Профессор Ростислав Сергеевич Чижиков считал себя баловнем судьбы. Конечно, он не трубил об этом на каждом углу, боялся, что завистливые люди могут сглазить. А в судьбу профессор верил. Более того, Чижиков предполагал, что она дается человеку свыше еще до рождения, ну, что-то вроде некоей схемы, алгоритма жизни, как бы в виде свидетельства. И если ты пробуешь делать шаг влево или вправо от начертанного свыше пути, тут же тебя и поправят. Вот взять, к примеру, историю знакомства с женой Настей. Случилось это знакомство более четверти века назад, когда Ростик, так называла его в детстве бабушка, еще был студентом четвёртого курса столичного института культуры. Институт находился в области, за кольцевой дорогой. Дело происходило в начале зимы. Ростислав засиделся допоздна в библиотеке, работал над дипломом. Материал попался интересный, требующий срочного изучения и анализа. Но что-то его, как будто, сдёрнуло со стула, заставило собраться и покинуть библиотеку. Он бежал трусцой по дорожке вдоль парка, мечтая скорее попасть в общагу. Лёгкая куртка почти не грела, а морозец уже ощущался, усиливаясь пронизывающим ветром. Дорожка была засыпана снежной крупой, в свете фонаря на асфальте виднелись свежие следы. То ли детские, то ли женские. Чижиков поднял голову и увидел впереди, метрах в шестидесяти, хрупкую фигуру в шубке с капюшоном. Женщина шла в одном с ним направлении. Вдруг, рядом с ней, непонятно откуда, возникли двое. Сначала они шли рядом, затем резко схватили жертву под руки и повлекли её в сторону парка. Женщина закричала, и этот крик вонзился Ростику прямо в мозг, остро и больно. Мозг самопроизвольно отдал команду, студент сорвался с места и побежал, совершенно не сознавая, чем и как он сможет помочь.
Ростислав жил по принципу: «к людям нужно относиться так, как ты хотел бы, чтобы относились к тебе». Он всегда старался избегать конфликтных ситуаций, физподготовкой занимался, но без фанатизма, силовых приёмов не знал, считая, что они ему без надобности. Можно обойтись без драк, без разборок, без всего пакостного, что происходит вне поля его зрения. Кстати, зрение у него было неважным, даже в армию не взяли. Правда, военком сказал после комиссии, что это зависит от его решения. Захочешь – пойдёшь служить, не захочешь – значит, не судьба. Ростик не захотел и не пошел. Посчитал, что каждый должен заниматься своим делом. Своим делом для него была наука.
Кажется, никогда в жизни, ни до, ни после этого, он так быстро не бегал. Спустя несколько секунд студент оказался рядом с нападающими.
- Эй, вы, придурки, ну-ка отпустите её! - Чижиков даже сам удивился, откуда у него взялся такой тон, решительный и категоричный.
Двое злодеев, не ожидавших нарваться на свидетеля, отпустили жертву и уставились на студента в лёгкой, явно не по сезону, куртке. Затем они двинулись к нему, обходя с двух сторон. Ростик, чувствуя противную дрожь в ногах, опустил руку в карман.
- Не подходи, фары помою, - Чижиков вспомнил уроки соседа, отсидевшего срок за разбой и обучавшего их, малолетних пацанов, разговаривать «по фене».
- Слышь, козёл, кончай понты гнать, вали отсюда, - два парня, значительно выше и крепче Ростика, приблизились почти вплотную.
Уследить одновременно за двоими не получилось. Студент почувствовал сильный удар, в ушах сначала зазвенело, а после, как будто, заложило ватой, и он упал спиной на штакетник заборчика. Но тут произошло невероятное: Чижиков, ранее ни разу в своей жизни не дравшийся, вдруг, просто физически почувствовал такую ярость, которая заполнила всё существо целиком, до предела. И если ей не дать выхода, она просто разорвёт его изнутри. Почти бессознательно, Ростик, заорав благим матом, выдрал штакетину и бросился на нападавших. Один из них, увернувшись от удара, полоснул студента чем-то острым по руке. Женщина в шубке, до сих пор молчавшая, вдруг закричала и бросилась бежать к дороге. И в это время рядом раздался милицейский свисток. На месте происшествия оказались дружинники.
После дачи показаний, подписания протокола и всех формальностей, Чижиков с Настей, так звали девушку, вместе вышли из отделения милиции.
- Спасибо, Вам, Ростислав, я даже боюсь представить, что могло быть, если бы не Вы…, - девушка пыталась унять непрекращающуюся до сих пор дрожь.
- Да ладно, чего там,- Ростик спрятал забинтованную руку в карман куртки. После пережитой встряски он ощущал в себе некую опустошенность, - А Вам куда, то есть, где Вы живёте?
- Я в Москве живу, сюда приезжала к подруге. Она уговаривала меня остаться ночевать, а я, как дура, попёрлась на станцию. Теперь, даже и не знаю, что делать. Электричка будет только в пять утра. Придётся возвращаться к Марине.
Спустя двадцать пять лет, на годовщине свадьбы, профессор Чижиков, лаская глазами красавицу жену, говорил:
- Настюш, а ты ведь была не дура тогда, что попёрлась в тот вечер на станцию…
- Конечно, Ростик, не дура, потому что, если бы я тогда осталась у Марины или ты не ушел из библиотеки, ничего этого, - она обвела пространство вокруг себя руками, - не было.
Профессор задумался. Он и сам не раз повторял про себя сказанное женой. С одной стороны, он скептически относился к еслибизму: у истории нет сослагательного наклонения. И это касается жизни одного человека, истории государства и мира в целом. Какой резон рассуждать о том, что было, если бы Гаврило Принцип умер в детстве или на ТОМ мосту в Сараево промазал? Какой была бы сейчас наша страна, если бы вместо Горбачёва Генсеком стал какой-нибудь современный Пётр первый? С другой стороны, Ростислав Сергеевич верил в судьбу и считал, что всё предопределено, а череда случайностей рано или поздно превращается в закономерность. Во всяком случае, он был благодарен Всевышнему, который, согласно составленному им алгоритму, взял и бросил ему сверху Настю. А Ростик, как бы случайно, поймал и пошел с ней рука об руку. И кто знает, может быть, их путешествие не закончится в этой жизни, а продолжится и потом, ПОСЛЕ. Профессор страстно хотел этого и верил: так оно и будет.