Ахмеда встретил Шапи, его дальний родственник, двадцати двух лет. С ним он созванивался за неделю до выезда. Шапи показалось, что Ахмед собирается в Москву на неделю, без определенной цели, просто погулять. Поэтому он сам предложил ему дату приезда. В этот день, сосед, с которым он снимал квартиру, уезжал на неделю. На его место можно было поселить Ахмеда. Шапи работал в охране государственной организации, три дня ходил на круглосуточное дежурство, три дня отдыхал. Эти, так называемые дни отдыха, на самом деле, у него были не менее насыщенными. Он посещал спортивные секции вольной борьбы и плавания, а еще брал частные уроки по рисованию. Ему с детства нравилось рисовать картины. Знакомые говорили, что у него есть художественный вкус, но профессионально этому учиться у него до сих пор не получалось. Но, эти три свободных от дежурства дня, он решил посвятить своему родственнику, пожертвовав и спортом, и уроками рисования. Так что, у Ахмеда был собственный гид по Москве на три дня и место, где можно было ночевать целую неделю. Первый день Шапи показал Ахмеду центр города - Красную площадь, Кремль, затем поехали на ВВЦ, пообедали в кафе на его территории. Второй день они провели в парке Культуры им. Горького, а вечером сходили в кино. Для Ахмеда все было ново и интересно.
Вечером второго дня, когда после фильма вернулись домой, Ахмед раскрылся и рассказал Шапи об истинной цели своего приезда. Сказал, что хочет остаться в Москве и устроиться на работу. Но объяснил это тем, что ему надоела жизнь в селе, где нет ничего хорошего – не сходишь в нормальное кино, в кафе, парк.…Ну, никакого просвета! Шапи слушал Ахмеда, слушал и, наконец, с твердостью в голосе спросил: - Сколько, джигит, тебе лет? – Ну, четырнадцать. – Сидел бы ты дома, заканчивал бы свою школу. О чем интересно думают родители, когда просто так, в никуда отпускают своих детей? Ты что думаешь, в Москве халву всем раздают? Подожди, побудь немного здесь, и я посмотрю, как ты запоешь! Ахмед молча выслушал Шапи. Он не стал рассказывать о том, что родителей он поставил перед фактом своего отъезда. Если бы для Шапи это раскрылось, он тут же купил бы ему обратный билет и отправил домой. Подозревая реальность такого исхода, и чтобы уменьшить напряжение, возникшее в их беседе, Ахмед сказал, что он понимает, конечно, что ему будет нелегко, но его решение твердое. И выразил надежду, что Шапи поможет ему найти работу. «Чем я могу тебе помочь? У тебя нет специальности, нет каких-либо дипломов. Что ты в этой жизни умеешь делать, кроме как баранов пасти? Какие у тебя навыки? Да и, вообще, я здесь раздаю кому-то должности?» - наехал он еще раз на Ахмеда. А сам уже подумывал над тем, куда бы поскорее родственника пристроить. Чтобы, он был занят чем-нибудь, иначе у него с ним будет много возни. А время - для Шапи – это самый ценный ресурс. Это полезно и для гостя, пусть скорее войдет в жизнь, на которую решился. Шапи поискал у себя старую газету «…» и стал рассматривать вакансии. Подходящих для Ахмеда работ было достаточно много, но все они были однотипными, в большинстве своем с частичной занятостью. Шапи хотелось подыскать Ахмеду такую работу, чтобы он был занят целый день. Он знал, когда свободного времени много, молодежь, особенно та, которая приезжает с Кавказа занимается ненужными вещами. Многие из них потом становятся героями криминальной хроники. Он нашел-таки для родственника такое место – фабрику мягких игрушек, где требовались люди на рабочие места. Эти вакансии предполагали минимум требований к профессиональному уровню. Работодатель, ко всему прочему, предоставлял также место в общежитии. Была и своя столовая, где один раз в день кормили бесплатно. Вариант, с точки зрения Шапи, идеальный. Он предложил Ахмеду попытаться устроиться туда. Тот согласился.
