Перелески съёжились. Поздняя осень. Листвы почти нет на деревьях. Упадёт последний листок с какой-нибудь ивы возле деревенского чахлого прудика, и застынет на воде, как медалька. Ан нет, рядом пробивается через кустарник ручеёк, пойдёшь вдоль него, и окажешься возле родника. Водица свежая, зубы заходятся от холода, а пьёшь её горстями, остановиться невозможно, дух в ней Божий. Омоешь лицо, и освежит его холодный ветер, а вытирать лицо не хочешь - идёшь по косогору к старинной церкви. Там, за оградой батюшка, поглядит на тебя внимательно, точно изучая, и опять копошится возле повядших поздних цветов, возле старинного каменного здания храма. А вокруг поля. Деревенька пустынная. Точно нет людей в ней. А церковь на горе. А чуть ниже родник. Тишина. Даже птицы затихли, хотя выглянуло солнышко. Зачарованное место. Ждёт оно своего счастья, ждёт верно, как в былые времена умели ждать любимого человека.
А счастье заплутало где-то, как незадачливый путник в незнакомом месте. И, нет его.
И только солнце не бросает это захудалое место, греет его.