Из записных книжек - 8

 
Покушений на Ахмата Кадырова было шесть, и вот 9 мая 2004 года взорвали заряд, заложенный под гостевой трибуной стадиона, где проходило празднование дня Победы. Большинство чеченцев сожалели по поводу гибели Кадырова - старшего: война всем надоела, а он налаживал мирную жизнь, при этом умел вести диалог -  как с Кремлем, так и  с боевиками, которые по его призыву стали выходить из леса и складывать оружие.

Я все никак не мог понять, как они из непримиримых борцов за независимость превращаются в милицию, сражающуюся с этими самыми борцами.
 И вот вдруг эта загадка для меня прояснилась: несколько таких -  вроде перевертышей -  обсуждали в телеэфире ситуацию после гибели Кадырова, и один из них очень просто, с улыбочкой, все объяснил: все мы, будучи опытными воинами, -
 сказал он, -  одни раньше,  другие позже, понимаем, что борьба проиграна, поэтому переходим на другую сторону, чтобы остановить тех, кто еще не понял, что пора остановиться. Вот и все.

 А читая про Ислам, я узнал, что мир, согласно учению, делится на страны, исповедующие Ислам, на другие, -  признающие Ислам как мировую религию и сотрудничающие с первыми, -  и на остальные, с которыми мусульманский мир считается в состоянии постоянной войны, и если не ведет в данный момент военных действий, то это просто временное перемирие.

Здесь необходимо заметить, что согласно Исламу христиане, признающие Ислам как мировую религию, являются вовсе не врагами, а считаются и называются, так же, как исповедующие иудаизм, «Людьми Писания».

 Люди Писания имеют право свободно исповедовать свою религию в любом исламском государстве. Мусульманам запрещено их оскорблять или покушаться на их жизнь, имущество, честь и достоинство. Разрешено иметь с ними родственные связи.


***
      
Очень близки и симпатичны мне три книги, полные жизни: «Кола Брюньон»  Ромена Роллана, «Праздник, который всегда с тобой» Хемингуэя и «Приключения Ходжи Насреддина» Соловьева.  Брюньон учит находить счастье в простых радостях, Хемингуэй удивительным образом вселяет в тебя веру в собственные силы, а соловьевский Ходжа брызжет неистощимым оптимизмом и любовью к жизни во всех ее проявлениях.

***

Кто из нас в юности,  начитавшись фантастики, не мечтал заглянуть в будущее,  воспользовавшись  машиной времени?  Или - отправиться в прошлое, чтобы посмотреть, как там люди жили. Когда мне перевалило за восемьдесят, я понял, что моим ровесникам, как ни странно,  совершить эти чудеса частично удалось. 

В самом деле: если взять за точку отсчета дату рождения,  то человек,  родившийся, подобно мне, где-нибудь в тридцатых годах прошлого века,  перенесся сейчас в далекое будущее. А если за точку отсчета взять сегодняшний день, то большую часть жизни он прожил в прошлом веке. Машина времени, таким образом,  для волшебного путешествия ему попросту не понадобилась.

 В то же время я вдруг осознал, что когда проживешь много лет и станешь  - пусть не  умнее, а просто чуточку рассудительнее,   мечта о скачкообразном   путешествии в отдаленное будущее с помощью машины времени уже почему-то  не представляется столь вожделенной, как в юности.

Когда мы недавно заговорили на эту тему  по скайпу с моим бывшим сокурсником и ровесником Феликсом Матвеенковым, живущим сейчас в Израиле, я высказался в том смысле, что перенестись в далекое будущее с нашими нынешними знаниями и навыками  -  дело, может быть, и занятное, но не столь уже соблазнительное, поскольку явишься туда неучем и ретроградом.  На что Феликс,   бывший до выхода на пенсию старшим научным сотрудником Сибирского отделения АН и  одним из изобретателей сварки взрывом,  сказал:

- Володя! Я и в современной-то  жизни уже порой  чувствую себя идиотом.