На следующий день, после завтрака, Шапи еще раз посмотрел в газете номер телефона отдела кадров фабрики, позвонил к ним с домашнего телефона и они договорились о встрече. Шапи и Ахмед приехали на фабрику. Пока Шапи ждал в коридоре, Ахмеда приняла начальник отдела кадров, женщина средних лет, которая представилась, как Лидия Михайловна. Ахмед, сидя в ее кабинете, заполнил анкету, написал заявление по форме, но графу «должность» оставил незаполненной. По ходу она задавала Ахмеду много вопросов, иногда таких, что трудно было понять, какое они имеют отношение к работе на этой фабрике. На все вопросы Ахмед отвечал честно и искренне. Только в момент, когда на ее вопрос, в курсе ли его родители, что он уехал в Москву, он внутренне чуть напрягся. Но ответил «да». И тут же, молча про себя оправдался: «Я ведь не обманываю, брат, наверняка отдал мою записку отцу». Но в конце разговора она сказала, что есть еще одна проблема – проблема возраста Ахмеда. От людей, не достигших 17 лет, по законодательству требуется разрешение из учебного заведения, где он учится. «Кстати, а как Вы учились в школе? - спросила она». «Без троек - ответил Ахмед». И, для того, чтобы не нарушать закон, Лидия Михайловна предложила ему поступить в 9-й класс вечерней школы при фабрике. «Но для этого нужна справка из Вашей сельской школы. Попросите родителей, чтобы выслали. Когда получите, позвоните мне. А я, тем временем, поговорю с начальством», - закончила она. Похоже, Ахмед ей чем – то явно понравился, может быть своей непосредственностью, а может, умением держать «взрослый» разговор, не смотря на свою молодость.
Дома у Шапи, Ахмед по телефону связался с Айшат. Она обещала сегодня же сходить к директору школы за справкой, а завтра съездить в Махачкалу, чтобы отправить ее в Москву факсом.
Со следующей недели, Ахмед приступил к работе на фабрике. Вначале его поставили на участок, где готовую продукцию – всяких зайчиков, собачек, обезьян и так далее, упаковывают в картонные коробки. Зарплату он получал от объема проделанной работы. Вначале выходило не так много. Но его выручали денежки от Айшат, часть которых еще оставалась в его заначке. Но по мере набора опыта дела Ахмеда пошли неплохо. Три дня в неделю он ходил на занятия. В дни занятий он уходил с работы на один час раньше. Выделили ему и место в общежитии. С ним в комнате жили еще трое ребят, все старше него. Один из них, Николай – бывший матрос, крепкий парень, любил во всем порядок. Второй - Григорий – белорус, тихоня, увлекался чтением художественной литературы. Еще один, Виктор - из Подмосковья, числился в общежитии, но приходил редко. Появление в их комнате кавказца вначале все трое восприняли с настороженностью. Но, если с первыми двумя вскоре удалось установить ровные отношения, то парень из Подмосковья открыто демонстрировал свое неприятие. Только его редкое посещение общежития спасало Ахмеда от непосредственного столкновения с ним.
…Прошло уже больше года, как Ахмед приехал в Москву. Он перешел на должность кладовщика. На новом месте он меньше уставал, что положительно сказывалось на учебе. Иногда ему приходили мысли напрячься и сдать экзамены за 9 и 10 класс экстерном. Деньги небольшие появились. Их хватало ровно на то, чтобы удовлетворять свои ежедневные потребности – кушать, пить, одеваться. Ну, может, чуть на большее. Изредка мог позволить себе сходить с кем-нибудь в кино или кафе. Настоящие друзья у него так и не появились. И с Шапи, после того, как устроился на работу, он встречался всего несколько раз. Шапи представлялся человеком, занятым творчеством и Ахмеду казалось, что он отвлекает его от чего-то очень важного. Он хорошо помнил слова сельского муллы о том, что нельзя ущемлять свободу других. Поэтому, он постепенно перестал к нему ездить. Но он стал посещать мероприятия, где знакомился с другими земляками. Например, недавно ходил на концерт землячки, организованный Представительством РД в Москве, в конце прошлого года посетил концерт «Яран Сувар», ходил на ярмарку, в котором участвовали дагестанские производители…. Собирается посетить вечер в Кремлевском дворце съездов, посвященный юбилею Расула Гамзатова. С некоторыми из тех, с кем он там знакомился, встречался и потом. Но по-настоящему дружить с ними не получалось.
