистических утопиях Мора (1478 – 1535), а затем и Кампанеллы (1568 – 1639), утопический социализм продвинулся от идеи общественного потребления к идее общественной собственности и организации хозяйственной жизни как единого целого и признанию важнейшей роли государства в утверждении основ разумного общественного строя. И Мор, и Кампанелла первопричину всех социальных бедствий видели в частной собственности.
Особую роль в развитии утопического коммунизма сыграли движения в период Великой французской революции XVIII в. и особенно движение Г. Бабёфа (1760 – 1797) , выработавшего специальную программу «Заговора во имя равенства». Это была программа совершения коммунистической революции, обосновывающая необходимость революционной диктатуры по примеру якобинцев. Бабувизм проповедовал полную уравнительность, казарменный коммунизм и всеобщий аскетизм.
Следующий этап в развитии идей утопического социализма составили воззрения Сен-Симона (1760 – 1825), Фурье (1772 – 1837) и Оуэна (1771 – 1858), создавших новое направление критически-утопического социализма, подвергших острой критике анархию капиталистического производства и сконструировавших проекты будущих социальных систем без жесткой привязанности их к проблеме ликвидации частной собственности.
Они выдвинули социалистический принцип распределения по способностям и рассматривали будущий строй как строй изобилия, обеспечивающий удовлетворение человеческих потребностей.
Понятие «утопия» стало нарицательным со времени опубликования книги Т. Мора. Оно стало применяться для обозначения различных описаний вымышленной страны, призванной служить примером общественного строя, а также в расширенном смысле всех трактатов, содержащих нереальные планы социальных преобразований, в частности, посредством уничтожения частной собственности и создания «идеального» общественного строя на основе коммунистической собственности (или ограничения частной).
Утопический социализм и коммунизм как одна из своеобразных форм общественного сознания воплощали в себе такие характерные черты, как осмысливание социального идеала, критику существующего строя, а также попытки предвосхитить будущие общества. Этот утопический социализм был важным и своеобразным течением мировой общественной мысли, сопряженным с проблемами государства.
Маркс и Энгельс много внимания уделяли социалистическим идеям, которые они именовали, и не без основания, утопическими. В ранних их произведениях отражены социальные и политические планы социалистов-утопистов и им посвящено немало работ малого и большого объема. Они, безусловно, хорошо знали трактаты своих предшественников.
В отличие от них в работах Ленина нет свидетельств о знании им сочинений утопистов-социалистов. Создаётся впечатление, что он знал о них только со слов Маркса и Энгельса или иных вторых рук. В самом деле: знал ли Ленин своих предшественников, предшественников марксизма по социалистической теории?
В этом отношении характерно свидетельство Н. Валентинова о взглядах Туган-Барановского на неучёность Ленина. «Я не буду, – говорил Туган-Барановский, – касаться Ленина как политика и организатора партии. Возможно, что здесь он весьма на своём месте. Но экономист, теоретик, исследователь – он ничтожный. Он вызубрил Маркса и хорошо знает только земские переписи. Больше ничего. Он прочитал Сисмонди и об этом писал, но уверяю Вас, он не знает как следует ни Прудона, ни Сен-Симона, ни Фурье, ни французских утопистов. История развития экономической науки ему почти неизвестна...»
Тем не менее, безусловно, можно считать Ленина наследником и продолжателем утопического социализма. У утопического социализма и социализма по Ленину имеется то общее, что присуще всем социалистическим теориям, отвергающим частную собственность и возлагающим на государство задачу осчастливливания человечества.
Для утопического социализма (в том числе, и основанного на марксизме-ленинизме) характерно негативное отношение к личности, к индивиду.
В социалистической доктрине личность – это песчинка, подчинённая во всем коллективу, общине, власти, которая носит тотальный характер. Эта власть предписывает поведение человеку во всех сферах жизнедеятельности, регламентирует всё и вся, не оставляя личности места для инициативы и какой-либо свободы. И это особенно связано с государством в социалистической теории, государством, которое налагает узду на деятельность индивида. Отсутствие частной собственности – это базис несвободы, подавления человека, и в этом корень антигуманизма и тоталитаризма, присущих коммунистическим системам.
