Каждый человек хранит в своей памяти первое воспоминание детства. Я не исключение, только не в состоянии определить хронологию событий, отложившихся в памяти. Скорее всего то, о чём я расскажу не первое, но выделить именно первое едва ли возможно, пусть первым станет моё сумасшествие.
Мы жили в довольно глухой деревушке со смешным названием - Чистоканы. Родителей в раннем детстве я не помню, они работали в колхозе. Вставали затемно и так же затемно возвращались. С нами детворой, коей летом набиралось много, водились бабушки и прабабушки.
Сейчас, понимая какая это выматывающая "работа", нянчась с внуками, я не припомню почему оказался один на попечении родной бабушки. Обычно за нами приглядывали две бабки и за всеми сразу. Видно, бабке надоело это, и несколько дней я жил в гордом одиночестве. Скучно неимоверно и заняться нечем. Игрушек в ту пору мы вообще не знали, кроме самодельных, что делал нам дед.
Бабушка пошла поутру доить корову, я в это время ещё спал. Проснувшись в одиночестве, я решил исследовать одно изобретение деревенских жителей имевшееся почти в каждой избе - калёнку.
Калёнка - это то же самое, что буржуйка. Жестяная печка для приготовления пищи в дождливую погоду. Когда погода хорошая, пищу готовили на тагане на огороде, разложив под ним костерок из щепок. Топить настоящую русскую печь в жару - самоубийство, в доме получится филиал бани. Когда же на улице дождь, каши и похлёбки варили на калёнке, которая топилась той же щепой и несильно разогревала дом. Ни газу, ни электричества деревня тогда не знала
Калёнка интересовала меня давно, но при бабке я к ней не допускался, чтоб не получить ожог. Она разогревалась докрасна. Но, но интерес к тому, как там живёт огонь и куда девается, был постоянно. Я проснулся, бабки нет, а калёнка холодная, и я исследовал её вдоль и поперёк, попутно разобрав и трубу, состоящую из нескольких труб из такой же жести и колена, выводившего дым в специальное отверстие в оконной раме.
Вымазавшись в золе и саже как чёрт и не получив ответов на интересующие меня вопросы, я решил обратиться к бабке, прикинув, что, наверно, она в хлеву, потому что уже оголодал, а завтраком служила краюха хлеба и кружка парного молока. Бросив разваленную калёнку я вышел в сени, где имелось что-то вроде балкона и заорал дурным матом:
- Баба!!! Я с ума сошёл!!!
Бабушка, бросив подойник, выскочила из хлева и, увидев меня, села посреди двора на попу, не в силах произнести ни слова. Однако, быстро опомнилась, подхватилась и, говоря какие-то не очень мне знакомые слова, поспешила в дом. Следом за ней, из другой половины прибежала старушка Кристинья и с порога закричала:
- Кия! Кто там у тебя с ума сошёл?
Бабки, увидев разваленную печурку, захохотали. Всё оказалось безобидно. Собрав печь на место, они малость меня пожурили, отмыли и, покормив, отправили на улицу, где я и проводил основную часть дня. Однако, случай стал достоянием гласности, и бабушка почти до конца жизни вспоминала о моём "сумасшествии", а братья и сёстры делают это изредка и сейчас.