С Шамилем Ахмед познакомился на ярмарке. Он представился человеком, занятым строительным бизнесом. Из разговоров с ним Ахмед сделал вывод, что он нанимает людей в бригады для выполнения различных строительных работ по договорам подряда. В одно время, Шамиль зачастил к нему, приходил почти каждый выходной день. Они с Ахмедом шли в парк, кино и кафе. Шамиль все время говорил о каких-то больших суммах денег, которые, якобы какие-то строительные организации задолжали ему. Но он ни разу даже не пытался за что-нибудь расплатиться. В последний раз он был у Ахмеда месяца два назад. Перед уходом он попросил у него долг в сумме … рублей. Сказал, что через неделю, вернет. Ахмед ответил, что он такой суммой не располагает. - Одолжи, сколько можешь, - сказал Шамиль. Ахмед пожалел его и одолжил небольшую сумму. Шамиль взял деньги и, с тех пор, перестал к нему ходить...
Еще с двумя дагестанцами - Расулом и Саидом, он познакомился на концерте (землячки) … По их словам, билеты им дал «шеф» и обязал их пойти на концерт. Когда Ахмед спросил, чем же ребята занимаются, они посмотрели друг на друга и загадочно засмеялись. В антракте Расул сделал широкий жест и оплатил за стакан сока и пирожное Ахмеда. Он намекнул, что за ними стоят серьезные люди, способные решать вопросы любого уровня. «Если будут проблемы, обращайся, - сказал он, написав на салфетке номер своего сотового телефона и адрес». Дома Ахмед обратил внимание, что живут-то ребята в гостинице! Ему это показалось любопытным, поэтому он решил выяснить, чем же они занимаются.
В один из дней, Ахмед уговорил Григория поехать с ним погулять. По дороге он рассказал ему о своих земляках, с которыми недавно познакомился. Предложил поехать в их гостиницу и попытаться получить какую-либо информацию о том, чем они занимаются. Они вышли из метро, прогулялись пешком до гостиницы. С улицы она смотрелась солидно, - двадцатиэтажное здание, расположенное на зеленой окраине. Ахмед решил подождать на скамейке, а Григорий пошел дальше. Зайдя в гостиницу, он увидел стандартный интерьер гостиницы. Видно было, что давно не было ремонта – старые кожаные кресла и диван, на полу старые плиты и паркет и т.д. Григорий осмотрелся в поисках того, с кем можно поговорить. Затем он подошел к стойке, за которой сидела женщина и делала какие-то записи в своем журнале. Она подняла голову и спросила, что интересует молодого человека. «Здравствуйте. Знаете ли, у меня к вам вопрос, несколько нестандартный. Кстати, меня зовут Григорий», – сказал он, несколько замявшись и оглядевшись по сторонам. «Очень приятно, Григорий. Софья Михайловна. Я Вас слушаю, Григорий», - ответила женщина. «Знаете ли, я из Белоруссии. Ко мне приезжает подруга на один месяц, и я хотел бы ее поселить здесь у вас. Но так, чтобы я мог к ней приходить в любое время. Но она такая трусишка, никогда за околицу деревни не выходила…», - продолжил Георгий. Софья Михайловна посмотрела куда-то вбок, затем вышла из-за стойки, они прошли на середину зала. Она сказала, что устроить ее, конечно, можно, но доверительно добавила, что делать этого не рекомендует. Григорий вопросительно посмотрел на нее. «Знаете, здесь не безопасно, гостиница вся находится под контролем дагестанцев. Они оккупировали ее, толпами живут здесь уже не первый год, то уезжают, то приезжают. Все друг другу родственники, друзья и знакомые. Не платят ни копейки. И начальство у них на поводу, и милиция ими «куплена», никто им слова не может сказать. Ходят по гостинице как по своему аулу. Занимаются, черт знает чем, через день меняют иномарки…. Можете подняться этажом выше, сами все увидите…». Для полноты картины, Григорий решил прогуляться по гостинице и донести до Ахмеда и свое собственное видение. Он поднялся на второй этаж и прошелся по коридору мимо холла. В холле человек пять сидели на диване, и еще несколько на подвинутых стульях. Они спокойно вели беседу на непонятном Григорию языке. У всех руки были заняты: кто-то перебирал четки, другие размахивали золотыми цепочками, держа их за один конец. Один из них, с черной бородой, двумя руками медленно перебирал длиннющую толстую золотую цепь круг за кругом. Отдельно от них, в конце коридора двое бились в карты…. Григорий не стал дальше путешествовать по гостинице, а спустился и направился к Софье Михайловне попрощаться и оказался невольным свидетелем забавной ситуации. Взрослая женщина с 18-го этажа, заселившаяся вчера вечером, подняла шум, что в гостинице орудуют мыши. Она вчера, перед сном, случайно оставила пакетик с остатками хлеба на окне. А утром обнаружила в нем мышь. Она, аккуратно завязала прозрачный пакетик, принесла и поставила «материальное свидетельство» на стойку Михайловны…. Григорий не стал ждать ее, выскочил из гостиницы и направился к Ахмеду.
