Небо с утра разревелось. И, не сумев сдержать горечь, выплеснулось на головы несчастных горожан. А люди, спеша и чертыхаясь, кляли его и злились. И потом небо, не выдержав обиды, осыпалось снегом: мелким, острым и колким. Снежинки, стремительно приземляясь на землю, тонули в лужах. А лужи, разинув свои широкие рты, с жадностью поглотили только родившийся, невинный снег.
Выговорившись, небо устало, закрылось ото всех серой вуалью. И мне стало так жаль его. Хоть бы кто поднял голову, благодарно и широко взглянул на небо, улыбнулся что ли. И тогда, возможно, пелена грусти спала, и оно засияло бы всей своей светлостью, заиграло нежными, тёплыми красками и осыпало наши головы благостными лучами.
Тут мне пришла идея: а почему не я? Почему бы мне не начать поднимать благодарный взгляд на уставшее небо?
Лужи залезли в мои ботинки, растекаясь по ним, отвоёвывая новую территорию, ветер сковывал движения, но я всё равно подняла голову и долго-долго всматривалась в бездонное, глубокое, серое небо. Я посылала ему благодарность, радость, искреннюю веру в него. Не знаю, сколько времени длилось моё признание, но, в какой-то момент, сквозь тяжёлые, мрачновато-серые, затянутые облака, начал пробиваться малюсенький лучик - бледный, слабенький, только что появившийся на свет. Он робко протиснулся, скромно освещая меня. В этот момент ветер коснулся нагих, замёрзших деревьев, потом дунул холодом, от чего волосы растрепались и прилипли к клубничной помаде на моих губах. И я почувствовала, как небо облегченно выдохнуло. Всё-таки какая таится сила в благодарности!