У Ленина крайне мало высказываний об утопическом социализме. Суть их сводится к упрекам, что утопический социализм не мог указать действительного выхода, не мог разъяснить сущности наёмного труда при капитализме, открыть законы его развития, не мог найти социальную силу, способную стать творцом нового общественного строя.
«...Первоначальный социализм, – писал Ленин в работе «Три источника и три составных части марксизма» (март 1913 г.), – был утопическим социализмом. Он критиковал капиталистическое общество, осуждал, проклинал его, мечтал об уничтожении его, фантазировал о лучшем строе, убеждал богатых в безнравственности эксплуатации» (23, 46).
Главный упрёк Ленина в адрес утопического социализма в том, что он в целом не понимал исторической миссии пролетариата и его борьбы против капиталистического строя.
Любая утопия обещает людям ликвидацию социальных бед, уничтожение социальных противоречий, и каждая утопия предполагает, что она знает истинно исцеляющее средство от его недугов. Это средство видится утопии универсальным, ведущим к благой жизни, миру, всеобщей гармонии.
Именно потому утопии представляют собой мечту о наилучшем устройстве общества и государства, но вместе с тем каждая утопия упрощает жизненные проблемы, полагая, что в соответствии с найденным средством можно построить разумное общество, освободив его от всех противоречий.
Бесспорно, в социализме были здоровые элементы и их надо отличать от тех фантазий, которые гибельны для общества и государства. К здоровым элементам относились идеи устранения бросающегося в глаза крайнего неравенства, идеи гуманизма, демократии, перешедшие к социализму, в частности, от христианства.
Но всё остальное – отрицание всей старой политической культуры, провозглашение идеи диктатуры пролетариата, террористические меры осуществления экономического и политического равенства – всё это марксо-энгельсовские и особенно ленинские утопические фантазии и мечтания, облеченные в наукообразную форму.
Всё это вымыслы, пагубные для народа и государства, вымыслы для осуществления социальных экспериментов. Социалистическая идея диктатуры «пролетариата» означала на деле уничтожение многих фундаментальных ценностей, таких как права и свободы, достоинство человеческой личности, означала непрерывную борьбу людей, осуществивших раздел и передел имущества, но не могущих избавиться от голода и нищеты.
Ленин искал спасения в тщательно обосновываемых иллюзиях, причём обосновываемых догматически и с вырыванием, выдергиванием цитат. Но одно ясно: утопия государства Ленина имела удивительное сходство с утопиями XVI–XVIII вв. Важнейшим качеством большевистского лидера была фанатическая вера в коммунистическую утопию. Во имя осуществления этой утопии Ленин и обосновывал идеи диктатуры «пролетариата» как средства реализации его экономических и политических планов.
Если по отношению к социалистической доктрине Маркса и Энгельса можно, по предложению Антонио Лабриолы и Эдуарда Бернштейна, применить термин «критический» (то есть, критикующий) социализм, то по отношению к социалистическим идеям Ленина более верным является прилагательное «воинствующий».
Именно воинствующий, ибо средства его осуществления Ленин видел в нетерпимости, в инквизиционном насилии, массовых расправах и терроре. Да и цели были воинствующие – создать общество, в котором будет отсутствовать любой вид свободы: свобода совести, свобода мысли, свобода слова, убеждений, печати и т.д., где люди будут превращены в автоматы, действующие во всём по приказу «социалистического» государства.
Это никакой не научный, а именно воинствующий социализм с ленинским воинствующим учением о диктатуре «пролетариата». Отсюда и начало краха коммунистической идеологии – хотя и не конца социализма вообще, но уже начало конца коммунистической, большевистской утопии.
О воззрениях наиболее выдающихся утопистов XVI–XVIII вв. будет рассказано в следующей главе.
Продолжение см.
http://www.proza.ru/2017/12/09/1388
Ссылка:
Розин Э. О. Ленинская мифология государства. – М.: Юристъ, 1996.