«Все ясно, - произнес Ахмед, услышав рассказ Григория. - Теперь мне становится понятным, откуда праздная жизнь и некоторых моих односельчан. Ведь, на окраинах Москвы достаточно много гостиниц, да Гриша?»
Как-то поздно ночью, когда ребята уже спали, к ним в общежитие пришел Виктор. Он открыл дверь своим ключом, зашел и зажег свет. В этот день Ахмед вернулся после рабочей смены и занятий в школе, сильно уставший. Когда Виктор зашел, он только лег спать и уже засыпал. Виктор, не раздеваясь, сел поперек своей кровати, поставил ноги на стул и включил громкую музыку. Ахмед попросил выключить музыку. Виктор послал его подальше со словами: «Пошел ты черномазый к своим баранам! Ты еще будешь здесь порядки устанавливать!». На такое поведение отреагировал Николай и, бросив с места «Ты чье бля… распустил свой язык. Закрой свой поганый рот!», отвернулся лицом к стене и потянул на голову одеяло. Григорий, даже, не проснулся. Или делал вид, что спит? Но Ахмед не выдержал, встал, подошел к Виктору и, глядя ему в глаза, насколько мог спокойно сказал: выключи музыку. Тот не выключил. Тогда Ахмед сам потянулся к плееру. Тот встал и всей силой толкнул его. Ахмед упал и больно ударился о железку кровати. И тогда, он встал, машинально схватил правой рукой со стола 3х литровую банку с водой и со всей силы швырнул ее в сторону Виктора. Банка, на три четверти полная водой, задев по касательной позвоночник Виктора, попала в дверь и разбилась. Виктор и Ахмед сцепились друг с другом. Но подоспевшие Николай и Григорий еле оторвали их друг от друга. Виктор встал и, бросив на ходу: «Ты еще пожалеешь, тварь черномазая!»- ушел, хлопнув дверью. Ахмед еще некоторое время собирал осколки, вытирал пол, а затем отключил свет и лег спать. Лежа в постели, он думал о том, что произошло. «Может, я зря ввязался в эту драку. Ведь эти ребята, старше меня, выдержали поведение Виктора, а я - нет. Может, и мне не надо было поддаваться на его провокацию? Может тогда этот негодяй не открыл бы свой рот и не обозвал меня грязными словами?». Ахмед не понимал одной простой вещи – настоящий дагестанец, когда встречается лоб в лоб с несправедливостью, неспособен обойти ее. Это у него в генах. « А если бы эта банка попала ему в голову? Но нет, эта развязка когда-нибудь должна была наступить, Виктор не первый раз меня задевает, а сегодня – он, еще и оскорбил меня. А развязка - наступила?» – продолжал рассуждать Ахмед. Долго он ворочался в постели и, наконец, заснул.
