Теплый августовский день 1972 года. Наш студенческий сельхоз отряд из Мурманска работал в Астраханской области на сборе обильного в том году урожая помидоров.
Интересное было время. Наш палаточный городок располагался на краю села Крутое, в одном из живописных уголков дельты Волги. Вокруг - бесконечные поля, жаркое летнее солнце и множество рукавов, каналов и ответвлений великой русской реки. Места для выращивания томатов, арбузов и других овощей и фруктов просто великолепные. Здесь мы и работали. Здесь и приключился случай, о котором я хочу рассказать.
В тот день нас на машине перебросили на удаленное от лагеря поле. Проработав целый день на солнцепеке, собрав изрядную партию кондиционного, как сейчас говорят, продукта, наша бригада разложила помидоры особым «укладочным способом» по ящикам и отдыхала в ожидании транспорта.
Дело шло к вечеру. По какой-то причине ожидание машины затянулось, но это ничуть не портило веселого настроения после утомительного рабочего дня. Почти вся наша бригада, парни и девчонки, сидела на краю небольшого канала, опустив ноги в прохладную воду. Смеялись, пели песни, рассказывали анекдоты и забавные истории из нашей студенческой жизни, вспоминали необычные и увлекательные случаи прошедших экзаменов. Все было весело и непринужденно.
Солнце неумолимо скатывалось к горизонту и от этого казалось огромным и необычно ярким. День постепенно угасал, природа неспешно замирала в предчувствии прихода сумерек, и единственным местом, где не стихали шутки и веселье, был небольшой пятачок земли на краю поля с нашими студентами.
В какой-то момент я обратил внимание, что весь этот молодежный гвалт начал почему-то затихать. Смолкли шутки, перестали раздаваться возбужденные ребячьи голоса. Над местом, где расположилась бригада, стала опускаться невидимая завеса тревожности и непонятного страха. Девушки стали почему-то оглядываться и перебираться поближе к ребятам. Что-то непонятное происходило вокруг. Через некоторое время уже не было слышно ни единого звука, не было ни одного движения. В полном молчании все смотрели в одном направлении.
Я тоже обернулся в ту сторону и то, что увидал, заставило меня ужаснуться. Даже сейчас, по прошествии многих лет, от того видения у меня мороз пробивает по коже.
Со стороны яркого закатного солнца, по пыльной проселочной дороге к нам приближалось чудовищное существо. Вначале это была бесформенная блеклая точка на фоне лучей уже коснувшегося горизонта светила. Но по мере приближения, оно все больше формировалось и приобретало облик жуткого привидения. К нам направлялась сама Смерть.
Не трудно представить то чувство ужаса и растерянности всей нашей молодежной группы при виде этого непонятно кем разыгранного спектакля. Не отрывая глаз мы всматривались в приближающуюся фигуру. И каждый ее шаг, каждая секунда исчезающего времени до встречи с этим существом, только подтверждали реальность того, что мы видели.
Что это было? Чей-то неумный розыгрыш? Глупый безответственный маскарад с желанием нагнать страху на городских студентов или что-то иное?
Вечер. Закатное солнце. Пустынное поле. Последние контрастные блики уходящего дня. И на этом фоне медленное приближение чего-то жуткого и непонятного.
Существо имело страшный, едва напоминающий человеческий облик. Коричневый, покрытый тонким пергаментом кожи череп. Полное отсутствие волос. Иссохшие, старческие губы едва прикрывали перекошенный, беззубый рот. В запавших глазницах угадывались блестящие глаза.
Костлявое, бесформенное тело напоминало поломанный скелет из анатомического театра. Под тонкой иссушенной кожей даже не было намека на существующую плоть. Кости рук и ног имели тонкий и хрупкий вид, увеличенные суставы и следы множества плохо сросшихся переломов. От этого походка и движения приобретали угловатый, дерганый характер.
Какая-то реально ожившая картина Босха. В нашем понимании именно так и должна была выглядеть пришедшая из мифологии предвестница последних минут человеческой жизни.