Через несколько дней, вечером, когда Ахмед после занятий шел домой, прямо перед общежитием на него напали. Трое крепких ребят в вязаных масках, непонятно откуда появившихся, начали его жестоко избивать. Ахмед, как мог, сопротивлялся и нанес одному удар ногой в пах, а другому головой в лицо. Но силы были явно не равны. Услышав шум, вахтер вначале вышел и начал кричать на них, затем бросился к телефону вызвать милицию. Заметив движения вахтера, бандиты исчезли также внезапно, как и появились. Пока милиция приехала, народ из общежития собрался вокруг Ахмеда. Спустился и Николай. Узнав в этом, еле дышащем человеке с сильными кровоподтеками Ахмеда, он попросил вахтера вызвать и скорую помощь. А сам подошел к Ахмеду и хотел его поднять. Но тот вскрикнул и схватился за бок. Николай решил его не трогать, пока не подъедет машина скорой помощи. Ахмед, с трудом произнося слова, попросил Николая, чтобы они с Гришей ни слова не говорили милиции о Викторе. Затем, практически одновременно, подъехали и милиция и «скорая». Забрали Ахмеда в «Склифософского». Оказалось, что у него было сотрясение мозга, сломаны два ребра, указательный палец левой руки и множество ушибов. К счастью, жизненно важные органы не были задеты. На следующий день в больницу приходил следователь милиции, чтобы допросить Ахмеда. Ахмед честно ответил на все его вопросы. Но на последний вопрос следователя, есть ли у него враги или люди, которых он подозревает в случившемся, ответил, что, нет, таких людей он не знает. Но сам он чувствовал, что это дело рук Виктора.
Через две недели, после курса интенсивного лечения, Ахмед выписался из больницы. Хоть грудная клетка немного побаливала, в остальном он чувствовал себя нормально. Ребята из его комнаты, Гриша и Коля, серьезно были настроены против Виктора, они тоже думали, что это он организовал. «Подождем лучше – сказал Ахмед. - Может он появится и все разъяснится». Прошли еще два месяца. Виктор в общежитии так и не появился. Чем дольше он не появлялся, тем больше укреплялось подозрение Ахмеда в отношении него. Но в один из вечеров Николай объявил новость, которую он днем узнал у коменданта. Оказывается, Виктор выписался из их общежития за день до того, как на Ахмеда напали. «К нам сегодня хотели подселить нового товарища, я пошел к коменданту разобраться, и тут выяснилось, что его селят-то вместо нашего «героя» - сказал Коля». Это известие застало Ахмеда врасплох. Он еще надеялся с ним увидеться. Думал, даже, пойти к коменданту и под каким-либо предлогом выписать паспортные данные Виктора и «поручить» его землякам Расулу и Саиду. В принципе, можно было это попытаться сделать и сейчас. Но стоит ли? На этот вопрос Ахмед искал ответ два дня. И, наконец, как бы трудно ему не было, он решил – не стоит на него тратить время. Во – первых, «поручить» землякам означало бы поступить также подло, как и сам Виктор. Ахмеда в селе учили драться один на один. Если бы Виктор вышел с ним драться и избил бы его, никакой обиды у него не было бы. И второе. Обратись Ахмед к землякам, они, оказав ему «услугу», могли потянуть его в свои темные дела. Этого он также не хотел. После этих размышлений он твердо решил оставить переживания по этому поводу. «А то, в последнее время эта проблема привязала меня к себе, я веду себя точно как теленок, привязанный к столбу. Если суждено, Аллах нам еще устроит встречу»,- успокоил Ахмед себя сам.
Наплыв китайских и турецких игрушек на российский рынок оказывал серьезную конкуренцию продукции фабрики игрушек. Склад готовой продукции затоварился. Руководство пробовало снижать на свой товар отпускные цены. И параллельно начали освобождаться от непрофильных активов: продали все, что можно было продать без ущерба основному производству. Не помогло. Затем отменили обеды, пробовали столовую и общежитие перевести на самоокупаемость. Последнее сделало общежитие для многих дорогим удовольствием. В конце концов, дело дошло до того, что начали уменьшать расценки, а рабочих переводить на неполную рабочую неделю. Все это происходило в течении одного года. Финал оказался печальным - фабрика не выдержала конкуренцию и обанкротилась. У здания фабрики, общежития и других активов фабрики появились новые хозяева, о планах которых мало кто знал. Ахмед, видя к чему все идет, вовремя начал искать работу. Единственно, что радовало его, он успел за период работы на заводе окончить вечернюю школу и получить аттестат зрелости. Но это было всего лишь моральное удовлетворение, не более. Кавказская внешность и отсутствие специального образования сильно мешали ему в поисках работы.