Одето это существо было в короткие ветхие брюки и выцветший до белизны старый халат с заплечным капюшоном. Вся эта нехитрая одежда свободно болталась на искривленном, покрытом многочисленными шрамами, сухом теле. На ногах – истрепанные, дырявые тапки.
Весь его жуткий облик дополняла остро отточенная коса, которую он нес на плече, придерживая двумя искореженными руками.
Когда человек подошел к нам,- а это действительно был живой человек - уже почти стемнело. Остановился, пытался что-то сказать. Но вместо слов у него получалось непонятное мычание. Видимо, что и голосовые связки у этого бедолаги имели повреждения. Мы понимали, что перед нами волей случая оказался очень больной и искалеченный человек. Но первый невольный испуг и поразительная, жуткая схожесть его внешнего вида с небезызвестным персонажем просто сковала наших ребят. Мы молча стояли не в силах двинуться с места. Да и не мудрено было. Не часто такое встретится.
Пришелец недолго посидел с нами. Покурил. Все пытался что-то говорить, но безуспешно. Мы его не понимали и общения не получилось. Конечно, мы его жалели. Отдали свои сигареты, оставшиеся продукты. Вскоре пришла машина и нам нужно было уезжать. От нашего предложения его довезти мужчина отказался. Жестами показал, что ему не по пути и побрел своей дерганой походкой куда-то навстречу ночи.
Я был бригадиром нашей студенческой бригады и по роду службы частенько бывал в правлении совхоза, где мы работали. Рассказал о встрече с инвалидом и узнал его историю.
Собственно, истории, как таковой, никакой не было. О нем ничего толком не было известно. Знают только, что он бывший фронтовик. Где-то воевал. Попал под разрыв снаряда. Наступающие немцы его не тронули. Посчитали, что и так он не жилец – все кости переломаны. Так и оставили умирать в поле. Пулю пожалели. Но, когда фронт прошел, его подобрала какая-то старушка. Перетащила к себе, чтобы хоть умер по-человечески. Не верила сама, что он выкарабкается.
Он выжил. Но потерял память. Никаких документов при нем не было – сгорели вместе с гимнастеркой. Кто он, как зовут, откуда родом, где служил? Есть ли родственники? Так и не смог вспомнить.
Село, где подобрала его сердобольная женщина, несколько раз переходило из рук в руки. С приходом наших, ему повезло – вместе с другими раненными его отправили в тыл, и он попал в санитарный поезд. Там его подлечили, но тоже не надеялись, что встанет – уж слишком большой объем ранений выпал на его долю. Так он попал в госпиталь под Астраханью.
Несколько раз его личностью интересовались особисты. Но увидав его, даже не стали допытываться, кто он и откуда. Тоже решили, что его век не будет долгим. Не признали в нем ни дезертира, ни шпиона. Оставили в каком-то интернате для инвалидов.
Но удивительное дело – назло всем прогнозам, человеческий организм выстоял. Пусть даже в такой тяжелой форме, но человек выжил. После прибился к какому-то колхозу. Его пожалели, определили в работники. Лишние, пусть и слабые, рабочие руки всегда нужны. Для жизни ему выделили какой-то угол, новое имя и фамилию дали в сельсовете, выправили нужные бумаги. Так и стал он работником по выкашиванию оросительных каналов на помидорных полях. Человек без памяти, без настоящего имени и биографии, рядовой, героический участник той жестокой Войны.
Вот такая история неизвестного солдата. Сотни тысяч таких, как он погибли, тысячи были искалечены. Война не щадила никого. Щедро плодила мертвецов и калек. И великая Победа далась нашему народу очень большой кровью. С жутким отголоском военного лихолетья столкнулись мы тогда в далеком Астраханском краю. Прошло много лет с тех пор. Но забыть эту встречу невозможно.
Стойкость и мужество советского солдата должна остаться в памяти потомков на вечные времена. И вспоминать об этом нужно не только на 9 мая.
22 февраля 2016 года . Борт т\х «Федор Ковров» Порт Пусан в Юж. Корее.